Стояли январские сумерки, когда третий курс выгрузился из электрички на перрон. Недружелюбный ветер плевался в лицо зарядами колючего снега стремясь залезть за отвороты шинелей перетянутых сбруей полевых ремней. Январь в этот год выдался непривычно холодный, морозец стоял под двадцать, что при местной повышенной влажности, особого восторга не вызывало. Уже в который раз предстояло проделать ставший привычным, но оттого не менее противным марш по маршруту станция Шкло – учебный центр.
Кишка колоны со средней пехотной скоростью углублялась в сумерки, уже привычно растягиваясь и сокращаясь.
Внезапно в главе колонны народ оживленно засуетился, увидев сына комбата облаченного в сапоги, офицерский бушлат и шапку, с солдатским вещмешком за спиной.
- Смотри, Слон Слоненка в поля попастись вывел, - шепотом прокомментировал кто-то за спиной у Чижика, - весь в отца, здоровый такой же, только облом – трава снегом засыпана.
- Главное, чтоб слоненок не захотел, чтоб слоники побегали, - также шепотом отозвался Сашка, намекая на старый армейский анекдот: «Папа я хочу, чтоб слоники побегали! Так они уже бегали. А я еще хочу! Ну, хорошо, рота! Газы!».
Слава Богу, надежды не оправдались и в слоников поиграть пришлось. Утешало лишь то, что Слоненок бегал с остальными.
- Сынок, тебе не тяжело, - после очередной пробежки проявил отеческую заботу комбат, подойдя к идущему вдоль колонны отпрыску.
- Да нет, папа, - бодро отозвался тот.
- Тогда может тебе еще ОЗК добавить?
- Нет, папа, не надо.
- Ну как хочешь, - старший Слон отправился в арьергард, подгонять отстающую роту.
- Не-е, я этому киндеру не завидую, мы-то хоть в армию после школы попали, а он, наверное, сразу после рождения. – Олег Шашкин перевесил гранатомет на грудь. – Не детство, а сплошная казарма.
- У каждого свои проблемы, глядишь, Слон с пацаном возиться будет, на нас меньше времени останется. – Чижик зачерпнул пригоршню снега и засунул ее в рот, - а то будет пасти как на Новый год.
Сразу вспомнились все три новогодних ночи, проведенных в стенах Системы.
Празднование Нового года представляло собой обычную дискотеку, длившуюся до часа ночи. Танцульки проходили в традиционно закрепленных за каждым курсом помещениях. Первый курс - в столовой, второй - в спортзале, третий - в клуб, а четвертый курс в это время находился на стажировке.
Для первого батальона каждая из предыдущих праздничных ночей оканчивалась мягко сказать не совсем благополучно. На первом курсе караульный при разряжении засандалил несколько пуль в пулеулавлеватель при разряжении автомата, на втором несколько мурзилок попалось на пьянке. Хотя большинство спиртные напитки все-таки, несмотря на строжайшие запреты все же употребляли.
Так на первом году Сашка накануне праздника сгонял в самоволку и приволок две литровых бутылки вермута и запрятал их в снегу. Данные бутылки были употреблены с знакомыми второкурсниками, у которых режим контроля был гораздо слабее.
- Слушай, помоги, - попросил один из знакомых, - встреть девку на КПП и отвлеки на час, соври, что я в наряде. Мне главное надо чтоб она на наш курс не попала.
- Сделаем! – Бодро отозвался первокурсник и, напялив шапку, отправился на КПП.
- Кто тут Люда Моисенко? – Обратился он к стайке стоящих за турникетом подружек.
- Я! – бодро пискнула одна из них.
Во, блин, крокодил! – Ужаснулся про себя Сашка, - теперь понятно, почему ее отвлечь попросили, не дай бог такому во сне присниться.
Однако слово надо держать и Чижик, как мог любезно поразвлекав даму условленный час, по-английски исчез, ненавязчиво растворившись в толпе.
Вспомнив вторую новогоднюю ночь, Сашка невольно заулыбался. Ничего особого он не планировал, из-под полы купили с Шашкиным маленькую водки, пошли в овощерезку, где дежурили первокурсники, там ее и уговорили. Затем парочка отправилась в спортзал, где в полном разгаре шли танцульки.
