Месть рогоносца
Одноактная пьеса
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Сергей, 40 лет
Нина, его жена
Анатолий, 43 года
Голос полицейского
Салон в квартире Сергея и Нины. Посредине – стол и 4 стула. В углах – двери в коридор и другие комнаты. За столом – Анатолий. Он пьет вино из бокала. Смакует. Режет ножом яблоко и закусывает. Звонок.
АНАТОЛИЙ. Кого еще там несет? Время – полдень, все порядочные люди – на работе. Только я один ловлю кайф, как говорится.
Возвращается вместе с Сергеем. Садится, продолжает пить вино, чистит новое яблоко. Сергей садится напротив, внимательно смотрит на Анатолия. Пауза.
СЕРГЕЙ. Пьешь? Кайф ловишь? Сука! (Стучит кулаком по столу). Гад!
АНАТОЛИЙ. Что-о? Что ты сказал, Серьга? Я не ослышался? Повтори!
СЕРГЕЙ. Сука! Подлая сука! Ты, именно ты! Гад и сука!
АНАТОЛИЙ. А в чем дело? Что случилось?
СЕРГЕЙ. А в том, что ты ... (стучит кулаком по столу) ты и моя жена – никакие не двоюродные брат и сестра, а просто – хахаль и сучка.
АНАТОЛИЙ. Что с тобой, Серьга? Мы двоюродные брат и сестра с Ниной ...
СЕРГЕЙ. Как же?! Двадцать лет, двадцать лет я прожил с этой тварью – и все двадцать лет ты, подлый хахаль, и она, мерзкая сука, меня обманывали.
АНАТОЛИЙ. Мы тебя не обманывали. Серьга, что это ты вдруг выдумал?
СЕРГЕЙ. Ничего я не выдумал. Когда эта тварь Нинка подусунулась мне, семнадцатилетнему парнишке, и женила на себе, она уже была твоей бабой...
АНАТОЛИЙ. Ты был ее первым мужчиной, Серьга.
СЕРГЕЙ. Заткнись. Она окончила медицинский институт и попала по распределению в наш городишко. Временно поселилаь у одной сотрудницы. То есть у мой матери.
АНАТОЛИЙ. Ну да. Так.
СЕРГЕЙ. Ночью, когда моя мать дежурила в больнице, Нинка положила меня на себя. Думаю, от скуки. Но я в нее влюбился и был так счастлив, что ничего не замечал. А мог бы заметить. Но лето кончалось, я сдавал экзамены в политехнический институт, поступил ...
АНАТОЛИЙ. Да, ты прекрасно сдал экзамены. Я помню.
СЕРГЕЙ. Еще бы! Пока я сдавал их, ты жил у Нинки на ее квартире, которую она получила от государства. А я в это жил не в общежитии, а на квартире у родителей этой твари. И они ко мне относились очень хорошо, и Нинка часто приезжала, она забеременела, и нас поженили.
АНАТОЛИЙ. Я был рад за тебя. Я был уверен, что вы будете счастливы.
СЕРГЕЙ. Ах, друг ты мой! Друг искренний! Сука! И родилась дочь у нас, и я все еще был счастлив. И ничего не замечал. А ты приходил в гости как двоюродный брат Нинки. И когда я уходил на занятия или на работу (я вдеь подрабатывал), ты оставался ...
АНАТОЛИЙ. Серьга, все не так!
СЕРГЕЙ. Одного не понимаю: если ты тоже ее любил, почему допустил, чтобы она вышла за меня, почему сам на ней не женился? Зачем хахалем был?
АНАТОЛИЙ. Ты ошибаешься, дружок. Мы с Ниной никогда ...
СЕРГЕЙ. Продолжаешь врать. Жаль. Я, дурак, учился в институте и вкалывал, как лошадь, по вечерам и даже по ночам. А ты преподавал немецкий язык в шэрэмэ и то на полставки. Стал иждивенцем моим. Нахлебником.
АНАТОЛИЙ Ну зачем ты так? Я работал, как мог.
СЕРГЕЙ. И когда я кончил институт и пошел в гору в ОКБ, когда мне там досрочно дали квартиру, ты к нам переселился. Я все еще считал тебя двоюродным братом этой твари. Мы с женой и дочкой были в одной комнатке, а ты, вражина, один большую комнату занимал. Потому что так за меня решила твоя якобы сестра.
