Халява
Закончился последний курсантский летний отпуск. Со всех сторон необъятного Союза стягивались в город курсанты первого батальона. Приезжали, как правило, заранее, но не один не бежал ночевать в родные пенаты. Размещались, кто, как мог: у родственников, знакомых, подруг. Волокли в чемоданах подарки и сувениры, а в голове хмельные воспоминания вольных летних дней.
Сашка тоже вез сувениры. Взводный просил достать валдайские колокольчики, тогдашний сувенирный бренд Новгородской губернии. Для родни, себя, и начальника кафедры физо он вез несколько пакетов сушенной местной рыбки.
Едва разместившись, разобрав чемодан и слегка отметив с дядькой приезд (тетка, вместе с Сашкиной двоюродной сестрой и ее детьми уехала на несколько месяцев в деревню) он бросился обзванивать явки однокурсников. Откликнулось четыре человека, которые договорились встретиться у штаба ПрикВО, в простонародье именуемого Пентагоном. Но сам штаб им был по барабану, их интересовала местная достопримечательность под названием пивной завод «Золотой колос», вернее даже не сам завод, а его пивной бар со свежим, живым, поступающим в полуподвальный зал прямо по трубам, пенистым пивом.
Встретившись, сослуживцы вволю нахлопались друг с другом по спинам и с хозяйственной основательностью обосновались за стоячим круглым столиком. Янтарное пиво хмелило головы, соленая рыбка требовала постоянного повтора, и завязался разговор о вольных отпускных денечках, о ночках холостяцких, о молодости беззаботной.
- А я там…
- А я тут...
- Я с ней…
Но говорят правду, что офицеры на службе говорят о женщинах, а в компании с женщинами – о службе, и незаметно разговор перекатился к служебным вопросам.
- Ребята, а вы что, с политического училища? – неожиданно задал вопрос незаметно подошедший мужчина с бокалом пива в руке.
- А вам-то что? – подозрительно оглядывая невысокого, лет сорока пяти, плотного мужичка, со щегольскими усиками, обряженного в дорогой костюм-тройку, внешним видом напоминавшего сошедшего с экрана тридцатых годов типичного польского пана.
- Извините, что отрываю от столь важных дел, - немножко язвительно отозвался незнакомец, - просто мне показалось, что вы с военного училища.
- Кому кажется, тот крестится, дядя, - отпарировал Сашка, - шли бы вы по своим делам, отдыхать мешаете.
- Ладно-ладно, ребятки, - примирительно ответил незнакомец, обведя цепким запоминающим взглядом любителей пива. - До скорой встречи ребятки. – И неспешно удалился.
- Во, гадский папа, все настроение испортил, – прокомментировал Арсен, глядя вслед удаляющему, - может, скинемся и к моим на Левандовку, в саду посидим? А то, тут что-то дискомфортно стало. Ну что, желающие есть?
- Я за! – Отозвался Чижик, - время есть, все равно, завтра только к десяти, проспимся.
Остальные отказались, сославшись на неотложные дела.
Посетив стоящий вино-водочный магазин, друзья на трамвае отправились в окраинный район города, застроенный частными домами. Район в ночное время пользовался дурной репутацией, но днем окруженные садами и утопающие в зелени его небольшие деревянные домики вызывали восторг.
Родня Арсена встретила прибывших с восточным гостеприимством и украинских хлебосольством и радушием. За щедро накрытым в уличной беседке столом время летело неукротимо быстро. Но всему рано или поздно приходит конец и Чижик с Тилибовым, уже глубоким вечером отправились к трамвайной остановке. Настроение было гораздо выше среднего, погода прекрасная. Выпитое, согревало душу, кружило голову и уже немного заплетало ноги.
- Давай споем! – предложил Арсен.
- Давай! – с энтузиазмом отозвался Сашка.
- Ехал, ехал козак мисцем, под копытом камень … - обнявшись, затянули друзья, но попеть вволю не удалось.
- Уже приехали, казаки. – Из тихо подкравшегося уазика выбирались старшина в сопровождении сержанта милиции, - как раз до вытрезвителя.
- Старшина Белозерчик, - представился милиционер.
- Права не имеете, мы военнослужащие, - забуянили собутыльники, махая перед патрульными военным билетом.
- А мы комендатуру вызовем, - посмотрев документы, сориентировались блюстители порядка.
- Равняйсь! Смирно! Я Тилибов! – забуянил Арсен. – Дежурному звони старшина! Пусть отцу домой позвонят!
Старшина внимательней посмотрел документы и быстро направился к машине. Скороговоркой забубнила рация.
- Садитесь в машину, - вскоре высунулся он в окно, - приказано вас по домам, до самых дверей доставить.
Поехали с ветерком и музыкой. Первым подвезли Сашку. Но самостоятельно дойти до квартиры, старшина ему не дал. Аккуратно взяв его под локоток, он сопроводил Чижика на четвертый этаж, прислонив курсанта к косяку, позвонил. Открывшему дверь ошарашенному дядьке предстала картина весело улыбающегося пьяненького Сашки в сопровождении сотрудника органов.
- Ваш? - откозыряв, вежливо спросил старшина.
- Наш, - удивленно ответил дядя Витя.
- Тогда забирайте, - и, повторно отдав честь, старшина спустился вниз.
Сашка с дядькой ладили хорошо, можно сказать душа в душу. Он уважал его за умелые, золотые руки, за чисто мужицкое русское желание выпить, закусить, погулять по поводу и без оного, за слабость к женскому полу, за чувство юмора, склонность к небольшим авантюрам и готовность всегда помочь.
Проспавшись, поутру отпускник не спеша направился к стенам родной Системы. Идя по булыжной мостовой у старой церкви, живописно оплетенной плюющем, у которой некогда снимались сцены с кинофильма «Три мушкетера», напевая под нос «…пора-пора-порадуемся на своем веку…», Сашка раздумывал о целесообразности дальнейших отношений с Ольгой-стюардессой.
