Ожидание... что может быть тяжелее, когда каждая минута промедления может быть последней. Часы отсчитывают время, но каким разным оно бывает для нас, людей. Счастье пролетает, как мгновенье, а боль длится бесконечно. Я вернулся в опустевший дом. У меня украли то, что было дороже жизни, если бы забрали просто жизнь, я бы не был так расстроен.
Всё напоминало мне о ней: тут Наташа сняла заколку с волос, спросив меня, как лучше, с ней или без неё, перед уходом. На ней было серебристо-серое платье, похожее на море в пасмурный день, лёгкое и воздушное, пенное кружевом внизу, а сверху белое меховое манто, - те немногие вещи, оставшиеся у неё из прошлой жизни, когда она была обеспеченной во всех отношениях дамой. Она знала, куда идёт, и сколько там будет людей из прошлого, которые станут пялиться на неё и обсуждать, сравнивая бывшую жену с новой... Но и не пойти она не могла, потому что Виктор и Таня не простили бы нам этого. Я тогда обнял её и сказал, что у меня самая красивая жена на свете: с заколкой из розовых топазов или без неё, прекраснее нет никого! Наташа положила её на стол, там она и лежит.
Теперь эти мелочи жизни вспоминались особенно остро, разрывая душу. Я вновь её терял, а вместе с нею всё, ради чего живу.
- Господи! Если с ними что-то случится, я буду искать смерти. Буду молить Тебя о ней день и ночь! И если я Тебе ещё нужен здесь, помоги их вернуть! Спаси и сохрани моих любимых, где бы они ни были! Взываю к Твоему состраданию и милосердию, береги жену мою Наташу и младенца во чреве её!.. - я молился почти до утра, пока не свалился в какой-то тревожный и очень тягостный сон. Что привиделось не помню, но пробуждение было очень болезненным, осознание реальности как обухом ударило по голове.
Где был мой дар? Почему я ничего не предвидел? Ни малейшего предчувствия не потревожило меня, и сейчас ничего, кроме собственной боли и отчаяния.
Как обращаются с нею? Где заперли мою голубку, как она вынесет такой стресс, как выдержит это с её спазмами?..
Озёрная гладь моей души не отражала больше Небеса, она покрылась не просто рябью, а превратилась в бушующий океан. Я стал не я, когда меня разрезали пополам. И только свет старого маяка-веры направлял и помогал держаться на плаву, пока ещё есть надежда.
Оставил записку на случай, если в наше отсутствие вернутся друзья, они знают, где хранятся ключи. Но ведь я сам просил Агнешку забыть меня, и если раньше она жила своей любовью, то теперь могла отключить эту связь, чтобы освободиться от несбыточных чувств, а это значит, больше не услышит...
Я поехал к Виктору, он был той ниточкой, за которую дёргали преступники. Когда вошёл, Эрика радостно бросилась мне навстречу, обняла за шею ручонками.
- Папа, а где мама?
Я не знал, что ответить.
- Мама скоро обязательно приедет, Эрика, - послышался голос Татьяны, она с зарёванным лицом вышла из спальни. - Иди, деточка, поиграй с Мишенькой, он тебя ждёт.
Эрика слезла с моих рук и вприпрыжку понеслась искать сводного брата.
- Я ведь понимаю, что на Наташином месте должна была быть я. Она взяла на себя мою ношу... - слёзы покатились из глаз, наверное, от них становится легче.
Синяки под её глазами говорили о бессонной ночи, Таня выглядела уставшей и очень подавленной. А ведь сегодня должен был быть второй день их пышной свадьбы. Но мне нечем было её утешить, я сам состоял сейчас из боли и страха.
Появился Виктор.
- Нет новостей, - он покачал головой, вместо приветствия, отвечая на мой немой вопрос.
В зале сидели полицейские с аппаратурой для прослушки.
- Не переживай, мы соберём нужную сумму, чего бы это ни стоило!..
Я кивнул, потому что не мог ничего сказать. По статистике, в восьмидесяти случаях из ста, заложников не оставляют в живых.
От каждого звонка все вздрагивали. Виктор вновь и вновь просил знакомых больше сюда не звонить, пока не будет новостей, а когда они появятся, обещал сообщить всем сам. Многие из вчерашних гостей считали нужным узнать о судьбе Наташи. Я сел в кресло в дальнем углу и, закрыв глаза рукой, пытался безуспешно настроиться на приём информации.
Подошёл Миша, опустился передо мной на корточки, взял за руку.
- Помнишь, Эрик, когда мне было очень плохо, и совсем не хотелось жить, ты приходил ко мне и вот так же садился рядом, и тогда становилось легче. Теперь я посижу с тобой, можно?! Знаю, что для тебя значит Наташа...
Слёзы брызнули из глаз, я ничего не смог с собой поделать:
- Она для меня всё.
Мальчик крепче сжал мою ладонь:
- Я молюсь за неё и за вашего малыша. Всё будет хорошо, вот увидишь! Бог не оставит вас.
- Спасибо, мой дорогой...
Он побыл со мной, пока не пришла Эрика и не утянула его играть. Она в своём детском неведении не понимала, что происходит, и слава Богу.
Очередной звонок разорвал напряжённую тишину. Вновь мимо, и снова кто-то знакомый.
Я не выдержал и сказал, что пойду в Церковь, чтобы позвонили, если появятся новости.
Отец Филипп, узнав о похищении, не мог поверить, что такое возможно. Мы ежедневно слышим подобные истории по радио, читаем в газетах или смотрим в кино, но никто из нас не знает, что это такое, пока не столкнётся с этим сам, пока беда не случится с кем-то из близких... Мы привыкли к плохим новостям: ежедневно слышим о погибших, убитых и раненных, но когда эти безликие цифры обретают знакомые лица, родной запах и половину тебя самого, тогда приходит в полном объёме осознание трагедии, происходящей в нашем мире.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/07/22/834