Минька

"Привет, чего долго не отвечаешь?".
Ой, привет. Я в ванне уснула.
"Как твои рыбаки?".
Фу-у... До сих пор этот запах... Главное, о чём писать, ни фига не представляю.
"А ты зайди к главному, главный представляет. Кстати, интересовался сегодня на планёрке".
И чего спросил?
"Спросил, где же наша рыбачка Соня?".

Минуя стену белого силикатного кирпича, минуя сине-чёрную пятиконечную, минуя заглавную "А" в круге и надпись "Верни себе свободу", минуя иван-чай, остановку и перекрёсток у пятой поликлиники, выйти к девятиэтажкам на правой стороне, сразу после рынка. И там, в световом пятне, транспонировать характеристики и параметры на борт.
А не странно ли, что солнце садится там, - Минька показал рукой, - а закат отражается в окнах домов с противоположной стороны, пройдя сложную систему рефракции, аффилиации и рефлексии.
Боцман засмеялся.
Ступай на полубак, мыслитель! Делай своё ы, ы!
Боцман довольно похоже изобразил цуки.
Из сгустившегося синеватого тумана мыслительным усилием образовалась до земли лестница, или, лучше сказать, трап. Очень похожий на настоящего, Минька поднимался вверх по ступенькам, подняв озарённое лицо. А впереди ступала материальная девушка: блю джинз, блэк жакет, блонд хер. Бэг на длинном ремне через плечо украшен бахромой из скальпов предшественников Миньки, боцмана и моментально учуявшего уточку, причапавшего из своей рубки страшного помощника механика:
Ой, ой... это кто? Шо за ангел света в облике демонического существа с сиськами?
Перестаньте паясничать, старпом, - раздался за плечом строгий голос капитана. - Я вам однажды уже имел случай заметить, что все ваши, с позволения сказать, шутки ниже паяса!
Так точно! - признал помощник, но подмигнул Миньке левым, а боцману правым глазом. - Я исправлюсь. В следующий раз.
И, да, попрошу впредь без этого самого, - добавил кэп. - Товарищи, позвольте представить... восходящая звезда отечественной журналистики (ВЗОЖ) и наша гостья...
Имя потонуло в гвалте и криках "Не может быть", "Ты не пихайся" и "Мы так не договаривались".
Должна была ехать другая, -  вполголоса напомнил боцман.
Та заболела, открылся аппендицит, - тоже шёпотом, пояснил капитан.
Минька-два, тенью провожавший отечественную журналистку по трапу, зачарованно взирая снизу в самую сердцевину восходящей звезды, на последних шагах растаял сладким соком и улетучился в форме шариков и сплющенных сердечек.
Здравствуйте, - поздоровалась девушка. - Я по поручению редакции.
Поплывём, - радушно подтвердил боцман.
Минька улыбался.
В первый раз? Ничего, привыкнете. До отплытия есть ещё немного времени, и я воспользуюсь этим, чтобы представить вам экипаж.
Капитан галантно подвёл гостью к выстроенным рядам.
"Какой у вас номер?" - спросили из последнего ряда.
Телефона? - не поняла звезда.
Отставить, - приказал капитан. - Боцман, наведите порядок!
Та-ак, - медленно сказал боцман. - А ну, становись... Рав...НЯЙСЬ! Сыррр...НА!
Ряды покачнулись, засмеялись и стали как вкопанные.
Наш боцман, - представил капитан. - Зовите его для краткости ВПБ. Служит всю свою сознательную и бессознательную жизнь, дело знает туго.
А что это – ВПБ?
Вечно Пьяный Боцман, - любезно пояснил капитан. - Это один из двух недостатков уважаемого боцмана.
А другой?
А вы послушайте. Боцман, как ему и положено по должности, виртуозно владеет всеми богатствами нецензурных русского, английского, испанского и японского языков. Но, кроме обязательного, так сказать, золотого запаса, наш ВПБ имеет в закромах и несколько увесистых самородков собственной выработки. Так, к примеру, он выразительно ругается в Параматму. Вот, как сейчас.
