Вторая поездка

Игорь Молчанов

Публикация: СМЕНА №10  2007г. 
  Иллюстрации Льва Рябинина

Вторая поездка.



- Скорее, скорее… Торопись, сынок, беги. Беги… - подгоняла Васятку мама. – Поезд длинный, а нам почти в хвост состава… Ох, до чего чемодан тяжёлый. Зачем я варенье положила? Господи, не надорваться бы.
   Она  быстро шагала по перрону вдоль стоящего на путях поезда, разыскивая свой вагон. Протискивалась  между пассажиров с чемоданами, мешками, баулами, корзинами и котомками.
   Горячие борта вагонов  усиливали духоту закованной в асфальт платформы.   Т-э-э-э-э-э… Тэ-э-т-э-э… - перекликались невидимые локомотивы. Люди что-то говорили, кричали друг другу, пели, смеялись, плакали; стоял галдёж. В динамиках громкоговорителей женский голос гулко и невнятно объявлял прибытия, стоянки и отправления поездов. Обычный шум перрона большой станции. Всё и вся движется, торопится, спешит.
   Сын еле успевал перебирать ногами, крепко держась рукой за мамину ладонь. Он с недоверием воспринимал этот необычный мир огромного вокзала в большом городе. Раньше Вася уже бывал здесь проездом с родителями, и в его воспоминаниях кое-что осталось: темный, непонятный монумент на привокзальной площади, автобусы, набитые пассажирами, какие-то магазины, апельсины, рассыпанные матерью из авоськи. Он помнил, как наклонился и стал быстро складывать обратно в сетчатую сумку ароматные оранжевые шарики с пупырчатой маслянистой кожей. Волшебные фрукты – такие сладкие, сочные. Жаль только, что ел он их не часто – редко встречались они на полках магазинов.
    Обрывки воспоминаний об этом городе, словно кусочки рассыпанной мозаики, не желали складываться в целостную картину, все время смешивались, к ним добавлялись   новые элементы, мешающие закончить работу.
   Новый вьетнамский костюм колониального покроя, надетый в поездку специально для случая, ужасно мешал передвигаться. Костюм состоял из рубашки кремового цвета с  армейскими карманами на груди и погончиками, да брюк с лямками через плечи. Вот эти-то самые брюки и мешали Васятке спокойно двигаться. Нет, они не были малы или велики, они не натирали кожу, не жали, не мешали физически. Просто, мысли семилетнего Васи полностью сосредоточились на этих самых колониальных штанишках. Мысли без спросу сбивались на брюки после того, как вчера… Стыдно сказать, вчера Васятка сам не смог расстегнуть тугие застёжки штанишек, когда очень захотелось по-маленькому. Он долго ковырял пальчиками красивые кремовые пуговички, расположенные с левого бока, изогнувшись в пол оборота, тянул их, толкал, крутил, но пуговки так и не нырнули в прорези. Он терпел до последнего, и когда понял, что ещё мгновение и случится беда – побежал к маме.
   Она, конечно же, помогла, и беды не случилось, но Васе было очень стыдно перед мамой за то, что ему в решении такого важного вопроса потребовалась помощь. Вася считал себя уже достаточно взрослым.
    Ему шел восьмой, а он уже перешёл во второй класс, окончив первый на «отлично». Вася вёл самостоятельную жизнь у себя в посёлке. Относительно, конечно. Родители днём работали, Вася учился. После школы возвращался домой, обедал, катался на лыжах возле дома – благо лес начинался сразу за огородом, слушал радиолу и пластинки. Часто играл на улице с Вовкой Русских, соседским мальчишкой. Они учились в одном классе. Вовка, правда, в отличие от послушного дружка, прослыл двоечником и любил иногда проказничать. То норовил из рогатки по девчонкам стрелять, то слова какие-то говорил, за которые Васятку родители строго ругали и грозились отлучить от дружбы с Вовкой. А мог и с чужого огорода овощ стянуть. Но это лишь то, что взрослые видели.
   Не знали они, как задушевно пел Вовка песню вместе с Васей о красном герое Щорсе, забравшись в щель между поленницами. Как он выводил от всего сердца: «Э-э-й, э-э-й, красный командир». Не знали они, что головастиков Вовка ловил лучше всех мальчишек с их улицы, и что у него была настоящая деревянная сабля с эфесом. Вася долго просил отца сделать ему такую же, как у соседа. Отец согласился, но такой красивой, как у дружка, Васина сабля не получилась.
   Да что там! Далеко теперь Вовка, вчера утром они попрощались перед дальней дорогой. Вовка дал другу настоящее зелёное стёклышко, взглянув через которое весь мир становился необыкновенного цвета. Изумрудным. Если, конечно поднести стёклышко к самому глазу. Вот драгоценность! Не пожалел! Взрослым не стоит об этом говорить, не поймут. Не знают они, что это самое стёклышко и являлось главным богатством Вовки. Не сабля, нет! Все мальчишки и девчонки их улицы мечтали выменять драгоценное зелёное стеклышко правильной овальной формы у Русских. Вовка берёг его, и ни на какие мены не соглашался. А тут…

- На, бери, - сконфузившись, протянул он Васятке ладонь с лежащим на ней стёклышком.
   Приятель удивленно раскрыл рот. Солнечный луч прокрался между губ и осветил отсутствие нижнего зуба. Молочные выпадают, что ещё скажешь! Если честно, то уже прорезался новый, шире и крепче старого, зуб. Васятка языком ощупывал иногда его ребристое начало.
- Ты уезжаешь. Вдруг мы больше не увидимся, - продолжил Вовка, почесав живот.
- Но мама говорит, что на две недели, - ответил Вася, - скоро вернёмся.
- Возьми. Может, оно будет помогать тебе в дороге. Если станет грустно, достань его из кармана и долго смотри на него, тогда все, что загадаешь – сбудется!
- Спасибо, - Васятка бережно взял драгоценность и долго держал её в руке, не будучи уверен, что Вовка не передумает.
   
   Но теперь мальчик бежал, держась за мамину руку, думая лишь о том, что если ему вновь захочется расстегнуть пуговки, что ему – снова просить маму? Ужасно неловко. Лучше уговорить её больше не надевать ему эту одежду. Но она и слушать не хочет, говорит, что этот костюмчик ему очень к лицу, что в нём он самый красивый.
   Что Васятке до красоты? Он знает, что дом их красивый. В нём три комнаты да кухня с печкой, есть и вторая печка между гостиной и маленькой спальней. Ещё в доме имелась просторная веранда, такая светлая от большого количества окон. Зимой на веранде стоял бочонок с брусникой. На крышке бочонка металлическая кружка. Зимой под крышкой образовывался красный лед – от сока брусники. Васятка открывал крышку, звонко цокал кружкой по льду, выпуская сок на свободу. Черпал холодный кисло-сладкий нектар и пил. Вкусно!!
   Рядом с домом отец поставил деревянный гараж для их друга – пахнущего бензином мотоцикла с коляской. Не какой-нибудь там «Восход» с зайчиком на бензобаке, а самый настоящий «Урал». Мощная урчащая машина. Васятка знал, куда заливать бензин, где расположены тормоза, а где газ. Немного управлял мотоциклом вместе с отцом. Одному не получалось: ноги не доставали до переключателя скоростей.
   Еще знал Вася, что мама его красивая, высшей красоты он не мыслит. У мамы такие мягкие вьющиеся каштановые волосы, большие тёплые ладони, такое доброе лицо. Она никогда не бросит Васятку – и это самое главное, самое красивое в маме. А как она поёт, какой у неё голос!

