(этюд)
Поскрипывая несмазанными петлями, дверь приоткрылась: кто-то заглядывал в кабинет, оставаясь в неосвещённом коридоре неразличимой чёрной тенью.
Он решил: это обычный посетитель, правда, чересчур ранний, и, значит, деревенский, если пройти боится; и не поднял головы, продолжая перетряхивать папки в поисках позарез нужного ему документа.
Дверь приоткрылась ещё на полвершка, и этот «кто-то» робко просунулся в кабинет, прошептал:
– Здравствуй...
Он порывисто оглянулся, воскликнул обрадовано:
– Здравствуй! Да не стой в дверях, заходи.
Она молча смотрела на него и улыбалась, неузнаваемо полная в пушистом бежевом осеннем пальто. Торопясь, ударяясь животом и коленями, он выбрался из-за стола, подойдя, обнял её, привлёк к себе и поцеловал в щеку, крепко пахнущую морожеными яблоками.
– Холодная... – сказал он тихо и чмокнул её в кончик носа. Пробормотал: «И нос тоже...» – и поцеловал в губы. – А вот губы у тебя почти тёплые...
Приникнув к нему, она пожаловалась:
– На улице такая холодища! Руки совсем замёрзли...
Стащив тонкие вязаные перчатки, она иззябшими пальцами обхватила его ладони. Он ужаснулся:
– Да ты совсем ледышка!.. Сейчас чаю горячего попьём, отогреешься.
Она качнула головой:
– Нет... я просто шла мимо... на минутку только забежала...
– Как – на минутку? Вот ещё! – попробовал он возразить. Не удержавшись, провёл ладонями от узких плеч до талии; на ощупь пальто показалось ему не пушистым, а неприятно-колючим.
– Знаешь, я, кажется, уже согрелась... – проговорила она и попыталась освободиться из его объятий. Он стиснул её:
– Ты останешься, никуда твои дела не убегут. Ведь мы недели уже три как не виделись. Посидим, почаёвничаем, поговорим.
– Нет-нет! – решительно затрясла она головой, потихонечку отстраняясь от него и отступая к порогу. – Ты, пожалуйста, не обижайся, но я пойду.
Он попробовал привлечь её к себе, но она, упёршись руками ему в грудь, зажмурив глаза, зашептала отчаянно:
– Нет-нет-нет... – Выскользнула из его объятий одним неуловимым движением, сказала уже из коридорного полумрака: – Я зайду. Наверное, завтра... Пока.
Виновато улыбнулась и закрыла дверь.
Постояв ошеломленным столбом, он поворотился, побрёл к своему столу. Усаживаясь, досадливо подумал: «Зачем, спрашивается, приходила? Вот уж, действительно, – ледышка...» – и, вздохнув, уже без прежнего рвения принялся просматривать очередную папку с документами.
сентябрь 2011