-Наш Тек, кажется, втюрился, - Винт, с ехидненькой ухмылочкой, бродил вокруг Луса и Мета, пытаясь привлечь их внимание, но безуспешно.
-В туманного тигра? – парировал его слова дух огня, тасуя колоду карт.
-Сам ты в туманного тигра влюблен, - парниша все никак не мог добиться внимания приятелей. – У него подружка появилась в поселке изгнанников.
-Когда это успел? – тут уже оба заметили мельтешивший перед глазами ветер.
-Это, наверное, та, которую он у наемников забрал, - предположил Луксор, - вот старый лис, верь после этого в его целомудрие.
-Ты вообще, как его просек-то? – Мет прищурился, изучая Винта.
-Да мне просто интересно стало, тут нападение скоро, а этот пропадает, невесть знает где. Вот я и выследил его. Много интересного выследил. Оказывается, он все, что на охоте добывает, той женщине и ее выводку отдает. Вот только сторонится той бабы, как огня, не старик, а мальчишка.
Духи глядели на него с таким выражением, что тому показалось, что сейчас его проредят поперек спины или между глаз.
-Ты это, молчи, как рыба, - цыкнул на него Мет, прикрывая дверь, - не хватала еще, чтобы Вик услышал, угробит старика и все.
-Это точно, Ренатку же отселил подальше от нас, видно, капец ей скоро придет. – Винт задумался.
- Ренату он отселил потому, что если она останется здесь, ей точно капец придет, только не от него, а от меня, - Луксор невольно сжал кулаки.
-То-то я думаю, почему она так быстро ретировалась, гадость сделала какую? – Мет раскидал карты по столу, изучая рисунки на картинках.
-Предала…
-Бывает, хотя я тебя предупреждал, что непростая барышня, она в войну еще умудрилась выбраться, соблазнив охранника, потом его убила.
-Милая девочка.
-Не то слово. Ладно, карты говорят, что все сегодня будет хорошо, идемте, собираться надо… - джариден поднялся со своего места и направился к выходу, - ветер, никому, ничего не говори, понял?
-Да, - юноша втянул голову в плечи.
-Вот и молодец – Мет похлопал его по плечу.
У Такамана и вправду появилась своя тайна жизнь, о которой не знал даже хозяин. Семья Паллады напоминала его собственную, за исключением того, что у женщины своих детей было только двое, остальные были приемные. Но и без этого ее семейство было крайне многочисленным. Рядом с женщиной жила ее тринадцатилетняя замужняя! племянница, вместе с шестнадцатилетним муженьком-аболтусом, трое племянников 9, 8 и 6 лет, и двое приемышей 7 и 2 лет, и это помимо того, что свои дети были совсем крохами, им едва исполнилось полтора года.
Оставшись вдовой, Паллада практически попала в смертельную петлю, ибо крутись не крутись, а выкормить такое количество отпрысков, плотно сидящих на ее шее, она не смогла бы, если бы не появился дух воды. Ябиру было искренне жаль эту молодую женщину, и седой впервые нарушил клятву, данную более трехсот лет назад, еще в той, прошлой жизни, никогда не помогать женам изгнанников. Наверное, его душа немного оттаяла после той подлости, которую совершила его жена Аделин, тоже изгнанница в прошлом. А может, все было намного банальнее... Законник просто влюбился в эту хрупкую шатенку, с седой прядью у виска.
Однажды, придя со свежей добычей к дому женщины, он обнаружил полное разорение и холод, которые витали вокруг, в углу тихонько плакали напуганные, голодные дети, старших не было вообще, а сама женщина сидела возле очага, отрешенно поглядывая на чуть тлеющие угли.
-Что здесь было? – законник положил тушу небольшой косули у входа и присел возле Паллады.
-Они приходили опять, - негромко ответила та, - Солдаты.
-Что они сделали?
