(для журнала "Психология для жизни")
Дмитрий Астрахан.
Чтобы воспитывать ребенка,
его нужно чувствовать!
Беседовала
Лариса Верещетина
Кино бывает разным. Бывает ярким, насыщенным элементами современных технологий, неожиданным, приперченным страстями и видами заморских красот... А бывает на первый взгляд непритязательным, с обычными, казалось бы, героями, живущими в привычном для нас мире. Поначалу даже не осознаешь, почему хочется смотреть фильм еще и еще раз, почему так важны для тебя теплота и искренность, которые излучают люди с экрана? И лишь потом понимаешь, что именно такое кино возвращает тебе душевное спокойствие и веру в лучшее будущее, подрастерявшиеся было в суете большого города. – Вот как раз таковы фильмы Дмитрия Ханановича Астрахана – режиссера театра и кино, сценариста, актера, продюсера, в 2009 году получившего звание Заслуженного деятеля искусств России. Герои фильмов и пьес, поставленных этим режиссером, – хорошие, добрые люди. Они встречаются на перекрестках жизни, любят, верят, ждут своего счастья или борются за него. Переживая за их судьбы, на время забываешь, что это экранные герои, а не наши близкие или знакомые. И тогда создатель этой «Великой Иллюзии» кинорежиссер Дмитрий Астрахан становится одним из них – человеком, которого принимаешь, которому доверяешь. Человеком, о жизни и мыслях которого хочешь узнать побольше.
Он родился 55 лет назад в Ленинграде младшим, пятым сыном в семье ученых-историков. С раннего детства был талантлив во всем, за что ни брался. Окончил знаменитую 30-ю математическую школу, был лауреатом математических олимпиад. Играл в футбол, профессионально занимался борьбой – стал чемпионом Ленинграда. Легко поступил в Электротехнический институт, но на третьем курсе оставил его ради учебы в Ленинградском институте театра, музыки и кино. Все его братья – инженеры, технари, а он вот нашел свое призвание в искусстве.
Сегодня Дмитрий Астрахан один из самых значительных и любимых деятелей российского театра и кино. Его жена, Елена, очень талантливая балерина, связав с ним свою судьбу, посвятила себя мужу и детям. Их у Астрахана шестеро. То есть он, сам выросший в большой семье, тоже стал многодетным отцом, и относится к воспитанию своих сыновей и дочерей очень ответственно.
Л.В. Дмитрий Хананович, ваши фильмы – «Перекресток», «Ты у меня одна», «Все будет хорошо», «Зал ожидания» и особенно потрясший меня «Контракт со смертью» – обязательно поднимают вопросы нравственности. Ваши герои, решая свои жизненные задачи, одновременно ставят их и перед зрителями. И тогда уже мы, сидя перед экраном, ищем ответы – каждый сам для себя….
Д.А. Безусловно! Каждая работа режиссера подразумевает, что в основе фильма должна лежать идея. Без главной мысли, пронизывающей весь фильм, нет искусства! Я ставлю задачу перед всеми на съемочной площадке, и каждый актер – взрослый или ребенок – работает над тем, чтобы передать эту мысль, идею. Сейчас мы завершили огромный труд – сняли фильм «Деточки». Это практически публицистический фильм о подростках и о том, что, если в стране не работает Закон, наступает время беззакония и самосуда. Мы, как и прежде, размышляем о России, о судьбах людей, о жизни провинции.
Л.В. Сейчас довольно редко появляются фильмы для подростов. Почему? Их труднее создавать, чем кино для всех?
Д.А. Видите ли, мой девиз: «Я делаю кино для всех, а не для избранных». И среди всех, конечно же, я вижу и подростков. Однако должен отметить: безусловно, кино, которое подростки досмотрят до конца – и оно будет им интересно – сделать сложнее. Дети – непосредственные существа. Если им не интересно, то они встанут и уйдут. Поэтому нужен не просто талант, а особое стремление, чтобы сделать зрелищное и понятное кино для такого придирчивого зрителя, как подросток. Кроме того, все проекты, будь то кино, театр или что-то еще для детей, должны финансироваться не только заинтересованными людьми, но и государством. Но, видимо, у государства до этой – очень важной – сферы воспитания будущих поколений еще руки не дошли. Да, по большому счету, никогда в нужной мере и не доходили. Раньше мы очень гордились тем, что у нас было 50 ТЮЗов по всей стране. А в Германии (сравните размеры стран!) было 300 ТЮЗов. Теперь театров для детей осталось совсем немного. Какие-то коллективы вдруг появляются, что-то пытаются сделать. Но кто контролирует, как и что они ставят и показывают юным зрителям?! – Контроля над тем, на чём воспитывается сегодня наша молодежь, никто толком не ведет.
