К ДРУЖБЕ НАДОБЕН ТАЛАНТ
Недавно вышла новая книга стихов поэта Михаила Шутова «Пески золотые» - это к предстоящему в сентябре 80-летнему юбилею. Вот держу её, с пылу с жару, пахнущую свежей типографской краской, и ощущаю внутри какое-то волнение и удивление. Почему? Может потому, что понимаю напряжение души, понимаю как итог какой-то значительной части нашего бытия, понимаю, что ушедшие мгновенья, дни и годы нашей жизни больше никогда не повторятся, они стали прошлым, а в книге остаётся их отпечаток. И не просто застывшая копия, а оживающая под нашим взглядом, несущая эмоциональный заряд, этакая матрица или голограмма. Одни люди оставляют за собой смерть, хаос, разлад, другие – праведно или неправедно нажитое состояние, третьи – добрую память о себе, построенные города, корабли. Поэты же оставляют после себя целый мир, свою вселенную: художественные образы, эмоциональную палитру, нравственную закваску и, конечно, любовь ко всему сущему. Каждая новая книга – ступень на жизненном пути, а этот путь должен быть только восхождением. Книга «Пески золотые» не является итогом, а ещё одной ступенью, на которую восходит поэт. Он полон творческих сил и планов. И это не смотря на физическую слепоту, которая постигла поэта в последние годы. Но духовное зрение, которым обладает Михаил Шутов, гораздо важнее всего остального, потому что именно духовным зрением мы познаём этот мир.
У каждого человека детство занимает большую часть эмоционального мироощущения. Очень многое зависит не только от родителей, но и от того места, где ты родился, где впервые ощутил себя человеком, личностью. Это место мы называем малой родиной и пишем с маленькой буквы, потому что ощущаем себя малой частью большой Родины, которая в разные времена именовалась по-разному: Гиперборея, Великая Скифия, Русколань, Киевская Русь, Россия, Советский Союз. Большие просторы предполагают широту души, щедрость и такое же мировосприятие. Михаил Шутов родился в Сибири, чьи просторы несопоставимы ни с чем в мире. Суровый климат повлиял не только на телесное здоровье, но и сумел выкристаллизовать здоровую душу. Широкие реки Сибири то плавно, то бурно несут свои воды через таёжные просторы, через горы и долины, а мы впитываем из этой воды информацию о прошлом и о будущем, даже не подозревая этого. Так, вероятно, происходило и с простым сибирским парнишкой Мишкой, который родился в далёком Красноярском крае на золотом прииске Боровое. Те годы, которые ныне, по праву, могут считаться легендарными, трагическими, великими, смутными, тогда были обыденным настоящим. Ему не довелось воевать (по возрасту), но война коснулась его также, как и всех, потому что уже с 12 лет он стал работать на прииске. Реалии того времени он потом опишет в своей поэме «Снежный человек». Мало кто знает каким трудом достаётся жёлтый металл, который мы видим только в виде украшений в ювелирных магазинах или в аккуратных слитках с клеймом в редкой кино-телехронике. Стране в это самое тяжёлое для неё время нужны были танки, самолёты, снаряды, продукты, поэтому нужно было золото. О ювелирных украшениях тогда мало кто думал: людей одолевала тревога о близких, ушедших на фронт, да сводки Совинформбюро, когда миллионы людей, затаив дыхание, вслушивались в мощный голос Левитана. Вот такое время пришлось на детство Михаила Шутова. Он работал на ручной промывке золота, люковщиком на драге, откатчиком песков из шахт, забойщиком. Вокруг приисков Боровое, Талое, Партизанский высились горы Урал, Модест, Волчья, Подголец, там же протекали реки с непонятными для чужих названиями – Удерей, Татарка, а ещё дальше красавица Ангара, о которой сложено местными немало легенд. А в реках, ещё не отравленных, водились хариусы, таймени, налимы. Здесь, как чистый источник из-под земли, стал проявляться поэтический талант Михаила Шутова. После войны была служба в армии, Ачинское авиационное училище авиамехаников авиации дальнего действия. После училища Михаил летал на самолётах Ту-4, был старшим механиком по вооружению. В 1953 г. он увольняется из армии и на следующий год поступает на вечернее отделение МГУ, одновременно работает на военной кафедре, где студенты обучались военному делу. В те годы он стал посещать литобъединение «Радуга», которым руководил Николай Старшинов. В это литобъединение ходили в то время Олег Дмитриев, Дмитрий Сахаров, Владимир Костров. Михаил Шутов начинает печататься уже в средине 50-х, Вера Инбер публикует его в «Московском литераторе», они вместе выступают на телевидении на Шаболовке.