Мать, мать, мать, - разносилась на разных языках поднесущая боцманского монолога. - В Параматму тебя, и тебя, и туда, и сюда, - соловьём и боцманской дудкой разливался ВПБ, пиками частот компенсируя монотонность потока привычных оскорблений.
А что такое Параматма? - сказала девушка. - Паранормальный мат?
Капитан ласковым взглядом окинул славное личико и ниже.
Вы, простите, что окончили?
Я закончила журфак.
Так, так.
"Журфак, фак-фак", - сказали из последнего ряда.
Боцман зажурчал...
А это, извольте любить и жаловать, наш СПМ.
Сильно Пьяный Моряк, - догадалась гостья.
Старший Помощник Механика, - поправил её капитан. - Подчинённые любя зовут его страшным помощником, ну, к вам-то, положим, он будет относиться как отец родной, и даже лучше. Страшный бабник, - шёпотом предупредил капитан.
СПМ не мигая смотрел на девушку, как бы прикидывая: за cколько она разгоняется до ста, и сколько литров придётся выжрать с ней перед стартом?
Ой, мне у вас так нравится, так прикольно, - сказала девушка. - А?..
Младший Матрос Минька. МММ.
"От слова "минет", - сказали в последнем ряду.
И нет! - крикнул густо покрасневший матрос. - Вовсе не так! Эти дураки зовут меня Минька, потому что моя фамилия Минкин.
Да-с,  - подтвердил капитан, - ваш коллега. Публикуется. Дуры читают. Но – не патриот, совсем, - конфиденциально сообщил он. - Президента не любит, патриарха не любит... Самый пустой человек, между нами. Вы его лучше избегайте, его и СПМ. Ну, от СПМ вам не уйти. Да и от Миньки, пожалуй, тоже.
Кэп, время, - окликнул его боцман, от которого валил пар, очень похожий на настоящий.
Ага, иду, спасибо. С остальными познакомитесь сами, хотя это совершенно необязательно, так, пустая трата времени. А меня зовут Ан Дисай Дид Ли. АДДЛ. Прошу жаловать.
Вы – китаец? - воскликнула гостья.
Нет... Вот это читайте...
И пальцем указал на золотобуквенное UNDECIDEDLY, что красовалось над левым карманом кителя. Выпускница журфака вошла в блаженный ступор, как если бы вдруг прочла на кителе: "Продам декоративных крольчат, 1 000 р. шт.".
Не стартует левый дюксель.
А где Минька?
А причём здесь это?
Вы думаете...
Минька! Минька!
Ну чего?
Ты все макароны продул на камбузе?
Шутники. Вы бы лучше боцманский регистр откалибровали. Тот раз он дважды мимо зафурычил.
Боцман! Боцман!
Здесь!
Вы на какой, простите, фене читали утренний киртан?
Да как обычно.
Ничего не пропустили? С утра? А ну, ещё раз давайте. Левый дюксель не стартует совсем.
Снесит-те леший... Минька! Минька!
Чего вам?
Делай ы, ы!
Ы... ы, - пошёл пинаном МММ.
А боцман по второму каналу, речитативом: "Вьюха рашмин самуха теджах...".
Ничего не понимаю, - сказала восходящая звезда. - Вы на каком топливе?
Капитан сел на палубу и возложил руки на область пупка. Он упорядочил дыхание, выждал паузу между сердцебиениями и сообщил низким и как будто не своим голосом:
ВПБ разгоняет энергии иллюзорного плана, которые препятствуют нам в виде сияющих лучей, худого не желая, а токмо по природе своей. МММ в процессе динамической медитации создаёт каналы. А в это время СПМ пытается запустить левый дюксель, используя для этого низшие чакры, но лучше этого не видеть.
АДДЛ снова отпустил сердце, и оно принялось отмахивать секунды слева направо, отнимая лишние шумы и переводя тоны в цифровой формат.
Ни хрена себе, - в полном восторге сказала девушка.
Нормально! Зафурычил! - послышался голос. - Пошла дубинушка наша!
В воздухе возник трепетный неустойчивый звук. В двух битах капитанского хронометра окреп и налился частотами. И протянулась золотая черта отсюда дотуда. И пошёл по черте чудесный корабль, пошла дубинушка наша. Пошла.