Как-то в конце второго курса львовская родня уехала в деревню, оставив, пустую квартиру. Пустая хата это что-то. Это не только возможность побалдеть и оторваться на полную катушку, но и возможность приобрести кое-какие материальные выгоды. Наряду с обычным твердым рублем и традиционно-жидкой валютой, в училище ходил еще один вид взаиморасчетов, имеющий определенную товарно-денежную стоимость. Это были обычные четвертинки стандартного листа из дешевой газетной бумаги, заверенные гербовой печатью. В иные дни их курс взлетал до небес, и имя этим бумажкам было – бланк увольнительной записки. На какие только ухищрения не шел личный состав для получения вне квоты долгожданного бланка. Их выпрашивали у знакомых офицеров, у писарей, имеющих запас, всячески подделывали, а на крайний случай – просто покупали у более предприимчивых сослуживцев или просто обменивали.
Став временным единовластным хозяином заветной жилплощади, почти на месяц, Сашка долго не задумывался.
На ближайшей дискотеке, проводимой в клубе, он поднял руку с зажатым в ней ключом и громко объявил:
- Мужики, есть хата. Нужны девки и вино! – В данный момент, выполняя заветы старших товарищей, он не имел постоянной подруги.
Реакция последовала незамедлительно, и Чижика, чуть было не смели с ног толпой желающих.
Более всего его заинтриговало предложение сержанта соседнего взвода Еремы, обещавшего помимо запрашиваемого еще несколько бланков чистых увольнительных записок. Согласование деталей много времени не заняло, и в ближайшую субботу курсант готовился к приему гостей. По выработанной диспозиции Ерема заявлялся со своей спутницей, а подруга, выделенная для Чижика, должна была сначала позвонить.
Ровно в определенный срок телефон разразился противной трелью:
- Здравствуйте, мне нужен Саша, - прозвучал довольно приятный голосок.
- Я вас слушаю, - заинтригованно ответил тот.
- Я от Пети, это Ольга, он сказал, что вы будете ждать у цирка. Я уже там. Когда вас ждать?
- Буду через десять минут, уже выхожу. А как я тебя узнаю? – курсант решил перейти на «ты».
- Я блондинка, стрижка короткая, в белой юбке с широким красным поясом.
- Уже бегу! – Сашка на ходу натягивал спортивные штаны.
Не то чтобы бежать, идти от силы, было, минут пять. Но Чижик торопливо слетел с лестницы, пересек проспект и крадучись приблизился к цирку. Голос, голосом, а вдруг там не девушка-красавица, а крокодил стоит зубастый, страшный! Тогда можно вернуться в дом и не отвечать на телефонные звонки.
Но подружка, стоящая у главного входа, оказалась довольно симпатичной. Стройная, невысокого роста, со стрижкой «каре», она оказалась еще и простой в общении и не старалась набить себе цену. Сашка очень удивился, что эта милая, неприхотливая блондиночка оказалась прапорщиком, стюардессой на транспортном самолете командующего ВВС округа.
И закрутилась карусель! Дамочка была искушенной в сексуальных вопросах и незатейлива в личных запросах. Свою потребность в шампанском и шоколаде она удовлетворяла за счет своего денежного довольствия летного состава ВВС и понимала, что с курсанта требовать многого (кроме постели) не приходится. Взяв над относительно неопытным Сашкой шефство в половом воспитании, она стала называть себя Багирой, а курсанта – Маугли.
Отношения длились, вопреки всем курсантским нормативам более полугода. Только со временем эта сладкая, обволакивающая и затягивающая паутина стала вызывать опасения. Первый тревожный звонок прозвучал зимой третьего курса, когда Чижик был приглашен в гости к Оленьке домой. Дом оказался двухэтажным особняком на четыре квартиры. Внутреннее содержание оказалось гораздо круче внешнего. Молодящаяся мамаша бальзаковского возраста рассматривала присутствие Сашка, как потенциального зятя. Такая постановка вопроса последнего не устроила, и он, поспешно ретировавшись, исчез с Ольгиного горизонта.
Второй тревожный звонок прозвучал вскоре после нового года и оказался совсем реальным. Несостоявшийся жених стоял у тумбочки дневального в наряде по роте, когда зазвонил внутренний наборный телефон. Чижик еще долго потом размышлял над тем, почему он вопреки установленным порядкам не представился и не назвал свою фамилию.
- Здравствуйте, мне нужен курсант Чижик, не могли бы вы его позвать.
Сашка мигом узнал знакомый голос, но сознаваться не стал.
- Вы знаете, его сегодня не будет!
- А когда? – подруга явно не узнавала искаженный «качественной» армейской связью и коммутатором времен царя Гороха голос.
- А, вы знаете, он в госпитале лежит. Какие-то осложнения после стажировки. Наверное, не скоро. – На ходу импровизировал Сашка. – Ходили слухи, что его потом могут в санаторий отправить.
- Спасибо, - разочаровано протянул голосок, и связь прервалась.
Следующий раз Сашка увидел стюардессу перед отпуском. В теплый пригожий майский денек, они сидели в компании с Клеппером и еще одним знакомым четверокурсником и дядькой у последнего на кухне и не спеша пили пиво. Дядька поинтересовался, куда делась бывшая подружка. Сашка сказал, что может, и встретиться не помешало бы, да только есть ряд проблем. Юрик, так звали старшекурсника, живо заинтересовался происходящим и попросил ее телефончик. Набрав номер, он живописно наплел о том, как вместе с несчастным Шуриком лежал в госпитале и то, что Чижика скоро выписывают. Для более подробного отчета, он назначил Ольге встречу в центре города у памятника Мицкевичу. Предложение было принято.
Сашка и Серега наблюдали за встречей из-за угла. По договоренности Юрка должен был предложить куда-нибудь пройтись. Три предполагаемых маршрута были обговорены заранее.
- Левой рукой махнул! – узрел более зоркий Серега манипуляцию Юрика, - на Высокий Замок пошли.
