Покрывающая землю темнота разливалась от одного королевства к другому, наводя ужас и смятение на людей. Вслед за темнотой обрушивался со своими полчищами непобедимый Филипп Первый, покоряя одну страну за другой, оставляя за собой пепел, кровь и слёзы. Филипп становился всё более кровожадным. Побеждённых стран ему было мало. Только одно желание билось у него в мозгу: стать владыкой всего мира. А какими путями до этого дойти, его не интересовало. Во всех деревнях и городах, жалких хижинах и богатых дворцах слова «Филипп Первый» произносились не иначе, как с ужасом, словно речь шла не о человеке, а о каком-то ужасном чудовище. Короли уже не старались, подобно Эдварду Третьему, до последней капли крови защищать свои наделы. Объединяясь в единую коалицию против Филиппа, они применяли тактику выживания – прятались в леса, болота, отравляли колодцы, не оставляя ненавистному врагу ни фуража, ни продовольствия. Армия агрессора несколько поубавилась, но всё ещё оставалась могучей силой, благодаря чудо-доспехам…
По лесам и дорогам, в дождь и снег, с факелами освещая путь и привлекая к себе людей, шёл кузнец по разрушенным странам и рассказывал народу о злом короле-самодуре, отнявшем у неба свет жизни. Люди слушали его со вниманием и к концу рассказа наполнялись злобой и ненавистью, готовые драться с непобедимой ратью. Но Робер охлаждал их пыл, вновь доказывая, что в драке сильным будет тот, кто имеет непобедимые доспехи. Он призывал их не к открытому бою, а к партизанской войне. На примере своей амуниции доказывал непробиваемость кольчуги и шлема. Поражённые, люди со страхом смотрели на Робера. Потом набрасывались с вопросами, где и как ему удалось приобрести это чудо. Отвечал кузнец на их вопросы так:
– Что греха таить, и я в том окаянном войске горбился на короля. Но теперь бью сполох! Люди добрые, не давайте Филиппу-Самодуру себя властелином чувствовать! Не бывать тому, чтоб кривда лютая над чистой правдой вверх держала!
Одаривали слушатели юношу продуктами и провожали дальше в далёкий путь. Открывал Робер народу глаза на коварство Филиппа, но мучило его одно желание: как бы вызволить солнышко ясное из беды великой. Искал он в себе решение, у людей расспрашивал, но не мог найти ответа, не ведал никто.
В один из тёмных дней повстречал кузнец в своих скитаниях старца, отдыхающего у дороги. Поздоровался юноша и хотел, было, дальше идти, но его окликнул дребезжащий голос:
– Ты будешь кузнецом Робером?
– Я, отче, - удивлённо ответил юноша. – Откуда вам знать меня?
– Молва о тебе впереди тебя бежит.
Робер внимательно оглядел старика – жидкая седая бородёнка обрамляла худощавое, изрезанное морщинами лицо, длинные пальцы рук цепко держали почерневший и треснутый от времени посох. Усталыми посеревшими глазами старик глядел в землю.
– Поведали мне люди, - продолжал старик, – ты Правду ищешь.
– Хоть и спрятали Правду от народа слуги Самодура, но мне она известна, – перебил старика Робер. – Возможно ли истину в тайне утаить? Через все препоны пройдя, разрушая все замки, разбивая камень и железо, Правда пробьётся к свету, к людям. И зная её, народ никогда не пойдёт на преступление!
– Складно излагаешь, – молвил старик, – хоть с виду ты и юн, но речи твои достойны мудреца.
– Жизнь научила, отче, – ответил Робер.
– Да-а, жизнь, – задумчиво протянул странник. – Когда я был молод, очи мои не знали покоя. Сколько дорог исходил – не перечесть, сколько стран повидал – дай бог каждому. Искал я свою правду жизни: для чего даётся она человеку, какое её предназначение? Эти вопросы мучили меня сильнее калёного железа, не давали спать, гнали и гнали в странствия. Я видел моря и горы, долины и леса, и везде мой взор натыкался на справедливость. Всюду одни жили в роскоши, не работая, другие же вкалывали с утра до ночи, но не могли даже наесться досыта. Как уберечься от несправедливости, что нужно свершить для этого? Разве кто даст готовые ответы на эти вопросы?.. А ты знаешь, как велика Земля? Нет ей предела. Я шёл и в снег, и дождь, и солнечную погоду, и опять в снег, но до края никогда не доходил. И неужели на таком большом пространстве нет ни одного человека, который знал бы, в чём заключается смысл жизни?.. Но теперь я стар. Моим костям тяжело нести бремя тела. Но на этот единственный вопрос я уже в силах ответить. Человеку жизнь дана для того, чтобы сделал он хоть что-нибудь полезное людям. И если каждый сделает, пусть самую малость, тогда и наступить на Земле счастье. Люди должны объединиться в своих замыслах и деяниях. Исчезнет и бедность, и богатство, воцарится всеобщая справедливость… Ты, кузнец, говоришь, Правду знаешь, но мало знать.
– Король сгубил солнце, напустил на землю мор, но быть того не может, чтоб светило исчезло без следа. Но что нужно сделать, чтоб опять взошло солнце? Может, ты подскажешь, отче?
