Закончив с посещением музеев, я понял, что больше туда не пойду. Со дня явления образа прошло 5 лет, а я все собираю свои камни, тру их в порошок, читаю книги по истории, перевожу на язык иконографии. Занятие напоминает труд археолога: чем больше копаешь, тем больше открываешь неизвестного. С первых дней знакомства с Александром I я пришел к выводу, что у Православной церкви были реальные шансы прославить его в лике святых, чему помешал ряд обстоятельств.
1812-й год — центральная часть пути мистического "сфинкса". До этого — начало преобразований, уход от тяжелого наследия Павла I. На историческом фоне Тильзитский мир (1807 г.), подписанный Александром I на воде, который стал тильзитской водой для будущей России, в которую ступила она, сначала погружаясь по щиколотку, потом по пояс, пока не утонула в 1917 году. Но Александр I пока не знает об этом. Здесь он верный исполнитель божиего завета, формулы апостола Павла (Рим. 13:2.), и правит страной в соответствии с библейским указом. Но христианская душа Александра, в противовес формуле, выражается в отношении к врагу. Впустить Наполеона в Россию мог только истинный христианин, исполняющий завет Христа: «подставь правую щеку, если вдарили по левой!» (Мф. 5:39). И здесь не злобливую душу Александра характеризует его рукописное наследие, в котором он писал: «Я не питаю никакой ненависти к Наполеону. Он несчастен, и этого довольно, чтобы заставить Меня позабыть зло, сделанное им в России. <...>. Если бы он согласился удалиться в Мои владения, то нашел бы там великолепное, и что еще лучше, радушное гостеприимство».
Теперь о символах изображения. Скипетр, держава, алая мантия с горностаевым мехом, — внешние признаки «Благословенного» царя. Коленопреклоненность перед образом Нерукотворного Спаса – внутренние. По замыслу клейма он дает обет о строительстве Храма Христа Спасителя в Москве. Но скрытый символ — в искуплении души Александра перед русским народом. Действие сцены происходит в 1812 году. Император на пути из Европы, сейчас он в городе Вильно, где и дает благодарственный обет. Сзади в стене — тератологический знак с кусающими за головы змиями, — в знак вотворения духовной темноты в Россию, начало революционных брожений. Русское офицерство возвращается из покоренной Европы, несет идеи революции, которые откликнутся в последующих клеймах (1917 г.). Впереди "николаевское время". Мистическое благо Александра отходит назад. Вскоре наступит эпоха общенародного страха, социальных потрясений, духовного анахронизма. В результате строительство Храма Христа Спасителя, задуманное царем Александром I, наполнится не характерным для русской архитектуры религиозным содержанием.
Кому был адресован Храм Христа Спасителя, задуманный царем, – человеку или богу? Ведь «для того, чтобы войти в храм Христов», — как писал архитектор Витберг, предлагавший проект (то есть, «в самого себя…», что значит в человека), нужно было строить мистический храм, о чем не мог не знать Александр I, слушавший внутренний голос, по поводу чего пролил даже «слезу». Это говорит о раздвоении души "Благословенного" царя на светскую и религиозную — типичном явлении в русской истории, маскируемом каждым правителем, в каждом столетии по-своему. Об этом раздвоении говорит и будущая история России, по которой шагнула история будущего Храма.
/ 8 декабря 2002 г. /
Деталь иконы "Новорусская Богоматерь". Фрагмент II клейма: «Александр I "Благословенный" дает обет о строительстве Храма Христа Спасителя, 1812 год».
Для полного перехода к файлу копируйте ссылку целиком