37.
Яркий золотой мир Рионора остался позади. Перед Лииноем простирался суровый коршанский пейзаж - голые деревья, каменистая земля, жухлая трава.
Чем ближе они подъезжали к скалистым берегам Ажурных гор, на которых расположилась столица, тем холодней становился неутихающий ветер. Пронзительно синее небо было выдраено им, как палуба образцово-показательного корабля. Несчастные облака, пролетали со скоростью матросов, попавших под горячую руку боцмана.
Король проводил взглядом поспешно скрывшееся за горизонтом облако и перевел взгляд на спутников. Впереди в окружении крепких каменных домиков, от которых к лесу тянулись ровные вспаханные полосы, виднелся постоялый двор.
Последняя остановка. Следующей будет Коршан.
Король отыскал глазами Ислана. Тот ехал рядом с Рамвиром. Таково было требование генерала, на котором он согласился включить его в отряд – короля охраняли коршанцы, тхамин ехал с ними на правах гостя. Условие было намеренным оскорблением — подчеркнутым сомнением в честности рионорца. Лииной проглотил его, но не из страха, а потому что чувствовал вину перед коршанцем.
Уже поднимаясь в выделенную для него комнату, Лииной думал, о том, что глодавшая его вина, пожалуй, была тем единственным чувством, в искренности которого он не сомневался, и которое не разделял с призраком из прошлого.
Она висела над ним дамокловым мечом. Пытаясь вспомнить, откуда всплыли эти слова, Лииной запнулся о верхнюю ступеньку лестницы и чуть не растянулся на дощатом полу.
Не вспомнил. Он очень многое не помнил.
После покушения год назад в Коршане, его аура была разодрана в клочья, а память стала похожа на чистый пергамент. Однако «незнание не освобождает от ответственности» - наверное, так говорил отец. И вот молодой король ехал отвечать перед Вереном за забытую жизнь.
Лииной подготовился: собрал все сведения, что смог найти. Однако большей частью это были слухи и предположения, и совсем крошечная горстка фактов. Самым ценным источником знаний о его прошлом был Ислан. Не зная, откуда ожидать удара, они не стали афишировать это перед коршанцами.
Наконец-то добравшись до комнаты, Лииной пропустил вперед себя запыхавшегося слугу принесшего ужин. Охрана привычно замерла по обе стороны проема.
Закрывая за собой дверь, Лииной успел увидеть шмыгнувшего в ванную комнату парня. Аристократы на постоялом дворе Орцига, так звали владельца – колоритного, высокого и почти квадратного мужчину в летах, с молочно-белой сединой в пока еще черной косе и болотного цвета глазами с прищуром, - были не такой уж большой редкостью. И рачительный хозяин знал, как выжать из гостей максимум денег, беря, если не роскошной обстановкой, то высококлассным, по местным меркам обслуживанием. Лииной хмыкнул. Судя по скорости выполнения пожеланий гостя, его решили оставить без медяка в кармане.
Лииной скинул с себя тяжелый, как кольчуга, кожаный плащ на меху, не так давно сменивший привычный для рионорца шерстяной и растянулся на кровати, разглядывая сероватый полог, местами сохранивший первоначальный голубой цвет, краем уха прислушиваясь к шагам и плеску воды в ванной.
Услышать бы сейчас совет или просто почувствовать присутствие друга, чтобы стереть неприятное чувство, что ты один на один с надвигающейся бурей, но Ислана не выпускал из поля зрения Рамвир.
Лииной прикрыл глаза. Одиночество в собственной постели было непривычным. Конечно Коршан не Рионор и в домах, даже самых бедных, топили до духоты, однако он привык к присутствию тхамина.
Мысли о драшаанце плавно перетекли в воспоминания: «Я хочу, чтобы ты помог мне до него добраться… я не могу тебя заставить. Я прошу помочь…».
Очертания Ислана расплылись перед глазами, и сложились в новый образ – Турен, Дель, Линнея, Дерам… память услужливо подкидывала ему имена и лица тех, с кем он не считался, кого успел предать.
Лииной закрыл руками лицо: «Как он мог так поступить?»
Стыд и злость поднимались из глубины души. Как же он ненавидел себя за каждый забытый шаг. И кроме этого внутри жил страх.
