Недавно увидела в программе название фильма - "Комната с видом на огни".
Неужели у кого-то тоже есть такая? Моя комната появилась сразу после смерти мамы и прошла через всё детство. Иногда и сейчас её образ всплывает в памяти.
Новый год. До семи лет я не видела наряженной ёлки. Только в детском саду.
К утреннику мама попыталась смастерить костюм снежинки из того, что валялось дома. Костюм получился прекрасно–ужасным, но я была счастлива, а мнение остальных маму совсем не интересовало. Воспитатели стойко вынесли присутствие чудного персонажа на детском празднике, а я полюбила Новый год. Ненадолго.
Через год мамы не стало. Это случилось в праздничные дни школьных каникул.
До них я редко ходила на уроки, и даже не запомнила имя первой учительницы.
Зато запомнила физкультуру, потому что, однажды, где-то на середине лыжного круга, руки всё-таки примерзли к палкам. А я-то надеялась, что без варежек люди как-то могут жить.
После похорон жизнь вокруг замерла. Окружающие старались говорить со мной тихо и ласково.
Участие проявлялось по-разному: меня подкармливали, гладили по голове, вздыхали, но уже, в открытую, говорили о детском доме. И только "безымянная" учительница взяла и привела в свой дом. В гости.
Это была квартира в многоэтажке, окна которой выходили на освещённую новогодней иллюминацией улицу. Мне показалось, что я попала в сказку.
В углу стояла ярко наряженная ёлка, не школьная, не детсадовская - своя!
Я вдыхала приятный непривычный запах домашнего уюта, рассматривала недорогую стенку, книги и фотографии в ней, слушала тишину, царившую в доме, и смотрела в окно на новогодние огни.
Именно тогда, у окна, в "комнате с видом на огни", я решила, что не стану жить как родители.
Учительница попросила меня почитать стихи. Я знала мало детских произведений, но помнила наизусть Генерала Топтыгина. Эту, единственную в нашем доме, книгу часто читал вечерами отец.
Магнитофон послушно записал чтение.
Я слушала незнакомый детский голос, рассказывающий МОЁ! стихотворение, и смотрела на слезы в глазах учителя. Я понимала, что она прощается со мной и оставляет память на магнитофонной ленте, но не понимала - зачем ей это надо.
Теперь, когда у меня дома стоит недорогая стенка, а в ней книги, фотографии и кассеты с записанными звонкими картавыми голосами Иришки и Серёги, я всё прекрасно понимаю…