Небо было затянуто тучами. Тяжелые грозовые облака висели над городом, готовясь с минуты на минуту разродиться богатым проливным дождем. Миланья смотрела в почерневшее, как убитая горем вдова, небо и с нетерпением ждала тяжелых дождевых капель и той свежести, которая обычно бывает после летней грозы.
При первых раскатах грома, люди заметно заторопились, и только одна Миланья продолжала стоять с закрытыми глазами, запрокинув голову назад. Яркая вспышка молнии озарила девушку, потом еще раз и еще, и вот, наконец, начался самый настоящий ливень.
Сегодня Миланья спустя десять лет встретила свою давнюю, забытую, но все же настоящую первую любовь. Тимофей. Все эти годы она повторяла это имя, как молитву. Ни на секунду она не забывала о нем. Ярким воспоминанием до сих пор живет в ее сердце их первая встреча, в парке, на аллее.
Они с подругой Таней в тот день сбежали с первой пары. Миланье показалось, что утро слишком прекрасно, чтобы делить его с математическими формулами в душной, пыльной аудитории. День действительно выдался великолепным, и подруги направились в близлежащий парк с богатыми листвой, умудренными жизненным опытом деревьями, с красивыми резными скамейками вдоль аллей-артерий, по которым с радостными криками бегали дети.
Девушки шли быстро, будто пытались догнать остатки роскоши ускользающего навсегда утра. Внезапно Миланья споткнулась, не удержала равновесие и растянулась на асфальте. В этот же момент к ней подскочил молодой человек и ловко поднял ее за обе руки. От падения растрепались волосы, содрана коленка, ныла лодыжка, но Миланья будто ничего не замечала, она пристально рассматривала ее случайного спасителя.
Его волосы, цвета воронового крыла, были слегка взъерошены, крепкие руки все еще поддерживали ее локти, а добрые лучистые глаза внимательно смотрели на нее, и казалось, будто они улыбаются.
- Тимофей - произнес незнакомец.
- Миланья - шепотом ответила девушка
- Какое имя ...
- Какое?
- Редкое - еще шире улыбнулся спаситель.
- Спасибо - отозвалась она.
Потом выяснилось, что Мила не может наступить на ногу и Тимофей взял ее на руки донес до ближайшего такси, они с Таней сели в машину и укатили. Спустя две недели Миланья снова пришла в парк, но уже одна и почти сразу встретила его там же, на том же месте.
Четыре месяца, четыре долгих и таких коротких месяца они провели вместе. Им казалось, что мир создан и существует для них, и ничего кроме их всепоглощающего чувства больше не существовало.
Миланья продолжала стоять под дождем, капли постепенно становились мельче, реже, ладонью она провела по мокрым волосам и медленно побрела по аллее.
Лекции в институте Миланья бессовестно пропускала, каждое утро она летела на встречу к своему возлюбленному, опасаясь, что им вновь не хватит времени наговориться. Ей нравилось держать его за руку, целовать гладко выбритую щеку, льнуть к его груди и слушать биение его сердца. А он гладил ее по волосам и все крепче прижимал к себе.
В свои 17 лет она была влюблена, она любила, была любима и счастлива до тех пор, пока обо всем не узнали родители.
Дождь почти утих. В мокром сарафане, с босоножками в руках она очутилась на мосту. Проходящие мимо люди смотрели на нее с любопытством и удивлением, но ей было все равно. Она полностью погрузилась в воспоминания, тем более так недавно она видела его вновь.
Папа Тихон Дмитриевич, властный и влиятельный человек, узнал обо всем от жены. Именно ей однажды утром позвонили из деканата и рассказали обо всем: дочь уже четыре месяца не была на занятиях, началась сессия, нависла реальная угроза отчисления Миланьи из университета, и родители просто обязаны на нее повлиять. В этот же вечер состоялся суровый разговор отца с дочерью. Вопросы сыпались один за другим, строгий взгляд любимого папы прожигал насквозь, и Миланья не могла ему лгать. Она рассказала ему обо всем. Тихон Дмитриевич выслушал ее внимательно, тяжело вздохнул и сказал: "Я запрещаю! И еще, обязательно поговорю с твоим ухажером". После встал и вышел из комнаты.
Мимо проезжали машины, разбрызгивая лужи и придорожную грязь. Миланья огляделась по сторонам, зажмурилась, открыла глаза, провела рукой по парапету и смело зашагала вперед. Она не заметила, как на глаза навернулись слезы и лучшее, что можно сделать идти быстро и уверенно, желательно бежать.
Через два дня после серьезной беседы с отцом, девушка встретилась с Тимофеем на их прежнем месте. Он стремительно подошел к ней, сгреб в охапку, прижал к себе и быстро заговорил: "Ангел мой, я уезжаю. Надолго, возможно навсегда. Бегу от самого себя туда, где мне ничего не будет напоминать о тебе. Твой папа прав, ты юная, красивая, большая умница. Заканчивай университет, и будь счастлива". После он отпустил ее и зашагал прочь. Миланья словно остолбенела от пронзительной боли, спустя несколько секунд она разрыдалась в голос. Откуда-то появился отец, прижал ее к себе и долго гладил по голове, пытаясь успокоить.