- Давай быстрей в обход, - надо раньше успеть. – И заговорщики быстрым шагом поспешили в обход удаляющийся пары.
По режиссуре неожиданная встреча должна была произойти у летнего кафе. Как задумали, так и вышло.
Юрка с Ольгой сидели в кафе, когда та, совершенно для нее неожиданно, увидела дефилирующих дружков. Встреча была бурной и нежной, а после отпуска намечалось ее продолжение.
С такими мыслями Сашка добрел до родных пенатов и доложился в роте. Тут его, как и всех остальных сослуживцев, ожидали новости. Ушел начальник училища Золотов, пройдя за неполных пять лет тернистый путь от полковника до генерал-лейтенанта. При нем престиж Системы вырос до необыкновенных размеров, показуха стала привычным образом жизни. Работа на имидж и хозяйственные нужды встала превыше всего. Как говорил его заместитель по тылу: «Если б не учебный процесс, то мы б еще не такое училище отгрохали бы».
А еще выяснилось, что через месяц-другой от них уходит взводный Котелков.
- Товарищ старший лейтенант, я тут ваш заказ привез, - обратился к Рыжему курсант и протянул набор колокольчиков.
- О! Спасибо большое! То, что надо! – Поблагодарил взводный, снизив голос, заговорщицки наклонился к Сашке, - слушай, халяву поймать хочешь?
- А что делать? – мгновенно заинтересовался Чижик.
- Да тут обком комсомола проводит на базе училища военно-патриотические сборы среди учащихся ПТУ. Четыре заезда по пять дней, человек по пятьдесят-шестьдесят, вместе с преподавателями. До обеда с пэтэушниками занимаются курсанты, а после обеда у них экскурсии, цирк, театр. Питаются в столовой спецфака. Там, где кормиться семьдесят человек, еще пятеро прокормятся! Халява! Шара! Согласен?
- Конечно! А кто еще с курсантов будет?
- Пять человек, все из нашей роты. Ты и Шашкин точно. Иди рапорт пиши.
Вот это халява! Да это же второй отпуск! – уже на встрече с обкомовскими ребятками в кабинете начальника политотдела подумал Сашка. Каждый день после обеда в город! Одна автобусная экскурсия, две пеших, цирк! На питание пять рублей в сутки! Эльдорадо! Клондайк!
На следующий день приказом начальника училища пять курсантов роты с взводным уже второго курса во главе были официально закреплены за военно-патриотическими сборами. Для размещения было отпущено помещение шестой роты второго курса.
Начальник сборов, старший лейтенант, сразу же дал понять временно подчиненным курсантам о том, что напрягаться с ними и пэтэушниками не собирается, что у него куча более важных дел личного характера.
Крутитесь, сами как хотите, и, оставив ключи от бытовки и канцелярии, исчез. Больше его практически и не видели.
В первый заезд прибыло не восемьдесят, а семьдесят пять человек из четырех районов области в сопровождении четырех мастеров производственного обучения. Сразу же новоприбывшим было объявлено: здесь не ясли и детский сад, что подчинение и выполнение распоряжений старших товарищей является обязательным и обсуждению не подлежит. По старой доброй традиции довели распорядок дня и назначили суточный наряд. Представитель обкома был в восторге от строгости и четкости общения с учащимися, а после совместного распития коньяка и получения нескольких армейских сувениров просто стал лучшим другом. Только после этого было официальное построение и торжественные речи. После мероприятия подошли к курсантам мастера и еще шесть человек, явно не пацанского возраста. Оказалось, что из присутствующих эти шесть человек уже отслужили свое в армии и их интересовало, можно ли втихую отправиться по домам.
Баба с возу – кобыле легче – посовещавшись, подумало новоявленное руководство импровизированных сборов и после небольших добровольных взносов в новоявленный фонд помощи комсомольских инициатив, отпустило горемычных старослужащих домой. В правильности принятого решения они убедились дважды:
Первый раз - за обильным обедом, поданным проворными официантками. Кормят ведь и обслуживают специальный факультет, не то, что русского ваньку! Комсомол оплатил только определенное количество людей, а самовольное сокращение численности подопечных определило наличие свободных мест за столами, за которыми можно питаться не только самим, но и периодически подкармливать друзей. Все оплачено.
Второй раз – когда ночью, пэтэушники начали выяснять какой район круче, а то к выяснению территориальных вопросов добавилась бы еще и элементарная дедовщина.
Когда начались разборки, курсанты и мастера, несмотря на разницу в возрасте, дружно отмечали начало заезда, причем инициаторами и спонсорами стали сами педагоги. Поселились они в помещении бытовки, приютив там и гостей. Заслышав возню и крики восемь человек (один из служивых уже был в самоволке) ринулись наводить порядок. Силу применять не пришлось, обошлись лишь непарламентскими выражениями, и, спустя пять минут зачинщики отделены от основной массы, и воцарился конституционный порядок.
Встали, как и положено, за десять минут до подъема, проинструктировали дневальных.
- Подъем! - Заорал ученик у тумбочки. Но немедленной реакции, как и предполагалось, не последовало.
- А ну, подъем! – курсанты с мастерами, прошлись по рядам, придавая пионерам (как окрестили между собой подопечных) дополнительное ускорение.
- На зарядку становись! – брали реванш за свой армейский дебют будущие офицеры.
Выгнав и кое-как построив в колонну по четыре молодняк и взяв их в каре, курсанты погнали строй приличной рысью вокруг учебного корпуса, не забыв при этом выделить людей на уборку территории. Нарезав несколько кругов, курсанты загнали колонну на спортивный городок и, проделав утреннюю гимнастику, приступили к подвешиванию невольного молодого пополнения на турники.
- Давай подтягивайся! Раз! Два! Три! Труп! – Глядя на извивающиеся на перекладинах тела, вспоминался незабвенный первый курс. – Следующий! К снаряду! Давай подтягивайся! Раз! Два! Три! Труп!