Да что там кино, я больше скажу… В реальной жизни мы начинаем хвататься за голову, лишь когда с ребенком случается несчастье. У меня в жизни случилась такая ситуация: своего сына от предыдущего брака, после гибели его матери, я забрал в мою новую семью. И за 12 лет его жизни у нас никакие органы опеки ни разу не постучались в дверь моей квартиры: «Как тут поживает Паша? Не обижает ли его кто-нибудь?» – Раньше участковый ходил по домам, по квартирам, он знал всё и про всех. Теперь же никакого внимания нет к тем, кто не пьет и не буянит. И что там может твориться за стальными дверьми с сейфовыми замками, или за высокими заборами, окружающими солидные особняки, никому нет дела. А вы говорите: деньги на кино для подростков... На участковых не хватает! Их, участковых, сейчас нужно куда больше, чем раньше.
Л.В. С детьми на съемочной площадке работать труднее, чем со взрослыми?
Д.А. Обычно трудно бывает найти нужного ребенка. Мы объезжаем много школ, смотрим, потом идут долгие пробы. Если даже очень талантливый ребенок, но он не может включиться в работу – характер не позволяет или что-то еще, то приходится от него отказываться. Дети мало изменились за те десятилетия, что я с ними работаю, только атрибутика другая: мобильники, виртуальное общение. А ценности в их жизни, как и во взрослой, всё те же – вечные. Об этом я и пытаюсь снять каждый свой фильм.
Л.В. Вы выросли в профессорской семье, где хорошая литература стояла на почетном месте и беседы о культурных ценностях были не пустым звуком. Но сейчас, когда детей читать не уговоришь, и Моцарта послушать им все как-то недосуг, скажите, как привить растущему поколению любовь к прекрасному?
Д.А. Мусора, который заполоняет эфиры, однодневной литературы низкого качества всегда было много. Проблема чтения правильных книг стояла и в моем детстве тоже. Мне не позволялось читать все подряд. В семье любили хорошие книги, родители очень тщательно фильтровали, что нам с братьями читать, а какую литературу в дом – ни-ни – не вносить. И потом, став старше и видя иногда в метро или в автобусе девушку с какой-то мутью в руках, я даже спрашивал: «А почему вы это читаете? Интересно?» И, как правило, получал ответ: «Это все читают!». Мода диктует вкусы, если не привита любовь к правильным книгам!
Л.В. А сейчас как построены взаимоотношения с литературой в вашей многодетной семье?
Д.А. Старший сын уже взрослый, он давно читает книги в Интернете. Дочери втягиваются во вкус хорошей литературы медленно, но верно. Я секрет один знаю! Человеческое восприятие не безразмерно, правда? Вот потому у нас в доме… нет телевизора. А мозги требуют информации, и потому дети… берут в руки книги. Книг в нашем доме много. Кроме того, мы с женой и сами большие любители почитать. Это тоже провоцирует детей на общение с классиками.
Л.В. Семья крепка правилами жизни, возведенными в традицию. Какие традиции существуют у вас? Какие принципы – основополагающие в общении с детьми?
Д.А. Человек сотворен для созидания, для какого-то открытия в себе, в мире. Это главное. Понимаете, с ребенком надо всегда разговаривать. Тогда не будет проблемы переходного возраста, которого так боятся родители. Этой проблемы не возникнет, если взрослые – папа и мама – не потеряют ниточку взаимопонимания с ребенком. Вот только-только вам что-то показалось странным, ускользающим от понимания, нужно садиться и разговаривать. Объяснять, рассказывать, вникать в жизнь ребенка. Но и не опускаться до панибратства. Родители должны быть всегда в авторитете. Стоит только дать небольшую слабину, засуетиться, дети – очень тонкие психологи – тут же попытаются завладеть ситуацией, попробовать манипулировать вами. Допускать этого нельзя, какие-то вещи должны быть жестко регламентированными: например, уважение к старшим. У нас в семье моментально пресекается любое хамское высказывание. Моя жена очень много внимания уделяет детям: они всегда заняты. Лена устраивает праздники, вовлекая детей в этот процесс; каждую неделю у нас – обязательный поход в кино. Все занимаются спортом. Но эти занятия – не «под копирку». У Лены есть необыкновенное качество: она всегда учитывает индивидуальность ребенка, умеет трезво оценить возможности, достоинства и недостатки, направленность интересов каждого из детей. Это очень важно в воспитании.