В переполненном помещении, предназначенном на полторы сотни человек, толкалось около четырехсот. Было душно, теснота невероятная.
Сашка вышел на улицу и вытащил пачку сигарет с фильтром «Пегас» ленинградского производства, припасенную как раз для праздничных случаев.
- Дай закурить, - раздался из-за спины незнакомый голос с гортанным акцентом.
Вообще-то стрелять курево у незнакомых, считалось чрезвычайно плохим тоном.
Курсант развернулся и удивленно про себя чертыхнулся. За спиной стоял парень, лет двадцати пяти, одетый в парадный мундир с накинутой поверх черной кожаный курткой. Афганец - безошибочно определил Сашка. Настоящий. Можно сказать чистокровный. Высокий, черноволосый, горбоносый, усатый. Умные темные глаза. Аристократ, твою мать.
Афганцы в системе делились на две категории. Первая – офицеры обучающиеся пять лет, причем первый год преимущество отдавалось русскому языку. Были они, как правило, из зажиточных семей. Вторую категорию называли «душманами». Этих вояк пригоняли на пару месяцев два раза в год. Эти были из рядовых, носили свою коричневатую войлочную форму и смешно маршировали в строю, подпрыгивая и притопывая. Этих детей гор, вероятно, отлавливал и призывал в армию царандой (местная милиция). Ходили слухи, что эти «чудо-богатыри» по прибытию на родину дружно дезертируют. Первым делом по прибытию в Союз они принимались торговать, сбывая привезенные с собой японские, китайские и пакистанские товары. Торговаться они умели, но все равно пару раз их крупно надували. Так, один хитрый курсантик расплатился с восточным торговцем просроченными лотерейными билетами. Вот была хохма, когда счастливый обладатель лотерейных бумажек пытался расплатиться ими в военторге и искренне не понимал, почему у него их не берут. Не уважали данную категорию в отличие от офицеров.
- Бери,- Чижик протянул начатую пачку, - мои родители прислали. Из дому.
- Дом хорошо, - по-восточному тягуче протянул афганец с небольшим акцентом.
- Хорошо, хорошо, - подтвердил Сашка и продолжил укреплять интернационализм. Дом – хорошо, мир – хорошо. Воевать плохо.
- Мир хорошо, женщина хорошо, водка хорошо, - неожиданно согласился иностранный гражданин.
- А что водка есть? – Заинтересовался Сашка такому пренебрежительному отношению к требованиям корана.
- Есть. В комнате. – Коротко кивнув в сторону новой общаги специального факультета. – Меня Махмуд зовут. Пошли.
- Саша, - протянул руку курсант, и направился вслед новому знакомому.
В сверкающем мраморным полом холле новенького здания парочку встретила суровая бульдожьего вида вахтерша, восседающая за барьером стойки.
- Стой, куда! Курсантам не положено! – Мгновенно среагировала она при виде Сашкиных погон. – Назад!
- Пошли отсюда, не пустит, - потянул Махмуда за рукав Чижик. – Еще настучит, - про вахтерш в общагах спецфака ходили упорные слухи, что все они работают на особистов.
Разочарованно закурив, курсант уставился на освещенный и отгороженный вестибюль, за которым проходила такая непонятная жизнь иностранцев. Нет, ну ладно немцы, кубинцы – нормальные мужики. А африканцы? Ходят зимой, как папуасы, форму одежды нарушают - сам в военном обмундировании, а сверху гражданская куртка и цветная шапка с помпончиком.
- Кстати, что там с формой? – Сашка уставился на нового знакомца, а вернее на его куртку. - Снимай, - осенила идея, - снимай быстрее.
Афганец, молча, стянул куртку.
Сообразительный, блин зараза, - Чижик натянул великоватую одежку и развернул шапку кокардой назад, - пошли.
Вахтерша окинула парочку безразличным взглядом и с отсутствующим видом уставилась в потолок. Подумаешь, еще иностранцы проперлись.