С тех пор утекло немало воды, поэтический талант Шутова крепчал, как доброе вино, набирал силу, выстраивал свою особую сибирскую интонацию. Сибирский характер не позволял поэту «ломать шапку» перед литературными чиновниками, выпрашивать публикации, премии и т.п. В 50-е стали выходить первые книги поэта «Звёзды в кронах», «Непогода», потом «Спасибо, жизнь», «Лесные ручьи», «Парус», «Две жизни», «Снежный человек», «Родные дети», «Зову и жалею». В те же 50-е лауреатами премии «Московский комсомолец» стали Белла Ахмадулина, Олег Дмитриев и Михаил Шутов, на что отозвался статьёй «Вы – поэты семилетки» Евгений Долматовский. Нельзя сказать, что поэтическая судьба Михаила Шутова была безоблачной – в мутные годы перестройки его рукописи стали «тормозить» в издательствах, бесконечно рецензировать и отсылать на доработку, делая всё, чтобы рукопись не успела войти в план. Мать Михаила Шутова, Анастасия Емельяновна, держа в руках первый вариант этой рукописи, сказала: «Хорошее у тебя название – «Ветры дорог». - А чем же оно хорошее? – спросил сын. – А тем, - ответила мать, - что не о ветрах и дорогах здесь речь – о всей жизни нашей, которая прошла и проходит над нашей головой. Рукопись книги «Ветры дорог» Михаилу Шутову вернули, ссылаясь на непонятные причины, а через некоторое время в том же издательстве у старшего редактора вышла книга «Ветры дорог». Разумеется, стихов Шутова там не было – просто редактору пришлось по душе название, решиться на явный плагиат мало кто решится, если в нём есть хоть капля самоуважения и чести. Тогда поэт написал своё четверостишие:
Словесная варится каша,
Стихи вырубают, как сад,
Надёжно в издательствах наших
Чиновники слова сидят.
Это только конкретный эпизод из жизни поэта, который не позволяет делать обобщения, потому что среди так называемых литературных чиновников было немало хороших поэтов и прозаиков, иногда они рисковали собой, публикуя того или иного автора, чьё творчество не совпадало с мнением сильных мира сего.
У Михаила Шутова за многие годы творчества выходили не только стихи, но и проза, потому что талант всегда требует выхода за пределы своего жанра. Есть у него ещё один, довольно редкий, талант – он умеет дружить. За годы нашего знакомства я ни разу не слышал, чтобы Михаил Георгиевич высказался пренебрежительно о своих коллегах по перу, более того, он всегда живо интересуется чужим творчеством, иногда его советы заставляют задуматься и критичней оценить своё творчество. Это всегда высказывается в такой форме, что не вызывает обиды, а только благодарность за неназойливую правку. Наша многолетняя с ним дружба убедила меня, что к дружбе тоже надобен талант. А дружить Шутов умеет. Не смотря на большой жизненный и поэтический опыт, он никогда не напяливает на себя личину мэтра, поэтому его воспринимают как старшего друга-товарища, как отца, как старшего брата. У него немало стихов посвящено именно друзьям.
Мы сгорим и уйдём в нашу землю,
Только знать бы всегда, как сейчас,
Что друзья поминают весельем
И враги не забыли про нас.
Вот как он пишет о дружбе в своей поэме «Снежный человек»:
И мы становимся умней,
Чем в наши маленькие годы,
Храним в сознании друзей,
Как плащ на случай непогоды.
Мы забываем их подчас
Для мелких встреч, досужих баек,
Но где порука, что и нас
Друзья не также забывают.
О, дружба! Ты, как мумиё,
Ты где, в каких лесах и гротах?..
А мы всё дальше от природы,
Сыны и пасынки её.
