В ночь с 23 на 24 мая 2010 года, в Мадриде, ушла из жизни вдова Наследника Российского Императорского престола, Великого князя Владимира Кирилловича (правнук Императора Александра Второго, двоюродный племянник Императора Николая Второго), мама нынешней Главы Российского Императорского Дома Великой княгини Марии Владимировны, - Государыня Великая княгиня Леонида Георгиевна.
В 1994 году с одним из первых визитов в Россию, Великая княгиня Леонида Георгиевна побывала именно в Архангельской области. А съемочная группа Архангельского телевидения, - первая, из всех российских телекомпаний гостила у Её Императорского Высочества во Франции.
Она чуть-чуть не дожила до своего 96-летия… Но до последних дней жизни сохраняла потрясающую живость ума, искреннее любопытство к жизни во всех её проявлениях и такое жизнелюбие, которому впору позавидовать иному подростку.
Вот только обычной стремительной подвижности она была уже лишена. А когда я имел честь познакомиться с Её Императорским Высочеством в 1994 году, ей было почти 80, но за Великой княгиней было не угнаться. Тогда, как раз состоялась очень плотная череда визитов бабушки, дочери и внука (Наследник Цесаревич, Великий князь Георгий Михайлович) в страну, к судьбе которой они имели, пожалуй, самое близкое из всех россиян отношение. Ведь их прямой родственник император Николай Второй написал в анкете первой всероссийской переписи населения, в графе профессия: «Хозяин земли русской». Они же приехали в Россию, как детдомовские дети, никогда не видевшие мать. И, чем больше у каждого из троих был возраст, тем меньше времени оставалось на знакомство с этой матерью.
Поэтому Леонида Георгиевна была энергична настолько, что даже дюжие парни из личной президентской охраны бегали за ней, изрядно запыхавшись: она пешком, под проливным дождём исходила весь Большой Заяцкий остров Соловецкого архипелага, сплошь покрытый валунами и кочками – там Великий Петр собственноручно срубил храм во имя Андрея Первозванного. Её Высочество радостно, вместе с монахами, сталкивала багром катер с каменистой мели, когда в тумане, они заблудились прямо напротив Соловецкого монастыря; не отказала себе в удовольствии подняться по полуразрушенным ступенькам большой колокольни, к реставрации которой ещё даже не приступали, чтобы взглянуть на все Соловки сразу, а в особенности, на гору Голгофу; отважно прорвалась в никеледобывающую шахту в Мурманской области, чтобы в каске с фонариком лично посмотреть, как трудятся горняки; спускала на воду сухогруз «Цесаревич Георгий» на соломбальской верфи «Красная(!) кузница», где Пётр Великий строил первые суда первого Российского флота; прыгала по трапу военного корабля «Адмирал Ушаков» в Североморске; глубокой ночью, изгрызаемая комарами, Леонида Георгиевна восторженно наблюдала за пуском ракеты с космодрома Плесецк… И это лишь экстремальные точки того короткого визита на Русский Север. Об этом визите мы и снимали цикл документальных фильмов, за что спасибо неутомимому организатору и этих посещений, и нашей работы, инициатору личного знакомства съёмочной группы с августейшей Семьей – князю и замечательному врачу, обаятельному человеку и нашему земляку-северянину Вадиму Олеговичу Лопухину.
А ведь ещё были долгие церковные службы, протокольные визиты, посещения выставок, спектаклей, больниц, детских домов…
В городе Новодвинске Её Высочество посетила тяжёлое… больное место - дом-интернат для детей-инвалидов вместе со своим внуком - Наследником, Великим князем Георгием Михайловичем (ему тогда было всего 13 лет). Дети там были с самыми страшными болезнями - Дауна, церебральным параличом, врожденными уродствами... Как трогательно и как честно общалась с ними Великая княгиня...Как настоящая бабушка. Сделала обязательное пожертвование, передала лекарства и детские игрушки...
