Нельзя объять необъятное. Но можно попытаться его купить.
Призрак глобализма бродит по Европе. Забредая то и дело на территорию сопредельных стран. Как положено призракам, тяжко вздыхая и звеня при каждом движении ржавыми цепями. И каждый звук их, и всякое движение, и колыхание воздуха, им производимое, сразу отзывается ужасом в сердцах миллионов людей. Что это с ними?
Кто такой глобализм?
Что такое, собственно, глобализм, и чем он столь страшен робкому уму? По факту, это совокупность действий, направленных на повышение связности бытия, и лежащих в их основе идей о единстве мира. То есть, глобализм, это взаимосвязь, соединяющая все более прочными и многообразными узами каждую точку с остальными.
Есть от чего прийти в ужас. Лежащая на поверхности, и с виду самоочевидная идея, способна перевернуть многое, если внимательней присмотреться к ее последствиям. Потому что из единства бытия непосредственно следует, что ни одна сфера жизни, ни одна проблема, и ни одна страна, не существуют сами по себе.
Каждая из них, и все они вместе, непосредственным и неустранимым способом включены в единую сеть, и находят в том подтверждение и оправдание своего существования. И ни одна из частей мозаики не существует без других, и следовательно, не обладает собственной реальностью. То есть, нет ни одной отдельной вещи.
Таким образом, на философском и экзистенциальном уровне, глобализм лишает вещи реальности. По сути, отменяет их. Включая в нечто большее, что, в отличие от отдельных предметов и событий, не может быть охвачено сознательным представлением. То есть, на бессознательном уровне, это воспринимается как убийство.
На бытовом и индивидуальном уровне это неосознаваемое чувство идентифицируется как угроза. Проявляется как смутный страх, не имеющий конкретной причины, и от того еще более страшный. При этом сила чувства определяется мощью затронутого им инстинкта самосохранения. И может оказаться безмерно велика.
На уровне политическом, страх этот воплощается в кошмар потери национальной идентичности и государственного суверенитета. То есть, опирается на ксенофобию, страх перед другим, непохожим на нас. И на желание правительств быть в доме хозяином, и творить все, что душе угодно, без всякого контроля.
Как глобализм проникает в мир?
Глобализм рождается в нашей душе всякий раз, когда мы, оторвавшись от суеты повседневных дел, и прервав суматошный бег, устремляем взор в бескрайнее небо у нас над головой. И замерев от его красоты, со всей ясностью осознаем, что оно одно на всех. Ему не ведомы границы. Солнце и луна в равной мере принадлежат всем.
И в тот миг внезапно нахлынувшего осознания, хочется стать подобными ветру. И синим облаком, преодолев пространства, условности, и границы враждующих стран, лететь над землей, на которой не видно ни стран, ни отдельных народов. Над миром, где все мы одна семья. Где нет ни обиды, ни войн, и где никто не одинок.
Глобализм рождается в нашем уме всякий раз, когда мы берем в руки прекрасную и мудрую книгу, написанную человеком, жившим за тысячи верст от нашего порога. Когда мы смотрим фильм, созданный в чужих краях, о жизни незнакомых нам людей совершенно иной культуры, чувствам которых сопереживаем как своим.
И в те минуты, когда наши умы и сердца говорят через разделяющую их пустоту, преодолев все границы и барьеры, нам хочется быть одной семьей с каждым существом в этом бескрайнем мире. И ни одно из них не станет никогда нашим врагом, потому что нам нечего с ними делить, а всякий спор имеет мирное решение.
Глобализм рождается в нашем теле, когда его глазам открывается вид прекрасного человеческого существа, живущего в бесконечно далеких от нас краях. И когда мы сладким томлением отзовемся на его красоту. Не обращая ни малейшего внимания на различия в паспортных данных и цвете покрывающей его кожи.
Мы хотим видеть его, хотим любоваться им бесконечно, мечтаем обладать им, и верим что это возможно. И в этот миг мы мечтаем, что бы мир сжался до размеров нашего двора. Хотим, что бы исчезли расстояния и барьеры. Что бы все вокруг стало единым, как бескрайнее небо у нас над головами. Одно на всех.
Чем грозит глобализм?
Чувство прекрасной и безграничной общности, внезапно охватившее нас, проникает всю нашу суть, и озаряет каждую клеточку нашего существа. Воспаряет с самыми светлыми мечтами, и дает надежду пережить этот день. А затем опускается в память, и бродит среди ее лабиринтов. И встречает там дремлющих чудовищ.
И тогда они просыпаются, отверзают свой зев, и выходят на свет. Начиная управлять нами. Наши воспоминания и старые страхи. Память о днях, когда были отвергнуты и слабы. Когда находились во власти могущественного другого, и не получали пощады. Страх, что эти жуткие и бесконечно тянущиеся минуты вернутся.
Потому что всякое сильное чувство неизбежно открывает врата тому, что казалось бы погребено на дне нашей памяти. Тому, что без следа минуло. Тому, что давно не имеет над нами власти. Но ничего не проходит бесследно. И силы страха и тьмы, единожды когда-то подчинившие нас, неотступно ждут своего часа.
Тогда самое светлое и высокое чувство в нас обращается своей противоположностью. Бесконечно высокое единство бытия превращается в алчность и страх. В неутолимый голод, требующий от нас пожирать мир, ни в чем не встречая преграды. И неотступный страх, что кто-то другой сделает это раньше нас.
Энергия и страсть полета трансформируется в предпринимательский раж, или в геополитическую активность. Мир кажется нам гигантской скатертью-самобранкой, полной прекраснейших яств. Люди вокруг становятся столовыми приборами, пищей, или соперниками. Мы едим их, мы едим ими, или они едят нас.
Люди, как и мы видевшие бескрайнее небо, но нежелающие стать пищей, выходят на улицы. На лицах красно-черные маски с прорезями. В руках булыжники и бутылки. Они городские партизаны, последний рубеж сопротивления. Им нельзя ни выиграть, ни проиграть. Ведь небо одно на всех. И когда придет время, оно примет нас.