– Я не знаю сам.
– Но ты же мудрый, у тебя опыт всей жизни!
– Опыт жизни не даёт объять необъятное. Я не волшебник, не кудесник. Я – простой человек, но выстраивая логику, рассуждаю так: почему солнце каждое утро вставало и садилось вечером? Это двигалось время, а сейчас время остановилось. Его надо сдвинуть с мёртвой точки, может, это и заставит солнце двигаться.
Необъяснимая радость всколыхнула Робера. Как всё просто: надо заставить солнце сдвинутся!
– Спасибо, старец! – в волнении воскликнул кузнец. – Я сделаю ЭТО! Я заставлю время двигаться!
– Но знай, кузнец, дело твоё не простое. Тебя будут подстерегать трудности и неудачи. Если чувствуешь, что оно тебе не по силам, лучше не берись, погубишь себя.
– Как никогда я уверен в себе! Буду стараться, и у меня получится.
Старик переложил свой почерневший посох в другую руку и сказал:
– Моё предназначение кончилось с той минуты, как я открыл тебе дорогу к спасению Земли от тьмы. Теперь прощай. – Взмахнув посохом, широко очертив по воздуху круг, странник медленно стал таять. Хотел, было, Робер, ещё порасспросить старика, но только лёгкий туман окутал землю у его ног.
«Не волшебник, не кудесник, а исчез, как маг», – подумал юноша недоуменно, но встреча со старцем уже перевернула всю душу: «Как, оказывается, всё просто – надо сдвинуть время с мёртвой точки. Но как это сделать? Как мы узнавали время? Смотрели на часы. Стрелка солнечных часов откидывала тень на циферблат, и указывала определённую цифру. Но теперь ведь солнца нет, что толку от солнечных часов. Нужны такие часы, стрелки которых двигались бы сами!»
Внезапная мысль, осенившая юношу, была настолько неправдоподобной, что он её вначале выкинул, отмахнулся, как от назойливой мухи, но она возвращалась и возвращалась. Постепенно он пришёл к выводу, что ничего невероятного нет: если сделать зубчатые колёсики, соединить их со стрелками, а колёсики получали движение от затянутой пружины… Кха! Вот она – идея! Ошеломлённый таким простым решением, Робер заставлял себя несколько раз заново продумывать механику строения часов. И он пришёл к выводу, что такое возможно. В одном из заброшенных домов кузнец нашёл чистый берестяной свиток, и набросал на нём чертёж будущих часов.
«Теперь только бы добраться до кузницы, а там дело пойдёт», - с трепетной радостью думал Робер.
Он решил вернуться в свой родной посёлок. По дороге по-прежнему рассказывал встречным людям о подлости короля Самодура, уничтожившего солнце. Кузнец вынимал из-за пазухи заветный свиток и объяснял по чертежу работу механизма часов. Поражённые, не верившие своим ушам, вглядывались люди в рисунок, и при свете факелов было видно, как блеском надежды озарялись из глаза. Они молили кузнеца поскорей дойти до дома и приступить к работе, помогали, чем могли, кто еды даст, кто проводит кратчайшим путём через болота, кто просто на телеге подвезёт. Обратно, через порушенные грады и земли шёл Робер, а молва о чудо-часах бежала впереди его. Дошла она и до короля Филиппа Первого. Бешеным топотом ног воспринял он слух о каких-то часах. Крушением всех надежд и чаяний означал для короля открытие Робера. Отдал он приказ главному советнику Баро: во что бы то ни стало разыскать смутьяна, живым или мёртвым доставить его пред светлые очи короля. Поскакали по всем дорогам от ставки Филиппа конные отряды на поиски кузнеца.
Долго ли, коротко ли шёл Робер, но, в конце концов, добрался до своего родного дома. Первым же делом развёл в горне огонь. Элиза узнала о приходе кузнеца перезвоном молотков, доносившемся с кузницы. Не смогло утерпеть девичье сердце, рвалось к Роберу, и Элиза опрометью выбежала из дома. Подбежав к кузнице, увидела она Антуана подсобником у Робера, и застыдилась броситься к возлюбленному, так и осталась стоять у косяка двери.
Не могла она знать, что Антуан, прознав о появлении в селе кузнеца, пришёл к нему с повинной и бухнулся в ноги, мол, тогда в стане разбойников выслеживал его по приказу короля. Простил Робер охотника и попросил помочь в деле. С радостью согласился Антуан, и сразу споро пошла работа, только звон стоял в ушах.
Счастливыми глазами вглядывалась Элиза в кузнеца. Отмечала про себя, как он возмужал. Не был он теперь похож на того весёлого человека, которого она знала. Стоял перед ней плечистый, русоволосый, с жилистыми руками мужчина с избороздившимися лоб двумя морщинами тяготами в скитаниях. Веяло от него силой и мужеством. Переполнилось сердце девушки любовью к нему, и она воскликнула:
– Робер, любимый мой! Я так тебя ждала!
Кузнец поднял глаза от наковальни, молот выскользнул из его рук и с глухим стоном упал на земляной пол.
– Элиза, – только и смог прошептать он, как она бросилась к нему на грудь.
*
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/10/26/972