В прошлом году
– И победителем становится... – улыбаясь сказала Соняка, стоя на самом высоком и широком пне главной лесной поляны. Ей было приятно находиться в центре внимания, ведь сейчас на неё смотрело несколько сотен пар глаз, и в каждой читалась мольба: «Пусть это буду я, я, я…» Ведущая держала паузу, она участвовала в этом конкурсе только как председатель жюри, поэтому могла позволить себе сохранять хладнокровное молчание. – Становится победителем... – она снова замолчала.
– Ты назовешь уже имя или нет?! – крикнул кто-то раздражённо из толпы.
Соняка прищурилась, пытаясь понять, кто мешает ей наслаждаться моментом собственного триумфа.
– Ладно, так и быть, – сдалась она наконец. – Победителем конкурса пекарей домашних пирожков стал Шныра!
Как только зверь, стоявший недалеко от пня, услышал своё имя, то закричал, запрыгал, захлопал в лапы. В голове у него всё куда-то поплыло, сердце начало стучать, а на висках выступили капельки пота, так неожиданно и приятно было узнать, что он, Шныра, добился успеха и стал лучшим!
Зверь тут же забрался на пень-пьедестал, получил из лап Снокса большой хрустальный кубок, и, как положено, поднял его над головой – на виденных им фотографиях в газетах так делали все – но чуть не свалился, потому что приз оказался тяжёлым. К счастью, конфуз не помешал зрителям приветствовать его. Шныра продолжал улыбаться, радоваться и махать лапами. Про себя же зверь упивался мыслями о собственном таланте. Он, он лучший во всём Вымышленном лесу пекарь! Никто не мог сравниться с ним, потому что его пирожки с черникой были самыми вкусными, красивыми и сладкими. Он не просто так провёл несколько недель в подготовке к конкурсу, и теперь слёзы радости, которые текли из его глаз, должны были видеть все. Да, Шныра хотел, чтобы все их видели.
И только один зверь, стоявший в тени большого дерева, не радовался за победителя. Неизвестный недолго понаблюдал за чествованием лучшего пекаря, потом молча, никому ни чего не говоря, развернулся и медленно побрёл в сторону дома.
Год спустя, этим летом
Бубня бодро шел по лесной тропинке, прицельно высматривая подходящие куски древесины, чтобы вечером в тишине и покое вырезать дома несколько тарелок или ложек, разукрасить их и подарить друзьям. Тут он совершенно случайно вышел на большую поляну, где трое зверей привязывали к двум ёлкам плакат. Бубня присмотрелся и по слогам прочёл: «Второй конкурс пекарей».
– Вот дела, – сказал он сам себе, почесал затылок и тут же пустился бегом домой с мешком собранных чурбаков.
Оказавшись в сенях родной избы, зверь запулил свои находки в дальний угол и сразу же достал из шкафа множество толстых книг. Поплевывая на лапу, Бубня начал быстро переворачивать страницы фолиантов, что-то при этом хмыкая и бормоча. Время от времени он останавливался на каком-то рецепте, бубнил себе что-то под нос, делал закладку берестой и продолжал листать. Вечером, когда в дверь неожиданно постучали, зверь понял, что провёл на полу перед стеллажом с книгами целый день. На улице уже начало темнеть, а вокруг него горой были навалены все возможные рецепты, поварские инструменты, бумаги с записями, карандаши и ручки. Кое-где он насыпал кучки муки разных сортов, которые иногда пробовал окуная в них лапу.
– Входи, – крикнул он, – чего ждёшь? Я всё равно не пойду открывать, мне некогда.
Дверь подалась вперед и в дом вошла Соняка, наполняя воздух приятным ароматом васильков.
– Привет, – робко заулыбалась она, сжимая в лапах платочек.
– Ага, привет, – быстро ответил Бубня, даже не поднимая головы.
– Рецепт, значит, придумываешь? – елейным голосом спросила гостья.
– Его, – перелистывая страницы, кивнул зверь.
Соняка потопталась на месте.
– Давай, я тебе помогу, – предложила подруга и даже сделала несколько шагов к Бубне, но тот зло на неё поглядел и прикрыл лапой свои записи.
– Нечего тебе тут смотреть! – резко бросил зверь, переворачивая книги вверх обложками.