Как неловко себя чувствовал в этом доме августейший подросток. Ему было просто страшно. Но Леонида Георгиевна как-то очень мягко направляла его к общению с этими обделенными судьбой, но ни в чем неповинными детьми. Я услышал фразу, которую она сказала ему вполголоса: "Гоги, эти дети достойны большего внимания и большей любви, чем здоровые. Мало того, что они больны, так их ещё и бросили родители. У тебя есть всё и даже в избытке - поделись этим с ними..."
И прозвучал этот призыв «поделиться», просьба к самопожертвованию, как-то совершенно честно...Натурально. Изнутри души. Так, наверное, жертвовали собой Великие княжны и Великие княгини во время Первой мировой, когда работали в госпиталях, бинтовали гноящиеся раны, участвовали в ампутациях. Это невозможно изобразить. Этому не учат, такое не воспитывают. Это в крови, в генах настоящих аристократов.
Спустя час после посещения этого Дома-интерната (представляете себе, какая там была материальная база в начале 90-х годов 20 века?!), Великая княгиня оказалась на банкете в её честь, который давали местные бизнесмены. Оглядев ломившийся стол, она даже не присела.
- Господа, вы можете так есть и пить, когда русские больные дети, не имеют нормальных инвалидных колясок, но я в этом участвовать не буду.
И удалилась. Она не кричала, не стыдила - не царское это дело. Но этой фразы было достаточно, чтобы хотя бы у трех человек из организаторов банкета проснулась совесть. До сих пор они помогают новодвинскому Дому-интернату для больных детей. Так могла сделать только действительно Великая княгиня. К сожалению, таких примеров я видел за свою жизнь немного.
Наша съемочная группа не скрывала своего восхищения перед этим действительно царственным, но царственно простым в общении человеком, обладающим безграничным терпением, чувством такта и глубоким уважением к людям. Но мы никак не думали, что за кучей «особ, приближенных к императору» Великая княгиня нас как-то выделила.
«Ребята, вы совсем не успели с нами познакомиться, приезжайте в гости. Просто отдохнуть и… И, может быть, вы больше поймете, что значит для Романовых Россия. Мне кажется, что это сделает ваш фильм лучше», - так сказала Её Высочество перед отъездом в Мадрид. И это оказалась, не обычная в таких случаях формальная вежливость.
***
Париж, предрождественская неделя декабря 1994 года, маленький тупиковый переулок в двух шагах от королевского Лувра и совсем рядом с самой красивой, самой шикарной в Европе улицей Риволи… Ожидается выход Её Высочества. Настроение, пусть и не патетически-торжественное, но все-таки не лишенное некоторой скованной церемонности.
Из калитки, которая отделяет крошечный дворик, украшенный маленьким фонтаном и тремя огромными кустами роз, от переулка, где стоим мы с камерой, буквально пулей вылетает огромная белая собака, следом за которой парит на длинном поводке слегка растрёпанная вдова Наследника Российского престола и невестка последнего Императора (в 1924 году Великий князь Кирилл Владимирович, удостоверившись в расстреле царской фамилии в Екатеринбурге, и убийстве младшего брата царя Великого князя Михаила Александровича, по закону о Престолонаследии, стал Императором автоматически). По счастью, напротив калитки дежурит очень высокий, очень молодой и очень улыбчивый полицейский, который ловит Великую княгиню, ставит её на землю и младенчески-радостно улыбаясь, приветствует: «Бонжур, гранд Дюшес де Русси!» - Добрый день, Великая герцогиня России. Леониду Георгиевну в этом районе знают очень многие. Как и белоснежно-лохматого хулигана, который беспощадно помыкает Ею во всех близлежащих скверах и парках, любимца всей Великокняжеской семьи, эскимосскую лайку Мишку. Кстати, как справляется Леонида Георгиевна с этим белым голубоглазым медведем, - непонятно. Впоследствии мы имели «счастье» выгуливать этого очень обаятельного пса. Но только вдвоём.