Вот ты сидишь, балдеешь, - боцман поднял кисть левой руки на уровень глаз, отвёл мизинец, ни дать ни взять, изысканная пава будуара, и этим мизинцем измерил пропорции Миньки, и остался доволен, - сидишь и в ус не дуешь, а в это самое время СПМ подбивает клинья к твоей журналюшке. А?
Он поднёс карандаш к бумаге и сделал мастерский штрих.
Во-первых, она не моя. Во-вторых, мне-то какое дело, - вяло запротестовал Минька.
Вялость объяснялась тем обстоятельством, что он позировал ВПБ для большого эпического полотна на мифологическую тему. Боцман работал над полотном ещё с прошлого рейса, но пока дальше набросков дело не шло, так как художник не мог верно уловить направление ветра. Кроме того, пришёл капитан и раскритиковал фигуру Эвторпы, а в складках хитона бога Аполлона обнаружил противоречие анатомической природы. Пришлось всё начинать заново, после долгих и гневных филиппик по адресу Параматмы и всё того же Аполлона.
Но сейчас боцман был доволен. Он нанёс ещё один штрих и выпрямился, сияющий, как Большой театр после ремонта:
А?
Получается, Василий Макарович? - поинтересовался Минька.
А то.
"Атос, Портос и Арамис: три лика всенепременного д'Артаньяна".
Можно, я пойду, Василий Макарович?
Устал?
Да, чего-то спина.
Спина? Так смазать! Постой... мы это мигом...
Не надо бы.
Смажем, а после будем любоваться пейзажами, проплывающими за бортом нашего белоснежного лайнера... Айвазовский, Куинджи, грачи прилетели в чёрный квадрат, - бормотал ВПБ, открывая и разливая. - Давай! За всё хорошее!
Только разве по чуть-чуть если.
Само собой. Что мы – дикари?
Василий Макарович...
Да ладно, не моряк, что ли? Линкор пропьём, а флот не опозорим, вот как говорили в наше время! Ну!
Боцман свистнул в серебряную дудку.
Они выпили.
Раскинулось море широко, и волны бушуют вдали...
Василий Макарович, стучат...
Товарищ, я вахту не в силах стоять...
Стучат в дверь...
Сказал кочегар кочегару... А? Ты чего?
Минька отстранил боцмана и пошёл открывать. За порогом стояла восходящая журналистка.
Извините, я не вовремя... А товарищ боцман... он у себя? Это он? - спросила она, вглядываясь в интерьер за спиной Миньки.
Боцман свистнул, чтобы исключить любые сомнения.
Минька! Приглашай к столу! Р-рюмку! - предложил он.
Интерьер качался, Минька тоже качался, их амплитуды решительно не совпадали, но мощный боцман держал композицию, как Геракл небо.
Я хотела задать вам несколько вопросов, у меня и диктофон есть, - девушка вынула из сумочки диктофон и показала его боцману, презрительно хмыкнувшему в ответ на это.
Не самое удачное время для интервью, - младший матрос улыбнулся ей.
А когда? Потом ужин. А после ужина...
Да-а... после ужина...
Понимаете, я не должна была ехать. Но та журналистка, которая должна была, внезапно заболела. И вот пришлось мне. Всё это, как снег на голову, - рассказывала ВЗОЖ, держа налитую до краёв рюмку, как микрофон. - Она готовилась, а я нет. И вот теперь я ничего не понимаю. Вы знаете, у меня порой такое чувство, что все сошли с ума, и только я не сошла. А порой наоборот, что это я сошла, а все... Вы понимаете?
Правильное чувство.
Которое?
Оба! - заорал боцман. - Смотри в оба, смотри в оба! А когда сказал "четыре", получил синяк под глаз. Предлагаю выпить за всё хорошее. До дна. А кто-о… подумает ловчить... и выплёскивать через плечо... то смотри выше, насчёт синяка.
Трое выпили. Захрустели огурцами малосольными, капусткой солёной.
Капустка вялая у тебя, хозяФЬЮшка, - заявил боцман сквозь зубы и дудку.
Он забыл вынуть её изо рта, и теперь некоторые гласные звучали как трель, а некоторые вообще были ни на что не похожи.
Морозом прихватило, - согласилась хозяюшка, топорща брови. - Уж извините дуру, гости дорогие!
Так какие проблемы у тебя? - спросили боцман и дудка.
Так я же рассказываю...
Погоди, - строго остановил её ВПБ, - давай-ка наполним сперва... Вот теперь можно.
Вы понимаете, у меня уже который час такое странное ощущение, что температура поднялась.
Где поднялась? - поинтересовался МММ, который делал дыхательную гимнастику йогов, лёжа на полу.
Везде! - хихикнула звезда. - Или, знаете, вот бывает такое чувство...
Берегите своё чувство, - строго молвил боцман от стены, за которую он держался ладонями. - Больше этого чувства у вас не будет!
Жаркий день, а ты идёшь в лёгком сарафанчике, и каждый шаг, как будто последний. Вот-вот упадёшь. И только нужно всё время делать вот так, вот так, - она махнула перед своим лицом ладошкой, покачнулась, но вовремя упёрлась рукой в боцманскую койку и не упала. - И каждый раз всё новое, всё новое...
Старший помощник механика страшный человек, - сказал боцман. - Наливай, пирамида!
А почему?
Нет сердца. Был на войне. Убивал. Жёг жилища. Имеет ордена, - боцман сделал жест рукой, чтобы показать ордена на груди СПМ, но не сумел поднять руку выше живота и сделал себе харакири дудкой.
Боцман! Боцман! Вы умираете!
Я умираю!
Я тоже сейчас умру, чем вы меня напоили?
Так, - сказал ВПБ и сел. - Ат-ставить...
Он поднёс руки к лицу и стал крутить себе брови и лицо. Закончив, сказал:
Я на борту не пью. Только водку!
Правильно!
Пирамида, наливай!
Я пойду, пожалуй, - сказала ВЗОЖ. - Где мои ноги?
Твои ноги всегда за дверью, - сурово отвечал ей боцман, посвистывая. - Не живут ноги твои в доме твоём. Бедный будет твой муж.
Василий Макарович! Не говорите так! - попросил Минька из-под кровати. - Она ещё так молода! Она имеет время исправить ошибки отцов! Промахи матерей! Недоделки дедов! Бабов!
Он умолк, обдумывая то, что сказал.
Чего там исправить, - медленным голосом говорил боцман, пользуясь наступившей тишиной. - Такая же! Все делятся на две... нер-р-равные половины. Одни – суки бесхвостые. А другие гусыни, котор-р-рым... нужно отложить яйца. А в выигрыше всегда старпом.