- Четырнадцатый? – спрашивает усталая мама у сердитого дядьки с флажком в руках.
   Васятка, остановился и присел на корточки. Он смотрел вдаль под вагон и видел лишь множество колёс, стоящих на путях поездов, да ноги невидимых пассажиров.
О-ох! Неужели нет конца этому вокзалу?! – думал мальчик.
   Дядька в форменной фуражке не знает, как долго мама стояла в шумной толчее очереди у билетной кассы. Оттуда она поглядывала иногда на сына, сидевшего невдалеке на том самом чемодане. Все лавочки оказались занятыми. К удивлению Васятки некоторые люди даже спали на лавочках. То ли дома своего у них не было, то ли билетов… Странно и непонятно. Город! Что еще скажешь.
   Васе было скучно, ему казались невыносимо долгими минуты, плавно переходящие в часы, те, что они провели возле кассы в ожидании билетов. Мама медленно приближалась к заветному окошечку, стиснутая со всех сторон взбудораженными вокзальной суетой пассажирами. Вася не сомневался, что никаких билетов, кроме тех, что продают на поезд, везущий пассажиров в глушь тайги, туда, где стоял их деревянный домик, им не достать. Он вынул из кармана драгоценное Вовкино стёклышко, посмотрел сквозь него на огромные вокзальные окна, наполненные синью неба. Силуэты расплылись, приняв зеленый оттенок. Очертания изменились, и Васе представился старинный королевский замок. Он видел такой на картинке из сказки: высокие узкие окна с цветными стеклами, башни с узкими бойницами, красные черепичные кровли, тяжелые деревянные ворота на толстых цепях. Сам Васятка чувствовал себя лазутчиком в чужом замке. Вот бы жить в таком замке в те времена.
- Мне срочно! Пустите! Поезд через пять минут отходит…
- У всех через пять минут отходит. Ну-ка в общую очередь! – вывел его из задумчивости шум у ближайшей кассы.
   Он взглянул на маму, но ее не было видно среди стоящих близко друг к другу пассажиров. Вася не сомневался, что она там. Она не бросит.
- Пусть мама поскорее купит билеты хоть куда, - загадал Вася, поглядев на мир через стеклышко.

   И вот, дядька стоит на подножке вагона и недовольно смотрит на Васю и его маму.
- Четырнадцатый. – Наконец-то отвечает он. - Билеты есть? – Он снимает синюю форменную фуражку с красивой кокардой, и долго вытирает пот на лбу, большим измятым платком.
- Есть, есть. – Мама торопливо достаёт из кармана платья сложенные вдвое билеты и жёсткие картонные прямоугольники с надписями.
- А на мальчика? Сколько ему лет?
- Есть и на него. Ему уже семь. - Она подхватила сына на руки и поставила на ступеньки вагона:
- Поднимайся, Вася, скорее, минута осталась.- она подсадила Васятку в вагон.
   Проводник долго рассматривает билеты и какие-то дырочки на картоне.
- Давайте багаж, женщина, - это кто-то из пассажиров помогает Васиной маме поднять чемодан в вагон.
   И действительно, только мама поднялась на ступеньки, поезд плавно дёрнулся и совсем неслышно поехал. Медленно, медленно, понемногу ускоряясь. Тух-тух, тух-тух, тух-тух, - успокаивающе застучало что-то под вагоном. Вася уже знал и даже любил этот звук, стук колес поезда.
   Поплыли окна вокзала, лица людей, вокзальные шумы, вывески. Вася привычно читал все надписи, что видел.
   «Свердловск» промелькнули крупные буквы на самом большом здании. Вася знал, что это название города, он часто слышал это слово. Затем мелькнула надпись «буфет», это он тоже знал – там едят стоя. В городе все можно, даже стоя есть. Дома мама запрещает есть не за столом, а город – у него другие законы.
 Следом «выход в город» и стрелка. Понятно, нарисовали в какую сторону идти, здорово! Вокзал-то огромный, заблудится легко! Столько входов, лестниц, дверей, даже под землей дорожки и электрический свет.
  Затем что-то непонятное: «Багажное отделение» - они что багаж от людей отделяют? Чемоданы забирают? Хорошо наш не успели отделить! Он не долго об этом думал, вывески исчезали быстрее и быстрее. «Парикмахерская» - прочитал дважды Вася, так и хотелось исправить вывеску –парихмахерская, видно ошибку допустили. «Милиция» - понятно, вот и двери их. Бандитов ловят. «Слава КПСС» - это что за надпись? «Зинка любит Кольку…» - это уже на заборе. Вокзал закончился. Мелькали многоэтажки, деревья, перекрестки, автомобили. Карусель картинок ускорялась и ускорялась.
    Вася застыдился последней надписи и посмотрел на маму, не видела ли она то, что сын прочитал. В кино с родителями он всегда отворачивался, если на экране целовались, в этом было что-то взрослое и постыдное. Само слово любить, если оно было направлено от мужчины к женщине, или наоборот – смущало его.
- Отвернись, - подшучивал отец, когда в фильме начинались поцелуи. Вася, краснея, закрывал глаза и для пущего, прикрывал лицо руками. – Можно, - смеялся отец, и сын открывал глаза и отводил руки.
    Мама не смотрела на Васю, она, взяв в руки чемодан, пошла по длинному узкому коридору вагона, ища свободные места. Вася держал её за руку и двигался следом. Проводник захлопнул дверь. Свердловск закончился.

- Ничего на свете лучше не-ету, чем бродить друзьям по белу све-ету,
  Тем, кто дружен не страшны трево-оги, нам любые дороги доро-оги
   Нам любые дороги доро-оги,
   – пел Васятка себе под нос песню из своей любимой-прелюбимой сказки.
   Если сказать, что ему нравилась эта сказка – значит не сказать ничего. Если попробовать повторить, будто он любил её – мало будет! Эта сказка являлась частью жизни маленького Васи. Слушая повествование, он представлял себя отважным трубадуром, сражающимся за добро, дружбу и справедливость со злыми разбойниками, и глупым, бессердечным королем. Светило солнце, а в тени крон высоченных деревьев Васятка катил в повозке вместе со своими друзьями Ослом, Котом, Псом и Петухом.
   Все они, и юноша, и кот, и пес, и петух были бродячими артистами…
 Наш ковер цветочная поля-а-на-а-а, наши стены – сосны-велика-а-ны-ы-ы,
 На-а-ша крыша небо голубо-ое, наше счастье жить такой судьбо-ою,
 На-аше счастье жить такой судьбо-ою.
 Ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла-ла, ла-ла-ла, е, е-е, е-е! – подпевал Вася бесстрашному трубадуру.
   Ему было уже совсем не страшно. Поезд успокоил мальчика. Дальней дороги он не боялся, ведь рядом невидимо присутствовали его друзья – смелые бременские музыканты.
   