– Но я же хочу помочь! А вообще пришла просить тебя вырезать мне пару ложек, сможешь?
– Не надо мне помогать! – теперь Бубня отворачивал ярлычки с названиями муки. – И вообще, я занят, поняла?
– Поняла, – грустно сказала Соняка, её губы дрожали, она медленно, неловко повернулась и вышла из дома.
Бубня же с облегчением вздохнул и вернулся к своим делам.
Спустя неделю
Весть о том, что в Вымышленном лесу проходит Второй конкурс кулинаров, моментально облетела все хижины, избы и хаты, теперь в каждом без исключения доме звери пробовали свои силы на кухне. В чьё жильё не войдёшь, всюду пахло свежей выпечкой. Кулинары старались, как могли: кто-то придумывал новые пироги, кто-то, наоборот, оттачивал мастерство на уже хорошо себя зарекомендовавших классических рецептах. А по вечерам многие звери приходили к дому прошлогоднего победителя конкурса Шныры, там гости пили чай, усевшись на крыльце, угощали друг друга пирожками, что-то обсуждали и много смеялись. Но самое главное, кулинары шли к Шныре, чтобы спросить его: что он думает о вкусе приготовленных ими пирожков? Ведь мнение признанного мэтра было очень ценным, и он, Шныра, с этой задачей – давать советы, справлялся отлично, хоть и в свойственной ему одному манере.
– Этот пирог отличный, – говорил он нынешним вечером с видом знатока маленькому зверьку, который испёк первый в своей жизни крендель, – но в нём не хватает радости. Понимаете, если пирог без радости, это совсем уже не пирог, а так себе, хлеб насущный, – заканчивая говорить, зверь закидывал за спину край тонкого разноцветного шарфа, который придавал мастеру выпечки ещё больше солидности.
Впрочем, критика зверя всегда была немного туманной и непонятной.
– Что ещё за радость? И откуда её взять? – спрашивал его любопытный зверёк.
– Радость, – продолжал мэтр, – это ощущение свободы, полёта, воздушности... – на этом Шныра многозначительно замолкал и смотрел куда-то в закатное розовое небо, мимо слушателя, – Понимаете? – переспрашивал он через несколько мгновений.
Окончательно запутанные сложными рассуждениями мастера слушатели мотали головами в разные стороны, словно загипнотизированные. Ещё бы, им было куда понятнее, скажи Шныра, чего не так с пирогами, луку, что ли, поменьше надо в начинку, али лишнюю горсть соли кинуть в тесто. Но прошлогодний призёр был неумолим.
И всё же жители леса шли к победителю, настроение на таких посиделках у всех было великолепное. Не было у дома мастера только одного зверя – Бубни. Он по-прежнему пропадал у себя взаперти, лишь изредка выбираясь на свежий воздух с большой непрозрачной сумкой. Что именно тот носил в своей поклаже, никто не знал.
– Тук-тук, – сказал Нюмнюмник, заглядывая в открытую дверь хаты Бубни, – Можно к тебе?
– Заходи! – скомандовал друг. – Только дверь на навёрточку закрой.
Выполнив поручение, зверёк вошёл в дом и осмотрелся. Занавески задёрнуты. Кровать не заправлена. На кухне вокруг печки ровными рядами выстроились противни с сырыми, готовыми к запеканию, пирожками, а в печке трещит огонь, отчего в доме стало очень жарко. На полу то тут, то там стояли всевозможные кастрюльки, в которых подходило тесто, кое-где оно уже поднялось так высоко, что готово было вот-вот выскочить наружу и прыгнуть само в печь. По углам дома были разбросаны заготовки разного размера деревянных тарелок и мисок. Бубня сидел за столом, слюнявил карандаш и что-то изучал в многочисленных замасленных бумагах, лежащих перед ним.
– За тобой «следа» не было? – спросил друг.
– Чего? – удивился Нюмнюмник.
– Слежки, говорю, не привёл? – Бубня поднял глаза и посмотрел на гостя очень удивлённо, мол, как ты можешь не понимать таких простых вещей.
– А-а-а, – потянул зверёк и улыбнулся, – нет, не было. Зато у тебя следов, как я посмотрю, очень много, – Нюмнюмник показал лапой на многочисленные белые пятна на полу.
