Глава 7
Прости! Я нечаянно!
19 июня
Пятый лунный день
Я пыталась понять, где начиналась реальность, а где было моё расшалившееся воображение. Пазлы никак не могли сложиться в один рисунок. Я специально закрывала глаза и заставляла себя спать, чтобы не думать о случившемся, но каждый раз перед глазами проносилось одно и то же: ледяная вода, темнота, боль, холодные лапы смерти, потом поцелуй Глеба… свет, воздух!
Где здесь правда, а где выдумка я не знала.
- Ну как ты? Верунчик! – разбудил меня из тяжелого давящего сна голос сестры.
- Дышу – значит хорошо! – безрадостно ответила.
- Ну, хватит хныкать! Всё же хорошо кончилось!
Любаша присела на кровать и поставила передо мной поднос с бульонницей, с нарезанными половинки яиц, сваренных вкрутую и украшенных петрушкой и несколькими ломтиками «бородинского».
- Тебе надо поесть. Целый день спишь!
- Отстань! – отвернула я голову к стенке.
- Верка! Не гневи Бога! Не успел бы Глебка – умерла! Или в лучшем случае осталась инвалидом!
- Глебка? А причем здесь Глеб! – насторожилась я, какие-то смутные ощущения, что тот поцелуй был реальным, не давали покоя. - Меня схватило что-то холодное и сильное за лодыжку. Я думала это сом-людоед.
- Тю, ты дура что ли?! – засмеялась Любаша.
- Не отрицаю! – угрюмо ответила я. – Вы с батей, как понарассказываете страшных историй. Поди знай, что это меня схватило и чуть не утопило!
- Ты что, ничего не помнишь? – закатила глаза Любаша. – Давай так: ты хоть немножечко поешь, а я тебе всё по порядку расскажу!
- У меня есть выбор? – вяло поинтересовалась я, открывая рот и проглатывая содержимое ложки, поднесенной ко рту услужливой сестрой.
- Не-а! Так что ешь молча и слушай! – состроила смешную гримасу Любаша. - Вы с Ленкой плавали на матраце. Помнишь?!
- Помню!
- А я тебе говорила, чтобы ты с этой шалавой не связывалась! Помнишь?!
- Помню!
- А ты? – сдвинув брови у переносицы, строго спросила Любаша.
Я промолчала, а в знак протеста не открыла рот для следующей ложки.
- А ну, ешь, тебе говорят! – прикрикнула сестра, - Ты нам тут чуть ласты не склеила! Надо было в детстве ещё плавать научиться или хотя бы держаться на воде! А ты!?
- За чтение моралей и нотаций я есть отказываюсь категорически! - отвернулась я от очередной ложки.
В горле ещё скребли кошки. Было ощущение, будто бы заболеваешь ангиной.
- Ладно, не буду! – смилостивилась Любаша. - Короче! Женька незаметно подкрался и хотел над тобой подшутить. Поднырнул и дернул тебя за ноги. А ты возьми да и захлебнись! Он с перепугу, «сделал ноги», Ленка тоже в панике в толпе на берегу «рассосалась». А я предупреждала, что она сука!
- Да знаю я! – фыркнула я, преодолев половину порции.
- Я ниспускала с вашего матраца глаз! – Любаша возмущённо совала мне в рот ложку одну за другой. - Отвернулась только когда подъехал Глеб с ребятами. Только поцеловались, глядь, а матрац отплыл на середину и Ленка орёт, как потерпевшая: «Помогите она утонула!»
- А чего же она меня не спасла? – удивилась я.
- Да просто «очканула»!
- А Женька, гадёныш, почему сразу спасать не стал? Он же ближе всех был? Можно было тут же нырнуть за мной!
- У Женьки на тебя зуб имелся! Сама понимаешь! Он тебя проучить хотел!
- Ни фига себе! Шутки шутками, а смерть смертью! – негодовала я.