  В вагоне, как и во всех поездах дальнего следования, надо было жить, есть, спать. Это здоровски интересно! Едешь, смотришь в окно на людей, которых уже никогда не увидишь, на города и посёлки, на длинные изогнутые клинки рек и сверкающие под солнцем кольчуги озер. И не угадаешь – встретишь или нет все это еще раз  в своей жизни? Замечаешь разницу между укладом того места, где живешь сам, и тех мест, которые тебе приходится проезжать, и удивляешься непохожести. Люди как будто такие же, а и говор у них уже иной, привычки не те, одежда совсем иная.
 А еще интересно днем лежать на верхней полке, свешивая голову, чтобы увидеть больше в вагонном окне и махать рукой, стоящим вдоль путей людям, также машущим в ответ. Можно пить чай из необыкновенной посуды: стаканы в металлических подстаканниках с мчащимися паровозами по бокам. Чай горячий. А сахар совсем не такой, как дома: два плоских кусочка в обертке, наподобие конфетного фантика. На обертке тоже поезд изображен. Здорово! А когда поезд мчится через тоннель в горах – дух захватывает от страха и восторга .Тусклые вагонные лампочки загораются с опозданием, несколько секунд совсем ничего не видно, душа прячется глее-то в пятках от неизвестности. Взрослые смеются, а вообще-то жутковато…
    И такие странствия Васе очень нравились. Дух неутомимых первопроходцев, исследователей просторов земли, храбрых путешественников, жил в нем. Его влекли неизведанные земли. Захватывала ширь и бесконечность земли, томила непонятная грусть при виде далеких гор, одиноко стоящих домиках с дымящимися трубами. Может и там живет какой-нибудь Васятка, и не знает он, что его тезка мчится сейчас рядом, в удобном вагоне поезда дальнего следования.
    Поезд вез их в далекий город с труднопроизносимым названием, где жил брат мамы с семьей. Для чего ехали, Вася так и не понял. Ехали и ладно. У этого самого брата, которого следовало называть «дядя», имелось два сына – старший Сергей, девяти лет и младший Коля, три года от роду.
   Как там сложатся его отношения с двоюродными братьями? Какие они? Почему-то представлялись они Васе наподобие Сашки Арефьева, его одноклассника – высокими, кудрявыми и черноволосыми. Лиц их представить он не мог. Только волосы и виделись в образах братьев. Хотя, что об этом сейчас думать. Через две ночи встретимся, и там все узнается. 
   А ведь помогло стеклышко, - подумал он про себя. – Не обманул Вовка, когда вернусь, все ему расскажу.
- Пусть этот костюмчик мама мне больше не одевает, - загадал он, поглаживая рукой гладкие края драгоценного стеклышка, дремлющего в кармане рубашки.

   Время в поезде промелькнуло незаметно, хотя добирались почти двое суток.
   Неизвестный город встретил их теплым грибным дождиком. Капли падали на сухую землю, но солнышко так же радостно выглядывало откуда-то сбоку, из-за соседней тучи, веселясь и играя с людьми. Капли падали землю, но сухая земля никак не намокала.
   Вася смотрел на незнакомый город, но ничего не замечал, не обращал внимания. Он сосредоточился на мысли о том, каковы же его братья? И выглядывал на перроне именно мальчиков лет девяти и трех.
   Поезд остановился. Само здание вокзала меньше, чем в Свердловске, да и составов на путях стояло всего два. Но все равно, город не маленький. Большой.
   Пассажиры, измученные духотой, высыпали на перрон станции, как горошины из банки. Мама спустилась с высоких ступенек вагона, и сняла с лесенки Васю. Тяжелый чемодан уже стоял рядом. Сердитый проводник, оказавшийся не таким уж и строгим, как сначала показалось мальчику, улыбался, прощаясь с пассажирами.
   Дождик вскоре закончился, и на просторе неба, прорвав редкий пух облаков, вновь играло яркими жгучими лучами летнее солнце.
   Мама долго стояла на одном месте, пока не увидела кого-то среди встречающих.
- Валентин! – позвала она, помахав рукой.
   Вскоре к ним подошел худощавый светловолосый дядька.
- Привет, сестричка! – сказал он и улыбнулся. – Здорово, Васек! Как доехали?
   И ничего больше. Вася, ожидавший более теплой встречи, растерялся.
- Здравствуйте, - пробурчал Васятка, поглаживая рукой драгоценность, хранящуюся в кармане надетого вьетнамского костюма. Хоть и улыбался его дядя, но искреннего интереса к Васе не проявил, а потому и не захотел Васек становиться его другом. А дядя Валентин этого даже и не заметил.
   Затем они ожидали электричку и ещё долго куда-то ехали, пока за окном не стало смеркаться. Вася удивился самому факту того, что пришлось ехать на электричке в близлежащий город. Он почему-то представлял, что утомительная долгая дорога прекратится тогда, когда пассажирский поезд прибудет на станцию. Но, увы…
   Но всему наступает конец, и дороге тоже. Путешественники добрались до конечного пункта маршрута.
 Еще немного на автобусе, чуть-чуть пешком и на месте. Как их встретили, кто открыл дверь – Васятка уже не помнил. Он начал засыпать еще в автобусе и держался из последних сил до самого дома, а перед домом не выдержал, уснул на маминых руках.
   Тело Васятки плыло куда-то, его качало, кружило. Стало необыкновенно хорошо, и он, так как будто мама находилась где-то очень далеко, услышал ее голос:
- Утомился, бедняга. Спи, спи, Васенька. Я раздену тебя.
   Вася потянулся, поняв, что лежит на постели, накрытый простыней. Разомкнуть глаза не хватило сил. Повернулся на правый бок, засопел и услышал песню :    

Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена
И между нами снова вдруг выросла стена

Ночь пройдет, наступит утро ясное
Знаю счастье нас с тобою ждет
Ночь пройдет, пройдет пора ненастная
Солнце взойдет, солнце взойдет