В день отъезда он стоял на парадной лестнице перед портретом родителей, вглядываясь в незнакомые лица, не вызывающие ничего кроме сожаления, и спрашивал себя: «Может ли человек измениться лишь потому, что забыл свое прошлое? И что будет, если он все вспомнит? Не окажутся ли в беде люди, что доверились ему в настоящем?»
- Ванная к Вашим услугами, господин, – негромкий голос прервал его размышления. Служка топтался рядом с дверью в ожидании заслуженного вознаграждения.
Король поднялся, и парень заметно побледнел.
Лииной усмехнувшись, подумал, как он должно быть жутко выглядит, раз слуга чуть не сбежал без денег.
- Возьми, - Его величество оставил на столе серебряный, более чем достаточно за труды и скрылся в ванной.
***
Лииной не мог заснуть.
В голове крутились картины еще не случившихся событий. Он раз за разом доказывал что-то Верену. И неожиданно поймал себя на мысли, что плохо помнит короля в лицо. Три пятна – огромный рост, копна длинных черных волос и стальные глаза – вот и все описание. Черты лица расплывались и не удивительно, в своей новой жизни Лииной видел его лишь единожды и не долго.
Лииной заворочался в постели. В комнате было тепло, но он крепче запахнул одеяло и поежился от озноба.
За окном завыл ветер. В стекло стукнула ветка.
«Жуткий ветрина», – измученное бессонницей сознание переключилось на непогоду, - «Не удивительно, что в Коршане толком ничего не растет. Небось, не только деревья, но и траву с корнем вырывает».
Назойливая ветка продолжала методично биться в окно, и Лииноя, уже решившего уснуть, обдало холодом. Рука инстинктивно вцепилась в рукоять кинжала.
Какая ветка? Двор блестел, как тонзура бенедиктинца.
Король нахмурился, еще секунду назад знакомые слова вдруг превратились в непонятную тарабарщину, а потом и вовсе исчезли. Лииной моргнул, соображая, почему медлит, так и не вспомнив осторожно приблизился к окну.
На узком карнизе терпеливо балансировал Ислан.
Лииной улыбнулся, отложил кинжал и, молясь, чтобы створки были смазаны, открыл ночному гостю окно.
На южанине была лишь легкая куртка, плащ пришлось оставить в комнате. Так что тхамин первым делом переместился поближе к печи.
- Прямо свидание, - шепотом подтрунивал Лииной над драшаанцем, блаженно жмурившегося от тепла, идущего от камней. – Что скажет Рамвир, узнав о твоих похождениях? – а то, что генерал узнает, Лииной не сомневался. Ислан, конечно, тхамин, но не кудесник. А Рамвир, пользуясь положением, снимал один номер на двоих.
Телохранитель бросил на него взгляд, в котором как показало Лииною проскользнула неловкость. Брови короля поползли вверх:
- Он знает? – небольшое замешательство со стороны тхамина и кивок, - Что ж, значит еще не все потеряно.
На душе потеплело. Все-таки Рамвир надеялся, что Лииной не виновен. К сожалению, все было с точностью до наоборот. Его величество с горечью подумал о разочаровании, которое ждет его друга в будущем.
- У тебя все хорошо? – протягивая руки к теплу, поинтересовался Ислан. В голосе звучала не поддельная забота, в черных глазах затаилась тревога.
- Насколько возможно, – тише, чем хотел, отозвался Лииной, чувствуя, как совесть вгрызается в горло.
Из-за него погиб отец Исланa, а драшаанец неподдельно беспокоится о его будущем.
– Ислан, - начал он, выворачиваясь из-под острых зубов самоедства, - я тут подумал... Ты должен рассказать Рамвиру о том, что происходит. Если Верен прибегнет к чтению мыслей, это на некоторое время выведет меня из строя, а о тебе тем временем станет известно не только Верену, но и тем, кто очень захочет от тебя избавиться.
- Я могу за себя постоять, - возразил Ислан. Все же Лииной не до конца понимал, что значит «тхамин», но забота приятно грела.
- Один в поле не воин, – что-то вновь всплыло на поверхность и опять погрузилось в пучину, король покачал головой. – Рамвир может помочь.
- Если тебе так будет спокойней… - пожал плечами южанин.