- Глеб кинулся в воду в чём стоял! Быстро доплыл и вытащил тебя. Тут в панике про Ленку и Женьку даже не вспомнили. Ты была такая бледно-зеленая, волосы в водорослях! Страшно глянуть! Глеб стал делать тебе искусственное дыхание, с тебя полилась вода, ты стала кашлять. Потом подъехал Федька с Павлом Николаевиче, нашим местным фельдшером. Хотели искупаться вечерком, а тут такое! Короче ели тебя спасли!!!
- Отец знает?
- Нет, мы привезли тебя домой, а его не было. Глеб в дом не заходил, у него в кроссовках хлюпало, боялся нам половики намочить, а Федька с Пал Николаевичем аккуратно положил тебя на кровать. Ты в каматозе каком-то была, толи спала, толи нет - мы так и не поняли. Дышать - дышала, пульс был наполненный, так Павел Николаевич сказал. Оставили тебя в покое до утра. Фельдшер, уходя, мне шепнул, чтобы я тазик у кровати поставила. Сегодня он к тебе наведается вместе со всей честной компанией. Федька сразу поехал разбираться в случившемся, а Глеб посидел со мной, пока папа не пришел от Люськи! Меня так перетрясло за тебя, что началась истерика. Рыдала на плече у него как дура, сама не понимаю почему, ведь всё же обошлось! Глеб принялся меня успокаивать, стал целовать, обнимать. М-м-м! - закатила глаза Любаша, – теперь я знаю на личном опыте, что такое петтинг! Какой он у меня всё-таки молодец! Секс не стал предлагать. Да мы и боялись, что папка нагрянет или ты проснёшься.
- А так бы… дала? – строго спросила я.
- Возможно! Только боюсь, что будет очень больно! Я в него влюбилась ещё больше, за то, что тебя спас! Это такой отважный поступок!!!
- А что отец? – спросила я, и поняла, что под болтовню сестры съела всё.
- Ничего. Ходит, как обдолбанный! Мурчит себе что-то под нос песенки. Вчера пришел от Люськи за полночь и навеселе!
- Вот черт!
- Праздновали возвращение сынка её придурашного!
- Она не оставит нас в покое! – сердилась я, - Ей теперь жить негде! Сынок женится и капут нам всем! Захомутает нашего папаню!
- Ладно... Мы что-нибудь придумаем. Ты отдыхай, а я пойду скотину управлю. Ещё ужин сварить надо, марафет навести. Вечером любовь моя приедет. – Любаша подмигнула мне и вышла из комнаты.
На тумбочке замычал на вибрации мой телефон.
- Витя! Как некстати! – чертыхнулась я, глянув на дисплей. – Привет! – прохрипела я в трубку.
- Привет, моя хорошая! Вот наконец-то суббота и я к тебе дозвонился. Я вчера весь вечер звонил – никто не отвечал.
- Я телефон в летней кухне забыла, – вяло врала я.
- А что у тебя с голосом? – тревожно спросил Витя.
- Ничего! Просто перекупалась с Любашей на речке, наверное, опять ангина.
- Бедный ты мой Рыжик. Смотри не обгори! У тебя такая кожа нежная! Ну как ты там? Скучаешь?
- Да, очень, - пришлось соврать мне. – Не называй меня Рыжик. Я же просила.
- Я думаю о тебе каждую минутку! – не обращая внимания на моё замечание, продолжал тараторить Витя. - Представляю себе, как я прикоснусь к твоим веснушкам, как поцелую мою любимую родинку внизу живота. Верочка, у меня без тебя половое воздержание и как следствие – спермотаксикоз!!! Скоро приеду и буду долго и нежно любить тебя все ночи напролёт! – размечтался Витя и стал рассказывать мне подробности своих эротических фантазий.
- Витюша, хватит! Этот разговор ни к чему не приведёт.
- Выходи в Скайп и мы займёмся виртуальным сексом по видео связи.
- Ты в своём уме? Нет. Я здесь живу в комнате сестры – это раз! В деревне плохой интернет – это два! Потерпи немного.
- Ты подготовила почву? Отец уже знает, с каким «визитом вежливости» я приеду?
- Нет, я пока никому ничего не говорила. Знаешь, Вить, может быть, мы лучше отложим…, ну, хотя бы пока я аспирантуру не закончу?