Товарищ Ай Дуду... Ли... капитан...
Пейзажи пролетали мимо, как перевёрнутые возы, таща за собою упирающихся кобыл.
Корреспондент говорила, прижав руку туда, где большинство людей предполагает местонахождение сердца. Она вращалась вокруг собственной оси, всяким новым поворотом раскрывая всё новые обороты и тропы невиданных зверей.
Я... в душе романтик. Позвольте, всегда буду рядом. И когда вы заболеете, рядом. И в бою. И в беде, и в удаче, - она смахнула с губы ляпу квашеной капусты, - и всегда, всегда... Позвольте, я буду вашей капитанкой!
Капитанка – это головной убор, - мягко поправил выпускницу журфака капитан UNDECIDEDLY. - Вы, милая, должно быть, имели в виду "капитаншей"!
Да какая, нахер, разница?! - отвечала ВЗОЖ. - Вы скучный, приземлённый человек! А я хочу танцевать! Музыку! Ё-моё, ну и тоска у вас на корабле, капитан! Оля-ля!
На глазах у АДДЛ она влезла на стол и принялась танцевать гоу-гоу, подняв край юбки:
От так! От так! А ну, ещё! От так! От так!
Старшего помощника механика ко мне. Срочно! - приказал капитан.
Пейзажи вернулись, возы влетели задом наперёд и встали на колёса, а кобылы от облегчения сделали лужи на полу.
Старпом, препоручаю вам нашу гостью. Проводите её в каюту, пожалуйста, и уложите.
Уложить?
Да! Уложите её! Спать! И всё!
Да нет проблем. Ну-ка, ну-ка... Как мы пели! Как плясали! Мы плясали, мы плясали. Наши пальчики устали. Ножками, ножками... Нет, нам вот сюда. Вот так. Вот так. Ложись, не бойся. Рано или поздно, а придётся ведь.
Вы - циник, бесчувственный прагматичный самец, - заявила гостья. - Я таких сотни видела! Тысячи! Все такие!
Все, все такие, - СПМ заботливо укрыл её одеялом. - С вами станется... будешь ещё и не таким.
Всегда женщины виноваты, да? У таких, как вы?
У бесчувственных самцов? А то как же. Иначе быть не может.
Я знала, я знала, - подтвердила гостья.
Она подтянула одеяло к подбородку, и даже выше. На поверхности красным буйком остался нос.
Вы смотрели на меня, как... как на рыбу, вот как! И нечего на меня смотреть! Уйдите, я... я в туалет хочу!
Встретимся за ужином, - не стал возражать старпом. - Не напивайся, иначе ничего и не почувствуешь. Боцман пьянь, капитан UNDECIDEDLY, а твой Минька делает ы, ы! - он изобразил руками то, что делает МММ. - По всему раскладу, придётся со мной. И не спорь, не спорь: это уже дело решённое! Более того: дело сделанное!
Нос презрительно сморщился ёжиком.
Что вы, собственно, имеете в виду?
Да очень просто. Всё, что могло произойти, уже произошло. Нет никакого будущего. Только прошлое. А настоящее – это всего-навсего длящийся во времени процесс осознания прошлого. Так что, я тебя уже. Это состоявшийся факт. Где, когда и как: вот те детали, которые ещё предстоит осознать мне и тебе. И по всему выходит, что произойдёт это в аккурат после ужина. Отдыхай, набирайся сил!
Старпом проворно выскочил за порог, лишь на секунду опередив казённый диктофон, вдребезги разбившийся о дверь каюты.