- Да, – твердо кивнул Лииной, и спохватился, - я тебя заговорил. Что-то случилось?
И снова в облике Ислана проскользнуло тщательно скрываемое смущение, хотя в тусклом свете догорающих углей могло и показаться:
- Да нет. Завтра к вечеру мы уже будем в Коршане. Хотел тебя проведать, – ответил он, помолчав, добавил. – Не доверяю я им.
- Я сейчас не ключевая фигура, – поняв больше, чем Ислан хотел сказать, улыбнулся Лииной.
- Зря ты так думаешь, – покачал головой тхамин, - если с тобой что-нибудь случится, начнется война. Ты едешь в Коршан не изгнанником. А потерять чужого короля по недосмотру, слишком большая роскошь для страны находящейся, возможно, на грани переворота или новой войны.
Лииной задумался:
- Я как-то упустил. Но предположу, что от Верена это не ускользнуло, не зря же он выбрал Рамвира. Расскажи ему, – снова настоял он.
- Зануда, - откровенно охарактеризовал его Ислан.
- Ты как с королем разговариваешь? – картинно сдвинул брови Лииной, тхамин усмехнулся. – А ну, пошел вон, – обидевшись, стал выпроваживать он телохранителя, чувствуя, что долгожданный сон наконец-то соизволил посетить Его величество.
Ислан еще немного помедлили, потом нехотя вылез в холод, мысленно закатил глаза на напутственное: «Расскажи». Если Лииною что-то приходило в голову, он не отступал, пока не добивался желаемого.
***
После прогулки по карнизам сон не шел.
Ислан отвернулся к окну, но интересовали его не красоты ночного пейзажа.
Он не мог определить спит ли Рамвир, и не хотел рисковать. Каким бы тяжеловесным и медлительным ни казался генерал, он слишком многое замечал и никогда не делился своими выводами, даже с тем, с кем делил постель.
Тхамина это злило.
Поэтому, несмотря на просьбу Лииноя, Ислан предпочитал остаться единственным доверенным лицом короля. Так было проще контролировать ситуацию. И без того слишком много случайных факторов, чтобы вводить еще один.
Ислан сжал в ладони медальон с гербом Тхамин-Шаан, некоторое время еще прислушивался к дыханию любовника. Наконец большой палец скользнул по холодной грани, нашел ели заметный выступ. Тхамин сжал медальон сильней, крошеная игла, словно острый язычок ихсша, кольнула подушечку и спряталась, смакуя кровь хозяина. Створки распахнулись, зеленоватое свечение озарило лицо.
«Пока все шло не плохо», – тхамин с интересом разглядывал Замочный камень. В его полупрозрачной глубине пульсировал живой свет. Зеленый означал, что разуму Анто ничего не угрожает, но это лишь пока. Пройдет время и камень сменит цвет на желтый. В худшем случае - на красный. Это если Анто по какой-то причине придется пробыть в состоянии разделенного сознания дольше, чем рассчитывали «заговорщики». Решать миновала опасность или нет, доверили тхамину.
Любуясь биением света, Ислан ловил себя на мыслях, от которых становилось мерзко.
После того как супруги добились отсрочки для Анто, иномирянин бросил все силы на фронт нового сражения.
Благо Дерам самостоятельно догадался поставить заглушку на кабинет советника, потому что «заговорщики» подняли такой шум, что и до Единого могли бы достучаться.
Анто вышагивал по комнате, всем видом выказывая скорее предвкушение, нежели страх. Идеи лились, как из рога изобилия. Какие-то были сразу отвергнуты знавшими реалии своего мира самшинцами, какие-то тщательно рассмотрены и обговорены. Ислан с потаенным восхищением следил за тем как фантастические замыслы иномирянина ограненные опытом Дерама и Турена превращаются во вполне реальную историю, как давно известные им факты приобретают абсолютно иной смысл.
- Он не поверит, - ошарашено покачивал головой Турен, слушая историю Лииноя в вывернутом Анто варианте.