Я тоже вношу свой вклад в воспитание, используя… ммм… разные рычаги воздействия. Нет, я вовсе не за то, чтобы воспитывать и ремнем тоже… Но, понимаете, родители, которые чувствуют своих детей, нутром знают, что можно и что нужно сделать в данный момент. Если родители не теряют взаимосвязи со своими детьми, то применят те меры воздействия, которые оправданны в данном случае.
Помню, в 6-летнем возрасте меня выпорол отец, потому что я ушел, никому ничего не сказав, и гулял целый день, а меня все искали. И братьям однажды тоже досталось, потому что баловались со спичками. В нас, если хотите, «вколотили» некоторые правила, чтоб надолго запомнили. Было не так уж больно, но гнев отца очень впечатлял. И мы понимали, как родители переживали за нас, как беспокоились о нашей безопасности – я мог потеряться, а братья могли спалить дом и себя.
Не скрою, однажды решил посоветоваться с психологом: что я могу себе позволить как родитель? – И получил ответ: «Ребенок почувствует вашу заботу, вашу боль, он простит и окрик, и внушение через мягкое место, если он знает, как вы его любите, и чем объясняется ваш порыв». Мои родители иногда применяли кардинальные меры воспитания. Например, мой старший брат – Боря – не любитель был учиться в школе. И в определенный момент родители просто отнесли его документы в школу рабочей молодежи. Так что он и на заводе вкалывал, узнавал поближе настоящую жизнь, и школу заканчивал. К аттестату зрелости Боря подошел уже другим человеком, крепко усвоив истину: надо получить высшее образование. Передо мной этот вопрос – получать или нет высшее образование – не стоял. Только высшее!
Л.В. Как вы объясняете детям ценность труда? Ценность денег?
Д.А. Ой, не надо бояться объяснений с детьми. Они должны знать, что деньги достаются трудно, что на все желаемые развлечения денег не хватит. Мы очень стараемся привить им понимание, что материальные блага, ценности – не самое главное в этой жизни. Нужно обсуждать с ребенком, на что именно уместнее потратить отложенные на его нужды деньги. – На педагога, чтобы подтянуть его знания по предмету, который никак не дается, или на электронную игрушку, о которой он так мечтал. После беседы ребенок не хуже нас, взрослых, знает правильный ответ на этот непростой для него вопрос. И вот только тогда родитель должен сам принимать решение – жесткое и твердое, но абсолютно понятное ребенку. У нас в семье все просто: дети с рождения знают, что их любят и ничего не жалеют для их блага. А вот в чём состоит благо каждого из них и благо всей семьи, мы, взрослые, никогда не устаем объяснять им. – Это нормально! И именно поэтому дети обычно готовы принять нашу позицию, даже если она и весьма жесткая. Но чтобы дети понимали, что, кроме «Я хочу», есть долг, ответственность, совесть, жалость и сочувствие, любовь и уважение,.. что эти чувства, ставшие нравственной нормой, в их жизни куда важнее сиюминутного удовлетворения эгоистического желания, нужно просто каждый день быть в контакте с детьми. Нужно переживать вместе с ними их проблемы, радоваться вместе с ними их успехам, обязательно отмечать их достижения. Тогда они будут чувствовать себя счастливыми и защищенными, независимо от того, каковы доходы семьи.
Л.В. Что Вам ближе: кино или театр?
Д.А. Я люблю и театр, и кино. Театр – это более расслабленное творческое состояние. Если ты сегодня что-то сделал не так, то можно все обдумать дома и завтра сыграть по-другому. А в кино каждая переделка стоит огромных денег. Ответственность каждого съемочного дня велика. Это напрягает.
Л.В. Вы завершили большую работу. А что дальше? Как вообще приходит идея следующего фильма, спектакля?
Д.А. В принципе, я иногда наталкиваюсь на какое-то произведение, которое что-то такое в душе цепляет. И все: мысли завертелись... Нужно, чтобы зацепило… Но чаще идею подает мой постоянный партнер – сценарист Олег Данилов, и мы решаем, как и что делать. Уже есть задумки следующего фильма с рабочим названием «Чиновник». А вообще – на пару лет плотной работы мыслей хватит…