После зарядки и утреннего туалета новоявленные командиры приступили к интеллектуальному занятию по обучению личного состава застиланию кроватей и отбивки кантиков, правильной установке подушек и подвешиванию полотенец.
После завтрака собрались на небольшое производственное совещание:
- Мужики, что дальше делать будем? – Задал вопрос Олежка Шашкин. - У них по расписанию экскурсии и прочие увеселительные мероприятия только после обеда.
- Господа юнкера! Предлагаю разработать стратегический план! – Предложил Вовка из первого взвода.
- Во-первых, надо решить, чем занять это стадо до обеда. – Предложил Сашка.
- А чего тут думать! Мы в армии, или погулять вышли? Да чего тут голову ломать?! – хором отозвались остальные участники дискуссии. – Физо, строевая, уставы, уставы, строевая, физо. Разбавим уборкой территории, да еще людишек в роту на хозработы подкидывать будем, все мужикам помощь. А то они в караулах, да еще и общагу к переезду готовят, а мы тут балдеем! Но, главное – строевая подготовка, чтоб строем уметь ходили и равнение четко соблюдали! В первый день минимум часа три, четыре строевой.
- А я еще предлагаю устроить сборку-разборку автоматов, и пусть ТТХ поучат, - внес продуктивное предложение Олежка.
- Слушайте, - задумчиво произнес Чижик, - у нас ведь после обеда прогулки по городу, цирк, музей, и т.д.? Так зачем нам всем вместе шарахаться? Давайте введем систему ответственных, как в батальоне! Один сутки с пионерами сидит, а другие по своим делам, благо контроля-то толком никакого!
- Толково! Вот халява! – Идея всем явно пришлась по вкусу. – А кто первый?
- Давайте сегодня все с личным составом, а завтра я побуду, - предложил Сашка.
На том и порешили. И понеслось…
На следующий день Чижик провел зарядку, завтрак и, проводив товарищей в самовольную отлучку, приступил к занятиям строевой подготовкой, плавно перешедшей к вдумчивому изучению уставов. Попутно он направил одновременно трех человек на поиски руководителя сборов, упорно игнорирующего своим посещением временно подчиненный личный состав. Старлей был необходим для получения пяти автоматов, для тренировки пэтэушников. После долгих и упорных поисков взводный был обнаружен. Но он явно не желал вмешиваться в действия курсантов, считая, что он находится в отпуске при части. Однако, после непродолжительного и небольшого шантажа, стеная и сетуя на нехватку времени, он получил пять штук АК-74. Сбросив их на Сашку и попросив его после занятий сдать стволы в оружейку батальона обеспечения и пообещав получить их вновь для нового заезда, он удалился, стеная и сетуя на судьбу, не давшую ему спокойно провести месяц.
После обеда, подкормив друзей, курсант во главе оставшегося свободным от наряда войска отправился на экскурсию. Если в первый день была пешая экскурсия, которую проводила пожилая дама, замучившая пионеров походом по музеям и нудными лекциями, то в этот раз на КПП должен был ждать автобус экскурсионного бюро.
Вот это да! – воскликнул про себя Чижик, увидев стоящую у ожидающего «Икаруса» стройную, молоденькую блондинку лет двадцати. – Вот это я удачно попал.
- Здравствуйте, девушка. Меня Саша зовут, я старший над этой группой. А вас как зовут?
- Оксана, - кокетливо кинув заинтересованный взгляд на обвешенного двумя фотоаппаратами курсанта, ответила она. – Я гид. А зачем вам два фотоаппарата?
- Да на одном - обычная фотопленка, а на другом – слайдовая. Можно личный состав грузить?
- Давайте-давайте, время идет.
Экскурсия прошла замечательно. Узнав много интересного об истории города, а главное, взяв номерок телефона экскурсовода и договорившись о будущих встречах, Сашка вернулся в Систему.
На третий день, после уже ставшего обычным проведения дообеденных занятий, был запланирован поход в цирк. Появившийся с утра комсомолец принес кипу билетов. Отдавая их в руки курсантам, он вопросительно посмотрел на Чижика.
Тот сразу просек:
- Тебе сколько билетов надо, у нас все равно излишек.
- Да штук пять хватит, - смущенно ответил комсомолец, и застенчиво взяв билеты, пошел к выходу. – Мужики, если что помочь, обращайтесь, – уже у дверей казармы, обернулся он.
- А сколько-то билетов осталось? – спросил Олег.
Посчитав в уме и кое-что прикинув Сашка выдал ответ:
- Восемь человек старый и новый наряд. Четыре мастера, пять недобор, шесть отпустили. Минус пять - комсомольцу. Итого – восемнадцать. Кому сколько надо? Мне четыре, два племянникам, один их отцу, один мне.
После раздачи желающим дармовых билетов осталось еще четыре. Их сообща было решено презентовать ротному и взводному (или их подругам).
К тому времени финансовое положение у большинства сослуживцев после интенсивного отдыха значительно пошатнулось. Никто не подозревал, что вместо караулов и ремонта общаги окажется на экскурсии или в цирке да еще с трехразовым усиленным, почти домашним питанием.
У входа в цирк Чижика осенила гениальная идея. Он увидел молодых людей, интенсивно торгующих из-под полы билетами, попросту - спекулянтами. Причем их цена, была на порядок выше государственной.
А мы чем хуже – подумал предприимчивый курсант и поделился соображениями с коллегами:
- Мужики, а давайте излишек билетов в следующий раз по дешевке продадим. И народу хорошо, вон какие очереди, а спекулянты наживаются. Да и у нас нос в табаке будет!
- Ага, ты сам, что ли с билетами стоять будешь? А если увидит кто? Или милиция повяжет? Палево сплошное будет!
- А самим-то зачем стоять? Найдем в заезде пионера пошустрей, и за час до представления отправим продавать излишек.
