Было времечко, целовали в темечко. А теперь – в уста. И то – за ради Христа.
Было… Было времечко. Меня даже машинисты к себе, в тепловоз, брали. Зайцем. Подвезти в попутном направлении.
Только сразу предупредили, что перед разъездами надо в боковые переходы слинять и в небольшие овальные окошки, что у них вдоль борта идут, не высовываться. Чтобы дежурящий на разъездах народ не углядел увеличения состава паровозной бригады сверх штатной численности и не доложил об этом по своей железнодорожной связи тому, кому этого знать и не след. А до разъездов можно было даже в кабине машиниста посидеть, понаблюдать за работой бригады.
Кстати, на моей станции у них остановки не было. Так они притормозили по максимуму, но выпрыгивать мне пришлось всё-таки на ходу. А потом четверть часа – не меньше! - отпаивать перепуганную дежурную по станции:
- Ой, а я смотрю, скорый тормозит! Сразу так и подумала - не иначе, случилось что...
И за проезд ничего с меня не взяли. Ни копейки.
Так я поэтому на тепловоз и сел. Честно подошел к мужикам и объяснил, что так, мол, и так. Нет у меня денег. А без них в вагоны соваться без толку. Даже зайцем. Может, хоть они вот такого, не сильно длинноухого, возьмут?..
А они… Посмотрели на меня, переглянулись между собой… Да и открыли у себя, наверху, дверь в кабину машиниста. Прыгай, мол! Не сильно длинноухий.
Я и прыгнул. Вместе со своею дорожной сумкой.
Это уже потом, по ходу пьесы выяснилось, что у них и остановки на моей станции нет.