Зима 1987 года.
С некоторым затуханием, но компартия борется с пьянством и алкоголизмом. С благословения генсека Горбачева.
Естественно, что славные «органы» в гуще борьбы и зарабатывают на этом «показатели».
***
Испокон веков в советских мегаполисах такси было для народа источником спиртных напитков. В неурочное время.
Только тупой и ленивый советский таксист не возил, запрятав в машине, несколько бутылок водки.
Продавали её пассажирам. По двойной-тройной цене и после «фейс-контроля». Чтобы не попасть на «подсадного». Провокатора запрещенной сделки для последующей «сдачи» несчастного таксиста ментам.*
С ужесточением «борьбы» усилилась и таксистская конспирация.
Развилась продажа водки прямо в таксопарках.
Вернее, не прямо, а очень даже замысловато.
Отныне запас водки ночью хранился в ремзоне таксопарка.
Алчущий заключал с таксистом соглашение о купле-продаже бухла.
Далее стороны ехали к таксопарку. Шофер шел в ремзону с деньгам клиента. Выносил оттуда бутылку, и клиент с нею исчезал.
Деньги, даже и помеченные ментами, бесследно исчезали в анналах автопредприятия.
Менты оставались с носом.
***
“На хитрую жопу всегда есть *** с винтом”.
Аллегорически обозначенный вечный приоритет карающих над караемыми.
В том числе и правоохранительных органов над правонарушающими гражданами.
Принцип неотвратимости наказания, провозглашенный советским уголовно-процесуальным правом.
Реализуя пословицу, ОБХСС** Кировского РУВД Ленинграда вскоре после нового 1987 года проводит операцию. Достойную увековечения в диссертациях и монографиях. И на прочих ментовских скрижалях.
В 6-й таксомоторный парк на улице Краснопутиловской внедряется агент! Под видом ночного водителя-загонщика.***
За пару-тройку ночных смен агент отслеживает схему торговли. Фиксируя узловые точки процесса и основных его фигурантов.
В последнюю ночь предпринимается атака.
Несколько подставных «клиентов» одновременно обращаются к таксистам по поводу водки.
Далее по вышеизложенной схеме.
А еще далее – «подставные» сдают ментам приобретенную водку и пишут заявления о только что совершенных сделках.
Доблестные обэхээсники берут штурмом таксопарк. Под утро. По направлениям, сообщенным загонщиком-«стукачом».
Опытные рыцари кувалды и отвертки успевают среагировать. Кто нужно -разбегается, что можно – прячется глубже.
Результаты «краснопутиловской битвы», как обычно оказываются скромны. Ими становятся два ящика изъятой «Русской» водки. И задрипанный слесарь ремзоны.
Задержанный работает слесарем всего неделю, снятый с шоферства за какое-то локальное прегрешение. Он-то по неопытности и не успевает увильнуть от ментов.
Материал по операции достается мне.
Возбуждаю 154-ю. Спекуляция. (Сейчас вспоминать страшно, за что людей привлекали!)
Расследую и заканчиваю. Обвиняемый бедолага-слесарь в признанке-раскаянке. Под стражу мною не берется. И в суде получает какое-то символическое наказание.
Слава Богу.
Но не в этом соль рассказа.
***
Два ящика с вещественными доказательствами, водкой “Русская” в количестве 40 бутылок, хранятся у меня в железном шкафу для ценных предметов. Ключ от шкафа тщательно прячу в кабинете.
Дело происходит, как и многие другие, в здании 14-го отделения на Ленинском проспекте.
Со дня водворения водки в шкаф ко мне тянутся делегации оперативных работников. С предложениями оперативно уничтожить мерзкий напиток.
Я отказываю оферентам.****
Мне все-таки страшновато всю ее, родимую, уничтожить. Ибо в Кировском суде народ тоже пьющий. И любой судья, получив данное дело, может водочку с меня потребовать. И даже обязан это сделать. Тем более что в родной стране тоска и закуской, и с выпивкой.
Непреклонности хватает дня на три.
Далее начинаю идти на компромиссы. И выдаю-таки операм водку. Но в долг. С условием возврата такой же точно.
Возвращают.
Поначалу…
Вечер. Поздний вечер.
Стрельнинская квартира. Телефонный звонок. Опера из четырнадцатого. Несколько радостных голосов, и все пьяные.