Ты фантом? Вы все фантомы. Как это я сразу не догадалась...
Она коснулась его руки и продолжала движение, прорываясь сквозь облепившие пальцы тенёта, как полная сил оса сквозь случайную паутину. Не встречая физических препон, рука прошла напропалую и вышла за контуры видимого, и уже там натолкнулась на что-то твёрдое. МММ улыбался.
То, что есть "я", находится за пределами меня. Это же сказано и в отношении других живых объектов. Все имеют в себе то, что ты чувствуешь сейчас, и оно всегда находится за пределами объекта, во всех случаях будучи трансцендентно по отношению к нему.
Чудеса... Но вы, правда, фантомы? Вы, что: призраки?
Минька кивнул:
Все, кроме СПМ. Он – тот ноумен, который делает феномены видимыми. Все мы здесь противостоим СПМ: боцман, я, капитан, и все обязаны ему существованием. Наше неприятие старпома делает нас реальностью.
А он кто – дьявол?
Искуситель. Огниво, что всегда оказывается на пути какой-нибудь упрямой головы. Столкновение рождает те искры, которые и зажигают этот мир, воспламеняют горючее в наших бензобаках. Он наш враг, но он – это тоже мы, один из нас. Он – часть каждого, за исключением меня.
Почему – тебя?
Мне присущи пожелания плоти, однако не присущи удовлетворения пожеланий, - краснея, объяснил Минька.
Подожди-подожди... Кажется, начала понимать! Это же классический расклад: капитан – Отец, Сын – это, как ни странно, боцман, а ты...
Ну, в общем, всё верно. Хотя и очень схематично.
А этот... СПМ, он-то какое отношение имеет к Троице?
Прямое и непосредственное. СПМ равно присущ Отцу и Сыну. Это может показаться странным, но – возьми Библию! Иисуса в пустыне искушал Сатана. Значит, в Нём тоже есть что-то сатанинское. Сатана не подходит к тому, в ком не имеет части. Ну, и подумай, почему Бог создал землю? Зачем Ему это понадобилось? Он обладает всей полнотой качеств, так чего же Ему не хватало? Среди этой полноты была и гордыня. А это уже епархия Сатаны.
Чем дальше, тем больше ненавижу СПМ!
А он любит ненавидящих его, - печально сказал младший матрос. - Но, впрочем, всё своим чередом... Ну, мы и дали! С боцманом. У меня до сих пор дым изо рта.
Ты это разве не говорил уже?
А... ну, ладно... Через города, пространства, годы – всё летят твои поезда, звезда моя Астрель.
Да ну тебя... пусти, - она засмеялась, сделав вольт, вышла из его поля и вошла в поле UNDECIDEDLY.

