- Команде вставать! Третьей смене приготовиться на вахту! - доносится откуда-то издалека, и Мишка Гальцев разлепляет веки.
Только что ему снился дом, Светка и цветущие подсолнухи в огороде, а тут снова лодка и очередная вахта.
Мишка нехотя выбирается из под колючего одеяла, спрыгивает с койки, сует ноги в тапочки и щелкает включателем ночника на переборке.
Три его соседа дружно храпят и, усевшись на разножку, Мишка одевается.
Потом прихватывает из шкафчика туалетные принадлежности и, откатив дверь каюты, направляется к умывальнику.
Забортная вода приятно освежает, остатки сна куда-то улетают, но настроение у Мишки неважное.Во-первых, потому, что он не успел поцеловать Светку, а во - вторых Мишка никак не может сдать на самоуправление боевым постом.
Когда Мишка был еще в Севастопольском учебном отряде, инструктора рот предупреждали, что дрючить их на лодках, в первый год будут как коз сидоровых. Такая, мол, специфика.
Однако действительность превзошла все ожидания.
По распределению Мишка попал в Заполярье, на 3-ю флотилию атомных подводных лодок и, спустя неделю, в числе еще пяти, таких же молодых матросов, навьюченный вещмешком и в длинной шинели, стоял в рубке дежурного по соединению.
Тот на кого-то орал по телефону, потом шмякнул трубку на рычаг и уставился на парней, - кто такие?
- Молодое пополнение, товарищ капитан 3 ранга, - пробубнил сопровождавший матросов мичман.- Привез из Севастополя.
- Пополнение говоришь? А чего они такие тощие?
- Что делать, каких дали, - пожал тот плечами.
- Ну ладно, откормим, - пробурчал каптри и стал копаться в лежащих на столе бумагах.
Найдя нужную, он удовлетворенно хмыкнул, снова снял трубку и набрал номер.
- Дежурный Милованова? Дежурный по соединению. Пришли кого-нибудь в штаб за молодыми.
В трубке хрюкнуло, он вернул ее на место и, пересчитав пальцем моряков, что-то записал в журнале.
Спустя полчаса в рубке материализовался хмурый старшина и доложил, что прибыл за пополнением.
- Забирай орлов, - кивнул дежурный, и он пригласил матросов к выходу.
Когда, выйдя наверх, они сошли с трапа плавказармы, старшина построил всех в затылок, критически оглядел, рыкнул, « шагом марш!» и вся группа загремела «гадами»* по металлу пирса.На землю опускались ночные сумерки, с неба сеялся мелкий снег, в заливе тоскливо выл ревун возвращающейся с моря лодки.
После солнечного Севастополя все выглядело мрачно, и молодые с тоской озирались по сторонам.
- Правое плечо вперед! - последовала команда, и короткий строй повернул налево.
Теперь они шли по тянущейся вдоль берега широкой бетонке, справа от которой на сопках, виднелись сторожевые вышки с прожекторами и натянутой между ними «колючкой»*, а слева, у уходящих в залив пирсов, тускло мигали стояночными огнями черные химеры ракетоносцев.
На выходе из «режимной зоны»* у всех проверили документы, и строй зашагал в сторону виднеющихся неподалеку казарм.
Они желтели окнами под скальной грядой, над которой, завывая, летел ветер.
- Наша, - ткнул старшина пальцем в крайнюю, и через несколько минут все поднимались наверх по гулким маршам.
На площадке третьего этажа последовала команда «стой», старшина потянул на себя ручку массивной двери с латунной табличкой в/ч 53117, и все вошли внутрь.
В высоком просторном вестибюле, у тумбочки, зевая, скучал дневальный, из расположенного справа кубрика слышался стук костяшек и легкие матерки, а в примыкающем к нему коридоре мелькали какие-то тени.
- Так, раздевайтесь,- кивнул старшина на длинный ряд висящих на вешалке бушлатов, первым стянул свой и махнул рукой, - айда за мной.
- Братва! Молодых пригнали! - заорал кто-то в кубрике, и там возникло радостное оживление.
Вновь прибывших окружили и стали с интересом рассматривать.
- Откуда вы такие красивые? - поинтересовался усатый матрос в тельнике.
- Мы того, из учебки, - нерешительно вякнул один из молодых.
- Да ты че?! А я думал из военной академии, - сделал тот круглые глаза.
- Га-га-га! - довольно заржали остальные. - Из академии! Ну, ты даешь, Леха!
- Товарищ старший матрос интересуется, из какой именно? - положив руку усатому на плечо, прогудел наголо бритый здоровяк.- И отвечать надо четко, и ясно, как того требует устав.
- Из Севастопольского учебного отряда подводного плавания! - дружно рявкнули шесть молодых глоток.