Таким оригинальным образом был обнаружен новый, неожиданный источник пополнения казны. Правда, пришлось войти в небольшое столкновение со штатными спекулянтами, но те, только поняв, что они имеют дело с организованной военной силой, и то, что конкуренция будет кратковременной, отступили.
Жизнь тем временем вошла в привычное русло, когда неожиданно навалились неприятность. Посмотрев, что небольшая кучка балдеет, а остальные тащат службу, группа товарищей, имеющих «мохнатую лапу», решила провести с помощью своих покровителей небольшой дворцовый переворот. И им бы это практически удалось, если б не обкомовец, который в армии не служил и училищные авторитеты ему были нипочем.
Накатив стакан коньяку, он бодро поперся к заместителю начальника училища, курирующему сборы:
- Товарищ полковник, у вас какие-то претензии к курсантам?
Выслушав отрицательный ответ и разъяснения о том, что надо постоянно проводить рокировку кадров, он сразил зама непробиваемым аргументом:
- А списочек-то согласован с первым секретарем обкома! Может, вы это ему лично объясните?
В результате непродолжительного спора был достигнут компромисс – все остаются на своих местах, а дополнительно к первоначальному списку просто еще добавляется несколько ставленников бонз.
И все осталось по-прежнему. Новички с ходу влились в уже привычный образ жизни. С их появлением свободного времени стало еще больше.
День летел за днем, система ответственных, годами проверенная на практике, срабатывала и здесь. Сашка умудрился помочь сделать ремонт на квартире стюардессы, чем опять вызвал чрезвычайное и пристальное внимание со стороны матушки последней. Та стала снова пристально рассматривать личность курсанта, явно прогнозируя Сашкину кандидатуру в потенциальные зятья.
Вот уж нет, так нет, - решил тот и опять срочно скрылся с горизонта видимости несостоявшихся родственников.
Тем временем, женская половина львовской родни убыла в деревню, оставив мужиков на хозяйстве. Те в знак мужской солидарности по мере необходимости стали предоставлять жилую площадь для проведения мероприятий с участием противоположного пола. Совместно с дядькой Сашка даже выработали своеобразный код. Сняв подружку, он звонил с телефона-автомата и говорил:
- Вариант № 1. – и бросал трубку.
По данному варианту, дабы избежать вредных последствий по нежелательному засвечиванию квартиры, даме объяснялось, что Чижик снимает угол у какого-то дядьки. Второй вариант означал, что какой-то дядька снимает у Сашки угол, а уж третий – что оба они родственники и временно проживают у своих знакомых.
Потихоньку сбагрив стюардессу, Сашка задумывался недолго. Пошарив по карманам, он нашел телефончик экскурсоводши и быстро договорился о встрече. Посетив цирк, и погуляв пару вечеров, он был приглашен на какое-то семейное мероприятие.
Оксана жила почти в историческом центре города, в огромной, старинной квартире, с высоченными потолками с фигурной лепниной. Поначалу Чижик немного смущался, попав в огромную, интеллигентного вида компанию, разговаривавшую на украинском и польском языках, и расположившуюся за бескрайним столом, уставленным всевозможными яствами. Он потихоньку выпивал и тщательно закусывал, односложными фразами уклоняясь от застольного разговора, пытаясь определить причины торжества и индефицировать состав компании. После очередной перемены блюд, когда мужская половина удалилась на перекур, он начал понимать, что его занесло в жилище местных университетских преподавателей. Курили в специально отведенной комнате, обставленной несколькими кожаными диванами, креслами и журнальными столиками с чугунными пепельницами.
Ни хрена себе, квартирка! Даже специальная комната для перекуров! А я только в прихожей и гостиной еще был. Сколько же здесь комнат? - С удивлением оглядываясь вокруг, подумал он.
- Молодой человек, а вы что поэтому поводу думаете? – Сашку неожиданно тронул за рукав рубашки импозантный господин с копной седеющих густых вьющихся волос, лошадиным лицом и длинными бакенбардами.
- Да, да, молодой человек, рассудите нас, старых спорщиков, тем более, нам тут шепнули, что вы военный,- поддержал «бакенбарды» вальяжно развалившийся в кресле с рюмкой в руке попыхивающий сигарой толстячок.
Да я б на такие деньги месяц «Верховину» или б «Приму» смолил – Сашка неприязненно уставился на трехрублевую кубинскую сигару и ее обладателя.
- Извините, я не прислушивался, - попробовал он уклониться от подвыпивших собеседников.
- Видите ли, мы тут с коллегой обсуждаем национальный вопрос, - поднимаясь с кресла и наливая в пузатую рюмку коньяка, продолжил толстый, - коллега утверждает, что все вопросы любой из союзных республик, такие как образование, деятельность государственных учреждений и даже предприятий бытового обслуживания, должны решаться только на национальном языке.
- Да, да! – С энтузиазмом поддержали «бакенбарды», - засилье общегосударственного языка, каким в данный момент является русский, приводят к вырождению украинской культуры и народа в целом.
Сашке меньше всего хотелось спорить по национальным вопросам вошедшим в моду благодаря плешивому генсеку и усилиям гиен-журналистов, с явным удовольствием поливающих существующий строй и его силовые структуры отборными помоями.
- Да я…, - дипломатично потянул он, - не совсем с вами согласен. У нас в роте больше десяти национальностей, так что мне десять языков учить? А что касается Украины, то все вывески у магазинов – на украинском, у гос. учреждений, – на украинском, а дублируются на русском, телевиденье – тоже. Школы, тоже украинские, даже польские есть.
- Что-о-о-о! – От возмущения «бакенбарды» даже подпрыгнул, расплескивая коньяк. – Вы! Вы, наверное, русский и не понимаете, что веками, особенно, на западной Украине, народ подвергался гонениям и преследованиям за верность истинно народным традициям. Мы – истинные, чистокровные украинцы скоро положим конец такому положению вещей.
Да, москаль я, я москаль, да еще и интернационалист, по мне лишь бы человек хороший был, - начал потихоньку заводиться Чижик, глядя на беснующегося интеллигента.
