Володя стоял у окна и пристально всматривался в знакомый силуэт моряка, медленно поднимавшегося по улице Комаровской
- Наш Коляша идет домой,- доложил он матери.
- Наш папа ушел в рейс,- ответила Юлия и с упавшим сердцем подошла к окну. На рейде дымил приписанный к "Севморпути" пароход “Ягода”, которым в последние годы командовал ее муж, капитан дальнего плавания Николай Иосифович Вильчек. Юлия обратила внимание, что муж возвращается домой с чемоданчиком крокодиловой кожи, в котором хранились документы, фотографии близких людей и разные мелочи.
Поднимаясь к своему дому по ровной, словно стрела, и устремленной вверх улице, высокий тучный человек в капитанской фуражке рассеянно отвечал на приветствия встречных и вспоминал, как в 14 лет впервые ступил на палубу морского судна “Амур”, а в 18 уже уверенно стоял у руля шхуны “Надежда”, принадлежавшей Владивостокскому Александровскому коммерческому училищу, готовившему морские кадры для Приморской области. Это небольшое , битое штормами, дырявое судно , конфискованное у японских рыбаков за браконьерский лов рыбы у берегов Камчатки, по настоятельной просьбе начальника училища Владимира Константиновича Неупокоева было передано во владение будущим мореходам для прохождения практики
Шхуну с косым вооружением, грузоподъемностью сто тонн, длиной 25 и шириной 4,5 метра без мотора и без средств связи, ученики два года ремонтировали: конопатили, шпатлевали, красили, драили, наводили лоск. И упражнялись в парусном управлении. Научились ходить по вантам, ставить и убирать паруса, подниматься на большую высоту, выполнять команды. Пятнадцать счастливчиков - учеников с нетерпением ждали выхода в море.
Шхуна, была приписана к Тихоокеанской гидрографической экспедиции, обследовавшей побережье Приморской области. Вместе с учениками в рейс пошли два вольнонаемных повара китайца и штурман. 11 мая 1908 года катер вывел “Надежду” из акватории бухты Золотой рог. Под свежим ветром надулись паруса, подгоняя шхуну со скоростью восемь узлов, и началось долгожданное первое, в жизни Николая большое плавание, окончившееся кораблекрушением.
Первым иностранным портом, на рейде которого бросила якорь “Надежда”, под всеми парусами с шиком войдя в акваторию порта, и проворно маневрируя между стоящими на рейде судами, был Хакодате. Пока пополняли запасы воды и продовольствия, шхуну посетили курсанты местного морского училища, промышленники и обыватели. Японцы с нескрываемым любопытством знакомились с русскими моряками и удивлялись мастерству и молодости экипажа. Юным мореходам было по 18 и меньше лет, и они с интересом наблюдали за гостями, прислушиваясь к чужому языку, и удивлялись невиданной природе острова Хоккайдо.
Через три дня шхуна вышла в открытый океан. Воспоминание той самой первой встречи с безбрежным морем, когда не видно, где кончается вода и начинается небо, и теперь, почти через тридцать лет, заставило тревожно забиться сердце опытного морехода. И это не было тревогой четырнадцатилетнего босоногого мальчишки, ходившего на подхвате у матросов и кока в море со зверобоями, и уже тогда победившего морскую болезнь, когда приходилось не один раз штормовать. В то время, опекаемый моряками, он мог спрятаться в укромном месте и переждать непогоду. На “Надежде” у него, как и у всех его однокашников, были определенные обязанности. От их умения зависели жизни членов экипажа и плавучесть шхуны, на которой морские будни шли по заведенному капитаном распорядку - учения, вахты, учебные тревоги, отдых.
Шторм, как всегда, разыгрался неожиданно. Налетел шквальный ветер, превратив безбрежную водную гладь в огромные буйные волны. Под штормовыми парусами шхуну привели к ветру и легли в дрейф. От грохота воды, несмолкающего пронзительного свиста ураганного ветра в снастях, души юных мореходов ушли в пятки. Они выполняли команды капитана, изо всех сил стараясь не показать своей слабости. К несчастью, шхуна дала течь, и потеряла руль, Трое суток моряки непрерывно откачивали ручными помпами воду, пока шторм так же неожиданно, как и начался, не прекратился.
В японской бухте Акиши сделали новый руль, проконопатили днище и отправились к берегам Камчатки. Через два месяца после выхода из Владивостока “Надежда” бросила якорь недалеко от устья реки Ича. Вот здесь-то и разыгралась трагедия. Штормом шхуну выбросило на берег. Прыгая с отмели на отмель, ”Надежда” под ударом страшного вала легла на борт, и волны безжалостно смыли все, что было на их пути. К счастью, море взяло только один вельбот. На оставшемся “робинзоны” перевезли на берег все, что сохранилось. На диком пустынном необитаемом берегу из парусов поставили палатки, укрыли продовольствие, охотничье снаряжение, разместили экипаж, и под руководством Владимира Константиновича, не один раз в своей жизни находившего выход из самых трудных передряг, сплоченная команда бесстрашно, без паники заступила на круглосуточную вахту, и достойно прошла этап морского крещения, поборов неуверенность и страх.