- Ну вот, совсем другой коленкор - удовлетворенно хмыкнул здоровяк. - И как там, на югах, солнце светит?
- Ладно, кончай базар, - вмешался приведший молодых старшина. - А вы, черноморцы, давайте топайте за мною.
- Миновав кубрик, с высящимися по обе стороны от прохода двухъярусными койками, вся группа проследовала в длинный коридор, с десятком выходящих в него дверей, и старшина постучал в одну из них, с табличкой «Дежурный».
- Да, - глухо донеслось изнутри, он открыл дверь и пригласил вновь прибывших, - заходите.
В небольшой, казенного вида комнате с зашторенным окном и диваном, за столом сидели старший лейтенант с мичманом и играли в шахматы.
- Привел? - не поднимая головы, сказал старший лейтенант и передвинул одну из фигур, - шах.
- Точно так, - ответил старшина, и шмыгнул носом.
- Мат, - снова сказал старший лейтенант, и мичман озадаченно почесал затылок.
- Ну, давайте знакомиться, встал из-за стола офицер. - Я, старший лейтенант Лунев. - Попрошу военные билеты.
- Так, два спецтрюмных, два электрика, рулевой сигнальщик и торпедист, - внимательно просмотрел он поданные документы.
- Когда в последний раз ели?
- Утром, в Мурманске на вокзале.
- Степаныч, - организуй ребятам чего-нибудь и определи койки, - обернулся дежурный к мичману.
- Пошли со мной,- встал тот со своего места и зазвенел ключами.
Спустя десять минут, молодые сидели за обширным столом в пахнущей свежим бельем каптерке, уплетали за обе щеки белый хлеб, густо намазанный тушенкой, и запивали все это горячим чаем.
А на следующее утро началось то, о чем предупреждали инструктора в учебке.
После подъема, физзарядки и завтрака, их представили командирам боевых частей, после чего вручили деревянные лопаты и в сопровождении одного из мичманов, отправили в поселок, чистить снег. Его за ночь навалило горы, и там парни ударно трудились до обеда.
После него снова был снег, а вечером всех определили на береговой камбуз чистить картошку.Оттуда вся шестерка вернулась во втором часу ночи, а в шесть утра снова была на ногах.
Теперь, в составе команды, их впервые повели на лодку.
В высящемся над режимной зоной мрачном здании санпропускника каждому вручили синий репсовый костюм с белыми клеймами «РБ»* на штанах и куртке, яловые сапоги и ватники, и заставили переодеться.
- Значит так, - подозвал к себе молодых строевой старшина Юркин. - Когда будете проходить зону радиационного контроля, обязательно прикройте руками яйца.
- Зачем? - выпучили те глаза.
- А затем, что б поменьше хватить радиации. Разве вам об этом в учебке не говорили?
- Не-е, - отрицательно закрутили молодые головами.
- Хреново, - сказал Юркин. - Вот так и становятся импотентами. - Правда, Генка?
- Ага, - сказал один из старослужащих. - Я когда первый раз шел на лодку меня не предупредили и теперь все, не стоит.
Молодые испуганно переглянулись и непроизвольно опустили руки.
- Да не щас, - значительно изрек Юркин.- Я ж вам сказал, когда будете проходить контроль. А теперь давайте на шкентель*, там безопаснее.
Спустя десять минут матросский строй, с шагающими позади молодыми, подошел к одному из контрольно-дозиметрических пунктов, за решетчатым ограждением которого, у пирса, возвышался их ракетный крейсер.
- Вперед по одному! - последовала команда Юркина, и моряки поодиночке стали исчезать за узкой дверью.
- Ну, а теперь вы, - махнул рукой старшина и тоже скрылся в дверном проеме.
Первым, побледнев и прикрывая причинное место руками, вслед за Юркиным просеменил один из трюмных, потом Мишка, а за ними все остальные.
В коротком, оборудованном стационарной дозиметрической установкой коридоре, сопровождаемые удивленным взглядом дежурного химика, они, втянув головы в плечи, поочередно встали на контрольную площадку, потом осторожно сошли с нее и, продолжая закрывать руками то, что было рекомендовано, с облегчением выскочили наружу.
- Га-га-га! Го-го-го! Ой, помру бля! - встретили их радостные хохот и вопли, от души веселящейся команды.
Молодые сначала опешили, а потом взглянули друг на друга и тоже стали смеяться.
- Один ноль в нашу пользу! - дружески подмигнул им Юркин. - Ниче, нас тоже так разводили.
- А руки, руки - то, того, уберите, - добродушно пробасил «импотент».- Глядишь, еще чего раздавите, - и воздух снова содрогнулся от хохота.
Чуть позже на пирсе появились офицеры с мичманами, всех построили, и после доклада командиру и подъема флага, последовала команда «всем вниз!».