АНАТОЛИЙ. Вот видишь, вот видишь, я не виноват. Сестра все решала.
СЕРГЕЙ. Хватит называть ее сестрой. Не то могу не выдержать и вогнать тебе язык в глотку, падлюка. Потом в Москву меня пригласил на работу серетный НИИ. И ты, сволочь, тоже приехал. И поселился у нас. Я тебя к себе на работу взял, прописал.
АНАТОЛИЙ. И спасибо, и спасибо. Но я не сволочь.
СЕРГЕЙ. Сволочь. Из-за тебя Ленка, дочка, выскочила за пожилого мужика, лишь бы уйти из дому. И я задумался. Верно ли я жил до сих пор? Почему этот нахлебник с нами все время? И тут теща приехала.
АНАТОЛИЙ. Ну да, ну да. Приезжала недавно. И что-то быстро очень уехала.
СЕРГЕЙ. И я – с опозданием на двадцать лет – прямо ее спросил. Глядя в глаза ей, спросил. Толик, мол, брат Нинке? Кто, мол, из его родителей – родня? И кому – вам, тещенька, или мужу вашему он родня, а? Тут она заплакала – и рассказала про вас с Нинкой всю правду.
АНАТОЛИЙ. Дура старая!
СЕРГЕЙ. Нет, не дура. Несчастная женщина. Мать суки. Это – тяжело. Теперь ты скажи мне, как будем жить дальше? Твои предложения каковы?
АНАТОЛИЙ. Серьга, я тебя люблю и уважаю. Честное слово даю. Ты человек удивительно добрый, чуткий. И умный. И мне стыдно, и я тебе признаюсь сейчас, как попу на исповеди. Мы с Ниной жили в детстве по соседству, играли, в садик ходили, в школе в одном классе учились. И была у нас любовь. С восьмого класса. И хотели мы пожениться. Но вышло так, что я поступил в педагогический на ин-яз заочно, а она уехала в областной центр, поступила в медицинский и жила там в общежитии. Встречались мы редко. Когда она по распределению приехала в ваш городишко и стала твоей, изменила мне, я был в отчаянии.
СЕРГЕЙ. Вот и оставил бы ты ее в покое, раз такое случилось.
АНАТОЛИЙ. Если бы я мог! Люблю я ее. Люблю так, что был готов делить ее с тобой, лишь бы не терять. Это она предложила. Жалела меня. И тебя – тоже.
СЕРГЕЙ. Спросил бы меня, готов ли я делить ее с тобой. Вдруг я согласился бы.
АНАТОЛИЙ. Хотел. Честное слово. Но она запретила. Вот и получилось ... нехорошо. Сперва я сгорал со стыда, а потом ... привык. И думал, что так всегда будет.
СЕРГЕЙ. Мне все же повезло наконец. Я полюбил другую женщину.
АНАТОЛИЙ. Полюбил?
СЕРГЕЙ. После разговора с тещей я сильно расстроился, домой идти не хотел. Моя секретарша, милая девушка ...
АНАТОЛИЙ. Служебный роман?
СЕРГЕЙ. Да. Оленька – удивительная. Умная, преданная. С ней я познал настоящее счастье. Это не объяснить. Короче, я развожусь, Нинку оставляю тебе вместе с кавртирой, а сам ... (Звонит телефон). Меня ведь внизу машина ждет. Чуть не забыл. (Берет трубку). Алло. Да, я. Кто говорит? Что стряслось? Что-о?! Повторите. (Садится) Разбилась насмерть? Ольга? Как это случилось? Кто вытолкнул ее? Женщина? Следователь прибыл? Я буду ... через час, не раньше ... (Анатолию) Мою любимую Оленьку убили. Ее столкнула с балкона женщина в сером платье и белых туфлях. Как ее пропустили? Значит, ее знали ... Ты понимаешь, кто это был?
АНАТОЛИЙ. Не может быть!
СЕРГЕЙ. Она. Твоя сука. Убила мою любимую. Я убью эту тварь! Но сначала убью тебя. Вот этим столовым ножом.
АНАТОЛИЙ. Не смей! (хватает нож, до которого Сергей не успел дотянуться.) Я тебя зарежу!