Живут же люди! - Очутившись в комнате, курсант с удивлением разглядывал кусочек чуждого мирка. Малогобаритная квартира в две комнаты на троих, в каждой телевизор, отдельный туалет, душ. Живи, не хочу!
- За знакомство! – Поднял граненый стакан, успевший немного обрусеть Махмуд.
- За знакомство! – Поддержал Чижик. – И с Новым годом!
Посидев с афганцем полчаса, обсудив все международные вопросы, Сашка ретировался через окно сушилки и благополучно пробрался в казарму, где уже собирались для вечерней поверки сослуживцы. В соседней роте тем временем назревал грандиозный скандал. Комбат выловил несколько поддатых курсантов и устроил показательное порево, Грязь из избы он выносить не стал, отделавшись своей дисциплинарной властью, и устроив утречком батальону показательный кросс на пять километров, предварительно объяснив, чем вызвано это увлекательное праздничное мероприятие. Закончился очередной календарный год…
Уже в этом году, дабы избежать подобных происшествий, и помятуя о том, что летом получать звездочки подполковника, Слон принял драконовские меры, устроив сначала грандиозный шмон. Затем, он привлек на новогодние мероприятие всех, без исключения офицеров. Офицеры, оторванные от семей, тоже особой лояльностью не отличались, установив тотальный контроль за личным составом, вплоть до обысков, как самих курсантов, так и личных вещей прибывших на новогодний вечер дам.
Кто и как выкручивался, осталось тайной, а вот Сашке с товарищем из второй роты пузырек принес друг последнего, и контрабандой переправил через решетку парадных ворот, проделав это почти на глазах внутреннего патруля. Чижик за несколько часов до начала мероприятия просочился в клуб и запрятал бутылку в туалете, засунув ее за панель закрывающую батарею отопления.
- Шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, прыжок на месте – провокация! – Объявил Слон, и категорически запретил отлучаться из клуба, ограничив выход на улицу крыльцом, за сохранностью периметра которого наблюдали бдительные взводные.
Однако, голь на выдумки хитра, и уже утром начальник культурного учреждения прибыл ругаться, так как все сливные бачки, нычки за батареями и прочие укромные места оказались заполненными пустой тарой из-под алкоголя. Как интересен менталитет родного народа, чем больше запрещают, тем больше хочется. Начальник клуба получил на хозяйственные работы по пять человек с роты, и скандал был замят, а внутреннее расследование ни к чему не привело…
Вспоминание прервал болезненный тычок – Чижик задумавшись, натолкнулся на ствол автомата впереди идущего.
- Твою мать, куда прешь, глаза разуй! – В темноте сначала смутно, а затем более отчетливо замелькали огоньки учебного центра. Впереди было десять увлекательных дней.
Учебный центр, как и все остальные заведения Советской армии, состоял из двух частей. Первая – показательная. Это КПП, плац, два трехэтажных здания для проживания офицеров и солдат обеспечения, столовой совмещенной с клубом и парка боевой техники. Все сияло образцовой чистотой и порядком. А вот, за небольшим лесочком располагались три казармы, летний городок для палаток абитуры и летние же столовая и клуб. Шедевром инженерной мысли был туалет, в копании выгребной ямы которого некоторые участвовали еще на абитуре. Сей храм санитарии находился в метрах ста от казармы и представлял собой длинный приземистый сарай с двумя десятками дырок в помосте дощатого пола. Ради экономии, или по другой какой-то причине перегородок между зияющими темнотой и смердящими дырами предусмотрено не было. Помещение, где личный состав, справлял большую нужду напоминало насест для попугаев с уклоном на климатические и национальные условия. Обе полевые казармы представляли собой два сборно-щитовых здания, в одном из которых размещалась первая и вторая роты. Из удобств там присутствовали две оружейных комнаты, сушилка и умывальник.
Была еще третья, каменная казарма, но она эксплуатировалась только летом из-за отсутствия отопления.
Сдав оружие в оружейку, и выставив наряд, курсанты, накинув поверху шинели, забрались под одеяла. Вскоре раздалось дружное сопение в унисон которого порой врывался дюжий храп и прочие звуки, издаваемые многочисленными молодыми организмами. Сон товарищей сторожило по два дневальных от обоих рот, стоящих у тумбочек напротив входа. Спите, дорогие товарищи, завтра вас ждет новый день.