Каждый поэт имеет свою интонацию, свою палитру красок, свой язык. Бывает так, что берёшь книгу какого-нибудь поэта, читаешь, а потом удивляешься, как ребёнок, которому подсунули вместо конфеты пустой фантик, потому что за интеллигентным набором, за хорошей техникой стихосложения вдруг не увидишь автора. У Михаила Шутова свой особый язык – сибирский, хотя значительную часть жизни он прожил в Москве. Это как раз то самое духовное золото, которое он намыл в детстве. Его стихи широки, как сибирские реки, их тематика разнообразна и лишена самокопания, узости мышления. В них философское осмысление себя и мира, поиск Истины, без чего жизнь не имеет смысла. Вот, например, стихотворение «О счастье», которое хочется процитировать целиком:
Не выбито к Счастью ни троп, ни дорог,
И что оно, Счастье, не знаю –
Сума золотая раздумий, тревог,
Покой или рана сквозная?..
Давно я имею раздумий суму,
И в ней что-то тренькает, вроде…
Покой ещё будет, тревог не займу,
И рана болит к непогоде…
Был счастлив отец мой над строем держать
Пробитое пулями Знамя.
Я счастлив себя на дорогах искать,
Но Счастье ли это, не знаю.
Природа в стихах Михаила Шутова занимает значительное место, потому что для него это не погода или нечто, призванное обслуживать человека, а живое существо, имеющее все права на жизнь. Это чувство было присуще нашим предкам, для которых природа всегда была живой, даже деревья и камни, отсюда возникали тотемы у разных племён. Это уже потом древние греки назвали всё это пантеизмом. Очень часто у поэта звучит сожаление о загубленной природе, о её взаимоотношениях с человеком, как в стихотворении «Трое» о лосях.
Тепло мне и больно – не скрою –
Подумалось тут у воды:
«Вы звери, и всё же вас трое,
А я человек – и один».
Бережное отношение к жизни и природе у него отражается в другом стихотворении, где позиция автора – его кредо:
Выходят в небо звёзд посты
И свет покоя излучают,
Мне кажется, что там цветы,
И Вечность венчики качает.
И кажется, что всё – цветы:
И жизнь, и всё, что жизнью станет,
И если сердцем любишь ты,
Цветы словами прорастают…
Кто в мире против красоты! –
Я рвал цветы, я в них валялся,
Но я всегда ходить старался,
Не наступая на цветы.
Михаил Шутов видит себя не только частью природы, но и частью своей Родины – отсюда гражданское звучание поэтических строк, которое проникает в душу тихо, но глубоко:
Названье дедовых отцов
Того достойно, смысл пригож,
Оно ведь как, в конце концов,
Любовь и жизнь – одно и то ж.
В другом стихотворении:
Она, как сын твой, истина, проста,
Что человеком управляет Совесть,
А нет её – тогда душа пуста,
Тогда нужна ей прочая весомость.
Я не случайно цитирую автора, потому что пересказывать его стихи – дело пустое и праздное:
Пройдя моря, не тонут на мели,
Я не увяз в трясине жизни праздной!
Я только погружаюсь иногда –
По грудь и душу, редко, но бывает –
И хоть мутна болотная вода,
Но размышлять о чистом заставляет…
Я снова возвращаюсь к поэме «Снежный человек», где много говорится о дружбе и любви, об охоте и войне, о живой природе. Во время войны, чтобы выжить, Михаилу приходилось не только работать на прииске, но и ходить в тайгу на охоту. Охотничий азарт быстро сменяется горечью по убитым зверькам.
«Да здравствует в любом снегу,
И пусть найдёт к норе дорогу
Зверёк, себе отгрызший ногу,
Чтоб сердца не отдать врагу».
В данном случае он пишет про ласку, которая ушла из капкана ценой потери ноги, но сразу же возникает ассоциация с «Охотой на волков» Высоцкого: «Да это ж мы – какие к чёрту волки!» Не случайно говорят, что «идеи в воздухе витают» - разные авторы и в разное время своими средствами выражают одну мысль, которая не просто в воздухе витает, а дана нам от Бога. Он даёт нам возможность выражать словами свои мысли и чувства, а, значит, возлагает на нас ответственность за Слово. Вот и Михаил Шутов чувствует эту ответственность:
И понял я, что слово – друг,
И слово враг, оно издревле
Всё может, сказанное вдруг:
Поднять до звёзд, и сделать зверем.