– Это мука, – опять уткнувшись в свои записи, коротко пояснил Бубня. – Некогда мне, понимаешь, времени совсем нет. Пирожки скоро надо будет сдавать жюри, а у меня ещё совсем ничего не готово.
– Слушай, – Нюмнюмник сел за стол и угостился кренделем из огромной кучи готовой выпечки. Зверек откусил кусочек, отметив про себя, что угощение очень вкусное, и продолжил, – мне так кажется, ты немного увлёкся. Не пора бы остановиться?
– Что? – Бубня оторвался от записей и внимательно посмотрел на гостя. – Я не расслышал, что ты сказал.
Нюмнюмник встал, подошёл к другу, надавил лапой между глаз Бубни.
– Расслабься, – сказал зверёк. – Посмотри на себя, лицо напряжено, весь рот в грифеле, лапы в муке, на шерсти куски теста болтаются. Ты, кстати, обратил внимание, что потолстел? Это, конечно, хорошо, но если дальше всё пойдет так же, ты не сможешь поучаствовать в конкурсе.
– Почему это? – удивился кулинар.
– Из дома не выйдешь, в дверном проёме застрянешь! – засмеялся Нюмнюмник и чуть не подавился креднделем.
Бубня резко стал серьёзным.
– Это всё, что ты хотел сказать? – спросил он.
Друг кивнул.
– Тогда пока, мне ещё вон сколько надо испечь, – зверь показал лапой на пирожковые заготовки.
Нюмнюмник пожал плечами и пошёл к выходу.
– А вкусный крендель, – сказал он уже на крыльце дома.
– С собой не дам, вдруг кого угостишь, я тебя знаю, добрая ты душа, – ответил Бубня, не отрывая глаз от рецептов.
На следующую ночь
Нюмнюмник сладко спал, глубоко зарывшись носом в подушку. В окно постучали. Зверёк повёл ухом, но не проснулся. Постучали сильнее. Нюмнюмник открыл глаза, сел в кровати и прислушался, натянув одеяло по самые глаза. Может быть, ему показалось?
– Просыпайся, давай быстрее, – крикнул Бубня через окно.
Нюмнюмник от неожиданности вскочил на лапы и закричал.
– Ты что меня так пугаешь? Ты что творишь?
– Извини, – глухо раздалось из-за стекла. – Выходи, ты мне очень нужен.
Зверёк, зная, что с другом бесполезно спорить, послушно встал, надел толстый растянутый свитер, который был ему велик на несколько размеров, зачем-то схватил шляпу с широкими полями и вышел на улицу.
– Что случилось? – спросил он.
– У тебя есть чёрная шапочка с прорезями для глаз? Примерно такая? – Бубня головой указал на тёмный мешок в своих лапах.
– Нет, а зачем?
Ночной визитёр смерил друга суровым взглядом и махнул лапой.
– Итак сойдет. Пошли. По дороге всё расскажу.
Друзья пробирались через тёмный лес, время от времени останавливались, чутко реагируя на все подозрительные шорохи и уханье.
– А чего ты бросаешься в кусты? – не понимал Нюмнюмник, который прекрасно знал, что Бубня – один из самых отважных зверей в округе.
– Нас никто не должен заметить, – сказал он, что-то внимательно высматривая вдалеке. – Понимаешь, – зверь замялся, – мне надо кое-что узнать, один небольшой секретик.
– Какой ещё «секретик»? – они еще какое-то время шагали по тропинке, затем свернули и пошли напрямик через лес, раздвигая перед собой ветки и перешагивая через огромные кусты папоротника.
– Секретик успеха Шныры, – ничего не значащим тоном ответил Бубня.
– Что-о?! – Нюмнюмник резко остановился, убрал лапу с большой ветки орешника, которая немедленно вернулась на прежнее место, сильно ударив друга по голове.
– Это не воровство, – резко отозвался Бубня, не обращая внимания на боль от ушиба.
– Да? А что же это такое? – завопил Нюмнюмник.
– Тихо, пожалуйста, не кричи, – попросил друг. – Мне надо понять, как он замешивает тесто, хочу чтобы мои пирожки получались такими же воздушными.
– Это именно воровство! – зверёк топнул лапой.
