Требуется заметить, что единство и борьба противоположностей, творимая в Тмутаракани, отразилась буквально во всем. Начиная с того, что государство официально провозгласившее на своей территории свободу совести, в то же время оказывает максимальную поддержку созданию религиозного ордена, как заслона от превосходящей пока силы Блистательной Порты. Но орден, в свою очередь во всю сотрудничает с той же портой во всех направлениях, вплоть до военного.
Нонсенс! Но ведь цель то достигнута - набеги прекратились, и не ценой дани ежегодно уходящей в Дикое поле, а напротив, уже оттуда потек на Русь золотой ручеёк.
Фон-бароны, пришедшие из Курляндии, вступив в Орден, преисполнились духом предков и величаво обращаются друг к другу "брат Отто" или "брат Ингвар", но их то (несмотря на принятое повально православие) и десятой части даже среди руководящей верхушки нет. А вот такая же напыщенность среди славян, в основном ради куража на юг рванувших - даже смех бы вызвала. Потому то чаще слышалось в расположениях "браток Алексашка" да "брателло Вася"!
Но как же "братков" дополняли "братья", ведь даже самые наипервейшие ухари любимой своей строевой песней избрали:
"...мы побывали в сотне сражений
главное в армии - это снабженье..."
И только Генеральный Штаб "братьев", со своей врожденной педантичностью, в отличие от "братковского" - авось, небось и как-нибудь,- действительно можно было назвать достойным приемником учителей - Шведской Квартирмейстерской Службы. Интендантство кстати так же было одним из его отделов, и девять из десяти всех окрестных иудеев желало бы хоть каким то боком примазаться к нему. Подаваясь повально в выкресты, пытаясь опять как-нибудь присобачить то, что у них отрезали, их не спросив, во младенчестве и так далее. Но гимном фанатиков бескорыстия были стихи какого-то крещеного мавра, вежливо именуемого Александр Сергеевич:
"Жил на свете рыцарь бедный
Молчаливый и простой
С виду сумрачный и бледный
Сердцем чистый и прямой..."
И по глазам можно было прочесть, что чистота рыцарей не напускная, что потеря своего звания для них страшнее смерти. А что ж касаемо сынов израилевых - то и для них полно достойных, доходных и весьма уважаемых дел. Требовалось пошить множество комплектов формы и натачать множество сапог. Так что предложено было каждому делать то, что он делать мастер.
Ведь когда перед самой смертью дедушки завершилось на Тобаго строительство величайшего в Новом Свете храма, то мастеров, что несколько поколений его строили, он направил мне. Дабы не заглохло в мире древнейшее ремесло-искусство, дабы ещё одно место на Земле пополнилось шедевром и никто ведь не считал, что профессия прибывших менее значима чем какая либо другая. А доходной или нет становится не профессия, а профессионализм того, в чьи руки она попала. Даже золотарь может быть уважаемым человеком, если к своей работе с уважением относиться будет (и, разумеется, не станет мыться забывать).
Вместе со строителями прислал мне дед и подобранного в океане на полузатопленном сампане молодого воина из страны Ямато. Юноша проявил множество талантов, и дед, убедившись, что помимо сего, этот самурай, приняв кэнин(т.е. став вассалом), обречен на верность, лично передавал ему несколько лет свои знания в очень специфических областях. Имя прибывшего было Дзяку, что как он сказал в переводе означает спокойствие. И действительно, весь облик начальника формируемой им секретной службы всегда отображал только такое состояние. Даже тогда, когда, действуя в составе одной из зондеркоманд, их зажали в ущелье и казалось, что остаться живыми шансов нет.
Предок завещал мне произвести самурая начальником службы ГБ и для его подготовки на эту должность сделал немало, но завершить его образование надлежало мне. И начал курс обучения я с главного. Для себя. Для него. Для страны. С "ПРОЕКТА БУДУЩЕГО". Ведь задачей формируемой службы будет не моей лично персоны охрана, а охрана цели. У меня полно кузенов, на мой взгляд, не менее достойных. И моё устранение к изменению курса не приведет - ведь приемник продолжая дело, докажет, что устранение лидера бессмысленно. Что и даёт возможность обходиться Моему Величеству всего одним охранником - на всякий вонючий ... . Наличие "ПРОЕКТА" развязывает руки в стратегии и тактике и добиваясь минимальных затрат при достижении цели. Ведь рассматривая мировой океан, воду в нём обнаружишь в трех состояниях: 1) твердом,- в ледовых шапках на полюсах, проходимых только для ОЧЕНЬ хорошо подготовленных, да и то с большим трудом. 2) жидком - тоже требующем подготовки, хотя производство плавсредств на нынешнем этапе развития техники ни есть особо трудная задача. 3) газообразном - туману водных испарений преодолеть любую преграду совсем не сложно, также, как не сложно преодолеть любому и его.