- Трубадур! – окликнул Васятка, когда песня прекратилась.
- Да.
- Ты здесь?
- Я рядом, друг мой.
Перед мальчиком появился высокий стройный юноша с гитарой в руках.
- Я знал, что ты есть на самом деле! – обрадовался Васятка.
   Трубадур улыбнулся.
- А я знал, что ты знаешь, что я есть, - сказал он.
Они оба засмеялись.
 - Почему ты назвал меня своим другом?
- Разве это не так? Ведь я все знаю о тебе. Даже то, что не видит никто другой. Я знаю, что ты хотел бы дружить со мной, что ценишь моих верных помощников – Осла, Пса, Кота и Петуха, что любишь правду и добро. И даже готов сражаться за них.
- Вот здорово!
- Ты помнишь наши приключения наизусть.
- Это правда. Я слушал пластинку сто раз! Или даже тысячу!
- Верю, друг мой.
- Я даже плакал один раз, когда случайно немного поцарапал ее.
- Не грусти. Это не беда.
- Я тогда грустил, а теперь уже нет.
- Молодец. Скажи, зачем ты взял с собой пластинку с нашими приключениями?
- Мама говорила, что я должен подарить братьям что-то из своих вещей. Я выбрал. Она спросила меня, дарю ли я то, что сам люблю, или ненужную мне вещь? Мама угадала: это была ненужная мне вещь. Тогда она добавила, что дарить нужно то, что нравится самому. Иначе будет не честно.
- И ты выбрал свою любимую вещь.
- Ты угадал. Я привез им в подарок вашу историю. Ваши песни.
- Кажется, ты немного расстроен?
- Да. Мне жаль. Ведь я должен расстаться с любимой вещью. Пускай это была бы моя сабля, или новый грузовик - тот, что папа купил. Они не живые. А пластинка… Это не просто вещь – это ваша жизнь, жизнь моих друзей.
- Васятка, не переживай. Я буду рядом, даже тогда, когда пластинки не окажется с тобой. Помни об этом. И еще. Вовка, твой друг, он подарил тебе ненужную вещь или самую любимую?
- Думаю, любимую.
- Видишь, не только ты расстался с дорогой своему сердцу вещью. Поэтому не переживай так сильно. Все наладится. А сейчас не дашь ли ты мне взглянуть на твое стеклышко, что подарил тебе Вовка?
 - Конечно, дам. Только подожди, я найду его. - Васятка полез в карман брюк, но стеклышка там не было. Где же оно? Неужели затерялось? Вася стал шарить руками по карманам, но пальцы никак не попадали в узенькие кармашки вьетнамского костюмчика.
- Просыпается, - это слышится мамин голос.
   Вася открыл глаза и увидел, что стало совсем светло. Солнечные лучи, проскочившие сквозь окошко, хитро посмеивались над еще сонным мальчиком, ползая по соседней стене. В просвете между оконными шторами виднелась узкая полоска голубого неба.
    Мебель в комнате была незнакомая, чужая. Сама комнатка не велика. Мама стояла рядом с кроватью, и рукой гладила Васятку, теребя волосы.
- Вставай, герой. Все уже давно на ногах. Ты последний.
   Вася потянулся и обнял маму. Как все-таки здорово, что мама рядом!
   В комнату вошел крупный, даже слегка полноватый мальчик, чуть старше Васятки.
- Это – Сергей, - представила мальчика мама. - А это, Сережа - твой двоюродный брат Вася. В общем, знакомьтесь, а я пошла.
   Вася был удивлен тем, что его брат был необычайно белокож, розовощек и светловолос. Совсем не похож на Ваську Арефьева. Волосы у Сергея надо лбом образовывали странный вихор, изгибаясь в виде волны. Цвет глаз брата тоже поразил Васятку. Они излучали небесную синь в самый пригожий день.
- Ты в клёк умеешь играть? – спросил Сережка.
- Не-а.
- Пойдем, научу. А то меня пацаны на улице ждут.
- Пошли. – Вася быстро оделся, но перед тем как выйти проверил карман штанишек своего костюмчика, висевшего рядом на спинке стула. Стеклышко было на месте.
- На бутерброд, - протянул Сережка брату кусок розовой однородной колбасы, лежащей на ломте непривычно белого хлеба.
   Такой колбасы не было у них в поселке, да и хлеба такой белизны он не припоминал.
- А завтракать? – позвала их вышедшая из кухни женщина с озабоченным лицом. Наверное, мать Сергея. За руку она держала мальчика с плаксивой гримасой на лице, готового вот-вот капризно закричать. Очевидно это Коля, младший брат Сергея. Коля тоже не походил на худого скуластого Арефьева, ну ни сколечки, а более просматривались в нем округлые черты дяди Валентина.
- Здравствуйте, - поздоровался Вася. Он немного напугался той серьезности, что читалась на ее лице.
- Здравствуй, здравствуй племянничек, - улыбнувшись, проговорила она. – Давай познакомимся. Меня зовут тетя Тоня.
- Угу.
- Ну, мама, - вмешался Сергей, - нас ждут. Мы побежали. Вот, бутерброды взяли с собой.
- Ладно, бегите. На обед возвращайтесь, - крикнула она мальчишкам, уже спешащим на улицу.
      