А фишкой этого дня, как и нескольких последующих, были стрельбы. Стреляли несколько упражнений из пистолета Макарова, АКМ, РПК-74, ПК. Стрельбище было разбито на несколько учебных мест. Приколы начались буквально сразу. В тире для стрельбы из пистолета, представлявшим с собой кусок местности огороженной с трех сторон валом, стреляла очередная пара курсантов. Два выстрела стоя, несколько шагов вперед, два с колена, переход и два выстрела лежа. Когда, сделав по два выстрела, оба курсанта готовились перейти к другому рубежу, ротный, идущий сзади, окликнул одного из стрелявших:
- Мумедов!
- Я! – на рефлексе откликнулся Гаджи и автоматически нажал на спусковой крючок.
Под ногами капитана взметнулся столбик пыли, и пуля рикошетом ушла в бруствер тира.
- Ты.. ты-ы-ы-ы… - побелевшими губами прошептал капитан, выдирая из рук стрелка ствол, заорал. – Куда стреляешь, мудак! За такое по роже бить надо!
- А что вы под руку кричите, товарищ капитан, так и сам себя застрелишь!
- Пошел вон с рубежа, дурак, чтоб мои глаза тебя не видели!
- А вы что уставились! Вперед пачки из-под патронов собирать! – Разогнал он уже отстрелявшихся и явно потешающихся курсантов. – Можете костер за дорогой зажечь, руководитель стрельб разрешил.
Руководителем стрельб был начальник кафедры тактики, тучно-мешковатый полковник Вербин. Традиционно, он руководил занятиями по стрельбе с остекленного третьего этажа главной вышки в окружении преподавателей, не занятых на учебных местах. Надо заметить, что по странному стечению обстоятельств, на кафедре собралось большинство офицеров, имеющих фамилии созвучные с названиями лиственных деревьев, поэтому кафедра получила название «дубовой». С высоты полковник важно озирал пространство стрельбища и давал ценные указания.
Обрадовавшись возможности размять ноги и погреться, курсанты вскоре разложили костер. С дровами было туговато и кто-то раде хохмы, засунул в костер учебный выстрел из-под гранатомета РПГ-7. Такого разнообразного «добра» в округе валялось не меряно. Граната явно была учебной, ее кумулятивная часть была разрезана, а срез раскрашен в разнообразные цвета, хвостовое оперение было уже раскрыто. Так и прокантовались потихонечку до вечера, потихоньку шуруя в огне тем самым выстрелом.
В сумерках зарождающейся зимней ночи батальон был выстроен для следования на ужин. Строй зябко ежился в своем полушерстяном обмундировании, ибо в шинелях вход в столовую был заказан. Перед строем неожиданно появился комбат, обычно не балующий вниманием вечерние построения. Коротко подведя итоги стрельб, комбат отметил отличившиеся подразделения и отдельных личностей. Затем пришло время получивших «неуд».
Комбат угрожающе выпятил нижнюю челюсть и, повысив голос, приказал:
- Командирам рот! Завтра двоечников после обеда перестрелять!
Строй изумленно ахнул. В борьбе за успеваемость была найдена новая форма стимулирования.
Майор понял, что сморозил что-то не то, но изменять свое мнение было не в его правилах:
- После ужина просмотр кинофильма! – Переждав восторженный гул, Витос продолжил – Завтра занятия по расписанию. У первой роты ночные стрельбы из РПК! Лично присутствовать буду! Смирно! В походную колону! На ужин шагом… марш!
Сделав полошенные три шага строевым ротные колонны, поеживаясь и подпрыгивая быстрым шагом, направились к центральному городку, где их ожидала незатейливая еда и долгожданный праздник – кино! Пусть старое, и много раз смотренное, но – КИНО! Полтора часа безмятежного созерцания экрана, хоть какой-то досуг в условиях учебного центра, особенно если работает полевой буфет с пятью-шестью наименованиями ассортимента.