- Ещё три года?
-Ну, Вить? А вдруг дети? Вся моя карьера полетит в тартарары!
- Верунь, ты что? Я так долго ждал этого! Чего ты боишься? Сейчас о беременности узнают по крови чуть ли не с двух недель! Сделаешь мини-аборт и всё! Какие проблемы! – уговаривал Витя с настойчивость.
- Чтобы потом быть всю жизнь бездетной как Ленка? – повысила я на него голос и тут же закашлялась.
- Какая ещё Ленка? Не кричи, моя хорошая! А то горлышко болит! – елейно размазывал заботливость Витя.
Меня просто воротило от такого тона.
- Квартира у нас своя! - продолжал он, - Ремонт к осени рабочие закончат, машину я тебе на свадьбу подарю, а про детей не думай! Когда захочешь – тогда и заведём!
- Дети - это не собака, что когда захочешь, тогда и заводишь! Дети – это звезды, посланные нам с неба! – обречённо выдохнула я, понимая, что с ним жить я не хочу и не буду.
- Опять ты со своей хиромантией! Это у тебя просто хандра!
- Хиромантия это когда читают линии судеб по руке. А я астролог – астрофизик! Боже, Витя, какой ты… - начала я выходить из себя.
- Ну. Прости, прости, прости! Я нечаянно! Я вижу, ты тоже без секса страдаешь? Стала, моя девочка, нервная, вспыльчивая, раздражительная. Ну, ничего я приеду и всё исправлю. Всё остается, как и планировали? – поняв, что я на гране, решил уточнить Витя. - Ты лечись там, я приеду! Сначала я к тебе, потом вместе на море, а потом свадьба. Всё целую пока.
- Что значит - прости! Я нечаянно!? - швырнув ни в чём не повинный телефон, матюгнулась я.- Мы что, в детском саде? Я не хочу замуж! – заплакала я, уткнувшись в подушку.
Проснулась от того, что на меня кто-то смотрит. По силуэту, очерченному светом из прихожей, я поняла, что это сестра.
- Проснись, соня! К тебе посетители! – шепнула Любаша, и погладила меня по голове, - я свет включу.
Пришел фельдшер Павел Николаевич, он оказался моим ровесником. Милый, обходительный молодой человек с городским говором и такими же манерами. Ещё не успел подхватить деревенского сленга и образ мыслей. Осмотрев меня и прописав антисептики для горла и антибиотик для желудка, так как я наглоталась грязной воды, Павел Николаевич пожелал скорейшего выздоровления и заметил, что я с виду тонкая и хрупкая, но очень жилистая и живучая. Затем, не переодевая пижамы, я закуталась в мамину вязаную шаль, и вышла в летнюю кухню. Федька первым бросился ко мне с поцелуями и расспросами. Я разрешила себя облобызать в щёки. Утешила и заверила безнадёжно влюблённого в меня Федьку, что жива и жить буду. Из-за спины я увидела глаза Глеба и улыбнулась.
- Вот мой рыцарь! Спасибо тебе огромное! – я подошла и вопреки всем правилам поцеловала его не в щеку, а в уголок губ. Этому приёму меня научил Витя, он в начале наших отношений пока я ещё не давала доступа к своему телу частенько специально «промахивался».
- Да не за что! На моём бы месте любой так поступил, – ласково и смущенно ответил парень.
- Как сказать! Искусственное дыхание – дело тонкое, – хитро улыбнулась я.
- Верунь, там тебя один человек… - начал было Федька, но осекся, – Нет, не человек, а скотина дожидается. Выйдешь? – подошел ко мне Федька взял меня за руки и трогательно заглянул мне в глаза.
- Какой ещё человек?- удивилась я.
- Женька, тварь! – зашипела от злости Любаша, подавая на стол печеночный пирог из духовки и расставляя чайный сервиз.
- Я не хочу его видеть! – отдернув от Федьки руки, я сложила их на груди, давая понять, что настроена решительно.