– Я его до совершенства усовершенствую! – Бубня схватил друга за лапы. – Никто ничего не заметит, тесто станет лучше, вкуснее!
– Нет, – друг был неумолим, – я никуда с тобой не пойду.
– Ну почему ты не хочешь, чтобы я победил на этом конкурсе?
– Я очень хочу, чтобы ты выиграл, но не такой ценой. Ты должен бороться честно, по-другому нельзя добиться успеха!
– Не читай мне нотаций! Я уже две недели занимаюсь этим тестом, каждый день пеку по сотне пирожков, пол под ногами в доме ходуном ходит от моего веса! Я устал, как ты этого не понимаешь? Всё время приходится что-то придумывать, изобретать, не спать ночами. Да что там ночами, я вообще перестал спать! – Бубня отпустил Нюмнюмника, негодующе посмотрел на него, натянул шапку по шею, раздвинул ветки и растворился в ночной мгле.
– Можно подумать, тебя в таком виде никто не узнает, – так же зло сказал Нюмнюмник, надел свою шляпу и пошел следом, стараясь не шуметь.
Добравшись до дома Шныры, Бубня начал ходить кругами и что-то высматривать. Нюмнюмник притаился в кустах и наблюдал, не понимая, что делает его друг. В какой-то момент зверьку стало неинтересно, и он подумал, что Бубня так и не решится забраться в дом к мастеру. Он сладко зевнул и уже готов был закрыть глаза, чтобы вздремнуть, как вдруг что-то где-то свистнуло, потом дёрнулось, зашипело, запищало, и в этот же миг Бубня полетел куда-то вверх тормашками, подвешенный за одну лапу. Его шапка слетела, а сам зверь раскачивался теперь на ветке дуба, на котором и стоял дом Шныры. Повиснув, горе-вор пару раз дёрнулся, но поняв, что привязан добротно, сложил руки на груди и начал насвистывать какую-то песенку.
Сразу же, после того как произошли все эти события, в окнах дома Шныры загорелся свет и по комнатам начал ходить разбуженный зверь. Нюмнюмник собственными глазами видел, как тот накинул на себя халат, повязал шёлковый шарф, проверил, чтобы он красиво ниспадал с шеи, после чего вышел на улицу через террасу.
Прошлогодний победитель медленно спустился по лестнице, во всём его поведении читались благородные манеры: спина абсолютно прямая, словно к ней привязали доску, нос чуть задран наверх, глаза небрежно смотрят вниз. Он медленно начал обходить своё жилище, но не успел зверь дойти до подвешенного Бубни, как за домом что-то грохнуло и сразу же глухо брякнуло. Шныра было побежал, но оказавшись под веткой, на которой только что висел пойманный зверь, остановился. Перед его носом болталась пустая веревка, чёрная шапка по прежнему лежала на земле. Мастер поднял головой убор и пригрозил им тёмному лесу.
Самый важный день
Наступил день конкурса. На центральной поляне соорудили огромный стол, понаставили на него самоваров, чашек, тарелок, блюдец и вазочец. Сверху растянули гирлянды с разноцветными лампочками, а на старый пень водрузили огромных размеров граммофон с большой медной трубой. Потихоньку стали собираться звери со своими пирогами. По правилам плюшки и крендели не могли участвовать в конкурсе, но некоторые жители Вымышленного леса, такие как, например, Нюмнюмник, не хотели соревноваться, поэтому пекли свои внеконкурсные сладости: ну в самом деле, не с пустыми же лапами идти на такой праздник?
Раньше других появился Шныра, одетый в черный блестящий плащ, замотанный в шарф, он выглядел очень таинственно. Его пироги, лежавшие в небольшой миске, были накрыты цветастым полотенцем, так что никто не мог заранее узнать, какой они формы и с чем. Бубня же поступил наоборот: принес очень много угощений на красивых блюдах, которые сам же и вырезал из дерева, отполировал и разрисовал всяческими цветами.
К вечеру на столах оказалось великое множество вкусностей. Звери шутили, смеялись, рассказывали байки и смешные истории о том, как они пекли свои угощения. Веселились все кроме Шныры, который сидел поодаль от других. А Бубня, хоть и был рад разговору с каждым, кто к нему подходил, но тайн своих тоже не выдавал и внутренне был очень напряжен.