В учебном отряде Мишке с сослуживцами активно вдалбливали в голову массу теоретических знаний, отрабатывали на всевозможных циклах* и тренажерах, и даже водили на современную дизельную подлодку
Но то, что они увидели внизу, повергло молодых в немой шок.
Обширный, с многочисленными пультами, экранами и механизмами центральный пост, такие же, напичканные всевозможными устройствами, в несколько палуб отсеки, бесчисленные переходы, трапы и люки, ведущие в неизвестность.
- Фантастика, - ошарашено прошептал кто-то из них, и парням захотелось к маме.
Но вместо этого молодых развели по отсекам, где со всеми произошло примерно одно и то же.
- Значит так, - сказал в торпедном Мишке командир боевой части, удобно устроившись в кресле-вертушке, и поднял вверх указательный палец. - Запомни главную заповедь подводника. Если не знаешь, что перед тобой за железяка, никогда ее не трогай.
- ПонЯл?- значительно вопросил стоящий рядом с капитан-лейтенантом, двухметровый старшина команды по фамилии Ксенженко и уничижительно взглянул на Мишку.
- Так точно, - вякнул тот и с готовностью кивнул стриженой башкой.
- Молодца, - изрек командир и сделал краткий экскурс в историю, из которого следовало что именно из-за такого вот трогания неведомых железяк необученными матросами, подводные лодки порой тонут, горят, а бывает и взрываются.
- Во-во, раз и в дамки, - пробубнил с правого борта, возящийся там с каким-то приспособлением еще один торпедист по фамилии Порубов, и Мишка тихонько вздохнул, ему не хотелось взрываться.
- А посему, матрос Гальцев, дабы «не попасть в дамки», как совершенно верно заметил мичман Порубов, - продолжил капитан-лейтенант, - в течение месяца ты должен изучить устройство нашего подводного ракетоносца, сдать на самоуправление боевым постом и влиться в славные ряды подводников-североморцев. Надеюсь все ясно?
- Так точно, ясно, - снова ответил Мишка, и отцы-командиры довольно оскалились.
После этого, сделав начальственное лицо, капитан-лейтенант вручил ему отпечатанную на машинке бумагу, в которой значились порядка сотни вопросов по общему устройству корабля и его специальности, а также разъяснил порядок сдачи.
Согласно ему, молодому матросу надлежало знать все тактико-технические характеристики крейсера, число, наименование и функциональное назначение его отсеков, расположение и порядок действия всех устройств, систем и механизмов, обеспечивающих повседневную деятельность и живучесть корабля, а также все то, что касается обслуживания его минно-торпедного комплекса.
- Ну как, впечатляют? - поинтересовался командир, когда Мишка, морща лоб, прочел весь перечень.
- Ага, - промямлил Мишка, и в его глазах отразилась безнадега.
Судя по лицам офицера и мичманов, они это поняли и рассмеялись.
- Ну, если «ага», то тогда запомни вторую заповедь, - прогудел Ксенженко. - Не можешь - научим, не хочешь - заставим. Исходя из того, что УОПП* ты закончил с отличием, значит, подводником быть желаешь. Ну а всему остальному научим. И заорал, - Королев!
- Чего? - глухо донеслось снизу, потом звякнул трап и на торпедную палубу шагнул уже знакомый Гальцеву старшина, приведший их в казарму.
- Знакомься, твой, наставник, старшина 2-й статьи Королев, - представил его командир, и тот молча протянул руку.
- Будет стоять с тобой вахту, так что готовь себе замену.
- Добро,- кивнул старшина и с этого момента жизнь Мишки, как говорят, «стала бить ключем».
Для начала наставник вручил ему банку пасты «гои»* с ветошью и приказал драить медяшку торпедных аппаратов.
- Что б блестели как котовы яйца, - сказал он. - Время пошло.
Когда через пару часов Мишка представил свой труд, старшина буркнул «хреново» и заставил переделать.
Потом Гальцев черпал в емкость из-под сухарей гидравлику из акустической ямы (со слов Королева у них подтекал гиромотор торпедопогрузочного устройства), раскреплял с ним и Порубовым тяжеленные ящики с «ЗИПом»* в отсеке, а после обеда, вместе с другими молодыми, под руководством интенданта, грузил на крейсер продукты и расходные материалы.
Вечером экипаж ушел в казарму, на корабле осталась только лодочная вахта, и старшина занялся Мишкой вплотную.
Сразу же после ужина в кают-компании и небольшого перекура наверху, он провел подопечного по всем отсекам с носа до кормы, подробно объясняя, что, как и почему. Заодно показал местонахождение реактора, расположение боевых постов и рубок, а также камбуза и других подсобных помещений.
Потом они вернулись в свой торпедный, и Гальцев под руководством Королева занялся изучением матчасти.
В течение следующих двух недель, в молодую Мишкину голову поочередно вбивали знания и Ксенженко с Порубовым, а также сам командир боевой части.