- Ну, тогда «заяву» напиши! – предложил Глеб, - А то этот упырёк со вчерашнего вечера, как его поймали, сидит в Федькином бобике. Даже ночевал там!
- Какую «заяву»? – не поняла я.
- На него! Либо за членовредительство с хулиганством либо за покушение. Там по-разному сроки даются, а уж доказать мы сможем и то и другое! Уже нужно с ним что-то решать! – обеспокоенно ответил Федька. – Либо в СИЗО закрывать и дело возбуждать либо отпускать. Вер, такие правила!
- Отпустите его на фиг! Этого придурка непутёвого! – скривилась я от воспоминания ужасного холодного прикосновения под водой его мерзких рук.
- А можно я ему врежу! – схватив как хлыст кухонное полотенце, спросила Любаша.
- Не будь ребёнком! – одёрнула я.
- Точно не хочешь извинений? – удивился Глеб.
- Сатисфакцией не увлекаюсь! – ухмыльнулась я. – Мне противно даже думать о том, что вы из-за его тупой шутки могли меня выловить дней так… через пять. Такую всю пухленькую, сизенькую и надкушенную сомиками!
- Пойду, выпущу, дебила, а то ещё наваляет мне там! – сказал Федька и вышел из кухни.
- Я хочу на это посмотреть! Айда со мной! – схватила Любаша Глеба за руку и потянула.
- Нет, котёнок, я за себя не ручаюсь! Если я с тобой пойду – будет драка! – отнекивался Глеб.
- Ну, и ладно! А я с Федькой пойду, – бросив полотенце, Любаша выбежала из кухни.
- О! Она для тебя уже котёнок? – подмигнула я. – Быстро развиваются отношения. Пока я в кровати валяюсь.
- Ну, не Цунами же мне её называть? – отшутился Глеб. – Хотя иногда очень похоже!
- Больше на Фурию или Горгону! – пошутила я.
Мы замолчали, глядя друг на друга. Мне стало как-то неловко, и я сказала:
- Глеб, спасибо за спасение.
- Да, брось, ты! – улыбнулся Глеб и в глазах у него заплясали чёртики.
- Я серьёзно! – шуточно нахмурилась я, – Не смейся! Ты, видимо, классно целуешься!
- Не понял? – округлил глаза он.
- Я даже решила вернуться с того света от твоих поцелуев, правда ничего не помню, но это не важно.
- А! Ты об этом! – засмеялся он. – Так это не поцелуи! Я просто дышал… в тебя.
В его словах было что-то такое сексуальное, что меня сразу обдало жаром. Или, может быть, я была настроена на такую волну? Надо же! Он просто дышал в меня! Как мне хочется, чтобы он хоть раз побывал во мне…
Глеб посмотрел на меня как-то иначе, чем всегда. Неужели он прочёл мои мысли? Я встала и инстинктивно отошла от окна в тот угол кухни, который не просматривался бы в окно со двора. Глеб тоже встал и подошел ко мне. Без лишних слов, смотря мне прямо в душу, он придвинулся и, положив одну руку мне на затылок, притянул к себе. Я вздрогнула и затрепетала, как пойманная бабочка. Его дыхание обдало лицо, и я закрыла глаза. Губы… мягкие и нежные осторожно прикоснулись к моим. Язык скользнул по моим зубам, исполнив какой-то странный ритуальный танец, и я поддалась соблазну. Впустила в тёплую влагу своего рта. Языки встретились и осторожно стали ласкать друг друга. Никто не доминировал! Поцелуй был равноправным! Украденным…, украдким… и от этого очень сексуальным. Внизу живота запорхали стайкой колибри, щекоча и возбуждая во мне страсть. Но разум бил в набат! НЕЛЬЗЯ!
- Вера-а! Про-о-сти-и! – раздалось снаружи и мы, как ошпаренные отскочили друг от друга.
- Что это? – прикрывая покрасневшие от поцелуя губы, испугалась я. Сколько мы целовались я не поняла: минуту или Вечность.
- Это Федька с Любой заставили всё-таки извиниться Женьку, – угадал Глеб, и, взяв меня за руку, вывел во двор.