   Эта местность отличалась от привычного Васиному глазу пейзажа. Того, на который он привык смотреть из окна своего дома. Во-первых, очень солнечно и просторно. Не сразу сообразил Васятка, что просторно из-за отсутствия облаков на небе. Есть где солнцу позабавиться. Синь и золото лучей – не так, как у них в тайге. Трава не высокая, блеклая, выгоревшая от яркого солнца, да и растет кое-где, местами. Неизвестная ему трава, низкая, редкая. Много земли оголенной, без растительности. Почва каменистая. Деревья какие-то необычные, узловатые, извилистые не такие высокие и стройные, как таежные ели или березы. Много кустарников с колючками. Листья некоторых деревьев и вовсе не зеленого цвета, а какого-то  серебристого, что-ли. Совсем это не похоже на сочную зелень таежной глухомани.
    Во дворе между высокими белыми пятиэтажными домами мальчишки играли в неизвестную Васятке игру. Они кидали длинные палки, похожие на посохи странников, целясь в стоящую метрах в десяти от них мятую жестяную банку из-под тушенки.
- Серый! Серый, скорее к нам, - приветствовали они криками старшего брата.
- Это мой брат двоюродный, - представил он Васятку. Будет с нами пока. Если что, смотрите, чтобы никто его не обижал.
- Ладно. Понятно. – Раздались реплики мальчишек. – Вставай за нашу команду.
   И вновь продолжилась баталия. Пацаны азартно спорили, кидали палки в цель, «мазали». А если все же кому-то удавалось попасть и сбить банку с места, он кричал: «Клёк! Баталки ни с места».  Тогда все, как один, устремлялись со своих мест к заветному кругу, для того чтобы ткнуть своей палкой, или как ее называли – баталкой, в центр круга.
- Пока смотри и учись, - сказал Васе запыхавшийся от игры Сергей. – Научишься, потом возьму к себе в команду.
   Вася был ему благодарен за щедрое предложение и силился понять принципы и методы игры. Пока он понял, что Серого во дворе уважают. 
   Скоро клёк всем наскучил, и мальчишки гурьбой бросились играть в догонялки. «Пятнашки» - так называли эту игру там, где жил Вася, здесь ее имя стало «маяться».
   Пацаны убегали от «маявшегося», прячась на крышах гаражей, стоявших рядком неподалеку. Вася еле успевал за мальчишками, в компании брата все оказались старше. Ватага перебегала с крыши на крышу, ребята кричали, подзадоривали «маявшегося».
   Неожиданно из какого-то гаража выбежал мужчина и с руганью бросился догонять мальчишек.
- Я вас проучу сорванцы! Сколько раз предупреждал не скакать на крыше моего гаража! Уши надеру.
- Тикай! – крикнул Серый, и полез в узкую щель между бетонным забором и металлической стеной. Вася испугался. Сердце заколотилось. Только сейчас он понял, что мальчишки, бегая по крышам, явно делали запрещенное. Но почему же его не предупредили? А если бы он попался? Он, спрыгнул вслед за братом. Вдвоем они переждали погоню и выбрались из своего укрытия на свет. Компания развалилась. Нет, с этими городскими мальчишками надо держать ухо востро.
- Ладно. Пойдем, голубей покажу, - предложил Сережка.
- А чего их смотреть? Я их много раз видел.
- И турманов?
- Кого, кого?
- Значит, не видел. Пошли, познакомишься.
   Они направились к маленькой металлическому сарайчику, стоящему одиноко, в центре двора. Сарайчик блестел серебром свежей краски. Рядом, под кроной неизвестного раскидистого дерева, притулился сколоченный из грубых досок стол, да две скамейки.
- Привет, дядь Петь, – обратился брат к дядьке, возившемуся внутри сарайчика.
- А-а. Серый. Привет, – дядька вылез наружу.   
   Изнутри слышалось голубиное: «Гуль-гуль-гуль. Гуль-гуль-гуль.»
- Я брата привел, твоих голубей показать.
- Ну что ж, показывай. Я тебе доверяю. – Дядька продолжил неоконченную работу.
   Серега забрался в голубятню и вышел оттуда с голубем в руке. Голубь имел необыкновенно белое оперение. Такое белое, что только со снегом и сравнить. Васятка раньше видел голубей все сизых и серых, диких. А этот не только цветом, но и формой тела, головы отличался от «дикарей».
- Видишь, какой красавец.
- Ага, - кивнул головой Васятка. – А это самец или самка?
- Ха-ха-ха, - залился Сережка. Дядя Петя тоже улыбался. – Сказанул. Самец! Голубка.
   Васятка захлопал глазами, не понимая, над чем смеется брат.
- Не говорят про голубей, самец или самка. Голубь, голубка. Понял?
- Понял.
- Дядь Петь. Разрешишь? – Сережка качнул голубя в руке, как будто подкидывал его в воздух.
- Давай, - подумав, согласился голубятник.- Пора уже им размять крылья.
   Брат подкинул голубя вверх и захлопал в ладоши, подгоняя его набрать высоту. Птица начала кружить над голубятней, поднимаясь все выше.
- Улетит?! – испугался Васятка.
- Не улетит, - уверенно ответил брат. Здесь ему лучше. Здесь вся его семья. Кормежка. Красавец! Жди.
- Чего ждать?
- Увидишь. Сейчас он кувыркаться начнет.
- Ка-ак?
- Через голову.
   И действительно, голубь начал выполнять невиданные раньше Васяткой кувырки, задерживаясь на мгновение на одном месте в момент переворота.
- Нравится? – спросил Серега.
- Ага.
   А Сергей тем временем подкидывал в воздух еще и еще голубей, и уже не один, а несколько птиц выполняли странные перевороты.
   Правда, вскоре Васятке наскучило это зрелище, но сказать Сереге об этом он не мог. Тот заворожено наблюдал за полетом птиц.
- Вот вырасту и свою голубятню построю. Ты тоже себе обязательно построй. Или, ладно, если уж не сможешь, то держи голубей в моей. Я твоих к себе возьму, пока ты собственной голубятней не обзаведешься. Ну, потом, конечно, заберешь…
   Погуляв еще немного, они отправились домой. Там их ждал вкусный борщ, приготовленный тетей Тоней. На столе стояла банка варенья, одна из тех, что привезла Васяткина мама.
- Это что за ягода? – спросил Сергей.
- Брусника, – настал черед Васятки показывать брату неизвестное.
- А как она растет?
  Васятка с большой радостью рассказал брату о том, как и где растет брусника, и не только она. Он долго говорил о тайге, о том какая она красивая, таинственная и могучая. Рассказывал о животных, которых видел в тайге, о своем поселке, ледоходе на мутной речке с быстрым течением. О лайках выискивающих белку, об огромных лосиных рогах, висящих в прихожей дома их друзей, о своей школе и друзьях. 
   После еды Вася намеревался отдать Серому то, что приготовил еще дома – любимую сказку на пластинке. Он  достал свое волшебное стеклышко, и приникнув к нему глазом, казалось, набирался сил. Два чувства боролись в нем. Ему хотелось подарить двоюродному брату то, чем он сам дорожил, тем более, что Серый – такой добрый и честный. И не мог он расстаться с любимой сказкой.
- Сережка, - позвал брата Вася.
- А? – Откликнулся брательник.
- Вот, - Васятка просунул руку в большой мамин чемодан и извлек оттуда замечательную с красочными рисунками обложку, внутри которой лежала его пластинка.  – Подарок тебе.
- О! Спасибо. Что это?
- Это такая сказка… Такая сказка! – Васятка не мог подобрать слов.
- Давай слушать, - предложил брат.
- Давай! – обрадовался Васятка.
   Серый деловито открыл крышку радиолы, включил необходимые кнопки и вскоре они вместе подпевали глупым и трусливым солдатам короля:
     Почетна и завидна наша роль
     Не может без охранников король
     Когда идем - дрожит кругом земля.
     Всегда мы подле, подле короля.
Сережка быстро вошел в роль и выводил пискляво, подражая глупому королю:
     Ох, рано встает охрана
!
     Если близко воробей –
     Мы готовим пушку.
     Если муха - муху бей!
     Взять ее на мушку.
    К ним присоединился и Коля, самый младший из троих. Его постоянная плаксивость улетучилась, он повторял за старшими, подхватывал окончания слов, кувыркался через голову на полу.
     Братья развеселились - танцевали, бегали по комнате, изображая короля и его солдат.
- Вот здорово! –   радовался Серый подарку. - Будем слушать с тобой ее каждый день.
   Он потянулся к звукоснимателю, чтобы вернуться еще раз к услышанной песне и … вдруг раздался скрежет иглы о пластинку. Вася вздрогнул от неожиданности. Дома  у него было много детских и взрослых пластинок, и он знал, что неаккуратное обращение с ними приводит к тому, что со временем слушать исцарапанные иглой пластинки становится невозможно. А в таежном поселке достать любимые записи совсем не просто. Универмагов там не строили. Магазин представлял из себя рубленую избушку немного просторнее обычного жилого дома.
   Сережка, казалось, не обратил на это никакого внимания.
- Не испортилась? – робко спросил Васятка.
- Еще, еще, - канючил Коля, готовясь зареветь
- А? Что? Ах, это. Да ничего, все в порядке, – брат снова нашел понравившуюся песню. – Ох рано, встает охрана… - подпевал он.

