– Стоять вражьи потрохи! Стрелять буду!
На крыло готовящегося к путешествию во-времени трактора резво не по годам прыгает местный сторож дед Никитич. На нём видавшая Наполеона шапка-ушанка, такая же телогрейка и подшитые пимы-скороходы.
– Стой! Кому говорю! Паскуда! – сторож угрожающе взводит курок берданки и целясь сразу в обоих воришек, прищуривает глаз.
– Лёха падай! – в свою очередь блажит Илья и дёргает заветный рычаг, спуская железную махину с ручника.
Ослепляющая волна света окутывает людей и их средство передвижения.
– Ах так! Стреляю! – отдалённо, глухо и уже неправдоподобно доносится голос Никитича.
Звук выстрела. Мелькающим хороводом вокруг свистят огненные искры. Следом холодная темнота на мгновение окутывает жирной пеленой путешественников. Затем трактор приземляется, поднимая клубы пыли посреди какого-то бескрайнего поля. На востоке брезжит рассвет.
– Стоять! Ишо пальну! – не унимается ошалелый от перелёта дед Никитич, зажавший коленками ружьё, вцепившийся правой рукой в приподнятый капот Кировца и одновременно крестившийся левой.
– Патроны-то не растерял по дороге, партизан? Ты ж не на войне! И так чуть не попал! Мимо уха просвистело! – отзывается Илья первым пришедшим в себя.
– Это ты что ли Илюха? А рядом кто? Лексей? – сторож, щурясь подслеповатыми глазами, неуверенно отпускает руки от капота и ощупывает себя, проверяя на целостность физиономию и организм в целом. – Слава Богу! А то уж подумал, что кердык мне – в ад лечу!
– Я это. А рядом Лёха. Хорошо хоть узнал.
– Говори, куда технику угнали, не спросивши! – Никитич приходит в себя, строго сдвигая брови и поправляя съехавшую ушанку.
– В будущем мы дед очутились! – довольно щерится Илья.
– В каком таком будущем? – продолжает строжиться колхозный сторож. – Куда мою подотчётную территорию подевали?
– А это я пока ещё и сам не знаю. Но не в своём колхозе, это уж точно. Речки нет и степь кругом. – инициатор путешествия чешет затылок, озираясь вокруг места приземления.
Где-то вдалеке два раза каркает ворона.
– О, кажется мы в Рассеи. Далеко не залетели. – из кабины выбираются красные в белый горошек трусы вместе с хозяином у которого на лице застывает неподдельное удивление клиента областной психбольницы. – И погоду хорошую нам ворона накаркала. Я думал, в какой-нибудь город попадём, где рестораны с бесплатным пивом,…а тут поле лишь…и то непаханое.
– Кто тебе сказал, что в будущем пиво бесплатным будет? – Илюха всё также продолжает крутить головой по сторонам.
– Потому что в будущем всего полно будет и всем!
– Откуда знаешь?
– Думаю так!
– Ладно. Давайте осмотримся куда попали. – Илья первым спрыгивает с трактора.
За ним спускается в своих приметных трусах Алексей. И последним кряхтя, сползает с крыла Кировца дед Никитич.
– Куда пойдём? – Лёха поочерёдно смотрит на Илью с Никитичем, почёсывая седалищный нерв. – На восход?
– Лучше на запад. – машет рукой по направлению водитель Машины Времени. – День дольше будет. И цивилизация там всегда.
– Бардак там всегда был, а не цивилизация! – Алексей сплёвывает под ноги. – На восток надо идти!
– Будем голосовать. – Илюха окидывает взглядом односельчан и поднимает руку. – Кто за то, чтобы идти на запад? Поднимите руки!
Лёха опять сплёвывает под ноги и независимо насвистывает какую-то мелодию Шуберта. Дед Никитич стоит столбом.
– Дед! Ты с Лёхой на восток пойдёшь?
– Я при служебном исполнении! Мне с поста никак нельзя отлучаться! Буду охранять!
– Кого?
– Колхозную собственность! Трактор!
– Ладно. Охраняй на здоровье. А мы с Лёхой на разведку сходим. Он туда, я туда. Посмотрим что, как и вернёмся. – подытоживает Илья, оттягивая резинку трусов и заправляя в них майку.
Из майки выпадает пачка Беломора.
– О! покурим на дорожку! А то я свои в спешке не прихватил. – Алексей потирает ладони от предстоящего удовольствия затянуться табачным дымком.
– Ну да. В нашем деле без перекура никуда. – Илья протягивает пачку. – Святое дело. Это не цветы жизни клепать все ночи напролёт! Тут без мозгов никак нельзя!
Троица закуривает, успокаивая нервы встревоженные перелётом во времени.
Спустя пять минут Илья с Алексеем расходятся в разные стороны, оставляя бодрствующего колхозного сторожа на нейтральной территории, но зато с колхозной собственностью хоть и списанной.
Через три часа Лёхе надоедает идти, не зная, куда и не зная, зачем по чистому полю. Он разворачивается и бредёт назад к трактору, охраняемого Никитичем. В животе урчит. Словно внутри организма радостно играет духовой оркестр, провожающий надоевшего президента в последний путь.
А под ногами лишь трава без намёка на борщ или на худой конец манную кашу. На душе тоскливо поют дятлы.
А вот и трактор с его охранником.
– Никитич, Илюхи ещё не было?
– Не видать.
– Поди чего нашёл. Иначе, какого хрена так долго шляться где-то. Сторожишь?
– А то!
– Ну, сторожи. А я покемарю. Минут по шестьсот на каждый глаз.
Лёха заваливается под Кировец и тут же начинает храпеть с переливами и постаныванием с причмокиванием. Но недолго длится всё хорошее и приятное.
Через полчаса подбегает вспотевший и запыхавшийся Илья.
– Мужики! Фрицы! Сматываемся!