- Я не хочу его видеть! – зашипела и упиралась я.
- А Люба не хочет видеть твоих исцелованных губ! – строго сказал он и подтолкнул меня ближе к калитке.
- Вера-а! Про-о-сти-и! – загорланил Женька снова и собаки подняли лай.
- Видишь? Они не успокоятся! Не кабенься! – шепнул мне Глеб и добавил: - А то зацелую до смерти! Вот увидишь!
Я задохнулась от неожиданности и ничего не успела ответить или прокомментировать. Передо мной упало на колени это убожество и опять запричитало:
- Вера-а! Про-о-сти-и! Ну, пожалуйста! Я нечаянно! Я не хочу сидеть! Я пошутил, а шутка не пошла! – умолял Женька и хватал меня за руки.
- Что за цирк! – вскрикнула я. – Что вы тут устроили? Федя! Любаша! Я же сказала, что не буду писать на него эту вашу «заяву»! Отстаньте от меня! А ты, гадёныш, - зло посмотрела я на Женьку,- чтобы обходил меня и мою семь десятой дорогой! Понял!? Тоже мне ебака грозный?
- Понял! – встав с колен, ответил Женька уже совсем другим тоном. – Я уж думал ты и в правду на меня накатала! Это просто твои дружки меня на понт взяли! – огрызнулся Женька и пошёл прочь от двора.
- Фу. Ребята! Как вам не стыдно! – сказала я и зашла во двор.
- Верунь, мы же хотели, как лучше! – хором оправдувались все трое.
- Ничего, Верка! Земля-то она круглая!!! – раздался отдалённо голос Женька. – Обязательно ещё встретимся! Готовься! - пригрозил он.
Я хлопнула дверью веранды и тихо чертыхнулась:
- Я так и знала! Добром это не кончится!
- Верка, ну, не дури! – влетела за мной Любаша, – Выходи, посидим! Пирог остыл уже совсем!
- А кто вас просил идти с Федькой и разбираться вместо меня? Зачем вы ушли! – сердилась я уже нисколько на Любашу, сколько на себя. – Уходи! Я хочу побыть сама! – хлопнула я дверь нашей с ней спальни.
Я села на подоконник, поджав ноги к подбородку, и задвинула штору, как всегда делала в детстве, когда мне было больно и обидно. Я пряталась ото всех и смотрела в окно. Уже тогда я завела дружбу с Луной. Бывало так, что я даже засыпала на подоконнике так и не найденная домашними. Сейчас я уже не помещаюсь на нём с тем комфортом, хотя подоконник стал шире евро-окно больше, но всё равно это самое прекрасное место в доме, когда тебе хочется побыть наедине со своими мыслями.
Луна смотрела на меня из-за верхушки сирени с некоторым осуждением. Я открыла окно, сняла москитную сетку и стала жаловаться своей подружке на жизнь.
- «Ты сердишься, подружка? Я знаю! Не нужен был мне этот поцелуй. Тем более - сегодня! В твой пятый день путешествия по небосводу! Мне бы проявить силу воли, собрать все внутренние резервы, чтобы не поддаться соблазнам, а я, дура! Знала же, что символ этого дня – «масло для огня»! Я его не разлила как Булгаковская Аннушка, а просто взяла и вылила в лампаду моих страстей и они разгорелись со страшной, какой-то даже дьявольской силой. Я теперь и думать не могу ни о чём другом! Только о нём! Я не только огненная блондинка, я ещё и страстная и огненная львица. Сегодня ты в Раке, а это значит, что мне нужно было уйти в себя, спрятаться в панцире, как вот сейчас за шторой и не предпринимать никаких скоропалительных решений. Но я же бунтарь по натуре! Мне вчера уже было предупреждение свыше, и я чуть не утонула! Но я не остановилась и сегодня с новыми силами взялась за Глеба! Ведь это я сама завела такой скользкий разговор с сексуальным подтекстом. Это я проявила чувственность в поцелуе, а не оттолкнула Глеба, как следовало бы СЕСТРЕ! В конце концов, я его старше на шесть лет!!! Но какое это имеет значение!» - размышляла я и бичевала сама себя.