Ну, и наплёл же он вам, путаник наш! Неплохой матрос, этот Минька, но, знаете, - молодость! Ветерок в голове! Муравьи в штанах!
Это плохо?
Да нет... Влюбился... захотел произвести впечатление, знаете... Как всё знакомо!
Так он, что, выдумал про...
Капитан задумался и снял фуражку.
Не всё. Дело в словах. Это не так просто, как может показаться.
Капитан надел фуражку. Размашисто поднялся и подошёл к большой карте звёздного неба на стене. Поменяв местами две звёздочки в Змееносце, он вернулся восвояси.
Помните фразу? Боцман произнёс её, когда мы не могли стартовать? Ну, ещё левый дюксель не фурычил.
Смутно.
Я напомню, ВПБ сказал: "Вьюха рашмин самуха теджо". Вот что сказал наш уважаемый боцман. Тарабарщина. А меж тем, это "Иша-Упанишада". Или, "Шри Ишопанишад". Мантра шестнадцатая. Позвольте... как это...
Капитан заговорил птичьим языком:
"Пушан экарше Яма Сурья Праджапатья
Вьюха рашмин самуха теджо
Ят те рупам кальянатамам тат те пашьями
Ё сав асау Пурушах со хам асми".
Он перестал ворковать и улыбнулся ВЗОЖ.
Что означает: "О мой Господь, о изначальный философ, поддерживающий вселенную, о регулирующий принцип, конечная цель чистых преданных, доброжелатель прародителей человечества! Пожалуйста, удали сияние Своих ослепительных трансцендентных лучей, чтобы я смог увидеть Твою исполненную блаженства форму. Ты – вечная Верховная Личность Бога, как и я". Понимаете, в чём суть?
Понимаю, - ответила гостья, покривив душой.
Но это версия вайшнавов. А вот перевод академический, научный. Та же самая шестнадцатая мантра.
"О Пушан, о единственный риши, о Яма, о Сурья,
О потомок Праджапати, раскинь (свои) лучи, собери
(Воедино свой) жар! Я вижу твой прекрасный облик.
Я тот Пуруша".
Ну, теперь-то понимаете?
Нет, - на этот раз совершенно не кривя ничем, призналась ВЗОЖ.
Так ведь смысл совершенно другой! Два перевода – два значения! Но главное не это, главное – это то, что слова работают! Безотносительно смысла, значения. Боцман произнёс – и мы полетели! Что это может означать? Только то, что слова и не обладают никакими значениями. Слово и есть смысл!
Вау, - сказала выпускница журфака.
Капитан грустно покивал: да, да...
И, кстати, эта мантра, и ещё три соседние, до наших дней используются в Индии при церемонии погребения, - cообщил UNDECIDEDLY, как бы между прочим...

