Случай из медицинской практики. Фамилия хирурга сохранена без изменений.
-Слышали новость? Кравченко вчера ночью нашу Лилю чуть не задушил: на шее так и остался отпечаток его пятерни.
Слух распространился среди учащихся медицинских курсов молниеносно.
Кто-то удивился:
-Как же так?! У него, что крыша совсем съехала?
Кто-то восхитился:
-Вот Алексей Палыч даёт! До сих пор боевой мужик: даже с девами воюет!
Кто-то жалел свою преподавательницу фармакологии:
-За что Лилю-то? Она такая смирная, тихая девушка... Ну и что, что не красавица? За это же не душат!
Кто-то ядовито заметил:
-Нужно было Мих Михыча придушить немного... Вот уж кто точно этого заслуживает!
Хохотнули беззлобно, так по привычке: зла не желали даже преподавателю анатомии Михаилу Михайловичу. Хотя он, конечно, ещё тот фрукт: вызовет отвечать к доске симпатичную девчонку и разглядывает её своими маслянистыми глазками. И кажется тебе, что совершенно голая стоишь перед классом... Хорошо, что из мужиков там только он один. Сама ощущала неоднократно на себе этот взгляд, потому вполне согласна была с предыдущим оратором:
-Ох, не помешало бы! Глядишь Мих Михыч поубавил бы свою прыть.
Через какой-то час слушательницы медицинских курсов знали уже всё и во всех подробностях.
-Этой ночью в больнице дежурили Кравченко и наша Лиля. После двенадцати она прилегла в ординаторской отдохнуть на часок-другой. Вот тут-то Алексей Палыч и прокрался к ней и... Что уж там между ними произошло — непонятно...
-Домогался, наверное, - предположил кто-то. - А она не давалась.
-Думаешь? - иронично поинтересовалась Нина Викторовна, самая старшая из всех, уже не только успевшая побывать в замужестве, но и расстаться со своим «благоверным» по причине его «исконно русской болезни» - пьянства. - Да у него все мужские признаки давно атрофировались!
-Так он ещё не такой старый! - возразила одна из девчонок. - Лет пятьдесят. Наверное...
Нина Викторовна строго посмотрела на выскочку и ответила авторитетно:
-Не по причине возраста, а по причине пьянства.
Возразить ей никто не посмел. Уж ей ли не знать природу пьющего человека?
-А мне Алексея Павловича жалко, - хлюпая носиком, вступила Наташка Новикова — самая молодая и самая сердобольная из учениц. - У него золотые руки...
-Да уж, - согласилась Нина Викторовна, - Кравченко — хирург от Бога. Всю войну прошёл полевым хирургом... С пятого курса мединститута и прямо в полевой госпиталь...
Возразить на это было нечего: действительно Кравченко хирург самый опытный, единственный на всю райбольницу, прошедший практику на Отечественной войне. Самые сложные операции - он, пункцию спинного мозга - только он. А перед операцией - пятьдесят грамм спирта не разведённого, чтобы руки не тряслись. Да и после — тоже... Прощалось ему многое. Но такое проститься ли? Хирург даже от Бога - не Бог, и он совершает иногда такие проступки, которые нельзя простить даже ему.
-А Лилю Константиновну вам не жаль?! - возмутилась Иринка Купчина, принимая воинственную позу и, давая понять, что всех, сказавших «нет», порвёт, как Тузик грелку. - Если бы ходячие больные не услышали её хрип и не отбили — остались бы мы к концу семестра без фармакологички!
И на это тоже возразить было нечего, потому что задиристая девчонка была права.
Мнения тогда разделились: кто защищал Алексея Павловича, кто - Лилию Константиновну. Наконец, пришли к общему знаменателю: Лилю мы всё-таки знаем, и никто из нас не сможет кинуть в неё камень - ибо ничего плохого она нам не сделала. Человек она хороший: не вредная, весёлая, открытая, интересная в общении. А Алексей Павлович? Какой он человек? Хороший? Плохой? Или никакой?
Хирург - да, от Бога. Но всё больше и больше спивается. И по пьяной лавочке позволяет себе такое, на что, как профессионал, просто не имеет права. Однажды оставил в ране салфетку. Хорошо, что сразу схватились и извлекли до того, как зашить, А вот с хирургическими ножницами, оставленными им в брюшной полости, пациент ходил целых полгода. Счастье, что хирургический инструмент не ржавеет, и человек остался жив, перенеся повторную операцию по удалению инородного предмета. Даже тогда простили, точнее прикрыли его халатность. Но сейчас?
На сей раз прикрыть не получилось, как не пытались это сделать. Слухи об инциденте в больнице всё-таки докатились до райздравотдела. Было долгое разбирательство, и Алексея Павловича, наконец, отстранили от работы.
Да и Лилия Константиновна у нас после этого не долго задержалась: злые языки приписали ей столько, что ни в какой воде после этого не отмыться. Едва дотянув до окончания полугодия, она уехала к себя не родину, куда-то в Подмосковье.
Её отсутствие заметили только мы, а вот вся районная больница осталась без замечательного хирурга — хирурга от Бога. У нас потом поговаривали, что вскоре он совсем спился, и умер прямо на улице, как последний бродяжка. А жаль всё-таки: такой хирург был — золотые руки...