СЕРГЕЙ. Попробуй. Твоя сучка Нинка все льстила мне. Какой, мол, я сильный. Какой, мол, я настоящий мужчина. И я в угоду ей занимался боксом, штангой, дзюдо и карате. Понял? Я могу тебя убить и без ножа.
АНАТОЛИЙ. (Хватает трубку телефона, набирает 02) Полиция? Дежурный! Меня хотят убить! Адрес? Улица ...
Сергей выбивает нож из руки Анатолия и ударяет его ребром ладони по шее. Тот падает. Сергей резко поворачивает его голову. Тот дергается – и затихает.
СЕРГЕЙ. Прости, я бы оставил тебя в живых. Но твоя сучка была бы мало наказана.
Звонок в дверь. Входит Нина. Видит лежащего на полу Анатолия.
НИНА. Что, он пьян?
СЕРГЕЙ. Нет, он мертв. Так же, как и моя секретарша Ольга.
НИНА. Нет! (подходит к трупу, берет пульс, поднимает веки). Нет! Нет! Опоздала ... Опоздала ... (Сергею) Ты смог? Ты смог убить?! Ты убил его? Зачем?
СЕРГЕЙ. Зачем ты убила Ольгу?
НИНА. Кого я убила? Что ты мелешь?
СЕРГЕЙ. Тебя уже ищет полиция. Ты даже не потрудилась переодеться. Тебя видели: и как входила, и как выходила. И даже – как вытолкнула бедняжку Ольгу. Ты будешь сидеть в тюрьме.
НИНА. Ты не выдашь меня. Ты не сможешь выдать мать своего ребенка. Ты сам будешь сидеть в тюрьме. Ты убил моего брата.
СЕРГЕЙ. Твоего хахаля. Он мне сам все рассказал. Как вы с восьмого класса ...
НИНА. Врешь!
СЕРГЕЙ. Как продолжали, как он убеждал тебя открыться мне ...
НИНА. Вот оно что! Бедняга, зачем он признался? Да! Я любила его. И он меня любил. (Плачет). Я и тебя любила. И сама запуталась, и всех запутала. А когда я узнала, что ты живешь со своей секретаршей, то вдруг поняла, что люблю только тебя.
СЕРГЕЙ. Хоть сейчас не ври. Ты просто испугалась, что потеряшь кормильца. Очень удобного. Вы с хахалем оба вдвоем зарабатывали в пять раз меньше, чем я один. Сидели у меня на шее и ногами болтали от удовольствия.
НИНА. Убийца!
СЕРГЕЙ. Да. Я убийца. Но я не убил бы его, если бы ты не убила мою любимую. И ты поэтому сядешь в тюрьму.
НИНА. И ты сядешь.
СЕРГЕЙ. А вот и нет!
НИНА. Почему бы это нет?
СЕРГЕЙ. Сейчас узнаешь.
Берет нож, обернув его ручку салфеткой со стола, и идет к Нине.
НИНА. Помогите! Спасите! (Сергей хохочет. Нина хватает трубку телефона, набирает «02»). Полиция? Меня хотят убить! Муж! У него нож в руках. Улица Гарибальди, дом шесть, квартира восемнадцать. Скорее!
СЕРГЕЙ. Сейчас приедут. (Идет к Нине. Она выхватывает нож у него, при этом салфетку он зажимает в руке, Нина всаживает с силой нож ему в грудь). Ой!
НИНА. Нет! Ты не умрешь. Ты притворяешься.
СЕРГЕЙ. Спасибо. Мне без Оленьки жить нет смысла Ты все сделала правильно, дрянь. Этого я и хотел. Никакой адвокат тебе не поможет....
Сергей падает замертво. Нина смотрит на труп, на нож, поднимет глаза кверху – и коротко воет.
Стук в дверь. Громче. Еще громче.
НИНА. Нет, не может быть. Это мне снится. Сейчас я проснусь – и все будет хорошо, как всегда. (Звонок в дверь). Не открою. Я сплю. Меня нет дома.
ГОЛОС: Откройте, полиция. Откройте! Мы выломаем дверь!
НИНА. Не сможете, дверь железная.
Грохот взрыва и падающей двери.
НИНА. Он нарочно подставился под нож! Нарочно!
ЗАНАВЕС.