- Вы знаете, отец у меня русский, мать наполовину белоруска, и я не кричу, на каждом углу, что я чистокровный русский, тем более, после монголо-татарского ига. Что касается чистокровных украинцев, особенно в Львове, то историю поучите. Львов не только в составе СССР был, а и под Австро-Венгрией, Польшей. Так, что крови тут перемешалось немеряно. А три месяца назад, мы перед министром обороны песню на украинском языке пели, и никто нас за это в Сибирь не сослал.
Оба оппонента задохнулись от возмущения, и пошли красными пятнами. Курсант уже начал внимательно присматриваться к пепельнице, прикидывая как половчее огреть ей ближайшего спорщика в случае эскалации конфликта.
Назревающие боевые действия прервала появившаяся Оксана.
- Хватит спорить, пошли пить кофе. – Внимательно осмотрела она притихших антагонистов.
- Слушай, пошли ко мне, - взяв подругу за плечи, уже в коридоре предложил Сашка, - что-то тут мне совсем не уютно. Только позвонить надо.
- Пошли, только родителей предупрежу. Телефон там. И коньяк с собой возьму, хорошо?
Вскоре, обняв подружку за талию, Чижик уже топал по булыжной мостовой в сторону теткиной квартиры. Влажные, теплые августовские сумерки слегка укутывали молодую парочку, размывая неприятный осадок, оставшийся после беседы в курительной комнате.
- Ничего, что мы не попрощавшись смылись? Тебя, наверно, за меня грызть дома будут, привела русака в отчий дом, а он с друзьями семьи поругался?
- Да не обращай на них внимания. Это они после пятой рюмки в курилке такие смелые, а в универе – лояльные члены КПСС, на партсобрания ходят, политику партии одобряют. И вообще – пыль все это! У меня прабабка еврейка, так что мне теперь в Израиль ехать? Это мой город, я здесь родилась, живу и жить буду. Довольно, посмотри лучше какая кругом красота! – Оксана кивнула на желто-багряный солнечный полукруг, плавно уходивший за пикообразные оббитые железом крыши старинных домов.
Звонко и чуть-чуть загадочно цокают по каменной брусчатке женские каблучки. Возбуждающий запах духов смешивался с ароматом лип и словно растворялся в удивительной тишине древнего города, изредка нарушаемой короткими звонками последних трамваев.
Дядя Витя встретил молодежь гостеприимно и, выпив полстакана коньяка, деликатно удалился на кухню.
- Давай потанцуем? – Предложил Сашка, включая старенький кассетник.
- Давай! – Женские руки ложатся на плечи.
Негромко хрипит в медленном ритме магнитофон, рука плавно перемещается с талии гораздо ниже и, проделав несколько круговых движении, скользит от бедра к груди. Пальцы судорожно расстегивают пуговицы белоснежной блузки и, путаясь в хитроумных женских застежках, касаются груди.
- Пошли на кровать, - с придыханием шепчут в розовое ушко Сашкины губы, и два тела, срывая с друг друга одежду, сливаются в единый многорукий и многоногий клубок…
- Это что-то, - потягиваясь на постели, спустя некоторое время говорит Оксана.
- Может, продолжим? – предлагает курсант и снова тянется к подруге, но его поползновение прерывает телефонной звонок.
- Саня, тебя! – Кричит с кухни дядя Витя.
- Срочно! Общий сбор! Дежурный по системе приходил, я всех наших обзваниваю, чтоб через полчаса был! – кричит в трубку сидящий со студентами Шашкин.
- Понял! Оксана, одевайся, мне срочно в училище надо, давай завтра встретимся. – Одевшийся Чижик пулей вылетает из квартиры и бегом, мимо церкви Святого Юра, корпуса универа, пожарной части за каких-то пятнадцать минут достигает родного забора. Забор у дома малютки в многочисленных продольных и поперечных черных полосах – следов от многочисленных подошв курсантских сапог, нелегально штурмовавших препятствие. С ходу взяв ограждение, Сашка со всеми предосторожностями, незаметно проникает в казарму.
- Беги в штаб, там всех наших дежурный собирает, - Олег деловит и подтянут. Только ты и Васечкин остались, все остальные уже были.
- Кто дежурный? – задает Чижик вопрос, в рекордные сроки, переоблачаясь в ХБ, натягивая сапоги и застегивая ремень.
- Да Карпухин, преподаватель философии.
Это полбеды, - уже на бегу, жуя лавровый лист, чтоб отбить коньячный запах, оценивает самовольщик полученную информацию, - подполковник – мужик незлобивый, да и к старшекурсникам лоялен.
В дежурке, курсант по всей форме представляется невысокому круглолицему дежурному по училищу.
- Вы где отсутствовали, товарищ курсант?
- Да я в общежитие из казармы вещи переносил, товарищ подполковник, днем некогда было, - Чижик старается дышать в сторону.
- Хорошо, чтоб больше не повторялось, идите, отдыхайте. – Верит или делает вид, что верит дежурный.
Не гневя Бога, Сашка рысью покидает штаб, и нос к носу сталкивается с Васечкиным.
- Как там? – дышит, тот как загнанная лошадь.
- Скажи, что в общаге стирался, проскочит. Карпухе, по моемому, все по барабану - главное, что все на месте, живые и здоровые.
После этого события, курсант несколько раз встречался с Оксаной на квартире у родственников, дядька даже уже привык к почти регулярным посещениям.
Дней, через десять после памятного вечера Оксана почему-то назначила встречу возле оперного театра, игнорируя Сашкины попытки пересечься, как всегда на квартире.
В назначенное время он терпеливо поджидал подругу развалившись на лавочке с тыльной стороны театра, небрежно покуривая и наблюдая за уличной суетой. Когда он увидел подходящую Оксану, что-то в ее походке, выражении лица, да и во всем внешнем облике его насторожило.