   Те несколько дней, что Васятка с мамой гостили в семье ее брата, пролетели очень быстро. Мальчишки целыми днями пребывали на улице. Много новых игр узнал Васятка. Запоминал правила, чтобы поделиться со своими друзьями там, дома.
    Сергей показал младшему братишке все окрестности двора. Большое здание трехэтажной школы из желтого кирпича, в которой учился Сергей, впечатляло своими размерами. Невдалеке стояло здание еще одной школы, где-то за дальними домами пряталась следующая. Сколько же школ в этом городе? Не сосчитать. Серый сказал много.
    Ближний гастроном поразил Васятку обилием никелированных витрин с множеством разнообразных продуктов. Мороженое четырех видов всегда в продаже! Хочешь – покупай сливочное и ешь его деревянной палочкой, хочешь – пломбир в вафельном стаканчике! Шоколадное, молочное! А рядом с гастрономом кафе-пельменная. Пельмени Васятка любил, но не знал, что их можно запросто купить и съесть в каком-то кафе. А не дома или в гостях. Вот это да! Самому не нужно лепить! Покупай готовые.
   Трамваи тренькали металлом конструкции, пролетая по соседней улице. Желтые, глазастые проносились они по городу, обгоняя автомобили. И прокатиться можно запросто. Конечно, не одному, а с Серым. Три копейки проезд.
   Никто не ходил в болотных сапогах, не носил длинные брезентовые плащи и двустволки, не прятался от въедливой болотной мошки. Не было нигде дощатых тротуаров вдоль домов. Такие тротуары спасали от грязи в непогоду. Здесь все дорожки покрылись ровным, почти что гладким асфальтом.  Город, что и говорить!
    Они обследовали все ближние стройки, добывая там длинные шланги из каучука, на которых потом раскачивались, словно на ветвях лиан, подражая обезьянам.
   Ходили в большущий кинотеатр среди дня, не требовалось для этого ожидать выходных, как у них в поселке. Кресла в кинотеатре затянуты мягкой тканью, сидеть в них удовольствие.
   Ездили «зайцами» на трамваях в сторону пляжа, экономя монетки на газированную воду из автоматов. Автоматы с газировкой – вот тоже изобретение. Видеть то их видел Васятка, в том же Свердловске, да ни разу не пользовался сам. А с Серым – пожалуйста. Сколько хочешь! Точнее, сколько монеток имелось. Вода из автомата кололась пузырьками газов, обжигая горло холодом в жару.
  Возле пляжа, совсем недалеко, располагался причал настоящих прогулочных кораблей. У каждого такого красавца имелось свое имя, своя окраска, своя несхожесть с другими. А на одном из кораблей, Васятка видел своими глазами, целая команда юных моряков в форме, уплыла вдаль. Вот это да! Город! По широкой глади воды тут и там проносились моторные лодки, оставляя за собой разводы волн. Да! Интересно. Брат говорит, что есть в городе дом юных техников, где можно самому строить модели самолетов и кораблей. Имеется и клуб юных моряков. А уж секций спортивных видимо не видимо. Выбирай любую: от лыж до стрельбы. Лыжи Васятка любил, каждую зиму он часами гулял по тайге недалеко от дома. Ведь лес начинался сразу за огородом. На лыжную секцию он бы записался. Или лучше в клуб юных моряков? А еще есть и авиамодельный кружок и всякое-всякое другое. Голова «плыла» от избытка возможностей.
   Удивительно еще и то, что в городе вода лилась из кранов прямо в квартире, нет необходимости нести ведра от колонки до дома. А ванна с горячей водой и душем?! Будет что рассказать Вовке Русских о городе.
  Скоро подошел и день отъезда. Родители, прихватив с собой маленького Колю, ушли по делам. Серый и Васятка остались одни дома. Они сидели на диване и мечтали о будущем.
- Ты как учишься? – начал старший.
- На пятерки.
- Что, совсем-совсем?
- если честно, то иногда четверки бывают. Но редко
- Так ты что, отличник?
- Ага.
- А-а. Понятно. Но это ерунда, к четвертому классу станешь троечником.
- Почему это? – расстроился Васятка.
- Так это закон! Все к четвертому или пятому классу становятся троечниками. Да ты не бойся. Я – троечник, и ничего. Все нормально.
- А тетя Тоня не ругает?
- За тройки? Нет. За двойки, конечно, на улицу не пускает.
- Мне мама строго-настрого запретила на тройки учиться. А я и не могу по другому, мне нравится в школе. Все понятно и просто.
- А мне не нравится. Ну их. Бегать мало дают. Вот на уроке физкультуры здорово, да на трудах. Физрук у нас клевый.
- Какой?
- Клевый, говорю.
- А-а, -протянул Васек, хотя так и не понял, что это значит – хороший или плохой.
- А эти книги я вообще не перевариваю! – Продолжал Сергей. - Училки только и говорят, что ничего из вас лодырей не получится, если читать не будете. Как будто для гонщика чтение главный предмет.
- Я люблю читать. Знаешь. Есть такая книга – «Приключения Тома Сойера»? Интересная. 
- Не. Это не для меня. Кино, мультфильмы – да, а книги нет. Скучища. А ты кем собираешься стать? – сменил тему Сергей.
- Я еще не знаю. – Васятка задумался. В голову ничего не приходило. - Вообще-то мне кино нравится. Может артистом?
- Да. Это отлично придумано. Представляешь, ты приезжаешь к нам в город, идешь по улице, все ахают от удивления. Приехал знаменитый артист Василий! Нет, не так. Самый знаменитый артист сегодня в нашем городе! Все билеты проданы! Мест нет! Кругом айкают и ойкают. Мечтают попасть на концерт, но бесполезно. Все продано.
- Удивляются все кроме тебя. Ведь ты будешь моим лучшим другом. И пройдешь без билета в первый ряд на лучшее место.
- Ну, да. А я иду и всем говорю, что это мой младший брат.
- Здорово! – Васятка мечтательно прикрыл глаза. - А ты о чем мечтаешь?
- Я, я буду иметь моторную лодку, голубятню и мотоцикл.
- А кем станешь?
- Наверное, гонщиком. Буду на мотоцикле участвовать в соревнованиях. Видел, как мотоциклисты ездят вверх ногами по шару?
- Не-а, - удивился младший брат. – Вверх колесами?
- Ага. Жалко их сейчас нет. Они в прошлом месяце выступали. Ну да ладно, еще увидишь.  И меня на красном мотоцикле в очках и шлеме.
- Ух, ты!
- Или нет, лучше стану я капитаном какого-нибудь корабля, и буду катать людей в выходные. Тельняшка, черные клеши, фуражка белая с черным козырьком. Тебя, конечно на катер, без билета пропущу. Хоть целыми днями со мной плавай.
- Спасибо, Серега. – Что такое клеши Васятка постеснялся спросить, такого слова он не знал. Но про тельняшку все же решился.
- Серый, а что это – тельняшка?
- Да-а-а. Ничего не знаешь. Ну, это такая полосатая как бы майка с длинными рукавами у моряков. Помнишь морячков на катере?
- Конечно.
- Вот у них, вспомни, на груди виднелись голубые полоски. Это и есть тельняшка, под формой. Да у нас все пацаны мечтают о тельниках. И даже некоторые девчонки. -
Припечатал он.
   Васятка только удивлялся всему тому, что есть в городе.
- А вот представь, идешь ты по улице и, вдруг, находишь кошелек. В нем десять рублей. Что ты сделаешь? – продолжил Сергей.
   У Васятки аж дух захватило от необычайного богатства, свалившегося на него.
- Я, я, я ровно половину тебе отдам, ведь ты мой лучший друг и… мы вместе пойдем в магазин игрушек. Я себе «Бременских музыкантов» перво-наперво куплю.
- Молодец. А я, если найду кошелек со ста рублями, тоже половину отдам тебе.
   Вася еще сильнее обрадовался  Сережкиной щедрости. Даже пятидесяти рублей – такого богатства не пожалел для брата, точнее лучшего друга.
- И пойдем мы, - продолжил Сергей, - не в магазин игрушек, а туда, где продают снасти для рыбалки. Выберем по самой лучшей удочке, лесок разных, грузил, блесны, крючков… Я отца просил, но он сказал, что это очень дорого. А турманов сколько сразу себе куплю!
- Ага, - вяло поддакнул Васятка. Становится рыбаком или голубятником ему не хотелось. Вот стать бы самым высоким в классе… - А представляешь, если бы мы с тобой такие таблетки изобрели, что самыми храбрыми стали?
- Так они уже есть. Помнишь кино про желтый чемоданчик?
- Я такое не видел.
- Деревня. Увидишь. Оно вот о чем, - и Серый начал пересказывать Васятке фильм.
   Все-то уже изобретено до меня, - грустно думал Васятка. – Что мне останется?
Еще долго братья делились друг с другом своими тайными мыслями и желаниями. И даже пели полюбившиеся песни:

     А как известно, мы народ горячий , и не выносим нежностей телячьих
     Но любим мы зато телячьи души,  любим бить людей, любим бить людей
     И бить баклуши
      
     Мы раз-бо-бо-ойойники,
     Разбойники, разбойники
     Пиф-паф и вы покойники,
     Покойники, покойники

 Они уснули, обнявшись, не услышав возвращения родителей. Собранный к скорой дороге чемодан уже ждал наготове.

   Утром, когда город еще только просыпался, дядя Валентин, проводил сестру с племянником на станцию, в соседний город. Серый спал очень крепко, и будить его не стали. Он улыбался во сне. Его белый вихор не приминался даже подушкой. Васе очень хотелось попрощаться с братом, но пусть спит, время раннее.
    Мама и Васятка в точности повторили маршрут, по которому приехали в гости к родне. Автобус, электричка, поезд, пересадка в шумном Свердловске, толчея в билетной кассе и снова поезд.
   Мама больше не просила Васятку надеть неудобный костюм. Билеты в их направлении в кассе имелись. Погода стояла солнечная. Мама даже немного погуляла с сыном по Свердловску, в ожидании отправления своего поезда. Вася еще раз осмотрел непонятный ему монумент на площади перед вокзалом, поел мороженое на палочке. Его уже не удивляло множество людей, спешащих неизвестно куда. Мама купила ему новую интересную игру с кубиком и фишками – Васятке не терпелось распечатать ее и начать играть. Но терпел до дома.
  Там их ждал отец. Все складывалось чудесно. Васятка с чувством необыкновенной радости вспоминал дни, проведенные у родственников. Он полюбил брата и даже восхищался его простотой, смелостью, находчивостью и самостоятельностью. Жаль, что Сережка остался так далеко.

   Вернувшись в поселок, он вновь окунулся в свой мир, теперь уже не казавшийся ему лучшим на свете. Наша страна огромна и в ней, оказывается, есть другие города, в которых жизнь так не похожа на жизнь маленького поселка. Она совсем не плоха, та далекая и чужая жизнь. Она не лучше и не хуже, она – другая.
   Васятка долго рассказывал Вовке Русских о брате, жившем в далеком городе, где белые катера отвозили в неизвестность веселых пассажиров. Он рассказывал другу о высоких домах, быстрых желто-красных трамваях, мороженом и газировке. О том кинотеатре, что вместит дважды поселковую школу. О красочных афишах на улицах, о парке с аттракционами, о длинных улицах, у которых не видно ни начала, ни конца. Васятка рассказал Вовке о том, как помогло ему в дороге волшебное стеклышко.
- Спасибо, Вовка. Возьми его назад, - Вася достал из кармана подарок друга. Он давно решил вернуть его Вовке. Ему не хотелось, чтобы друг навсегда лишился своей самой любимой вещи.
   Русских обрадовался. Та вещь, которую он утратил на веки, вновь возвращается к нему. Он взял в руки волшебное стеклышко и уже почти совсем положил его в карман, но остановился.
- Нет. Оно твое. Я отдал его насовсем, - сказал он, и протянул ладонь с драгоценностью Васятке.
- Не-а, - покачал головой Васятка. – Я не могу. Я решил.
- Тогда… Тогда давай закопаем его, пусть это будет нашим секретом. И оно станет помогать нам обоим! Лишь загадай желание.
- Здорово. Давай.
   Друзья врыли неглубокую ямку, за забором Вовкиного дома, положив в нее стеклышко, закопали ямку. И даже воткнули рядом с кладом сухую ветку, чтобы лучше запомнить место. После этого отправились пускать кораблики на пруд возле пожарной части.
 
   Лето закончилось быстро. Холод вместе с мрачными кудлатыми тучами долетел до поселка с той стороны, куда летом не заходило солнце. Говорят, что там север, там вечные льды и никогда не тает снег. День быстро становился коротким. Дома вновь потрескивала березовыми поленьями печка, разгоняя страхи и грусть.
   Часто в свободное время Васятка, как и прежде слушал на родительской радиоле все те пластинки, что и раньше нравились ему. Не было среди них только одной-единственной, любимой. Той, что владела его мыслями и воображением. Но история музыкантов, их дружба, удаль, веселые песни никогда не покидали Васятку, ведь он помнил все наизусть. Весь текст, нюансы интонаций, музыкальные пассажи…
   Родители знали о том, что сын грустит без любимой пластинки, но в поселковом магазине она больше так и не появлялась. До ближайшего городка сто с гаком верст по кишащей гнусом тайге. Ничего кроме железной дороги не связывало их с той самой страной во всем ее многообразии и красоте. Но родители работали и времени на поездки не имели, а Васятка смирился с утратой.
   Открылись двери школы, и он занялся тем, что интересовало его – учеба, знания, книги. Второй класс давался ему так же легко, как и первый.
   Ранняя зима вновь вернула его на лыжи. Первый снегопад принес больше метра снега сразу, и еще прибавляло по чуть-чуть каждый день. После занятий он прогуливался  вдоль кромки леса недалеко от дома, пока не темнело. След от накатанной им лыжни начинался прямо от калитки и петлял между тех самых берез, которые они с Вовкой летом использовали под парашюты. Глядя на эти березы, он уже вспоминал длинные каучуковые шланги, на которых качались они летом во дворе Сережкиного дома.
   Ранние вечера заканчивались долгими ночами. За окнами шуршали снежинки, мороз леденил стекла окон и дверные косяки. Клубы пара вырывались из дома вместе с открытой дверью. Две печки в доме пыхали жаром, наполнив уютом, затерянное в дебрях тайги, жилище.


