Когда мы получили от завода двушку, радости нашей не было предела! Ещё бы - из двухэтажной неблагоустроенной деревяшки, двенадцатиметровой комнаты на пятерых, без кухни к тому же, да в кирпичный дом. Не беда, что квартира - Брежневка, так назывались построенные в Брежневские времена – комнаты удлинённые трамвайчиком, т.е. смежные в длину одна за другой, кухня маленькая, зато санузел раздельный.
Мы с мужем ходили по этим хоромам и задыхались от счастья, прислушиваясь к эху от пустых стен. Руки чесались начать ремонт, было, где развернуться: обои полинялые, окна облезлые и полы требовали покраски, маленькая кухонька слегка закоптилась на потолке и сантехника от старости пожелтела. Но нам всё это казалось такой мелочью, а хлопоты в радость, вот только ремонт предстояло делать мужу одному, детки совсем малы, и я не могла от них оторваться - двойняшкам полгода и старшей дочери ещё не исполнилось двух лет. Едва мы успели проинспектировать свои хоромы,как в дверь позвонили - на пороге стояла пожилая женщина – приятное лицо лучистый смеющийся взгляд, первое, что бросилось в глаза её необычные по цвету волосы – белого, я бы даже сказала платинового цвета, заметно поредевшие от возраста, но уложенные в пышный хвостик на макушке с красивой заколкой. Она поздоровалась и представилась,
- А я ваша соседка, Серафима Трофимовна, можно просто Тётя Сима, значит, это вам выделили Ритину квартиру, она рассказывала, что молодой многодетной семье. Когда же вы успели, молоденькие такие оба? - бабуля с интересом без капли смущения разглядывала нас и прошла в квартиру, не ожидая приглашения.
Её бесцеремонность, нас слегка смутила, особенно мужа, он всегда трудно сходился с новыми людьми, я же прожившая 8 лет в общежитие, быстро нашла общий язык с новой соседкой. И всё выболтала о нашей семье, детках и даже родственниках, как ни старался муж знаками остановить меня.
Тёть Сима, не просто пришла познакомиться, она обстоятельно всё расспросила, обрадовалась, что в доме будут маленькие дети, чем тоже как-то насторожила моего недоверчивого мужа и даже предложила свою помощь.
Так в нашу жизнь вошла эта удивительная женщина, Серафима Трофимовна Киселева.
Жили они с нами на одной площадке в маленькой однокомнатной квартирке, посреди единственной комнаты у бабы Симы стоял огромный концертный чёрный рояль, она хранила его для своих внуков, он занимал половину комнаты, а на остальной половине ютились их постели с дедушкой, топчан, кресло кровать и большой комод. Когда я спросила, - кто играет на рояле, - оказалось, что внуки приходят заниматься - учатся в музыкальной школе. Тогда уже эта жертвенность меня слегка покоробила - почему бы детям не забрать инструмент к себе.
Баба Сима иногда использовала рояль вместо раскроечного стола, она умела прекрасно шить, но как пожаловалась мне, делает это с годами всё реже и реже – пальцы не слушаются, полиартрит.И всё-таки я частенько заставала её за работой, то она перелицовывала кому-то пальто, то костюм мужу, а то и свои старенькие платья - комбинировала и шила из них потрясающие вещи.
Был у неё сшитый собственными руками, необычный по цвету красивый бархатный ансамбль, – как будто цвета ночного неба,он переливался от темного ультрамарина, до чёрного. Когда Баба Сима в прохладную погоду выходила в свет (как она выражалась), на ней неизменно красовалось это пальто с такой же бархатной шляпкой на платиновых волосах. Выглядела она просто изумительно, ни один язык не повернулся бы назвать её бабкой.
После ремонта мы въехали в квартиру, и бабушка стала нашей частой гостьей и помощницей, я сейчас с огромным теплом вспоминаю свою соседку и подружку – она заменила мне бабушку, которой у меня никогда не было.
Старшей малышке ещё не выделили путёвку в детский садик, она топала своим ножками из комнаты в комнату, пытаясь иногда успокоить орущих двойняшек: то накидает им игрушек в кроватки, то соски им пытается втолкнуть, пока мама разрывается между кухней, готовя обед и стиркой в ванне.