Наконец пришла Соняка, ей в этом году снова выпала честь стать председателем жюри и пробовать угощения первой. Заиграла торжественная музыка. Все гости сели за столы, налили в свои кружки душистого чая и приготовились. Наступила тишина.
– Здравствуйте, дорогие друзья! – начала Соняка, которая, на самом деле, очень радовалась, что опять стала судьёй, – Я рада вас приветствовать на нашем втором конкурсе пекарей. Добро пожаловать и приятно вам аппетита, кушайте на здоровье!
Речь председателя жюри в этом году была короткой, так как Соняке очень хотелось есть: с самого утра у неё во рту и маковой росинки не было.
Первым на вкус судей отдавал свои пирожки Шныра, зверь поставил перед уважаемым жюри тарелку и быстро сдёрнул с неё полотенце. Все звери ахнули: на дне лежал всего один пирожок, зато какой! По форме он напоминал корону, которая словно светилась изнутри, играла румянцем, переливались и сверкала. По краям пирога тянулась хрустящая золотистая косичка. Сдобная корона была усеяна огромным количеством небольших шариков, которые, по всей видимости, символизировали бриллианты. Шныра радостно вонзил нож в своё творение, разрезал его и достал небольшой кусочек. Зрители изумленно ахнули второй раз: начинка пирога была разноцветной и переливалась всеми цветами радуги от желтого до фиолетового. Зверь с самым беззаботным видом положил кусок пирога на тарелку Соняке, отошёл в сторону и закрыл глаза.
Главе жюри вдруг стало страшно, она взяла вилку и аккуратно отломила кусочек, отправила его в рот, прожевала и тут же расплылась в невероятной счастливой улыбке.
– О-о, – потянула она, – великолепно, как всегда. Браво, Шныра!
По лицу зверя пробежала еле заметная улыбка.
Когда первый пирог все распробовали, наступила очередь Бубни. Перед тем, как раздать угощение, он поставил рядом с каждым зверем свои собственные тарелки. Они были чёрные, а на дне зверь нарисовал портрет того, которому предназначалось блюдо.
Потом Бубня, подошёл к Соняке и положил перед ней малюсенький пирожок. Он был продолговатой формы, золотистого цвета, сверху слегка поджаренный, в общем выглядел как самый обычный. Шныра даже глазом не повел. Бубня сложил лапы на груди и стал ждать. Не смотря на то, что пирожок был совсем крохотным, Соняка откусила ровно половину. Опять закрыла глаза, пережевала, а проглотив пирог, ничего не сказала. Бубня ждал реакции, но её не было. Шли самые долгие секунды в жизни зверя, он даже боялся пошевелится. Наконец Соняка открыла глаза и сказала.
– Восхитительно! А какая начинка?
– Варенье из сосновых орешков, – ответил довольный похвалой Бубня.
– Ничего лучше в жизни не ела! – сказала Соняка и проглотила остатки пирожка.
Чуть позже, этим же вечером
Бубня прыгал и скакал на одной лапе всю дорогу домой, он был очень тронут похвалой жюри и теперь ему казалось, что он точно победит. Рядом с конкурсантом шёл Нюмнюмник, который тоже был очень доволен и искренне радовался за друга.
– Я стану победителем? – спросил в тридцатый раз Бубня.
– Не знаю, но твои пироги, на мой взгляд, были самыми вкусными. Ты молодец.
– А тарелки, понравились? – не унимался кулинар.
– Очень, – улыбался Нюмнюмник, который уже немного устал повторять одно и то же, но отказать другу в признании заслуг он не мог. – Это была очень хорошая идея.
– Я лучший, я лучший, – пел Бубня пританцовывая. – Я добился успеха, я обошёл заносчивого Шныру. Я лучший, я лучший...
Когда друзья добрались до дома пекаря, они увидели сидящего на крыльце Снокса.
– Привет! – зверь тут же встал. – Молодец, твои пироги очень вкусные.
– Спасибо, дружище, – улыбнулся Бубня, – мне очень приятно.
– А я хотел тебя попросить, – неуверенно продолжил Снокс, – мне так неловко говорить об этом, но ты не мог бы сделать мне тарелок, они у тебя такие красивые получаются.
– Тарелок?! – удивился Бубня.
– Ага, – кивнул зверь.