Наутро, взвод бросал боевые гранаты и продолжал стрельбы. На полигоне постоянно что-то взрывалось, щелкали одиночные пэмовские выстрелы, стучали автоматные и пулеметные очереди. Отстрелявшись Чижик, пошел к вновь зажженному костру. Навстречу ему шла парочка курсантов, собирающая пачки из-под патронов и топливо для костра, вокруг которого топталось еще человек пять. Неожиданно грянул взрыв. Во все стороны полетели головешки, и вздыбился столб дыма и снега. Сашка, уже лежа, с ужасом увидел, как стоящие вокруг огня дружно грохнулись на пузо, а «учебная» граната противно шипя и разбрасывая искры пролетев между двумя курсантами, сшибив с одного шапку, устремилась к вышке. А там неподалеку стояла недавно купленная «Волга» начальника кафедры тактики полковника Вербы.
Не долетев шагов двадцать, граната врезалась в землю и не сильно рванула. Еще не успела осесть пыль и снег, а у машины уже стоял пузатый полковник, в рекордно-короткие сроки умудрившийся слететь, не смотря на комплекцию, по опоясывавшей три этажа вышки железной лестнице. Этот офицер, строевым шагом ходил с напрягом, а тут наверняка побил все олимпийские рекорды.
- Кто? – Заорал он, оббегая и любовно гладя капот любимого авто. – Кто посмел гранаты кидать!
- Кто, кто, - поднимаясь и отряхиваясь, пробормотал Сашка, - нехрен «учебные» выстрелы к РПГ по полигону раскидывать.
- Во! - Демонстрируя пропалину на шапке, удивленно протянул Витька Романовский, - еще чуть-чуть и звиздец!
- Во, х-ня, а у меня полу шинели подпалило! – Пашка Махно покрутил пальцем в опаленной дырке, - где теперь новую брать?
К костру со всех сторон бежали курсанты и офицеры. Первым подскочил ротный:
- Что это было?! Все живы?
- Да живы, живы, да вот только начальника кафедры машина больше чем личный состав интересует.
- Да х-й с ними! Костер затушить, привести себя в порядок! И вперед на обед строиться. После обеда по расписанию занятий.
С кострами было покончено навсегда.
Занятия были скомканы, по взводам и отделениям народ потянулся в казармы. Сняв шинели, в одних шапках и перчатках роты вприпрыжку скорым шагом направились в столовую.
- Что там у нас после обеда? – ковыряясь в пшенке с тонкими прожилками тушенки, поинтересовался у комода Арсен.
- Четыре часа тактики, опять мерзнуть будем.
- А ты хотел лучше «червонец», как на первом курсе побегать? На общий зачет? – Ехидно поинтересовался Шашкин.
Первый марш-бросок на десять километров запомнился надолго. Группе надо было добежать до финиша в определенное наставлением по физической подготовке время, причем добежать в полном составе и время фиксировалось по последнему, пересекшему финиш. В результате группа спустя сорок с небольшим минут, таща буквально на плечах нескольких курсантов, не выдержавших темп финишировала. Сашка, к тому времени, помимо своего, тянул еще два чужих автомата.
Придя с обеда личный состав стал утепляться, Прошло то время, когда бдительные командиры в корне пресекали ношение не только носков, но и «вшивников» (различных неуставных свитеров, джемперов и прочей гражданки), то есть одежды не предусмотренной скудным вещевым довольствием. На какие ухищрения тогда только не шли замерзающие в полевых условиях курсанты – наворачивали на портянки газеты, старались достать и напялить на себя по две смены белья.
Занятия по тактике проходили на небольших высотках, находившихся в километре-другом от казарм. Подполковник Маразмин существенно отличался в лучшую сторону от товарищей по кафедре. Хоть иногда его и называли Маразмом, особым дебилизмом преподаватель не страдал. Как и все преподаватели, даже в полях он ходил в шинели с затянутой портупеей. Не смотря на морозы и сквозной ветер, уши у шапки он никогда не опускал, зато позволял делать это курсантам.
- Тема занятия - мотострелковый батальон в наступлении, но сначала вспомним некоторые данные по вероятному противнику.