- Я хочу его! – осмелилась я наконец-то сказать вслух, но шепотом, своё желание. - Хочу... Как не хотела никого в жизни! Но он не мой! Понимаешь, подружка – оправдывалась я перед Луной. - И я должна бороться с этой страсть. Ты мне поможешь?
- Конечно! – раздался голос из темноты.
Я с перепугу подскочила на окне и, не рассчитав расстояния, ударилась головой об стену.
- Кто здесь? – громким шепотом спросила я, надеясь, что не сошла с ума и это не Луна мне отвечает.
Из-за сирени отделилась тень и двинулась в мою сторону. Я похолодела! Неужели это вернулся Женька? Он сейчас меня стащит за ноги с подоконника и прибьёт по-тихому, пока вся компания поедает печеночный пирог. Я схватила москитку и судорожно стала вставлять её в пазы, но руки трусились.
- Вер, ты чего? – услышала я голос Глеба. – Это я!
- Я думала этот гад вернулся мстить! Я боюсь!
Я продолжала манипуляции с маскиткой, потому что понимала - данная ситуация и моё расшалившееся либидо ни к чему хорошему меня не приведёт.
- И меня тоже боишься?! – усмехнулся Глеб.
- Я боюсь себя! – выдохнула я и бросила сетку на пол в спальню.
Глеб подошел к окну, а я села на подоконник и свесила ноги на улицу. Он прикоснулся к моим коленям и спросил:
- С кем ты тут болтаешь?
- Да, так… ни с кем. Со своей совестью.
- Я серьёзно! По телефону с подружкой?
- «О! А то не плохая мысль! Сейчас все можно спихнуть на мобильный телефон. Ну, не рассказывать же ему о моей тайной дружбе», - подумала я.
- Какие у тебя стройные ножки! – нежно водя пальцами по моим лодыжкам и икрам промурчал Глеб.
- Чего ты пришел? – в лоб спросила я не в силах больше терпеть эти мучения.
- Не могу забыть твои губы.
- Я тоже! Уходи! Это невыносимо!
- Вера, - уткнувшись лицом в мои колени, простонал Глеб, - это какая-то мистика! Я постоянно думаю о тебе. Представляю, как мы с тобой занимаемся любовью! Что ты со мной наделала!? Приворожила? Ведь я вроде бы с Любашей встречаюсь!
Я слушала эти слова затаив дыхание и была на седьмом небе от счастья! Значит, мне не показалось, значит, это обоюдное чувство! Руки Глеба «гуляли» уже по моим бёдрам. Горячие дыхание с винным оттенком щекотало мне живот.
- Глеб я не могу! Она моя сестра! – стонала я от запретных ласк. – Тем более ты пьян! Сколько вина вы с Федькой выпили?
- Я пьян от тебя, Вера!
Глеб потянул меня к себе, я соскользнула с окна и повисла в его объятиях, он стал целовать мне шею. Запрокинув голову, в последний раз я взглянула на Луну и мысленно попросила прощения у Любаши и «поплыла по течению» нашей взаимноразожженной страсти.
Всё происходило как-то странно. Нежные ласки стали сменяться рьяной страстью с нотками садо-мазо. Глеб кусал мои соски, оставлял следы от крепких терпких поцелуев по моему телу, и я понимала, что мне это нравиться, меня это заводит. В ответ я кусала его мочку уха, царапалась, рычала как тигрица, что раззадоривало его ещё больше. Прелюдия была дикой, животной, самобытно. Будто бы мы первобытные, а не цивилизованные люди обременённые условия, условностями и высшим образованием.
- Вера, Верочка! – шептал Глеб. – Кошечка моя строптивая! Я больше не могу!
- Мой мальчик! Мой хороший! Давай остановимся пока не поздно!
- Ну, уж нет! О такой женщине- тигрице я только мечтал! Я буду идиотом если упущу тебя! – прошептал Глеб на ухо, повернул меня лицом к стене и с треском разорвал на мне трусики.