– Да легко, мне вообще нравится их делать. Вот погоди, принесу тебе через неделю набор.
– Ух, спасибо! Буду ждать, – Снокс развернулся и, приплясывая, побежал в сторону дома.
– Странный какой, – немного погодя сказал Бубня. – Я такие пироги напёк, а ему –хочется посуду.
– А может быть, тарелки получаются у тебя лучше? – заметил Нюмнюмник.
– Никогда об этом не думал, ты же знаешь, я сам для себя часто что-то из дерева делаю, тебе вот иногда подарки дарю. Это же просто и быстро.
На этом друзья распрощались.
Новый победитель
А на следующий день все звери снова собрались на большой поляне, где Соняка, стоя на том же пне, что и год назад, готовилась объявить победителя Второго конкурса пекарей. Шныра, как обычно, держался неподалеку от председателя жюри, а вот Бубня предпочёл остаться в стороне – вместе с Нюмнюмником они ждали результатов поодаль.
– Может быть, подойдём ближе? – предложил зверёк.
– Нет, – махнул лапой Бубня, – Когда Соняка назовет моё имя, я хочу пройти через толпу, пусть все расступаются и освобождают мне дорогу. Это будет признанием моего таланта и проявлением настоящего оглушительного успеха.
Нюмнюмник ничего не ответил и, хотя отсюда ему совсем ничего не было видно, он решил остаться с другом.
Соняка в присущей ей манере начала тянуть время.
– В этом году, – говорила она, – Мы увидели множество уникальных пирогов, и теперь знаем, что в нашем лесу живут талантливые пекари, звери, знающие толк во вкусной еде.
– Говори кто победил, – заорали из толпы рядом со Шнырой. Требование прозвучало так громко, что ему пришлось почесать ухо. Будь это обычный день, он, конечно же, сделал бы замечание невоспитанному зверю, но сейчас, когда от очередной победы его отделяла только длинная речь Соняки, в душе он согласился: уже поскорее бы.
– Мы прославляем победителя, мы будем помнить его пироги всегда, – кричала тем временем увлеченная собственной речью Соняка, – да здравствует талант! Честь и хвала умельцам! Пусть в нашем лесу никогда не переведутся кулинарные гении! Виват героям-поварам!
– Имя! – крикнул теперь другой зверь.
– Шныра! – в пылу запала воскликнула Соянка.
Бубня замер: он не мог поверить своим ушам. Что произошло? Почему это вдруг он не стал лучшим? Почему опять случилось то же самое, что и год назад, когда он стоял на этом же самом месте и так же ждал, когда назовут его имя, но этого не случилось? И он ушел. Домой. Один. Никем незамеченный. Конечно, очень скоро к нему прибежал Нюмнюмник и стал всячески его успокаивать и утешать. От этого Бубне действительно стало лучше. Но разве существуют слова, которые сделали бы его счастливее, чем собственное имя, провозглашённое Сонякой? Он так старался, так трудился: придумывал, изобретал, пробовал… И что взамен? Ничего.
– Эй! – услышал Бубня голос Нюмнюмника, – Не расстраивайся так, – сказал тот и взял его за лапу. И может быть даже обнял бы товарища, если друг не был в два раза выше его ростом, – это не конец света.
– Нет, конец... – шёпотом ответил Бубня, развернулся и побежал.
Нюмнюмник не стал его догонять, вместо этого он медленно пошёл к дому товарища: там он его и встретит, когда Бубня успокоится и решит поговорить. Самое главное в дружбе – знать, что сейчас можешь побыть одному, но когда тебе надоест бегать по лесу в одиночестве, ты вернёшься к себе домой, где тебя будет ждать кто-то, готовый поддержать.
А на поляне тем временем царило веселье. Шныра, награжденный очередным хрустальным кубком, рассказывал теперь всем окружающим, что на пирог-корону его вдохновил запах цветущей липы, одиноко стоящей посреди гречишного поля. Звери, слушавшие рассказ победителя, как всегда, не понимали, о чём он толкует, но дружно кивали и поскорее хотели получить рецепт самой вкусной в Вымышленном лесу выпечки.