- Я не собираюсь его убеждать. Все, что мне нужно, его если не доверие, то хотя бы невмешательство в дела Рионора. Я просто преподнесу Верену факты под «нашим» углом зрения и посмотрю, какую историю он из них сложит. - Анто опустился в кресло. – Итак, - закинул ногу на ногу и, устроив руки на подлокотниках, он выпрямился и в этот момент сочетал в себе неизвестно откуда взявшееся в чужаке-мальчишке непринужденную царственность и снисходительность опытного плута, и от этого становился удивительно похожим на Анцетто, с которым его не так давно сравнила леди Линнея.
Ислан чуть заметно усмехнулся. Конечно же, он слышал. Не мог же тхамин и вправду оставить своего подопечного одного.
- Итак, - повторил Анто, - год назад в Коршане произошел возмутительный по своей беспрецедентности случай – во дворце, при всем честном народе, было совершено покушение на жизнь несовершеннолетнего кронпринца соседнего государства. Чего добивались заговорщики не ясно. Но судя по тому что от защитной оболочки ауры не осталось и следа то, скорее всего – смерти… Дерам, ты гарантируешь что они не найдут этой самой оболочки? – поднял бровь Анто.
Маг уверенно кивнул:
- Для того чтобы ее обнаружить, надо знать что искать. Я знаю, но, даже обладая знанием, я не дотянулся до ее границ.
Ислан оценил. Это говорил сын великого мага, члена Совета Дра-шаана, и ученик другого великого мага - Ислан хорошо знал пределы сил друга детства. Когда-то Дераму предложили остаться в Дра-Шаане. Молодым магам редко поступает такое предложение. Обычно они работают на перефирии. Дераму же готовили место преподавателя в Академии, это значило, что лет через пятьдесят он мог бы войти в Совет магов. Однако Дерам отказался, он не был амбициозен. Хотя правильно было бы сказать, что его амбиции лежали в сфере магии, а не политики.
Ислан перевел взгляд с друга на Анто, мысленно ухмыльнулся. По огню в его глазах тхамин понял, что на языке у Анто крутились вопросы, но, к сожалению, сейчас решались более серьезные проблемы:
- Отлично. – негромко отозвался иномирянин, кивнул самому себе и продолжил уже знакомым насмешливо-непринужденным тоном, - Так… Что спасло его высочество? Возможно, это защитный амулет или своевременное вмешательство магов, которые хоть и не поняли, что произошло, но чисто интуитивно сделали все, что нужно, чтобы спасти жизнь принца, но, к сожалению, не память. Это стало известно лишь по пути в Рионор. Поднимать шум было уже поздно, время было потеряно, и факт было решено скрыть… в этом месте мы «каемся-каемся-каемся»… чтобы не накалять и без того нестабильную политическую ситуацию. Конечно, оставить совсем без внимания подобную наглость мы не могли и пытались разобраться своими силами. И тут нам очень помог Ислан…
Взгляды обратились к тхамину.
- Я перевел стрелки на тебя. Чего молчишь? – проворчал Анто, вмиг разрушая созданный образ молодого государя и превращаясь в мелковозрастного интригана.
Ислан почувствовал, как уголки губ невольно разъезжаются в сторону, но быстро собрался и напустил на себя привычный серьезный вид.
- Не желая портить отношения с Дра-шааном и с Тхамин-шаан в частности, расспрашивать меня будут вежливо. У них нет повода не верить мне, учитывая, что я не приносил клятву верности роду эл-Кэлано, а был приставлен к нему по заданию Совета магов связанным с покушением на артефакт. Верен в курсе тонкостей устройства Дра-Шаана, у него друзья в Совете. Коршанец не маг, но прекрасный теоретик. Кстати, именно поэтому трюк с опалом иллюзий с ним не пройдет. – Ислан выразительно посмотрел на проколотое ухо Анто, тот вздохнул.
- Скажу, что последствия покушения, – вопросительно посмотрел на мага.
- Изменение цвета? – с сомнением уточнил тхамин.
- Не изменение цвета, а потеря естественной пигментации. – Подняв указательный палец вверх назидательно выдал иномирянин.
Присутствующие даже застыли.
- Откуда ты только таких слов нахватался? – первым вышел из ступора Турен.
- В университете. Ты представить не можешь, каким словами нам преподавали простейшие истины, – ответ сочился сарказмом.
- Ну, почему же не могу? – понимающе хмыкнул советник, и присутствующие дружно кивнули на это соглашаясь. Каждый однажды прошел через подобную экзекуцию, не важно, в этом мире или ином.