Он, как поэт, как историк, правильно понимает истоки русского языка, в основе которого лежит огромный пласт культуры, чья глубина ещё не открыта – мы только приподняли краешек завесы тайны происхождения славянских народов. Всё это поэт выразил в стихотворении «Родная речь»
Ты будешь жить до тех далёких дней,
Родная речь, хранимая устами,
Когда, устав от вечности своей,
Падёт скала и камень пылью станет.
И если человечество язык
Создаст один – и гордый и спокойный –
Отечества родного не азы,
Не листья перейдут к нему, а корни.
Тема любви присуща всем поэтам и во все времена. Иногда я слышу, что всё уже давно перепето о любви, что нельзя сказать ничего нового. Мне становится жалко этих людей, потому что они не понимают главного – как только тема Любви перестанет волновать людей, человечество исчезнет с лика Земли. А пока нам это не грозит – будем воспевать Любовь, будем каждый раз по-новому переживать это волшебное чувство. Читая поэтические строки любовной лирики авторов разных лет и веков, я всегда мысленно представляю себе личность поэта, даже если плохо знаком или совсем не знаком с его биографией, он становится мне ближе. Мне было очень отрадно увидеть подтверждение моих слов в стихотворении Михаила Шутова «Когда мечтаю…»
Уж если нет на свете новизны,
А есть лишь то, что было позабыто,
Пускай во мне грядет повтор весны, -
Не всё избито в жизни и испито.
Когда мечтаю, лишь мечту любя,
Когда спешу, неправый, помириться,
И повторяю, что люблю тебя,
О, я не опасаюсь повториться!
Люблю, люблю – слова мои красны,
И не молчи – ответь под небесами.
У солнца даже есть повтор весны,
И мы свою к себе приблизим сами.
Над полем гром, над речкой сверк весла,
И мы вдвоём, и новая весна…
Творчество Михаила Шутова уже перешагнуло границу двух веков, да и мы сами тоже принадлежим прошлому ХХ веку. Этот век доставил нам немало горя, но он для нас был и счастливым веком, потому что там осталась первая любовь, первые поэтические откровения, там у нас была большая Родина, ещё не разорванная на части мировой закулисой, там был Парад Победы и торжество Русского Духа над силами тьмы. Эти темы святы для любого русского поэта, каких бы кровей он ни был. Именно за Русский Дух поэт Михаил Георгиевич Шутов мне близок, а не за количество литературных премий и наград. Только в прошлом 2008 г. он получил золотую медаль «Сергея Есенина», это запоздалое признание наводит на грустные размышления. Недавно на юбилейном вечере Союза писателей России поэт Владимир Костров сказал, что превыше всех премий и наград он считает звание «Русский писатель». И, слава Богу, что правительство не додумалось официально ввести такое звание, ведь такое под силу только народу. Мы уже давно поняли, что народная любовь очень часто расходится с официальным мнением власти. Но это уже другая тема. Мне хочется ещё сказать добрые слова о друге, потому что при жизни не каждый поэт слышит их. И хотя поэты не требуют этого, но они ждут обратной связи с читателями, потому что ради них поэты иногда «прут на рожон» против огромной политической машины, против бездушия и косности, равнодушия и жестокости, против дикости и лукавства. Мне, например, трудно представить Россию без Пушкина или другого поэта – это уже была бы не Россия. Слава Богу, что Россия богата поэтами, что каждый читатель может найти своего своего поэта. Хотелось бы, чтоб молодёжь читала и русскую классику, и современную поэзию, чтоб вырабатывала вкус к хорошей литературе. Пока будет живо русское слово, будет и Русь жива. Какой бы ни была трудной, нелепой, трагической жизнь поэта, но он получил дар Свыше и это накладывает на него определённые обязательства. Вот и Михаил Шутов несёт эту ношу, «суму золотую раздумий, тревог». И дай ему Бог сил и мужества снести сей крест.
4 апреля 2009 г. Борис Виленский