-Много чего, - пожала женщина плечами, вороша угли, - хорошо дети попрятаться успели. А Маришка с мужем на болота убежали.
-Что они с тобой сделали? – Ябир приподнял ее лицо за подбородок и негодующе рыкнул, все ее лицо было жутко избито, разбиты губы и нос, подбит глаз, рассечена бровь.
-Сказали, что если я не уберусь отсюда в течение недели, они останутся здесь на ночь и поиграют не только со мной, но и с дочерью, а ей всего девять, я не знаю, что делать.
Слеза медленно покатилась по ее щеке, оставляя на ней влажный след. Увидев, что мать плачет, дети заревели с новой силой. Такаман был вне себя от ярости, в этот момент он был готов свернуть шею каждому, кто в эту ночь прикоснулся к Палладе и чей запах теперь еле уловимо исходил от нее. Но ничего, у него еще будет момент, поквитаться, а сейчас надо заняться более важным делом.
Сборы были недолгими, ведь у разоренной, обворованной женщины практически ничего не осталось для жизни. Усадив детей на тележку, дух помог ей переправиться подальше за болота, туда, где жили изгнанники, которые решили уйти от тиранического правления Деодема, вечно повышающихся налогов, голода и разрухи Файетса.
Эти чагры не слишком охотно принимали к себе новеньких, в отличие от приболотных, но когда дух выложил перед их предводителем пару золотых пластин, нашелся и кров, и пища, для уставших, оборванных детей. Женщину тут же определили в кухарки, в большой дом, где жили молодые бессемейные и сироты.
-Спасибо тебе за то, что помогаешь нам, - Паллада взяла седого за руку, ты самый лучший из всех, кого я когда-либо знала.
-Ну, не настолько я и хорош, - Ябир опустил глаза, ковыряя пол.
-Для меня ты лучший. – она совсем по-детски прижалась к нему, как бы ища утешения в его объятиях.
-Больше никто не посмеет причинить тебе боль, если кто будет доставать, ты только скажи, я быстро ему эту привычку отшепчу.
-Хорошо.
-Мне уже пора уходить к хозяину, чтоб не хватился, а ты будь осторожна, умоляю.
-Все будет хорошо, - женщина незаметным жестом легко провела ему по бедру, заставив вздрогнуть, - ты приходи скорее, дети скучают.
-Я приду, ты жди только, - Такаман легко коснулся губами ее ладони, после чего развернулся и быстро зашагал прочь.
В этот момент ему очень хотелось вернуться к ней, чтобы остаться навсегда, но долг перед хозяином был пока выше этого, да еще и чувство мести влекло на «подвиги».
Отряд покровительских элитных воинов был атакован настолько молниеносно, что немногие из воинов успели даже оружие из ножен достать, духи стихий были безжалостны и люты. В живых из опричников остались только те, кто вовремя успел смыться. Белое поле, коим до этого было побоище, окрасилось алым цветом, куски вспаханной копытами земли валялись поверх вытоптанного снега, тела погибших даже не были теперь прикрыты.
-Что будем делать с мертвыми? – Луксор отер ятаган куском материи и швырнул этот самый кусок себе под ноги.
-Оставь здесь, пусть кормят падальщиков, - в голосе Ябира звучала решительность.
-Что с тобой стало, седой, не ты ли всегда первым заставлял нас хоронить павших, чтобы лесные звери-трупоеды пожирали их? Не ты ли говоришь, что все чагры должны быть похоронены по чагравским обычаям?
-Эта падаль не чагры. – тон с которым сказаны были таковы слова, был настолько решительным, что никто не посмел перечить законнику, ибо только тот, кто блюдет закон, знает, что самые страшные преступники даже после смерти не найдут покоя в земле.
-Что они натворили? – рискнул спросить Луксор.
-Они насильники и мародеры. Бросьте их здесь.
Духи молча удалялись прочь от места кровавой резни. У каждого на душе остался неприятный осадок, но никто не стал обсуждать случившееся.