Поздно вечером на вершине холма Бубня и Нюмнюмник сидели на бревне в тишине. Иногда на них налетал тёплый летний ветер, ласково трепал шерсть и, беззаботно шелестя травой, улетал прочь. Солнце превратилось в большую оранжевую тарелку, зависшую над деревьями. Появились первые комары. Друзья молчали, а что тут скажешь? Неожиданно на тропинке, ведущей на холм, появилась Соняка.
– Не хочу с ней разговаривать, – отрезал Бубня.
– Тогда лезь под бревно, – улыбнулся Нюмнюмник и помахал гостье лапой.
– Грустишь? – спросила Соняка, подходя к друзьям.
– А ты как думаешь? – Бубня выглядел рассерженным.
– Не злись вообще, и на меня не злись. Не я принимаю решение: в жюри несколько зверей, и каждый голосует так, как считает нужным. Мы не спорим, не обсуждаем, просто считаем количество голосов. Но, – гостья улыбнулась, – если это утешит, то я была за тебя.
Бубня только хмыкнул.
– Хорошо, не хочешь разговаривать, как хочешь. Я пришла попросить тебя сделать тарелки, они мне очень понравились.
Зверь продолжал молчать.
– Конечно, он сделает, – ответил Нюмнюмник за друга.
– Правда-правда?
– Так и быть, – сказал наконец Бубня, всё ещё не глядя на Соняку, – через две недели будут готовы. Жди.
Соняка радостно захлопала в ладоши, по очереди поцеловала зверей в щёки и ушла.
– И чего они все к этим тарелкам прицепились, не понимаю, – пожал плечами Бубня.
– Нравятся, и всё тут! – улыбнулся Нюмнюмник. – Хватит хандрить, иди займись делом.
– У меня весь дом завален пирожками. Зайдём, я тебя угощу!
– Конечно, – кивнул Нюмнюмник и достал из кармана куртки заранее приготовленную большую сумку. – А, может быть, нам устроить ещё один пирожковый пир? У тебя полхаты еды, причем не какой-нибудь, а вкусной. Думаю, все будут ужасно рады, если ты пригласишь их на завтрак. И Соняку тоже!
– Вкусные, да? – кивнул Бубня. – Но успеха-то я не добился!
– А зачем тебе нужен этот «успех»?
– Чтобы все знали, какой я уникальный.
– Многие и так это знают, – удивился Нюмнюмник.
– Но не все. А я хотел, чтобы каждый это понимал. Ведь успех – это уважение, почёт, популярность. Ко мне бы приходили советоваться, спрашивать моего мнения, что я думаю о той или иной начинке или тесте. А я бы всем отвечал, и мне было приятно осознавать себя ценным зверем. Понимаешь?
– Не совсем, – ответил Нюмнюмник. – Думаю, ты просто завидуешь Шныре. Он второй год подряд побеждает, причём не просто так, а заслуженно. Да, ты печёшь неплохие пироги, но у него-то они лучше. Ты хотел даже опуститься до воровства и почти был пойман. Такова цена твоего успеха? Не талант и работа, а кража!
Бубня тяжело вздохнул.
– Зато ты умеешь делать тарелки, которые хотят получить все звери. И получаются они у тебя легко и быстро. Ты не прячешься и не скрываешься, а просто берёшь заготовку и превращаешь её в красивую посуду. Это же так здорово! И, кстати, может считаться успехом, между прочим.
– Да? – Бубня приподнял бровь.
– Ага, – кивнул друг, – я вот тоже иногда ложки мастерю, но меня никто не просит сделать им такие же. Мои ложки – как ложки, а твои тарелки нравятся, значит это – успех. Каждый должен заниматься своим делом: тем, что у него получается лучше всего.
– Но за тарелки не дают призов, – капризно, но весёлым голосом заметил Бубня.
– Самый верный приз – благодарность!
Бубня почесал затылок, подумал и заулыбался.
– Наверное, ты прав, – сказал он. – Давай сумку, дома насыплю тебе пирожков. А с утра приходи на завтрак! И Соняку, так и быть, приводи.
Друзья встали.
– А хочешь, – Бубня остановился, – я и тебе тарелок сделаю?
Нюмнюмник засмеялся.
– Конечно хочу, дружище!
Звери пошли вниз, а над Вымышленным лесом тем временем поднимался огромный диск Луны, так похожий на тарелку... На большую белую тарелку для пирогов.