- Почему ты решил, что Верен поверит? – продолжил гнуть свою линию Ислан.
Он лелеял свои личные планы и ожидал возможности подвести к ним разговор. Слишком много времени прошло, а тхамин ни на йоту не приблизился к убийцам отца, и в сложившейся ситуации он видел свой шанс.
- Конечно, не поверит, - убежденно кивнул Анто, становясь не по годам серьезным. По-крайней мере не по тем годам, что когда-то назвал Ислану. В такие минуты драшаанец и, правда, начинал верить, что иномирянин его ровесник. - Не сразу. Придется доказывать свою верность. Убивать меня теперь не будут, по-крайне мере, не Верен. Я правильно понял? Вот и хорошо, - облегченно выдохнул он на кивок Турена, - значит, у меня будет время.
- Если только Верен не решит прояснить все разом, – выложил на стол свой козырь Ислан.
Опустив глаза он выжидал, возьмет ли Анто карту или побьет своей. Анализируя собственные ощущения, он сам не знал, чего хочет больше.
За этот год в лице Антона Ислан приобрел друга. Редкость и от того большая ценность для тхамина. Но что ему делать, когда друг стоит на пути долга?
«Делай, что должен, и будь что будет», - как-то сказал Анто. Такие простые слова, и как по-разному их можно трактовать. Ислан обязан был исполнить долг перед отцом и Школой, но это значило потерять друга. Думая об этом драшаанец злился на себя, на Школу, на Антона, Ширин… даже на отца. Однако, как бы ни бунтовала душа, впитавшиеся в кровь правила и привычки брали свое. И хотел того Ислан или нет, он кинул камень в лучший момент, так как его учили - просчитав и взвесив каждый шаг, разрушив воодушевление и уверенность противника. Теперь осталось лишь подвести Анто к нужной мысли. Убедить в недееспособности его истории, дать понять, что у тебя есть запасной план. Направить желание пространственника в нужное русло: уговорить бежать, положиться на тхамина, связаться с заговорщиками, втереться в доверие – немного желания и актерского мастерства присущего иномирянину и это не составит труда. Найти виновников, тех, кто раскладывал этот пасьянс, но это для Ислана. А для Антона с его любовью к авантюрам возможность преподнести Верену всю компанию на блюдечке… Только совесть навязчиво напоминала, что парень может до этого просто не дожить. Не убьют предатели, доделает свое время. Но эту крамольную мысль Ислан старался от себя гнать.
- Что ты имеешь в виду? – сделал свой ход Анто.
- Ситуации необычная. Предположу, что Верен захочет убедиться в правдивости твоей истории. Аштош – верховный маг Коршана, - имеет достаточно сил, чтобы заглянуть в твои мысли и убедиться, что ты лжешь.
- Я и забыл о вашей гребаной магии, – с досадой выругался Анто, и в этот раз даже Турен, всегда внимательно следивший за речью принца, не стал его одергивать. – И что, никакого выхода?
Ислан покачал головой, мысленно поздравив себя с победой, прилагая усилия, чтобы не замечать ее неприятный привкус и упустив момент, когда в игру на двоих ступило третье лицо.
- Есть одна возможность, - возразил честный Дерам, - Заклятье Замочного камня.
Анто заинтересованно повернулся к магу, а Ислан мысленно чертыхнулся:
- Это самоубийство!
- Это и, правда, самоубийство, - покивал со своего места Турен, но к недоумению тхамина это было скорее констатация факта, чем возмущение.
Ислану казалось, что советник первый должен был поддержать протест драшаанца, но просчитался.
- Что это такое? – Анто с присущим ему бесстрашием лез в неизведанное.
- Это редкое используемое заклинание. В основном его применяют в целях разведки, - очень корректно выразился Дерам, - когда своего человека нужно глубоко внедрить в организацию, чтобы его не мог проверить маг. Личность делится на две части. В одной из них остаются все секреты, воспоминания, сны, что ты хочешь спрятать. Другая же часть остается открытой, временно заменив настоящую личность, и на взгляд человека незнающего о Заклятье выглядит полноценной. Если работа чистая, то раскрыть такого шпиона не возможно, если только ты не найдешь того, кто хранит у себя Замочный камень. Это действительно камень, – продолжал объяснять Дерам, и чутко улавливающий интонации Ислан поймал себя на мысли, что другу все это известно не понаслышке, - заговоренный кристалл, который на тонком уровне удерживает две полу-личности в разделенном состоянии, как две стороны арки. Стоит его «убрать», и «камни» осыпятся. Человек вновь станет единой личностью.