- Стой! Что ты делаешь? Потом их кто-нибудь найдёт! – переживала я за последствия нашего безумства. – отдай мне трусики!
Глеб наклонился к светлому маленькому пятнышку у моих ног. Подняв уже ни к чему не пригодные трусики, наспех засунул в карман.
- Ты что фетишист? – удивилась я странному поведению Глеба.
- Нет. По дороге выкину или оставлю как трофей! Иди ко мне!
Он провёл рукой по внутренней стороне бедра, и я задрожала.
- Ух! Какая ты чуткая! Все девчонки, которые у меня были… - шептал мне Глеб, расстёгивая ремень джинсов, - обе были рохли, какие-то Снежные Королевы! Ей Богу!
- «Обе»! – мысленно отметила я для себя! - «Для 18 лет неплохой старт»!
Я прислонилась к холодным кирпичам стены и застонала. Глеб, продолжая покусывать мне шею сзади и ласкать меня внизу. Я даже не поняла, как он умудрился так ловко поднять мне пижаму и резко насадить на себя. Просто и резко - как это бывает у животных! Без лишних прелюдий и манипуляций! Я попыталась вырваться, но Глеб жестко схватил меня за шею и в бешенном ритме продолжал толчки в меня. Это было похоже на гонку за оргазмом! Мне хотелось укусить его по-настоящему, и я не знаю, к чему бы это привело если бы он ослабил хватку! Я бы его растерзала. Это были минуты сумасшествия. С Витей мы никогда не занимались сексом в экстремальных условиях. Всегда четко регламентировано, размеренно, по-домашнему, по определённому сценарию. А с Глебом, с этим мальчишкой нас закружило в вихре запретного, гадкого, пошлого секса, но от этого - очень страстного и стихийно быстрого. Со сдерживающим рыком,глубоко сдавленным стоном Глеб несколько последних раз сильно насадил меня, прижавшись ко мне, и я почувствовала, как внутри что-то разорвалось горячим фонтаном.
Осмысление пришло не сразу. Несколько секунд мы не осознавали наш поступок и пока выпрыгивающие из груди сердца восстанавливали свой обычный ритм и темп, я наслаждалась моментом заполниности. Когда в тебя вливается мужская энергия, то ты чувствуешь неописуемый восторг, эйфорию. Понимание того, что ты помогла своему мужчине достичь высшей точки наслаждения, получить долгожданный оргазм, убирает все надуманные преграды, условности и препятствия. Ты сама взлетаешь на пьедестал. Становишься королевой в собственных глазах. Ты понимаешь, что ближе, чем вы сейчас не бывает. Что вы - одно целое! Когда звон в ушах прошел и дыхание выровнялось я посмотрела на себя со стороны. Чем я лучше Ленки? Такая же подзаборная шлюшка! В погоне за страстью переступившая через чувства сестры. Испытанное только что наслаждение было с горьким привкусом предательства. Но что случилось – то уже не исправить.
Глеб повернул меня лицом к себе, поцеловал в губы и сказал:
- Прости! Я нечаянно!
- Что-о? – задохнулась я от неожиданности.
Я надеялась услышать что-то ажурное и шелковое, как всегда было с Витей. Какие-то слова благодарности, дифирамбы. Но это был не взрослый, состоявшийся мужчина-Витя, а мальчишка-Глеб, только вступающий во взрослую половую жизнь! Он ещё не знал, что и как говорить женщине после секса. Третье «Прости! Я нечаянно!» за вечер! Это уже слишком!!!
- Это у вас так благодарят за спонтанный секс? – поправляя подол пижамы и вытирая густые липкие потёки по ногам спросила я.
- Вер, это было супер! – крепко прижал меня к себе Глеб. – Честно!
- Да, уж! Супер! А у меня к тебе всего два вопроса. Первый: почему ты не предохранялся, и второй: болеешь ли ты чем-нибудь венерическим, хотя об этом уже поздно спрашивать, но всё-таки.
- Вер! Ты что! Я ничем таким не болею! А вот насчет резинки я как-то не подумал. Забыл. Но в следующий раз…
- Э-э-э! Притормози! Его не будет – следующего раза-то! - оборвала я Глеба. – Ты сам понимаешь, что это мимолётная страсть, и большая обоюдная ошибка.