В квартиру Великой княгини мы поднимались на лифте, который в состоянии поместить двух не очень плотных людей – такова уж особенность старых парижских домов. Апартаменты Леониды Георгиевны, конечно, не такие тесные и все же весьма скромных, совершенно не «рублёвских» размеров. Всё искупается потрясающе-изысканным вкусом, изящным дизайном и необыкновенно располагающей аурой дома и его хозяйки. Едва мы переступили порог, как Её Императорское Высочество сразила наповал фразой, которой встречают гостей в глухих, неиспорченных пришлыми людьми северных деревнях: «Вы, наверняка, голодные! Сейчас перекусим. А пока, там - около буфета стойка с напитками – не стесняйтесь.»
А никто и не стеснялся. С первой до последней минуты нашего удивительно интересного общения. Великая княгиня – гениальная рассказчица. А, если учесть, что герои Её рассказов король Испании Хуан Карлос и каудильо всех испанцев, генералиссимус Франсиско Франко; писатель Горький, благодаря заступничеству которого они сумели покинуть СССР в 1931 году (хороший человек, но «окал» он нарочито, потому что мог говорить и великолепным русским языком, - так что хитрец еще тот был. Талантливый! Но читать его последние вещи мы с мужем не могли совершенно») и художник Сальвадор Дали… Но при этом, Леонида Георгиевна ещё и гениальная слушательница, которой действительно интересен рассказ собеседника. Мы просто разрывались от противоречий…
С каудильо Франко и его супругой Великокняжескую чету связывали приятельские отношения. Вообще генералиссимус был явно неравнодушен к монархии и её представителям. Ведь именно он вернул в страну тогда ещё принца Хуана Карлоса, адаптировал его к стране, которой ему предстоит править после смерти диктатора, сделал все, чтобы Его королевское Высочество получил разностороннее образование в лучших учебных заведениях… Он любил приглашать испанского Принца и русского Наследника с женой на рыбалку, до которой был страстный охотник. Но всегда придумывал какие-нибудь каверзные розыгрыши для обоих. Например, Великий князь Владимир Кириллович мог поймать на удочку сардинку с красным бантом, а наследный принц Испании – тунца с искусственными человеческими глазами-протезами, которые смотрели на него жалобно-осуждающе (Хуан-Карлос не любит охоту и истовый защитник окружающей среды).
В дни, когда мы имели удовольствие гостить у Великой княгини Леониды Георгиевны, заканчивались каникулы её внука – Наследника, Великого князя Георгия Михайловича. Тогда это был совсем ещё юный тинейджер, застенчивый и не очень разговорчивый. Сразу бросалось в глаза, что бабушка души не чает во внуке и это главная гордость Её жизни. Она всё время призывала Георгия принять участие в беседе с русскими гостями. «Гоги!» - кричала она в пространство квартиры с сильным, непонятно откуда взявшимся грузинским акцентом (Леонида Георгиевна урожденная княжна Багратион-Мухранская, дочь Главы Грузинского Царского Дома, но по-русски говорила безукоризненно чисто – её манера речи чем-то напоминала Анну Андреевну Ахматову).
Великий князь приходил, но компьютерная игра была Цесаревичу явно интереснее, чем «умные» разговоры с посетителями. И тогда бабушка предложила ему показать гостям свою коллекцию пневматического оружия. Когда же Леонида Георгиевна увидела, что наш продюсер Алексей Панасевич выразил к «пистикам» просто фанатичный интерес, то предложила ему вместе с Георгием пойти поиграть. «Во что?!» - опешил продюсер. «Да, хоть в «белых» и «красных»… «Ммммм….. – задумался Алексей и обратился к Цесаревичу, - Ваше Императорское Высочество, а вы за кого будете?»
Чувство юмора у Великой княгини было очень непосредственное.