- Привет, - присела она рядышком.
- Привет, - отозвался Чижик, - какие на сегодня планы?
- Знаешь, Саша, у меня к тебе серьезный разговор.
Вот это новости, - ошарашено подумал герой-любовник, - залететь она вряд ли успела, предложений руки и сердца вроде тоже пока не делал.
- Мы больше встречаться не можем, да и не будем. Нам хорошо было это время, но все хорошее рано или поздно заканчивается. Да, еще, я осенью замуж выхожу, нас родители еще с пятого класса сосватали.
Сашка ошарашено молчал, такого развития сюжета он явно не ожидал.
- Да не переживай ты так, все равно у нас бы ничего не вышло. – Приняв молчание за крайнюю степень расстройства, принялась она успокаивать Сашку. – Ты военный, через десять месяцев выпустишься и уедешь к черту на кулички. А я никуда отсюда уезжать не хочу, жених у меня богатенький и со связями, а я по богом забытым гарнизонам жить не хочу.
- Да я и не предлагал, - продолжал держать паузу курсант, думая как бы побыстрей закончить неприятный разговор.
- Ты и родителям моим не понравился. – Оксана заглянула Сашке в глаза и взяла его за руку. – Нам хорошо вместе было, я никогда не забуду! А ты?
- И я…, - что оставалось еще сказать.
Уже бывшая подруга встала, наклонилась к продолжавшему сидеть пнем Чижику и слегка коснулась губами его губ.
- Ты вспоминай меня иногда, - сняла она с левой руки большое желтое кольцо и надела Чижику на безымянный палец, - это прабабкино, тебе на память.
Вот и поговорили, - машинально вертя кольцо на пальце, проводил взглядом удаляющую стройную фигурку Сашка. – Пойду к дядьке, выпить срочно надо.
- Ты что один? – встретил тот пришедшего. - Оксана где?
- Все, дядь Вить, нету, вот все, что осталось, меди кусок, - снимая с пальца кольцо и ложа его на стол, отрубил Сашка, - все забыли.
- Медь, говоришь, - протянул родственник, внимательно, через очки рассматривая колечко.
- Не медь, это не медь, - мазнув какой-то жидкостью из пузырька, констатирует дядька и достает аптекарские весы, - тут десять с половиной грамм высшей пробы! А клейма нет. Хочешь, я через знакомых его на три части распилю, пробу поставлю и полякам продам?
Дядя Витя, был на все руки мастер и мужик с большой буквы. Он умел буквально все, мастер-универсал.
- А, что, деньги на стажировку пригодятся, а нам кольца все равно носить нельзя, - подвел итог Чижик.
Вскоре пришло время последнего заезда, увидев, который, народ буквально опупел. Толпу студентов сопровождало четыре, лет двадцати пяти, мужика в офицерской форме – танкист, связист и два мотострелка, все старлеи.
- Вы кто? – С удивлением спросили последних.
- Военруки.
- А чего в форме приперлись? – Поняв, что офицеры не действующие, а всего лишь «пиджаки», окончившие институты с военными кафедрами, перешли на «ты» курсанты.
- А нам в районе сказали. А что не надо было?
- А вы хоть гражданку с собой взяли.
- Я нет, - опечаленно пробормотал старлей-танкист.
- Ладно, снабдим, - критически оглядел худощавую фигуру Сашка, - у меня шмотки есть.
Вечерком, после отбоя, собравшись в бытовке, решили отметить новый и последний заход.
- Ребята, - безропотно отдав бразды правления и признав главенство принимающей стороны, обратилось три военрука, - вы бы нас отпустили, у нас в городе родня, подруги.
- Да проблем нет, с вас поляна, но чтоб ваши подопечные себя вели как ангелочки.
- Мужики, все в порядке будет, мы отблагодарим.
- А ты, чего скучаешь, - чокнувшись с танкистом, спросил того Сашка, - тебе, что, Петро, пойти некуда?
- Да я во Львове всего один раз на экскурсии был.
- Не горюй, завтра поправим.
Застолье прервал громкий стук ногой в закрытую дверь казармы.
- Что делать? – Прибежал испуганный пэтэушник, дежуривший у тумбочки.
- Открывай, только не беги, - проинструктировали того, торопливо убирая следы застолья и натягивая одежду.
За все время, только один раз ночью в расположение приходил дежурный по училищу, и то его посещение носило скорее формальный порядок.
За дверью оказались майор, командир третьей роты Парфинин, дежуривший в этот день по училищу, и старшина родной роты Элкон, напоминающий маленького, с обезьяньими повадками, заросшего волосами гоблина.
- Ну, что безобразия нарушаете? – ехидно поинтересовался дежурный.
- Да что вы, товарищ майор! Все на месте, все живы здоровы! – браво ответил Шашкин, ведь действительно в день заезда никто не хотел пропускать вливание в коллектив новых мастеров.
- А почему не спите? Небось, водку пьете? – Вылез из-за спины майора старшина, поводя, из стороны в сторону носом и подозрительно принюхиваясь.
Тебе, козел, что больше всех надо, точно на выпуске морду набьем:
- Да как можно, товарищ майор! – искренне и честно глядя прямо в глаза, ответили хором курсанты.
- Добрый вечер, товарищ майор! – Из бытовки вылезли два старлея, догадавшихся надеть форменные рубашки с погонами.
- Добрый вечер, - недоуменно посмотрели друг на друга посетители, причем старшина срочно отступил в тень. – А вы кто такие? – Парфинин не ожидал встретить в расположении офицеров.
- Да мы старшие по команде учащихся, - старлей Петро явно потешался, что ему офицеру запаса бояться.
- Ну, тогда спокойной ночи. – Дежурный удалился.
- Мужики, дайте завтра человек двадцать. Надо из каптерки и канцелярии вещи в общагу перенести, – попросил старшина.
- А ху-ху не хо-хо? – Язвительно поинтересовался народ. – У нас расписание, график, экскурсии там разные. Как постукивать так – ты впереди, а как вещи таскать - людей дай! Вон, товарищи офицеры не разрешают.