- Верочка, не бросай меня! Я только почувствовал себя настоящим мужчиной. Зачем ты так со мной? Давай расскажем всё Любаше. Повинную голову меч не сечет!
- Что? Ни в коем случае! Если ты проболтаешься – я тебя убью! – стукнула я кулаками в грудь Глеба, но он поймал меня за кулачки, притянул к себе и нашел мои губы. Как я и не старалась увернуться от поцелуя – не получилось!!! Нежный и долги… как я хотела..
- Я буду молчать, если ты пообещаешь мне, что у нас еще будит секс, – сказал хитро Глеб, заглядывая мне в глаза.
- Шантаж? Дважды на одни и те же грабли я не наступаю. Подсади меня на окно, мне пора.
- Вот увидишь, я могу быть и ласковым, и сильным, и выносливым. Сегодня просто так вышло… прости…всё…быстро… как-то - оправдывался парень.
- Застегнись! А то свой … «генофонд» простудишь, – усмехнулась я, глянув на внушительных размеров «хобот» выглядывающий из ширинки. Теперь мне стало понятно, почему во время секса быль дискомфорт. – А он у тебя, однако, богатырь!
- Тебе понравилось? – вдохновился Глеб.
- Ещё бы! Я чуть по швам не разошлась! – хихикнула я. – Для таких солидных «генофондов» существуют специальные позы, чтобы партнёрше было комфортнее.
- Я в следующий раз куплю презервативы и не буду так спешить. Честно говоря, я думал, что ты на таблетка сидишь или как-то по-другому предохраняешься. Ты же ведь взрослая! Ни то, что Любаша! А о болячках там всяких я и не подумал.
- Эх ты! Ковбой! – приподнялась я на цыпочки и чмокнула его в щеку. – Конечно я взрослая женщина! Завтра буду искать в вашей дыре Пастинор! Если не найду, то поеду в город! С тебя причитается!
- Сколько скажешь! – быстро согласился Геб. - Мы же это ещё повторим? – подсаживая меня в окно, спросил Глеб.
- Посмотрим… - ухмыльнулась я. – если обойдётся…
- Пока, Ковбой!
- Пока, моя Тигрица!
- О! А мне нравиться такой псевдоним!
- Прости, если было больно!
– Шлёпай домой, пока нас не разоблачили! Тоже мне «ебака грозный»! – усмехнулась я.
Я легла в кровать и услышала пьяные возгласы Федьки:
- Гле-еб! Глее-ебка-а! Твою мать, где ты лазишь?!
- Да мне херовастенько стало от вина. Я тут прогуляться решил, – услышала я удаляющийся голос Глеба, – Подышать свежим воздухом захотелось!
- Перебрал? – засмеялся Федька. – Бывает! Поехали, я тебя отвезу, а то уже полвторого ночи! Мы с Любашей всю посуду перемыли пока ты по кустам блевать ходил.
Хлопнули двери бобика, затарахтел мотор, и в комнату вошла Любаша.
Я претворилась спящей, потому что смертельно боялась себя выдать, ведь по женщине сразу видно был у неё только что секс или нет. Мысли метались как назойливые мухи. Возникало миллион вопросов, на которые я не могла ответить.
Зачем я это сделала? Что теперь будет?! Что подумает обо мне Глеб? Будет ли он держать язык за зубами? Повториться ли ещё раз секс с ним? С Витей я была пай-девочко, которая и думать не хотела об абортах и срывах. А с этим мальчиком меня будто бы подменили. Мне было хорошо с ним? Что делать если я не найду Пастинора?
В низу живота неприятно крутило, во рту появилась горечь. Я усилием воли выгнала все мысли из головы и приказала себе заснуть.
-«Прости меня, Любаша!» - мысленно просила я сестру. – «Я сама не знаю, что мне теперь делать!» - последняя мысль всё-таки крутилась в голове.
продолжение следует...
21 июля 2012
фото из интернета