Итогом явилось то, что в его сдаточном листе, напротив графы « якорные и швартовые устройства ПЛ» возник первый « зачет» и подпись боцмана.
Далее последовали аналогичные по системам погружения - всплытия корабля, вентиляции, регенерации и пожаротушения, а также всему тому, что должен знать каждый моряк-подводник.
- Ну вот,- довольно констатировал наставник, когда к исходу контрольного срока Гальцев сдал корабельным специалистам практически все зачеты. - Еще чуть-чуть и сдашь на самоуправление. Старший специалист-торпедист, звучит гордо.
- Ага, - сглотнул слюну Мишка и с благодарностью взглянул на старшину.
В отличие от других, прибывших вместе с ним на корабль молодых, дела у него подвигались намного лучше.
Те сдали едва треть нужных зачетов, постоянно получали от своих «наставников» наряды вне очереди, и значительную часть времени проводили в трюмах, черпая оттуда воду, масло и соляр.
Потом был первый выход в море, первое погружение и «крещение».
В учебном отряде, инструктора, обрисовывали его самым мрачным образом.
Мол, при первом для молодых погружении, в отсеке берут аварийную кувалду, окунают ее в банку с тавотом и подвешивают на шкерте*.
После этого столь изящному инструменту задают изрядную амплитуду и, от молодого требуют, - целуй!
Приложился удачно, - считай себя посвященным, нет - пересчитывай выбитые зубы.
На деле все оказалось совсем иначе.
В торжественной обстановке старшие коллеги преподнесли Мишке литровый плафон от подволочной* лампы, наполненный забортной водой и предложили выпить.
Горько было очень, но ничего, осилил.
- Ну вот, теперь ты настоящий подводник, - первым протянул Гальцеву руку капитан-лейтенант, а Порубов сунул пайковую шоколадку, на закусь.
- А как же того, кувалду? - запихав ее в рот, промычал Мишка.
В отсеке грянул дружный смех, а потом Ксенженко поведал, что эту байку в учебных отрядах, в свое время рассказывали и им.
- То было давно, еще на «дизелях», - сказал он. - Теперь кануло в лету.
Потом были еще моря, и число зачетов в заветном листе достигло максимума.
Оставались только вопросы, касающиеся специальности.
И хотя освоил ее Мишка, как он считал «вполне», Королев со старшиной команды, ставить свои подписи не торопились.
- Вот сходим на торпедные стрельбы, тогда поглядим, - заявлял Ксенженко, и старшина кивал чубатой головой, - точно.
Сходили. На «отлично» отстрелялись практической торпедой по эсминцу-цели, потренировали Мишку до седьмого пота и тишина.
А теперь вот корабль вторую неделю в автономке. Таясь в глубинах и огибая Скандинавию, следует на боевое дежурство в Северную Атлантику. На три месяца.
И Мишка на нем идет дублером, как и другие молодые. Обидно.
После завтрака в старшинской кают-компании, где Королев отдает ему свою порцию масла (так принято у старослужащих на флоте), Мишка вместе с ним и другими моряками боевой смены, отправляется на развод.
Он проводится на средней палубе третьего отсека и осуществляется командиром минно-торпедной боевой части, который в море является вахтенным начальником 3-ей боевой смены.
Для начала капитан-лейтенант зачитывает несколько флотских циркуляров о чрезвычайных происшествиях на море, затем проводит инструктаж личного состава, а в заключение сообщает, что с сегодняшнего дня матрос Гальцев допускается к самостоятельному управлению боевым постом.
- А остальным дублерам делать выводы, - косится он на стоящих в числе смены молодых. - Вольно, приступить к выполнению своих обязанностей!
Рассредоточенная вдоль отсека синяя шеренга распадается, звякают переборочные люки, и палуба пустеет.
А спустя пять минут, по запросу из центрального поста, Мишка докладывает по «каштану» о заступлении на свою первую самостоятельную вахту.
Его голос дрожит, горло пересыхает, а присутствующие при этом Королев и Порубов, одобрительно кивают, - не дрейфь.
Потом из переговорного устройства слышится бодрое - «есть первый!» и рубиновая лампочка гаснет.
- Ну, удачной тебе вахты,- передает мичман Мишке красно-белую повязку, которую тот цепляет на рукав, и они со старшиной уходят.
В отсеке дремотно жужжат дроссели электроламп, и поет корабельная вентиляция.
А еще Мишкино сердце.
В унисон.
Примечания:
Гады - матросские рабочие ботинки (жарг.)
Режимная зона - место стоянки АПЛ.
УОПП- учебный отряд подводного плавания
Шкентель - конец строя (жарг.)
ЗИП -запасные инструменты и приборы.
Шкерт - веревка.
Цикл - учебно-тренировычный класс в ВМФ