Ислан опять увидел сонм вопросов в глазах иномирянина, и тот снова смолчал.
- Давай попробуем, - вместо этого предложил он.
- Анто, - Дерам был спокоен и уверен в себе, и Ислан вдруг засомневался, так ли он хорошо знает старого друга. - Это опасно. Если ты пробудешь в разделенном состоянии долгое время, то при «объединении» можешь сойти с ума.
- Долго это сколько? – продолжал выпытывать иномирянин.
- Для уроженца Самшина, - сделал упор на эти слова Дерам, - больше полугода. – и возразил на зажегшегося энтузиазмом Анто, - для тебя не знаю.
- Почему для меня должно быть иначе? – попытался возмутиться тот.
- Ты пугаешь меня тем, что пытаешься отрицать очевидное, – как мальчишку, коим он, в общем-то, и являлся в отношении Дерама, отчитывал Антона маг. – Посмотри на себя. Твое желание быть «собой» меняет даже структуру материи, что говорить о тонких энергиях? Я представления не имею, что будет, если оно наложится на Замочный камень и тот не выдержит. Я даже не берусь предсказывать последствия.
- Я все равно хотел бы попытаться. Ислан проследит за тем, чтобы с камнем все было в порядке.
Тхамин чуть заметно вздрогнул. Такая власть слишком больше искушение, неужели он не понимает? Иномирянин не понимал, зато это хорошо знал Дерам.
- Только если Ислан обещает следить, чтобы с тобой и камнем все было в порядке, – и в тоне друга он услышал недвусмысленно предупреждение.
Недоверие со стороны Дерама было обидно, и в запале Ислан был готов поклясться, но не успел.
- Все равно другого выхода нет, – пожал плечами Анто.
- Есть, - ухватился за соломинку Ислан. – мы можем сбежать, связаться с заговорщиками, и придти к Верену не с пустыми руками…
- А что мешает им провести тот же прием? – Антон склонив голову на плечо с насмешливым любопытством ждал ответа, и Ислан не нашел что ответить.
Одного из лучших выпускников Школы побил его же аргументом какой-то мальчишка, которому и пятидесяти не исполнилось. Наставники бы вдоволь посмеялись.
- И потом, - до этого спокойный Анто вдруг возмутился, - как ты себе это представляешь? Чтобы сделать хоть шаг в сторону заговорщиков мне придется написать триста пятьдесят писем Верену с объяснениями. Иначе я этому гиппопотаму потом ничего не докажу!
- Кому? – на всех трех лицах отразилась одинаковая заинтересованность.
- Животное такое. Крупное. Плохо видит, но при его весе - это не его проблемы, – раздраженно пояснил иномирянин, вызвав у присутствующих улыбку.
Так они и закончили.
Дерма удачно разделил личность Анто и, Ислан мог бы поклясться, что маг был уверен в своем успехе. Теперь воспоминания об ином мире, спали где-то в недрах подсознания, или нет. Тхамин не мог сказать с уверенность, он не знал, что испытывает человек, подвергший себя заклятью Замочного камня, а по нет-нет да проскальзывающим в речи ринорского государя выражениям из иного мира, можно было сказать, что Дерам и тут не ошибся. Личность Анто стремилась воссоздать себя в полноценном виде, не смотря ни на какие преграды.
Ислан чуть повел рукой, заставляя всколыхнуться живые искры внутри камня.
Каждый раз, открывая медальон, он ловил себя на тайной надежде увидеть желтый цвет, а может быть и красный. Оставить Анто Лииноем навсегда было соблазнительно. Это решило бы столько его – Ислана - проблем.
Он прекрасно видел борьбу в сердце молодого короля. Использовать чужое чувство вины, что может быть проще и надежнее? От Анто новой личности досталась теплая привязанность и доверие к тхамину, честность, храбрость, здравый расчёт и толика авантюризма. На созданного усилиями мага Лииноя можно было положиться, нужно лишь придерживаться роли верного друга и соратника. Если тот выживет...
