После этого визита я несколько дней ходил как потерянный, полон раздумий и вопросов; однако скоро, за неимением свободного времени, забыл и про конверт, и про 600 дукатов. Я работаю у Дугласа – хозяина строгого, хоть и справедливого. Он умеет нагрузить работника так, чтобы тот не помер, но и думать забыл о своих насущных проблемах. Работал я как проклятый, и каждый раз приходил домой уставший и замученный. У многих моих коллег были семьи, так что, возвращаясь домой, они оказывались в объятьях любимой или среди радостных вернувшемуся домой отцу детских лиц. Я же всю свою жизнь был холостяком, поэтому, когда я оказывался у родного очага, меня встречал только холодный камин и чешское пиво в погребе. Однако в день через три недели после моей встречи с Войтехом дома меня ожидал сюрприз. Войдя в комнату, я увидел на столе конверт. Удивившись, ведь ни друзей, ни родственников у меня не было, а соработники мне никогда не писали, я решил открыть его. В нем оказался небольшой листок бумаги с тремя строчками. «Не забывай про конверт. Помни о БМ. Войтех.». Меня как кипятком ошпарило. Оставалась неделя, а конверт с письмом как лежали на полке шкафа, так и продолжали лежать.
Следующий день я провел как в кошмарном сне – встав с постели в 4 часа, я не садился ни на минуту до самого вечера. Сначала побежал к Дугласу оформить отпуск; а так как скороходностью я никогда не отличался, я пытался вытянуть как можно больше суток у хозяина. В конце концов мы сошлись на 5 днях за мой счет; ведь в случае, если договор будет действителен, мне это не нанесет серьезного урона. Затем я понесся брать в аренду лошадь в ближайшей конюшенной, покупать себе провизию на дорогу, собирать вещи… В общем, к обеду я чувствовал себя как взмыленная лошадь. Сердце гулко билось в тесных узах грудной клетки. В поле зрения, то появляясь, то исчезая, мерцали цветные радуги. В висках неведомый кузнец устроил кузницу, гулко стуча изнутри своим невидимым молотом. Единственным утешением было то, что моя лошадка, как будто разделяя усталость своего хозяина, всячески старалась меня приободрить – то кладя голову мне на плечо, пофыркивая и утыкаясь своим теплым носом в мою шею, то, заигрывая со мной, пытаясь повалить меня на землю.
У меня в своей жизни никогда не было домашних животных – ни лошади, ни собаки. Даже кошки я никогда не держал у себя. Давным-давно, когда я еще был маленьким и были живы родители, у нас дома жила собака. Однако однажды она по неосторожности прокусила мне руку, пошла кровь. Мать, горячая она была, палкой взашей выгнала Дымку, так, кажется, ее звали. С тех пор она категорично относилась к пребыванию любых животных в доме. Наверное, я потом всегда просто воспринимал это как должное, ни разу не пытаясь завести хоть кошку, даже после смерти матери. Поэтому я радовался как ребенок, идя рядом с лошадью, не смея даже в течение полудня сесть на нее…
Выехал я после обеда. До Праги от Кралова не очень далеко, около суточного перехода. Так что я рассчитывал доехать туда максимум в течение двух суток. Погода стояла отличная – светило солнце, весна еще не целиком перешла в лето, поэтому было не очень жарко. Моя кобылка, которую я на время моего путешествия окрестил Солнышком, весело трусила по тракту. Хоть мое имя для ее темно-серого окраса кожи не очень подходило, но для меня эта лошадь была именно Солнышком; я ощущал в ней что-то родное, как будто мне предстоит с ней связать не 5 дней своей жизни, а гораздо больше. Солнышко видимо чувствовала то же. Поэтому мы слаженный дуэтом ехали все дальше и дальше от родного города, откуда я не выезжал уже больше 10 лет. По дороге мы заехали к моему приятелю, сыну друга моего покойного отца, который время от времени навещал меня, но к которому я так и не удосужился до этого съездить. Погостив у него два дня, мы поехали в Прагу.
Неприятности начались на следующее утро, когда я проснулся от холода и сырости. Вокруг на траве оседал утренний туман, превращаясь в росу. Вдалеке жевала травку Солнышко. Всё было бы хорошо, если бы не резко сменившаяся погода. Солнца не было; небо было полностью затянуто дымкой. Решив не задерживаться, мы поехали дальше. Вскоре показался Кралов. Несмотря на то, что был уже почти полдень, воздух становился всё более влажным, дышать стало трудно. «По-любому, - подумал я, - должна быть большая гроза». Проведя свое детство в деревне, я практически никогда не ошибался с погодой на текущие сутки – там ведь от этого зависело буквально все благополучие. Не ошибся я и на этот раз. Только въехав в город, начал крапать дождь, стало погромыхивать все сильнее и сильнее с каждой минутой. Быстро найдя место для своего Солнышка в конюшне, я пошел искать какой-нибудь трактир на окраине города со свободной комнатой для ночлега. А дождь перешел в ливень, и началась гроза…