   Ближе к середине весны, когда снег побурел и покрылся толстой коркой наста, Васятка услышал разговор родителей о переезде. Никаких чувств от этой новости он не испытал. Ему казалось, что переезд сродни поездке в отпуск. Повидали мир и вернулись. Затем эти разговоры стали доходить до ушей мальчика все чаще и чаще. Прислушиваясь, Васятка понял, что уедут они именно в тот город, где живет его брат. Это радостно!
    Он наблюдал, как родители обсуждают детали своих поступков, связанных с таким важным делом. Друзья родителей, заходя в гости, грустно вздыхали. Васятка напротив – был бодр, ведь Серый будет там, рядом. Кто-то пытался заводить разговоры о том, чтобы остаться, но это лишь придавало родителям дополнительный импульс в отстаивании правоты сделанного выбора. Только сейчас мальчик понял, что уезжают они навсегда. Что он очень долго (слово «совсем» не укладывалось в голове) не увидит Вовку Русских, одноклассников, свой дом, поленницу за углом, клад с волшебным стеклышком, мутную усталую реку, мошкару и кромку дремучего леса за забором огорода.
   Когда снег совсем сошел, первые листья и травы освежили серость земли и безжизненность деревьев, а до конца учебы оставалось каких-то три недели, все вещи вместе с мотоциклом погрузили в большой металлический контейнер, который отправился в долгий путь по железной дороге.
    Вскоре и им самим предстояло уезжать
   Пустой дом, казалось, особенно грустно поскрипывал половицами, пищал несмазанными дверными петлями, прощаясь с хозяевами. Мама плакала, а Васятка в последний раз обошел все свои любимые уголки во дворе. Впервые за все время  разлилась в его сердце странная протяжная боль, сладостная и томительная. Он неожиданно, отчего сам не понимая, стал грустен. Эта тонкая боль перебивалась новым сильным чувством увлекательной поездки. Именно, как поездку, а не переезд принимал Васятка нынешнее мгновение жизни.
   И поезд унес всех их на юго-запад, туда, где белые катера разбивали носом волнистую гладь большой воды. Где в магазинах продавали четыре сорта мороженого, а на каждом углу стояли урчащие автоматы с газводой. 

   Две первых недели в городе, пока не получили временное жилье от предприятия с которым родители заключили договор, они жили в двухкомнатной квартире дяди Валентина. Серега очень обрадовался приезду двоюродного брата! Он сразу же забрал Васятку с собой на улицу, знакомя его с новыми друзьями. Родители предполагали устроить сына в ту же школу, в которую ходил его брат. Учиться рядом со старшим братом: о таком Васятка и не мечтал. Все складывалось удачно. Коля подрос и уже не плакал постоянно, как раньше.
   Васятка все не успевал сделать то, чего ждал сам очень долго. Послушать свою любимую сказку, так ни разу не слышанную им за год. Устройство в школу, семейные заботы, Сережкины игры это все отнимало время.
   Наконец, в один из дней, когда Сергей отсутствовал, и Васятке не предстояло никаких дел, он спросил разрешения у своей тетки включить проигрыватель.  Искать конверт пришлось очень долго. Все пластинки были рассованы и распиханы в разные ящики стола, пылились в коробке под столом, валялись под детской кроватью. Васятка нашел свою в той самой пыльной коробке под столом. Красивый красочный конверт порвался в нескольких местах от неаккуратного обращения. Но, кажется, сама пластинка цела. Мальчик включил проигрыватель и спустил звукосниматель.
  … Страшный треск исцарапанного винила раздался в динамиках радиолы. Звук начал «заедать» с первых же музыкальных аккордов вступительной песни. Игла не могла двигаться по своей дорожке из-за глубоких царапин. Васятка попытался вручную помочь игле правильно проделывать свой путь. Он подталкивал звукосниматель пальчиком в тех местах, где происходило «заикание». Но это приходилось делать постоянно.
   Слушать заикающиеся голоса Трубадура и его друзей не оказалось возможным, и мальчик выключил радиолу. Он повертел пластинку в руках. Изменил угол наклона так, чтобы солнечные лучи, пробежав по черной поверхности хорошо осветили тонкие кольца записи и только теперь заметил множество глубоких и мелких царапин с обеих сторон. Казалось, что пластинку специально терли о какой-нибудь шершавый предмет.
   Мальчишка заплакал. Как? Как мог Серый так бездушно обойтись с такой драгоценностью? Ведь Васятка подарил ему самую любимую свою вещь, то дороже чего не имел. То, что даже не надеялся больше никогда иметь. Почему брат не хранил ее бережно, так как это делал всегда он сам?
   Тяжелая обида заполнила сердце. Но если Серега так отнесся к его подарку, значит ли это, что ему безразлична эта сказка? Или он просто не понимает, что купить подобную Вася не мог целый год. Сможет ли теперь? Вдруг в магазинах и этого города нет в продаже веселой сказки о приключениях бродячих артистов? Разве может Серый оставаться лучшим другом после этого?
   Поплакав, Васятка понемногу успокоился, хорошо хоть то, что никто не видел его слез. А то скажут - нюни распустил! Да было бы из-за чего! Нашел тоже, пластинка!
   Нет, обижаться на Серого не за что. Он не разбил, не потерял, не променял подарок. Всего лишь не почувствовал его величину. Может он и другое не сможет почувствовать? Стоит ли ему доверять свои самые сокровенные мечты и тайны?
   Васятка по-другому взглянул на все поступки Сергея. Он еще не понимал, что люди совсем не похожи друг на друга, что нельзя примерять на себя чужие дела. Он не понимал, но почувствовал это сердцем, которое сжалось от горечи. Не маленькой горечи от обиды на брата, а неведомого ранее чувства утраты вселенской справедливости. Он понял, что люди могут быть безразличными к тебе, твоим мыслям, желаниям, словам. И еще: стоит ли дарить, действительно, самое-пресамое свое любимое? То, без чего плохо самому. То, что составляет твой мир. Оказывается, у Сережки он другой этот мир. Ему нет дела до того, что переживал Васятка…
   Вася совсем успокоился. Он принял решение во что бы то ни стало купить себе новую пластинку. Сегодня же он попросит маму. Подарок лег на свое место, в пыльную коробку под столом.
   Ночью ему снова приснился трубадур.

Мы свое призванье не забудем
Смех и радость мы приносим людям
Нам дворцов заманчивые своды
Не заменят никогда свободы
Не заме-е-ня-а-т ни-ко-гда сво-бо-о-ды
Ла ла ла ла ла ла
 
- Трубадур! – обрадовано позвал мальчик.
- Я здесь, Васятка.
- Ты вернулся?
- Конечно, друг мой.
- И уже не уйдешь?
- Нет. Не уйду. Я буду рядом всегда.
- Не уходи. Я грустил без тебя.
- И я соскучился. Я пришел, чтобы пригласить тебя в путешествие по моей сказке. Ты согласен?
- Ты еще спрашиваешь?
- А готов?
- Да.
- Готов ли ты сражаться за правду? Сможешь ли выдержать верное слово? Неприятны ли тебе ли тебе злоба, обман, глупость и зависть? 
- Да, да, да.
- Тогда, друг мой, давай твою руку и… - Васятка вложил свою ладонь в крепкую ладонь трубадура, и они шагнули туда, где волшебный мир сказки собирал своих друзей.
   Васятка, дрыгнул ногой во сне, улыбнулся и повернулся на бок. Шла седьмая ночь его жизни в новом городе, в который он приехал уже не в гости. Навсегда.

  Публикация: СМЕНА №10  2007г. 
  Иллюстрации Льва Рябинина