Первые две недели без Тимофея, она жила, как в тумане. Ей все в одно мгновение опостылило, она мерила дни короткими перебежками. Отныне в университет ее отвозил отец, после занятий встречала мама. Однажды она услышала шепот родителей за стеной: - Тиш, может, не нужно было так? - говорила мама Анастасия Львовна. – Смотри, как мучается, опять будет кричать ночью.
- Будет тебе, помучается и перестанет. Что это за любовь такая? Ему же почти 30 лет. Вовремя я вмешался, вовремя. Пройдет время, все забудется.
Но время шло, а боль не утихала. С каждым днем казалось, болело все сильнее, пульсировало в висках, и голова оставалась, как в тумане.
Наконец, засияло солнце. Миланья посмотрела на чистый голубой небосвод и невольно сощурилась от ярких и навязчивых лучей. Она сбавила шаг и шла медленно, разглядывая знакомые улицы, вьющиеся вокруг домов, обрамленные сочной зеленой травой. Воспоминания не отпускали ее, они словно пустили корни в ее душу, мысли, подсознание.
Без Тимофея прошел год. Стало немного легче, совсем чуть-чуть. Но теперь можно было хотя бы дышать полной грудью, а мысли о возлюбленном уже не протыкали словно иглы. За спиной остался первый курс, впереди были еще четыре года студенческой жизни. Папа и мама относились к Миланье с пониманием, старались поддерживать ее во всем. Но она ко всему оставалась равнодушна. Правда, уже на четвертом курсе родители познакомили ее с милым парнем по имени Петр. Добрый, спокойный, воспитанный, умный, обходительный, но он совсем не напоминал Тимофея и абсолютно не нравился Миланье. Она не понимала, для чего состоялось это знакомство, пока однажды отец не заявил о свадьбе. И здесь пришлось подчиниться.
Летним ясным днем Миланья Тихоновна вышла замуж за Петра Красинникова. У них сложилась неплохая семья, спустя год после свадьбы, они оба закончили учиться, еще через год у них родилась дочь Устинья, единственная отдушина и лучик счастья в жизни Миланьи. И стало легче, да нет, боль отступила совсем, остались только теплые воспоминания и маленькие тайны двух когда-то влюбленных друг в друга людей. Миланья наконец-то улыбалась не потому что так надо, а совершенно искренне и открыто, и возможно все шло бы именно так, если бы …
Внезапно зазвонил телефон, проворным движением девушка достала его из маленького белого рюкзака и сказала:
- Да.
- Милочка, ты где? – голос Петра был взволнован. Миланья машинально взглянула на часы, 22.00 поздновато. Пора возвращаться домой. Но она продолжала идти, наслаждаясь ароматом, который оставил после себя ливень.
Устинье исполнилось 5 лет. В день ее рождения съехалась вся семья и друзья молодой семьи Красинниковых. В прихожей очень быстро выросла куча блестящих, упакованных коробок и коробочек, а девочка было нарядно одета в нежно-голубое платьице с белым поясом на талии. Огромный торт и пять свечей украшали большой стол, приглашенные гости сидели вокруг него и хлопали в ладоши в ожидании главного события – задувания свечей. Устинья зажмурилась, сделала глубокий вдох и дунула изо всех сил, свечи погасли мгновенно. Все зааплодировали. Миланья любовно поправляла косички дочери и утирала слезы умиления. Неожиданно раздался голос Петра:
- Милая, можно тебя на минуточку. - Она вышла на кухню, где супруг в это время перемешивал салат.
- Да, Петруш.
- Солнышко, у нас нет хлеба. Давай ты домешивай салат, а я схожу, - сказал Петр и поцеловал жену в щеку.
- Да нет, я сама, я быстро, - на ходу поправляя волосы у зеркала, сказала Миланья и скрылась за дверью.
Ближайшая булочная оказалась закрыта, пришлось идти в другую. Ей навстречу тяжелой поступью шел грузный человек в затертых и старых джинсах. Его мощный торс плотно облегала синяя, полинявшая от времени майка, лицо было покрыто щетиной и только глаза, с которыми случайно встретился ее взгляд, показались ей очень знакомыми. Она прошла мимо него и вдруг остановилась. Несколько секунд она боялась обернуться, но была уверена, что незнакомец тоже остановился. Наконец Миланья повернула голову и в этом большом и неуклюжем человеке, она узнала Тимофея.
- Миланья, ангел … это ты – сказал мужчина и медленно стал к ней приближаться.
Она думала, что ее сердце выпрыгнет из груди в этот же момент. Но она нашла силы произнести:
- Нет, то есть да это я. Но кто вы?
- Милая моя девочка, посмотри в мои глаза.- Он подошел к ней очень близко, погладил ладонью по ее щеке. Она закрыла глаза и опустила голову ему на грудь.
- Небо затягивает тучами, иди, моя хорошая, скоро будет дождь. Промокнешь. - И поцеловав ее в голову, он как когда-то быстро зашагал прочь.