Мне жутко не хватало времени, чтобы просто посидеть с малышами и поиграть или успокоить. Я только успевала менять пелёнки подгузники, носилась с ними в ванную, чтобы подмыть попки, покормить по очереди убаюкать, постирать, погладить, потом опять кормить, подмыть повесить бельё и так с утра до вечера (машинок автоматов и подгузников тогда ещё не было)
Когда вопли двойняшек становились слышны через стенку нашим соседям, тётя Сима приходила мне на помощь: она садила на воспалённые от полиартрита колени карапузов, а девочку напротив на диване и начинала рассказывать им сказку – курочка Ряба или Клобок… Дети замолкали надолго, внимательно слушая её старческий с хрипотцой голос, а я спокойно могла закончить обед к 12 часам и даже испечь чего-нибудь мужу на обед (он всегда прибегал пообедать с работы домой).
Когда двойняшки подросли: научились ходить, а потом и говорить они тянули свои ручонки к бабушке, как только она заходила и ждали сказку, - Липунюску, - кричали они наперебой, - цитай Липунюску!
Липунюшка - их любимая сказка, которую баба Сима читала им уже в сто первый раз, - а в роли Липунюшки, по очереди были двойняшки - то Костя, то Серёжа. Пока они слушали, как в первый раз, любимую сказку, я могла сбегать в магазин за продуктами, баба Сима мне делала знаки рукой, мол, беги пока я их отвлекла.
Так совершенно чужой человек, бабушка помогла мне в самые трудные моменты растить деток, моей мамы не было рядом, а свекровь жила в одном городе, но абсолютно была чужой и детям и внукам.
Серафима Трофимовна выросла сиротой у бабушки своего отца, родилась она в Рождество 7 января, может, поэтому человеком она была необычным - огромной души, умершую в молодости маму она не помнила.
На все случаи в жизни у неё было своё суждение, поразительно правильное, взвешенное, возможно пережитые военные годы, долгий жизненный путь сделали бабушку Симу такой мудрой.
Не любила баба Сима рассказывать о войне, и я в течение нескольких лет, выспрашивала о её жизни. Не любила она и жаловаться, и все её рассказы были без особых эмоций и междометий, будто не она подобрала осиротевших ребятишек, когда их поезд на котором они эвакуировалась, попал под обстрел немецких самолётов-бомбардировщиков. Как вернулся живым с войны муж Андрей Матвеевич, и подняли они своих троих и осиротевших пятерых детей. Просто без особых эмоций рассказывала она, как дети ждали её после работы на фабрике, приносила она булку хлеба и делила на всех, а по ночам перешивала и подгоняла по фигуре офицерские шинели, за офицерский паек,
- часа три поспишь и опять на фабрику к станку, фронту снаряды нужны, - рассказывала она, - так и выживали всю войну, да все так выживали, главное была победа. Бывало, придут забирать шинель, оставят хлеб и банку солдатской тушёнки пока я на работе, дети сидят слюнки глотают, но без меня ни крошки не возьмут, ждут, младшие уже уснут, а старшие уж все переделали:полы вымыты и воды натаскали,если я в две смены работаю, они и на огороде помогают.
Я удивляюсь её рассказам и спрашиваю, - где же сейчас все ваши дети?
И бабушка Сима с волнением начинает показывать фотографии поседевших детей,
- вот Валя он на Сахалине, вот Пётр, на Камчатке, а это … все живы и пишут ей письма и поздравляют со всеми праздниками – слезинки радости начинают блестеть на глазах бабушки Симы.
Только один родной сын, самый младший погиб по нелепой трагической случайности, будучи ещё студентом.
Прошли годы, нет уже моей дорогой соседушки, а повзрослевшие дети до сих пор помнят сказку про Липунюшку и бабушку Симу.
Серафиме Трофимовне довелось дожить до глубокой старости - выстоять войну на трудовом фронте, дождаться с фронта мужа, поднять и своих, и приёмных детей, пережить двоих сыновей и невестку.
В память о ней пусть будет этот коротенький рассказик, мне довелось узнать Серафиму Трофимовну на закате её жизни. Земля вам пухом, дорогая моя, любимая бабушка!