Я на челе своём несу печать разврата,
Во взглядах встречных нахожу немой укор…
Как ты не понял?! – Я ни в чём не виновата,
И той толпы поспешен приговор.
Судьба замыслила и всё осуществила,
Как на рябину, повышая спрос
(чтоб каждому со мною было мило),
Меня морозила – и часто, и всерьёз.
Но ты меня полюбишь – ты простишь,
Поторопись – секунды нервно рвутся:
Теперь уж навсегда лечу в Париж
(мне просто не успеть сюда вернуться)
25.08.2002.
Прямо западня какая-то из собственных принципов. Мне нужен мой мужчина. Не сбежавший от жены из-за того, что отдал предпочтение чему-то новенькому по сравнению с уже привычным, а потому – поднадоевшим (такого предательства сама не хочу и ему не прощу), а ждавший именно меня все эти годы (что годы – десятилетия!). И это при том, что я-то при своих замужествах особо не пенелопила в адрес искомого незнакомца. Зато «рябиновыми» строками я именно у него прошу прощения. Хорошо пристроилась в мои-то годики! Правда, на его невинности я не настаиваю. Уже легче – кому только?… Но вот последние строчки (точнее – последняя) даже меня из колеи выбили. Рано мне – Ванечке лишь 14 исполнится. Но мысли и рифмы давно меня не спрашиваются, приходят откуда-то. Обещала же не прятаться от них – записала. Только подстраховалась: отсюда оно, это странное название, персонально для непрошенной строчки…