- Товарищ курсант, - ткнул он пальцем в Чижика, - состав мотопехотного батальона дивизии образца 1985 года армии США.
- Курсант Чижик! – Представился Сашка. – Мотопехотный батальон армии США состоит из трех мотопехотных рот, роты тяжелого оружия и административно-командной роты. Соответственно, каждая рота состоит из трех мотопехотных взводов и взвода оружия. Взвода состоят … - Сашка хорошо знал организацию вероятного противника, но его постоянно интересовал вопрос о том, почему у нас в батальонах только хозяйственный взвод, а у штатовцев целая рота, численностью чуть мене численности всего батальона? Они, что по окопам гамбургеры с ходдогами бойцам разносят? Или у них одни солдаты только воюют, а другие патроны носят? А у нас одна полевая кухня на батальон! Хорошо загнивает воинствующий империализм!
- Хорошо, товарищ курсант, достаточно, встаньте в строй, переходим к теме занятия. Противник в составе усиленной мотопехотной роты обороняет участок местности на высоте 351, ориентир одиноко стоящее дерево….
Описав состав, силы и средства противника, его расположение на переднем крае, подполковник перешел от теории к практике:
- Второй мотострелковый батальон на БМП наступает в составе Н-ского мотострелкового полка Н-ской мотострелковой дивизии….
Курсанты привычно-терпеливо мерзли переминаясь с ноги на ногу в ожидании планового перерыва.
- Перерыв десять минут! – Скомандовал наконец препод.
Народ разбежался по кучкам. Кто-то закуривал, пряча от ветра сигареты в кулаках, кто-то запасливый доставал припрятанную пайку.
- Сало с чернягой будешь? – Предложил Витька Романовский, вытаскивая из полевой сумки кусок завернутого в целлофан домашнего сала.
Сала Чижик до армии не любил, и искренне не понимал тех, кто восхвалял его достоинства. Весь сальный кайф он осознал лишь после первых посещений армейской столовой, а после того как попробовал разнообразие украинских рецептов, то искренне зауважал тех, кто придумал и полюбил данный продукт. Это было сало с красным или черным перцем и без, горячего и холодного посола, сало закатанное в банки. Разнообразию можно было только удивляться. Особенно хорошо оно шло на морозе.
- А что его пробовать, сало оно и есть сало, - словами из бородатого анекдота ответил Сашка, принимая ломоть и откусывая ароматный кусок, вкус которого не смогла испортить армейская черняга. – Хорошо у тебя дома солят, сейчас бы горилки.
- Ага, еще и бабу, - отозвался Витка. – Придумал кто-то эту чертову тактику, мерзни тут.
- Группа строиться! – Заорал замок.
- Отделения становись! – Повторили комоды.
Мутота продолжилась…
На следующий день, вечером по плану были стрельбы с РПК-74 с ночным прицелом.
- Во, блин, хоть раз со своего ствола постреляю, - обрадовался Шеф, - а то таскаю эту дуру полгода, а еще ни разу не стрельнул. Только чистишь после всех.
- Вот и теперь чистить будем, - только не за негритосами, а своими. – Чижик смачно плюнул в сторону. – Я тут наждачной бумаги нулевой надыбал, на хрену я вертел вручную, только маслом чистить.
- Мужики, прицелы взять не забудьте, - подошел замок, - и вообще, взводный идею подкинул, чтоб оценки за стрельбу отличными у всех кому надо были.
- Что за идея? – Заинтересовались потенциальные краснодипломники (весной был экзамен в диплом по ракетно-артиллерийскому оружию и огневой подготовке и результаты практических стрельб учитывались).
- Да купить несколько пачек печенья и полкилограмма конфет оператору на мишенном поле, чтоб мишени вовремя клал. Заодно по стрельбе на первое место выйдем.
- А что, идея! Давай скидываться! – По кругу пошла шапка.
После ужина было куплено полкило карамели и несколько пачек печенья, которые благополучно перекочевали в руки младшего сержанта, ведающего подъемом мишеней.