Те важно закивали головой, подтверждая правоту курсантов.
Старшина попал явно в затруднительное положение: во-первых, он не знал, что стоящие перед ним старшие лейтенанты всего лишь военруки, поэтому угрожать и требовать при них он опасался. Во-вторых – до выпуска оставалась десять месяцев, из них два – стажировка и половина – отпуск, то есть властвовать оставалось совсем нечего, а там «любя» и звездюлей хороших навешать могут. Поэтому он пошел на попятную:
- Да ладно, ребята, не обижайтесь, рассчитаемся. Очень надо! – сменив тон, перешел Элкон к уговорам.
- Вон завтра Чижик с Петром ответственными, к ним и подходи.
Старшина просяще уставился на Сашку.
- После завтрака подходи. Там и решим. - Тот резко просек момент, что есть возможность назавтра сплавить народ старшине, а самим с Петром сходить посмотреть город, попить винца (благо наверняка у того есть деньги), словом, побить баклуши:
- После завтрака подходи. Там и решим…
С утра старшина, в сопровождении каптера нетерпеливо переминался с ноги на ногу у крыльца казармы.
- Тебе сколько народу надо? – ковыряя в зубах, поинтересовался Чижик.
- Человек пятнадцать.
- Не-е-е, так не пойдет, забирай всех.
- Да зачем мне столько! Да за всеми и не углядеть!
- Или всех, или никого! Пусть народу в общагу вещи перетянут, оружие с ружпарка. – Упорствовал курсант.
Старшина сплюнул, построил учеников и убыл по своим делам.
- Ну что, Петро, в город пойдем? Только придется в форме, у меня тут только спортивный костюм, а остальное – на базе. У тебя удостоверение личности есть?
- Военный билет офицера запаса, а тебе зачем? У меня после вчерашнего башка раскалывается, мне бы сто граммов принять.
- Да пойдем, пока в форме погуляем, я ж без увольнительной записки… слушай, сейчас в роту сгоняю, повязки возьму, пойдем как патруль. Никто точно не тронет. А сто граммов, в бытовке, под твоей кроватью бутылка, с собой бери, в парке посидим.
Засунув повязки в карман, парочка с независимым видом направилась в сторону КПП. Почти перед самыми дверями, они неожиданно наткнулись на полковника Имерашвили. Этот преподаватель отличался крайней любознательностью и чрезвычайным любопытством.
- Вы куда? – подозрительно глядя на незнакомого офицера в сопровождении курсанта, заинтересовался он.
- Туда... – неопределенно кивнул в сторону КПП Чижик.
- Смотрите мне там! – погрозил кулаком полковник и важно удалился в сторону штаба.
- Это кто? – Военрук проводил ошарашенным взглядом удаляющего полковника.
- Да, преподаватель один, он все время вопросы задает, главное вовремя что-нибудь в ответ ляпнуть.
За КПП надели повязки и пошли гулять сначала по одному, а потом и по другому парку, посетили музей ПрикВО и засели в кафе, находящемуся в прямой видимости парадного фасада системы.
В свое время, еще до «популярного» апрельского пленума, заведение славилось богатым выбором горячительных напитков и качеством обслуживания, а стоящие в летнее время прямо на улице под кроной деревьев столики, способствовали романтическому настроению и возможностью своевременно «сделать ноги» от возможных облав патрулей.
Питейное учреждение как-то особенно ненавязчиво втягивало в себя без исключения все категории курсантов и получило простое и ясное название «Засос».
Заказав по мороженному и выпросив у официантки по бутылке пива, Петро вытащил из-за ремня остатки водки и плюхнул в стакан.
- Слушай, так не пойдет, если кто увидит курсанта с пивом, да еще якобы в патруле, неприятностей по самое некуда будет! У тебя под кителем на рубашке погоны?
- Да, а тебе зачем? – Недоуменно посмотрел на Сашку военрук.
- Зачем, зачем…, давай снимай, - Чижик деловито скинул курсантский китель и аккуратно сложил его вовнутрь погонами. – Рубашки одинаковые, галстуки тоже. Побуду незаконно раньше времени офицером.
Операция по перевоплощению было проведена своевременно. Едва компаньоны успели выпить по глотку и приступить к пиву, как мимо по направлению к училищу прошествовал комбат, получивший на днях звание подполковника. Находясь, вероятно в эйфории от полученного звания, он потерял бдительность, и лишь скользнул взглядом по двум небрежно-развалившимся на летних креслах старлеям-танкистам, неспешно попивавших пивко.
- Фу, чуть не залетел, пронесло! – Чижик вытер испарину рукавом чужого кителя. – Пошли студентов на обед строить…
Дни неожиданно свалившегося «отпуска при части» пролетели быстро, незаметно и качественно, оставив за собой гораздо больше впечатлений и воспоминаний, чем весь летний отпуск.
Но все рано или поздно оканчивается, и наступило первое сентября. Первая лекция традиционно проходила в составе роты, когда в помещение огромной аудитории буквально влетел зам. начальника училища по учебной части, в сопровождении невысокого полковника.
- Вольно! Садись! – с ходу буркнул он и уже громче продолжил. – Товарищи курсанты, представляю нового начальника кафедры научного коммунизма, полковника Марковича Петра Игоревича! Прошу любить и жаловать!
- Здравствуйте, товарищи курсанты!
- Будем знакомиться поближе, - выслушав ответный рев, полковник обвел взглядом серых насмешливых глаз примолкшую аудиторию. – А с некоторыми товарищами мы уже заочно знакомы, причем в приватной обстановке, - шутливо сделал полупоклон в сторону сидевших рядом четырех участников застолья в «Золотом колосе», моментально признавших в нем того самого типичного польского пана из пивного бара, - но еще раз представлюсь полковник Маркович Петр Игоревич! Честь имею, товарищи курсанты!