Профессор Сергей Митрофанович Петренко опять застрял в пробке на Дворцовом мосту. Осталось каких-то триста метров до факультета, но дальше никак. А накануне стращали какими-то спущенными сверху строгостями и опаздывать нельзя.
Ну, вот наконец-то, сдвинулись. Кое-как паркует машину и, расталкивая встречный поток студентов, протискивается на факультет. На вахте получает удар в пах рогалем турникета. Вслед шумит охранник: Где пропуск? Кто вы такой?
Профессор, задыхаясь, взлетает по лестнице. По пути расталкивает двух беззаботно беседующих охранников и влетает в Актовый зал.
Президиум с председателем, секретарем и оппонентами чинно сидят за длинным столом. Виновник торжества – на трибуне.
Сергей Митрофанович подлетает к секретарю совета, дабы зафиксировать свое присутствие и вклад в кворум. Секретарь с теплой улыбкой подсовывает ему бумагу и дает ему понять путем поднятия глаз, что его опоздание зафиксировано с помощью всевидящего глаза, подвешенного над трибуной.
- Опять попал в историю, - подумал профессор и поспешил занять место в зале рядом с профессором Золотаревым, его учеником.
- Слушай, Митрофаныч, ты бы по-осторожней, - говорит ученик. – Камера не только видео, но и аудио. Все фиксирует. Все, что на трибуне и рядом. Зал не трогает.
- И то хорошо. Надо будет проявить активность, дабы загладить опоздание.
По ходу защиты Сергей Митрофаныч задал диссертанту мудреный вопрос и видя его замешательство, сам на него и ответил.
Золотарев говорит:
- Давай проветримся. Защита какая-то занудная. Идем на кафедру и посмотрим все по телевизору on-line.
Ученик заварил кофе. Профессора слегка расслабились, наблюдая за перипетиями защиты, подобно домохозяйке, следящей за поворотами сериальных хитросплетений.
Митрофаныч говорит:
- Пора возвращаться. Мне надо ввернуть пару умных слов.
Они опять в зале.
Смотрят: ряды поредели. Но кое-кто упорно сидит до победного конца. Перед опоздавшим сидит факультетский начальник. Митрофаныч его спрашивает:
- Почему не в коридорах власти? Сидишь и сидишь.
Начальник отвечает:
- Все сидят, и я сижу.
Но пора замазывать грехи.
Митрофаныч выскакивает на кафедру. Артистически позирует перед камерой, комментируя вклад диссертанта в науку.
Ну, вот и голосование. Всё.
Золотарев на следующий день с улыбкой сообщает:
- Знаешь, в самом конце аппаратура сломалась. Так что ты зря витийствовал.
Митрофаныч погрустнел и, как Рылеев после неудачной попытки дилетантов-палачей, медленно произнес:
- Даже повесить не умеют.