Стрельбы прошли как по маслу. Трассеры, врезаясь в воздух, жужжащими светляками уходили в ночную темноту и врезались в мишени. Под хлесткими ударами пулеметных очередей мишени валились как подкошенные. Впрочем, валились они и без попаданий. Рейтинг группы по огневой подготовке бил все мысленные рекорды. Очередная пара, снарядив магазины заняла огневой рубеж. Лежа, на вмятой в грязный снег плащ-палатке, широко раскинув ноги, Сашка крепко прижал приклад к плечу. Уперев сошки пулемета в ледяной бруствер и подсоединив магазин, Сашка доложил:
- Курсант Чижик к стрельбе готов!
- Огонь!
Громко лязгнул на морозном воздухе затвор, короткая очередь ушла в сторону мишеней, зашуршали по насту откинутые гильзы.. О меткости пулеметчик не беспокоился, всецело полагавшись на подмазанного сержантика, да и ночной прицел, мягко сказать ожидал желать лучшего. Сделав вторую очередь в патронов десять, внимательней присмотревшись, Сашка понял, что они с напарником только, что палили по одной и той же цели. Цепочки трассеров, подмигнув напоследок, скрестились на грудной мишени пулеметного расчета. Та, немедленно завалилась, а вместе с ней и исчезла из вида вторая. Как назло, кто-то в это время выпустил осветительную ракету, и та предательски медленно болтаясь на маленьком парашютике, хорошо осветила полигон.
Руководитель стрельб, что-то хрюкнул себе под нос, но промолчал. Он непосредственно курировал группу, и поднимать излишний шум не хотел. Уже на пути в казарму он остановил строй у корпуса раздолбанного бронетранспортера БТР-40, используемого на полосе психологической подготовки.
- Оценки я вам, портить не буду, и комбату докладывать, у вас отпуск скоро. За сообразительность и смекалку даже хвалю. Но и без последствий данное происшествие оставить не могу. – Подполковник ненадолго задумался.
- Замкомвзвод, каждый парко-хозяйственный день, в течение месяца будешь выделять на кафедру по два человека. Разнарядка меня не волнует, сами крутитесь. Понятно?
- Так, точно!
- Свободны! – Препод стукнул кулаком по броне старичка-бронетранспортера, и отправился восвояси.
- Перекур десять минут, потом в казарму пойдем, - решил замок.
Чижик забрался на БТР, закурил и, глядя на корпус грозной в свое время, а теперь ржавой и обгорелой техники вспомнил анекдот:
- Слушай, мужики! Приезжает в танковую армию с проверкой Главком сухопутных войск. Построили генералов и офицеров на полигоне. Маршал строй обходит. Первым командующий армией стоит. Представляется: «Командующий танковой армией генерал-лейтенант Иванов, жалоб не имею». За ним начальник штаба, заместители командующего, начальники служб, комдивы, командиры полков и т.д. В конце строя стоит в замызганном танковом комбинезоне небритый лейтенант и представляется: «Командир отдельного танкового корпуса лейтенант Пупкин!» Маршал ох-ел и накидывается на генерала: «С каких пор у тебя лейтенанты корпусами командуют?». Тот на летеху смотрит и говорит: «Да этот, товарищ маршал, с танка прицел, пулемет, двигатель, да и все остальное пропил! Один корпус от танка только и остался!»…
Тягуче-резиново тянулся день за днем. Стрельбище сменяло поле, поле сменял парк боевой техники. Всем хотелось скорее домой в ставшие такими привычными стены родной Системы.
- Батальон, по машинам! – Наконец прозвучал трубный глас комбата, которому завторили ротные и взводные.
Строй рассыпался и, гремя оружием и амуницией, стал карабкаться по ЗИЛам и КАМазам. Замелькала заметенная грязным снегом колея.
Все рано или поздно заканчивается и всему приходит конец. Закончился и третий, последний зимний полевой выход. Встретиться с учебным центром предстояло еще три раза - весной на танковождении, осенью уже на четвертом курсе и летом следующего года, на госэкзамене по тактике. Все расписано на годы вперед и разложено по полочкам, но никто еще не знал, что в недрах военного министерства зреет грандиозное западло и имя ему – « ХХХ смотр спортивно массовой работы в ВС СССР».