- Михалыч! Отец родной!! Еб твою мать!!! Хули ты там, ****ь, спишь?! Давай, лети сюда, мы, *****, тут…. – подробно описывается событие, в связи с которым происходит текущая пьянка. Что-то типа «мы тут вот чего-то приняли малость, да еще немного…»
- Вы, рас****яи ***вы, ёб вашу мать, посмотрите на часы! Полдвенадцатого уже.
- ***ня, Михалыч, а не время, ****ь! Ты сам можешь, *****, не ехать. Ты скажи, где, *****, у тебя ключ от шкафа с водкой, *****?
- Какая вам, козлам винторогим, еще водка? Идите спать!
- Михалыч, дорогой, ****ь, не еби мозги, нам выпить надо. Мы же, *****, всегда тебе, *****, все отдаем.
Чувствую, что убеждения тут бессильны. И уже готов оперов ублажить. Но…
- А в кабинет-то ко мне вы как попадете? В дежурке от него ключа нет, все у меня.
В трубке слышится веселое и дружелюбное ржание.
- Ну, Михалыч! Ну, ****ый же в рот!! Мы же, ****ь, о-пе-ра!!! О-пе-ра, *****, а не *** собачий. Да мы уже из твоего, *****, кабинета и звоним. Вскрыли, *****, кое-как. Ты нам только, *****, про ключик от шкафа скажи. Нам его, железного, *****, ломать жалко.
Против такого высшего ментовского пилотажа я бессилен.
Называю место хранения ключа. Требую, чтобы брали не более литра водки. И чтобы через два дня положили две таких же бутылки на место.
Условия с восторгом принимаются. И связь заканчивается.
Через два дня честнейшие опера возвращают долг. Приносят и ставят мне на стол литр водки… “пшеничной”,… четырьмя бутылками емкостью по 0,25 литра. Так называемыми «чекушками».
Объясняю любезным сослуживцам уровень их интеллекта и мою любовь к их родственникам.
А также прочитываю краткую лекцию по уголовному процессу. Из которой следует, что водка едина по сортам только в желудках оперов-алкоголиков. В уголовном же деле она должна присутствовать только в том виде, в каком зафиксирована в процессуальных документах.
Парни озадачиваются. И неспроста. Ибо в стране – время тотального дефицита. Достать водку сложно. А достать в нужное время нужный «брэнд» – еще сложнее.
Но до чего же я люблю и уважаю этих людей!
За их смекалку и расторопность.
Еще через день мне в кабинет доставляются… вырезанные из фольги заготовки водочных пробок, как их еще называют, «бескозырок»****. Явно фабричного, а не кустарного производства. Желтого цвета, как и положено на бутылках «Русской» водки.
Водка из «чекушек» переливается в пустые полулитровые бутылки с необходимыми этикетками,****** хранящиеся в том же шкафу. Сосуды укупориваются «родными» пробками путем завальцовки последних пишущим узлом от шариковой ручки.
Проблема решена.
А у меня психологический слом. Я подавлен профессиональным уровнем и величием душ сыщицкой братии. В течение ближайших дней с оперсоставом 14-го отделения мы выпиваем в ноль все два ящика вещдоков. Вместе с парой вышеозначенных бутылок «ручной работы». Безвозвратно.
Мне везет. Дело попадает к непьющей судье. И вопрос об исчезнувшей водке умирает естественной смертью.
***
Так что соль рассказа не в горбачевских потугах на борьбу с пьянством.
А во внутренней ментовской честности, оперативном таланте и дружеской взаимопомощи.
______________________
* Далее следовало оформление факта спекуляции и привлечение таксиста к надлежащей ответственности.
** Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности – предшественники нынешних “ОБЭП” – отделов по борьбе с экономическими преступлениями.
*** Его обязанности – перемещение автомобилей по территории таксопарка.
**** Оферта– предложение заключить договор; акцепт – согласие на оферту. Русифицированная латынь в советском гражданском праве.
***** Сорванная с бутылки пробка имела длинный и тонкий хвостик, в силу чего напоминала головной убор военного моряка.
****** Практичные опера никогда пустые бутылки не выкидывали, хранили, накапливали и при случае вывозили автотранспортом на сдачу. Для выручки денег на водку, естественно.
2002 г.
© Юрий Лучинский