Окончательно опротивев себе, Ислан захлопнул створки.
- Ты что там делаешь? – сонный голос Рамвира заставил обернуться.
«Все-таки спал».
– Марш в кровать, - продолжил распоряжаться коршанец, - Завтра отъезд ни свет, ни заря, – мужчина похлопал по пустующему месту рядом.
Ислан послушно опустился на край кровати, все еще погруженный в неприятные мысли неспешно стянул с себя сапоги, принялся за куртку, но завершить не успел. Рамвир придвинулся ближе, сильная твердая рука обняла за плечи, прижимая к коршанцу.
- Я холодный… - возразил Ислан, не делая попыток отстраниться.
Рамвир на это лишь презрительно фыркнул. Ислан молча, вжался спиной в любовника.
В нем боролись долг и совесть.
Совесть можно было перешагнуть. Ее нужно было перешагнуть…
- Что случилось? – не выдержав затянувшегося молчания, поинтересовался Рамвир, - Ты выглядишь так, словно похоронил друга.
«Возможно, так и есть», - мысленно согласился с ним Ислан, - «Делай, что должен…» - он на секунду закрыл глаза, принимая решение. Запустил руку в прохладные тяжелые волосы мужчины, притянул ближе, чтобы негромко произнести:
- Мне нужно кое-что тебе рассказать…
38
После скромного, похожего на семейную усадьбу Эл-Грасса, Коршан поражал воображение.
Мраморные мозаики площадей, устремленные к небу храмы, в сером камне которых нашли свое отражение формы гор. Действительно «ажурные», словно неведомый гигант развлекался на досуге резьбой по черному базальту, настолько невероятны были созданные природой ступени склонов, превращенные людскими стараниями в сады, и остры пики двух Сестер, самых высоких гор коршанского хребта. Словно стражи возвышались они по обе стороны долины - почти идеально круглой чаши, в которой расположился огромный город.
С суши и моря защищенная скалами и несколькими кругами массивных стен, столица была крепостью в крепости.
Королевский дворец разместился на уступе восточной горы. Он парил между морем и небом, невесомым карамельным облаком на черной ладони Сестры.
Сказочная тюрьма.
Лииной не помнил, в какой сказке ему встречались стройные высокие арки, колонны, перевитые каменной лозой, выполненной так искусно, что казалось вот-вот, и листья дрогнут под прикосновением соленого морского ветра. Не помнил и о похожих на стрелы башнях, воздушных лестницах и скульптурах, идеальными линиями восхвалявших красоту и мощь человеческого тела.
Он не помнил.
Именно об этом задумался Лииной, на закате расположившись на балконе в массивном каменном кресле, выстланном золотистым, словно спелая рожь, лисьим мехом, явно рионорского происхождения. Только в Предгорьях водились звери такого нежного окраса. Разглядывая свисающую с краю сухую лапку, Лииной думал, что это либо случайность, либо очень дорогое издевательство.
Рионорец со вздохом отложил книгу, алый луч закатного солнца высветил на темном переплете строгие буквы: «Литературно-исторический анализ легенд Древнего Севера», и подошел к резным перилам.
Благоухающее тепло осеннего вечера обволакивало и убаюкивало.
Лииной оперся ладонями о перила. Прохладный камень под ладонями успокаивал.
Если стоять вот так и вытянуть руку как можно дальше, то преодолев магический барьер можно почувствовать осенний холод. Здесь же – в замке, - вечное лето. Лииной возмутился бы такому расточительному использованию магии, если бы не знал, что Верен может себе это позволить.
Коршан был единственной страной по эту сторону Кимарского хребта, где все еще рождались маги. Тут даже была своя академия магии. Отсюда можно было увидеть ее алые крыши в островке летней зелени, посреди царства осени.
Лииной разглядывал окруженные садами богатые особняки на верхних ярусах западной горы. Чем ниже опускался взор, тем проще становились дома. Сердце города - его площади, трактиры, театры, дворцы развлечений - были отданы студентам. Коршанская Академия магии, Высшая школа воинских наук, университет искусств и архитектуры, Торговая школа, Военно-морская школа – это был город науки, чаще военной науки. Коршанцы были одержимы войной, как другие искусством.