Капитан всю стенку в каюте заклеил "плейгёрлами", боцман, сами видели, не просыхает, Минька делает ы, ы! Вся матчасть на старшем помощнике механика, то есть на вашем покорном слуге СПМ! Посмотрите, сколько всяких блестящих штучек... и здесь, и здесь...
А почему вы старший помощник, а где же сам механик? - поинтересовалась гостья, убирая руки.
СПМ выпрямился и стал как будто выше ростом и тоньше.
Механик постоянно пребывает там, - он указал куда-то в потолок, - то есть на Голока Бриндабан.
Где, где? - воскликнула гостья, убирая руки.
"Бри-и-ин-да-ба-ан", - запели в последнем ряду возвышенно и ровно. Широкое лицо СПМ на глазах покрылось сеткой тончайших морщин, местами покидающих пределы щёк. "Бринн-даба-а-ан"... Волосяной покров искуситель смахнул с головы одним движением ладони, назад... Над переносицей проступило сквозь кожу пятно странной конфигурации, запретный знак. Более всего оно походило на след пролетевшей птицы, с той только разницей, что птица летела внутри... Поражённая трансформациями страшного помощника механика с Барабана, корреспондент отступила и со всей дури уселась на механизм, опутанный голыми проводами.
Опережая причину на несколько секунд, хозяин механизма заблагоухал отчаянным Диором, жёлтые цветочки полезли из него во множестве, прошивая грубую дерюгу робы, и закачались на тонких ножках, как опята на солнечном пеньке.
Мама, - сказала журналистка, - мамочка!
Всё пропало. Цветы пропали. Поющие голоса умолкли. Старший помощник механика охмурял её в своём обычном механическом неприглядье.
Уберите руки, - взмолилась ВЗОЖ, не веря в результат.
Вы зажаты, вы неестественны, несчастны, - говорил ей СПМ, распуская в глазах хищные несъедобные грибы. - В состоянии стресса человек не может ничего, он связан, он даже не в состоянии отправить естественные физиологические функции. Нужно снять стресс, нужна слабость, нужен человек, который... живёт здесь один, не зная наслаждений.
Чего, чего не зная? - оживилась журналистка.
Не зная женской привязанности...
Мы сейчас говорим цитатами, - удивилась гостья. - Я читала, я знаю.
Так честней, - пригласил помощник. - Так мы не врём себе и другому.
Он раздулся шаром, почернел, запел, задрожал, девушка закрыла лицо ладошками, шар беззвучно и медленно лопнул, и выпрыгнувший маленький, красный и мокрый, с визгом кинулся на неё...
"А-четыре! - Мимо...".
"Гарпунь её, Михалыч, гарпунь акулу...", - ВПБ повис за окном, встопорщенные усы возят по стеклу, как дворники. Помощник механика рысью прыщет огнём.
(Грудные дети, много, орут наперебой, прыгают в своих мокрых пелёнках, как зайчата).
Застывший у порога Минька презрительно, жалостливо кривит губы. Лицо багровое, мокрое.
(Четыре одинаковых лиса раскатывают и складывают их в мешок).
"Давай, давай...".
Рычат и ревут: три-да, тру-да. Значения времени меняют лица на глазах. "А тебе вот, вот: бэ-э!", - мысленно, дежурному демотиватору...
"Дэ-шесть? - Ранен...".
Незаметно для себя, Минька опустил в карман брюк левую руку. Нащупал свой ядрён батон, принялся крошить тугую плоть мелкими, гладящими цапами... Ускоренный финиш под крики гостьи, под уважительные комментарии боцмана, свист дудки, под непристойное, трусливое сопение онанирующего в кармане брюк, потерявшего человеческий облик и ощущение реальности, младшего матроса Миньки.
"Дэ-семь... - Убит!".

"В жизни мужчины, в мире мужчины должна быть женщина. Одна. Этого довольно. Только в отношениях с женщиной мужчина способен реализовать те стороны мужской натуры, которые иначе останутся невостребованными. Отношения необязательно сексуальные. Любые: с матерью, бабушкой, женой, дочерью, подругой, коллегой, – главное, чтобы они были искренними с той и с другой стороны. Женщина не для бравады. Для бравады и мужчина сгодится".

"Удобная позиция для самооправдания. Или ты мужчина, или нет. Всегда, в любых отношениях мужчины и женщины, есть и будет сексуальная составляющая. Она может найти реализацию, а может быть подавлена. Но она всегда, так или иначе, определяет характер этих отношений, а в некоторых случаях стимулирует их. Страх себя и страх отношений с женщиной имеют одинаковую природу. Поэтому, один сажает дерево и строит дом, полный ежедневного (само)убийства, а другой описывает процесс в красочных периодах".

Товарищи, прошу минуточку внимания, - АДДЛ поднялся за столом. - Сегодня мы приветствуем на борту лауреата "Золотого пера", корреспондента популярной газеты...
"То ли два пера. То ли три пера", - сказали в последнем ряду.
"Популярная газета, котики любят очень", - поддержали там же.
Боцман! Нет, отставить. Это первое самостоятельное задание молодой журналистки. Вспомните: в жизни каждого из нас было первое дело. Вспомните, как мы волновались, как переживали за нас друзья, близкие...
"Раз пошли на дело, я и Рабинович", - под гитару, под баян запели в коридоре...
Двери распахнулись, и в кают-компанию вошла толпа подгулявших персонажей.
Жизнь наконец-то перестала напоминать дурной сон.

"Привет, чего долго не отвечаешь?".
Ой, привет. Я в ванне уснула. Знаешь, такой сон видела...
"А про тебя сегодня на планёрке говорили".
Чего сказали?
"Что уху варишь".
"Уху я, уху я, уху я варила", - запели в последнем ряду.
Фу-у... До сих пор мерещится... Главное, о чём писать, ни фига не представляю.
"А ты зайди к главному, главный представляет. Кстати, интересовался.
Чего сказал?
"Сказал, я на суше, ты на море, мы не встретимся никак".
Шутки у него... боцманские.

Минька стоял на полубаке и делал ы, ы!


2012.