Семья Голиковых переехала в посёлок из Волгограда, где служил когда – то глава семейства. Там, в офицерской столовой, он увидел Полину впервые. Сначала он стал называть её Полина Петровна, так как она работала на крупном предприятии технологом, потом Полина, а затем Поля, Полюшка, Полинка…
Рыжиной кудрей она напоминала ему золотые поля Подмосковья, где он вырос. Он буквально любовался ею, когда Полинка весело отплясывала на вечерах в его части задорные польки. Тогда он завидовал сам себе, видя завистливые взгляды друзей…
Когда серьёзно заболела её мать, наотрез отказавшаяся бросить свою новую хату на берегу вырытого вручную сельскими жителями канала, Полина надумала уехать в предгорье, где родилась, навсегда.
Срочно подал в отставку Иван, бросившись за ней следом. Оба устроились на работу в плодосовхоз – передовое послевоенное хозяйство. Поля – завскладом, он – в столярку, о которой мечтал до службы. Мать Полины, узнав, что у зятя золотые руки, уговорила их строить большой дом рядом с её хатой, что они и сделали всего за один год. Так что их дети: Толик и Наташа имели свои комнаты. Красотой ни родителей, ни детей Бог не обидел. Здоровьем тоже. Только бабушка покинула божий свет сразу после входин, до этого пригласив местного батюшку освятить новое жилище дочери. Хату бабушка ещё при жизни подписала ненаглядному внуку: шустрому, чернявому, неунывающему мальчишке, любившему часами удить в канале рыбу. Шаловливый внук хлопот особых не доставлял, а попав в армии под начало друга своего отца, женился на красавице-молдаванке – дочери командира части. Анне он напоминал бывшего жениха, тоже молдаванина, которого от неё отвадили два её брата из - за малолетства сестры.
Пара молодых Голиковых привлекала к себе внимание. Оба стройные, темноволосые, красивые, весёлые, счастливые…
Жить сразу стали в бабушкиной хате. Анна постаралась создать уют, навела полнейший порядок даже в кладовке, посадила грядки, завела кур и гусей, от родителей Толика получив в подарок четыре клетки с нутриями и кроликами…
Вскоре один за другим у них появились два чернявых сорванца: Юрик и Олежек. Вот тут – то Анатолий начал пить. Всё ему казалось скучным: и крики детей, и многочисленные постирушки, и дела по хозяйству, и даже мурлыканье любимого кота. Брав в руки ранним утром свою старую удочку, он уходил на большую речку и пропадал там днями и вечерами…
Рыба Анну не радовала, тем более что она её вообще не любила. Аня хотела постоянной ласки и внимания, одиночество вдвоём её не устраивало, начинались ссоры…
Она вообще не контролировала себя в гневе. В Анатолия летело всё, что попадалось под руку. Однажды в руках оказался топор. Он пролетел над головой мужа буквально в сантиметре, срезав его пышную шевелюру и глубоко застряв в дверной раме. Анна медленно опустилась на стул… Перед ней стоял побледневший и поседевший муж, которого она по-своему ревновала, любила и ненавидела…
Несколько раз Аня, бросая своих детей на Анатолия, уезжала, потом всё – таки возвращалась. Семейная жизнь трещала по швам. Родители тяжело переносили драмы сына. Вскоре умер отец Толика, начавший злоупотреблять спиртным в последнее время, по-своему жалея сына. Следом за ним ушла из жизни через два года мать…
В их родительский дом переехала сестра Наталья со своей свекровью и красивым мужем – строителем. Они начали строить и перестраивать. Всем руководила свекровь.
Когда дети Анатолия собирались идти в школу, Анна, после очередной разборки с мужем, забрав мальчишек, уехала в Молдавию. Толик через три месяца напрасных ожиданий отправился следом. «Двоюродный брат» Анны, который дважды гостил у них по два месяца, а потом помогал ей уехать с мальчиками, оказался её бывшим женихом, с которым она поселилась в его молдавском селении, сыграв свадьбу. Что произошло там, никто не знает, только Анатолия посадили и надолго. Однажды ночью он постучался к сестре и попросил еды. Она впустила в дом. Накормила. Переодела. Дала денег. Ранним утром нашла записку: «Спасибо за всё. Не хочу портить твою жизнь. Меня ищут. Не говори никому, что я был здесь. Так будет лучше всем. Я люблю тебя, сестричка! Счастья тебе! Рад был, что увидел тебя и поцеловал. Теперь мне не скучно!»
Через пять лет пришло письмо из мест заключения. Наталья письмо не видела. Его получила и сожгла свекровь. Что было в письме, она до сих пор никому не говорит. Даже своей родной дочери, живущей с мужем за границей и ежемесячно присылающей маме сто долларов. Не виделись с Вероникой они уже двадцать пять лет, но дочь периодически шлёт посылки и фото загранкурортов, где бывает с состоятельным мужем ежегодно два раза.
Бабушкина хата стояла много лет одиноко. Её ремонтировал муж Наташи. Однажды он, тихий и растерянный, вошёл в кухню, где Наталья в очередной раз делала его любимые пирожки.
«Там на чердаке два молодых цыгана. Они вооружены. Просят поесть. Угрожают, если кому сообщим…» - сказал Виталий. «Где?» - не поняла Наталья. «На чердаке старой хаты. Открыли ключом. Ничего не взломано. Что делать будем?» - Виталий вопросительно смотрел на жену. Наталья решительно взяла эмалированный таз с пирожками: «Пошли к ним вместе!»
Она кормила беглецов две недели. Это оказались её племянники, сбежавшие из армии от унижений. Во всяком случае, так они сказали родной тётке. Они отъелись и отоспались. Переодевшись в одежду Натальиного мужа, ушли, не попрощавшись…
Дважды приезжала поседевшая и располневшая Анна. На правах жены сидевшего где – то Анатолия, по его доверенности она продала хату и уехала обратно. У неё три дочери от «двоюродного брата», рядом с которым она жалеет о разлуке с Толиком. Дочери Анны носят его отчество и фамилию.
Более двадцати лет Наталья ничего не знает ни о судьбе красавца – брата, ни о племянниках… В новой церкви Рождества Пресвятой Богородицы она просит Бога простить грехи всех смертных…
Июль 2012.