И тут случилось непредвиденное, - решив погрузить Леониду Георгиевну в звуковую атмосферу родины, наш редактор, переводчик, спутниковый навигатор и ещё многое другое Юлианна Шахова (ныне известная телеведущая, актриса и исполнительница романсов собственного сочинения), села за антикварный рояль и исполнила пару грузинских песен на грузинском же языке… У Леониды Георгиевны навернулись слёзы. С тех пор, каждую нашу встречу (а их было немало) Великая княгиня просила Юлианну спеть эти песни, которые до сего дня помнит каждый из членов съемочной группы. Наизусть! Ведь их было всего две… Робкая попытка остальных исполнить что-нибудь вроде «Боже, царя храни!», или «Калинки-малинки» не встречала у Леониды Георгиевны «монаршей милости».
«Под занавес» нашего пребывания во Франции Леонида Георгиевна решила побаловать нас экзотикой и пригласила в Сен-Бриак – маленький норманнский городок на берегу Антлантического океана. Здесь, в небольшом старинном особнячке большую часть своей жизни в изгнании прожили Император Кирилл и его супруга Виктория Федоровна. Именем последней названа одна из городских улиц, на которой стоит памятник Великой княгине - её тут нежно любили. Здесь же прожили лучший отрезок своей совместной жизни и Владимир Кириллович с Леонидой Георгиевной…
Когда мы заехали за Великой княгиней, прислуга доложила нам, что «мадам» уже уехала в Сен-Бриак утренним поездом (в шесть утра!)
- Зачем?
- Чтобы подготовить дом к приёму гостей.
Мы записывали финальное интервью и подбирали наиболее эффектный фон. Им оказался камин. Но не было дров. Её Императорское Высочество вспомнила, что в подвале должны сохраняться ящики с вином: вино можно выпить, а ящики расколоть на дрова. И порывисто устремилась на поиски топора. Слава Богу, что у нас хватило прыти перехватить инициативу.
Дров хватило ненадолго – доски у ящиков были слишком тонкие. Последние вопросы я задавал уже на фоне тлеющих углей:
- Ваше Высочество, что для Вас этот дом?
- Это общение с моим покойным мужем. Я сижу в его любимом кресле, вот его очки, вот книжка, заложенная там, где он читал её в последний раз. Вы видели у крыльца старую машинку? Это он подарил Гоги на трехлетие… Здесь все дышит им, поэтому я и не делаю ремонта. Мы прожили удивительно счастливую жизнь. Наверное, о такой мечтал Николай Второй. Наверное, ради неё и отрекся от престола. Я не могу его осуждать, но царствующий монарх не принадлежит ни себе, ни семье. Он принадлежит своей стране. Мы своей стране большую часть жизни были не только не нужны, но и ненавистны. Но обиды нет. Каждому своё. И каждому по делам его.
- Вы и Великий князь мечтали о возвращении?
- Мечтать – удел детей. Мы старались делать для России то , что было нам по силам. И надеялись, что Господь устроит так, как нашей стране будет лучше. Так что были готовы и не увидеть Россию никогда, и вернуться туда навсегда… Если она нас позовёт. Мой муж уже там, в родовой усыпальнице Петропавловского собора. Я очень рада, что в своё время к нему присоединюсь. И вернусь в Россию, как и он – навсегда…
***
Ещё в Москве мы долго ломали голову, что подарить Леониде Георгиевне в качестве типично русского сувенира? Самовар? Матрешку? Икру? Сёмгу? – полная чушь!
Когда мы прощались перед отлётом, то вручили Великой княгине берестяную хлебницу с черными сухарями, посыпанными крупной солью. Она взяла подарок в руки, почему-то отвернулась. Мы решили – не понравилось! А она поманила нас за собой и повела в комнату, где повсюду были разложены самовары, подносы, иконы, балалайки…
- Это мой самый дорогой подарок, - сказала Её Высочество, поставив нашу корзинку с сухарями под икону, по-моему, Казанской Богоматери, - черный хлеб моей Родины…
Такой любви к человеческой жизни и уважения к человеку, его достоинству, мнению, я , наверное, больше и не увижу. Ведь для этого нужно прожить большую и сложную жизнь… Быть «Гранд Дюшес де Русси» в стране, где ещё недавно люто казнили твоих родственников, и во Франции, где уже давно забыли, что в России были великие принцессы. А она была просто великой.