Жили по судовому распорядку, вели метеорологические наблюдения, охотились, рыбачили, благо рыбы было много, строили планы на будущее, думали о зимовке, которой, к великой радости всех, не суждено было сбыться. Через месяц проходившая мимо канонерская лодка “Манчжур” подобрала моряков и доставила их в Петропавловск Камчатский, а оттуда еще на одной конфискованной у японцев двухмачтовой шхуне “Миомару”, переданной в распоряжение Неупокоева и названной “Надеждой”, в память о первой шхуне, юные мореходы вернулись в родной порт.
Встречать парусник высыпало на берег все население близлежащих улиц. Николая встречали братья и сестры. Счастье переполняло его сердце от вида улиц, где незаметно промелькнуло детство, от родных лиц, шагающих рядом, от близкой встречи с отцом и мамой, которых он, их первенец, нежно любил. Николай шел налегке - братья забрали чемодан и сундучок с подарками. С грустью вспомнилось, как, то отставая, то забегая вперед, суетился Павлик, расспрашивая брата о кораблекрушении, и одновременно успевал вставлять в разговор слова о домашних новостях, младший Володя молча вышагивал с важным видом, крепко ухватившись за руку брата, четырехлетняя Ольга то и дело, запрокидывая голову, робко поднимала взгляд огромных голубых глаз на старшего брата, которого за четыре месяца успела забыть.
Улыбка удивления тронула губы капитана. Как это белокурое чудо, любимица всей семьи, нежная, ласковая девочка быстро превратилась сначала в отличницу гимназистку, а потом в гордую полячку, из окна перекликавшуюся с Сашей Фадеевым, жившим через дорогу в доме Сибирцевых. К неудовольствию отца Ольга ходила на вечеринки и собрания молодежи.
Перебирая в памяти события и даты, Николай Иосифович вернулся на 27 лет назад в 1910 год. Впереди был последний год учебы в Александровской мореходке, а весной в бухте Золотой рог появился красавец барк, датское учебное судно “Викинг”. На Эгершельде побывали все учащиеся училища и горожане. Подолгу стояли они у причала, где пришвартовался четырехмачтовый белоснежный красавец парусник водоизмещением четыре тысячи тонн.
Владимир Константинович Неупокоев сумел устроить своим ученикам практику на этом сказочно шикарном романтическом корабле. Их было восемь счастливчиков с разных курсов училища, кому довелось совершить плавание на “Викинге” бок о бок с более чем сотней датских курсантов. Андрианов, Бочек, Москаленко, Мюллер, Осетров, Хренов, Эриксон, и Вильчек вместе с начальником училища в апреле 1910 года ступили на палубу “Викинга”, и началась “одиссея” будущих капитанов.
В плавании, полном приключений, прошли три океана, пересекли экватор, в штиль с нетерпением ждали ветра в паруса, с ужасом переживали шквалы ураганной силы, многочисленные шторма, ходили по земле островов Маврикий и Святой Елены, где закончил свою жизнь Бонапарт Наполеон. Через восемь месяцев в английском порту Гулль бросили якоря, но на этом не закончилась эпопея кругосветки
Трое курсантов были отправлены в Копенгаген на российский пароход “Нева”, который трамповым рейсом должен был идти во Владивосток, остальные через Петербург добирались до Владивостока сушей. С Александром Бочеком, Петром Мюллером Николай явился к старпому. Всех троих определили рулевыми. Не без приключений в апреле 1911 года пришли в родной порт, и первое кругосветное плавание, продолжавшееся ровно год, благополучно завершилось. К этому времени закончилось обучение Николая Вильчека.
С 15 лет изучал он в училище навигацию, астрономию алгебру, морскую географию, тригонометрию, английский язык. Науки давались ему легко. Природная смекалка, честолюбие и ответственность перед семьей, отцовская, искусно скрываемая гордость, и редкая похвала, подстегивали курсанта к отличным результатам. Для семьи, в которой было много детей , платить 80 рублей золотом в год было почти непосильно, но все - родители и дети старательно трудились, внося свою лепту в общее дело. Юзеф Юзефович, возлагал большие надежды на старшего сына, мечтал, что сообща, помогая друг другу, все дети в будущем займут достойное место в жизни. Польский жолнер смотрел далеко вперед и мечтал, что когда-нибудь его дети станут образованными и уважаемыми людьми.
В доме всегда стоял ни с чем несравнимый аромат свежеиспеченного хлеба. Солдатская хлебовозка через день подъезжала к двухэтажному дому на улице Комаровской, Александра Ивановна пекла хлеб для солдат и приютских детей, Юзеф Юзефович промышлял в тайге, заготавливал жень-шень, работал по найму у немецкого фабриканта в фирме “Кунст и Альберст” и у рыбопромышленников. Жила семья надеждой, на то, что старший сын поможет поднять младших ребят. Дочери - Екатерина, Надежда, Ольга, Александра окончили гимназию, общались с семьями известных и влиятельных людей на Дальнем Востоке.
На чай к генералу Пепеляеву.
В сорок семь лет рано бы подводить итоги своей жизни, но непроизвольно раскручивалась нить судьбы , уводя в прошлое воспоминания. С улыбкой вспомнил жену с её дерзкими высказываниями:- Жили мы хорошо, а потом пришли большевики,- бесстрашно разглагольствовала она при друзьях. В гости приходили капитаны Дублицкий, Воронин, Александр Бочек,Куянцеев.... Куянцев. Не узнать Николаю Иосифовичу о предательстве друга. У каждого из них жизнь была многие годы связана с морем.
25 октября 1922 года Владивосток был очищен от белогвардейцев, а до мирной жизни было ещё далеко... Продолжение