Нынче России нет другого способа противостоять исламу (то есть заложенной в этой религии агрессии к иноверцам) кроме как создать ледовую твердыню на пути его распространения. И только Орден может справиться с этой функцией. И ради достижения цели приходится идти на крайнюю меру - учреждение на территории герцогства КОММУНИЗМА. Где все братья-рыцари - равны. Принявшие обет ( пожизненно или на конкретный срок), сознательно идут на смиренное терпение возникших при этом тягот. Только вечно так продолжаться не должно, ибо уподобится тогда человек скотине тягловой. Потому все изначально знать обязаны, что лишения они претерпевают ради светлого будущего - КАПИТАЛИЗМА, ПОБЕДА КОТОРОГО НЕИЗБЕЖНА! Через промежуточную стадию - СОЦИАЛИЗМ. Когда воде изо льда дозволено будет растаять, а позднее, превратившись в пар, стать облаками. И каждый, думая прежде всего о себе, все равно неизбежно производить будет то, что другим требуется. В том числе и исламскому миру, ибо, разбившись о ледовую глыбу, вставшую на пути, он обязан будет перестроиться. Если не станет больше возможности жить награбленным, перестанут обрабатывать поля налетчиков христианские рабы - другого способа выжить, только как самим сменить турецкий ятаган и татарскую саблю на плуг - не будет. А вот этот самый плуг добрым соседям мы с радостью и предоставим (на взаимовыгодной основе, разумеется).
Существовавшая досель имитация заслона - казачье "войско", по сути также являлось водой, слившейся на окраину Руси. И если бывшая родина крымчакам вынуждена была дань платить, то отправляемые казакам караваны хлеба, пороха, свинца, да и того же злата-серебра, лицемерно назывались жалованьем за службу. Хотя, по сути, службы то никакой не было - врага никто сдерживать не собирался и более того, не прочь были и сами "служивые" присоединиться к агрессору, если случай подворачивался удобный и пожива ожидалась. Да и без случая этот бедовый народец порой не упускал возможность грабануть. Хоть чужих - персов всяких, хоть своих единоверцев – тех, кто послабее. Еще не заросли пожарища, оставленные Разиным и погашенные большой кровью, а по казачьим городкам слышно было шушуканье, что надавить то следовало посильней, и тогда б не их, а они одолели. И, спалив всю Россию, зажили бы беззаботно.
Самое сильное чувство потомков беглых - зависть, перехлестывающая даже их лень, заливало глаза и затмевало рассудок. Поднятая целина вокруг неожиданно выросших в степи земляных орденских крепостиц (благодаря артиллерии отпала нужда в строительстве каменных замков) ясно указывала об источниках доходов их обитателей и являлась позывом к аналогичным действиям. А ведь "жисть по старине" позволяла ранее кучеряво существовать, совсем не напрягаясь. Кто был поразумней, да порукастее - покидали городки и записывались в братство, зная что отслужив обет, получены будут все бенефиции орденца – и, прежде всего, РЕАЛЬНАЯ ЗАЩИТА наживаемого добра. Уже возможным будет построить настоящий дом, а не халупу-мазанку, сляпанную за неделю из глины пополам с конским навозом, после того как предыдущая, походя разрушена была крымцами, пока хозяева отсиживались в камышах да дубравах. Возможно, будет ДЛЯ СЕБЯ распахать вокруг своего дома степь и честным своим трудом кормиться, а не капризной удачей от грабежа. Да и много еще чего, помимо перечисленного, доставалось ветеранам Ордена.
А ведь как невыносимо больно видеть, как богатеет сосед. И так хочется найти хоть какое либо оправдание собственной лени.
Казалось бы, зачем уделять так много внимания ставшей уже в соотношении с недавно прибывшими незначительной группке людей, которые "и не друг и не враг, а так". Ведь по Указу царя податью они не облагались, в то время как каждый член Ордена (и даже я), признавая себя российскими подДАНными, подушное своё не зажимали. Даже не задумываясь о том, что ныне они являются истинным заслоном от Дикого поля. Тем паче, что и не трудно было отстегнуть пару гривенников в год трудясь на ТАКИХ!!! черноземах. Да и в межсезонье полно работы ЗА ПЛАТУ в округе было.
Конечно, орденская организация предполагала содержать так же и надстройку, но, во-первых - она была не велика и прозрачна, а главное - владела информацией по вакансиям и координировала действия братьев. Если к этому добавить Закон простой кооперации, выведенный еще древними греками и гласивший, что два раба и надсмотрщик сделают больше чем три свободных землевладельца, то становилось ясно, что члены Ордена, сознавая, что к итогу своего обета, станут довольно состоятельными людьми, с удовольствием шли и в солеварни, и в копальни угольные.