Лииной перевел взгляд с цветных площадей на черный провал морского порта. Сегодня в Зубастой бухте стояли на причале четыре фрегата и несколько кораблей поменьше, белые борта поблескивали позолотой, алые паруса аккуратно подобраны. Перед бухтой томились в ожидании разноцветные торговые корабли Объединенных королевств, Тедры, Бетона, свободных торговцев. Никто не хотел соваться в пасть дракона без лоцмана.
Лииной вернулся на кушетку, взялся за отложенную книгу, но даже не открыл. Откинувшись на спинку, он рассматривал темно-синее вечернее небо, в котором уже появилось несколько звезд, и его одолевало беспокойство.
Вот уже восемь дней как он прибыл в Коршан и никого, кроме личного слуги, приставленного к рионорскому государю – холодно-вежливого молчаливого мужчины. Ни Верена, ни следователей, ни дознавателей – никого.
Ожидание и одиночество утомляли и выматывали. Он столько раз прокручивал в мыслях разговор с Вереном, что казалось, важные слова потеряли свое значение.
Пожалуй, так можно было сойти с ума, но одиночество скрасили предусмотрительно захваченные в дорогу книги. Лииной вывез их из Рионора тайком, недоумевая, почему никому не приходило в голову брать их с собой в дорогу.
Конечно книга вещь дорогая, но возят же люди с собой драгоценности. Собственно, сейчас он был несказанно рад, что поддался неизвестно откуда всплывшей и на первый взгляд сумасбродной идее.
Сокрушался Лииной лишь о том, что не выбрал их, а просто сунул в сумку первые, попавшиеся под руку, пока архивариус не заметил.
Первой оказалась героической поэма о Горвеше, вожде степного племени, а вторая - серьезным исследованием, в котором утверждалось, что легенды о зверобогах имеют под собой реальную основу.
Вот на второй книге Лииной и застрял.
Автор - Харис Азам - утверждал, что коршанский Змей, это никто иной как маг Корхеш Свархетшин, живший около шестнадцати с половиной тысяч лет назад. Вместе со своими последователями изгнанный из Израна, он, предположительно, осел в северных землях.
Смешавшись с местным народом дравэ, «змеиные мудрецы» положили начало современным коршанцам. Одним из фактов подтверждающих теорию стало само название – Коршан, – измененное временем, но все еще звучащее, как Корхеш-шаан – «ступени Корхеша». Далее шел подробный разбор языка Коршана, имеющего много общего с изранским и древне-драшаанским, и еще море фактов, которые Лииной пролистал, почти не читая.
Заинтересовала его другая глава: «Сивуар – город зверобогов».
«Мглистые топи хранят множество тайн. Подсядьте к костру рионорского охотника или беардийского собирателя специй, и вы услышите истории о призрачном городе, что вновь и вновь возникает в предрассветные часы над белесым туманом болот.
Золотые стены дворцов и храмов, драгоценные камни мостовых… «Фантазия», - скажете вы. «Реальность» - отвечу я вам.
Сивуар – город зверобогов, колыбель легендарной цивилизации хайя».
Лииной зачитался. Перед его глазами разворачивалась непривычная, иная картина мира. Она захватывала, уводила в глубь веков, но от чего-то была ему до боли знакома. Неизвестная, очень древняя, глубинная часть его существа замирала от ярости и страха читая, как Корхэш и его последователи ищущие источники магии наткнулись на осколки уже тогда мифического народа хайя, магов Желания или, как назвал их сам Корхэш, пространственников.
Харис Азам не жалел слов описывая охоту, что устроили изранцы на хайя. Пространственник - это живой артефакт для элементалиста, источник энергии, сильнейший из известных.
Бессильные перед элементальной магией, хайя один за другим попадали к плен и, иссушенные, выжатые до конца, погибали.
Зверобоги, стражи, хранители - называли их северные народы. Их было пятнадцать. Остался лишь один – Анцетто, бог-торговец, золотой демон. Первый кто понял, что пришла беда, и первый кто нашел способ с ней справиться, но не сумевший убедить друзей.
Когда погиб Харвун Черный бык, Анцетто спрятался. Время похоронило его где-то в глуши рионорских лесов, а мифы заклеймили, как труса и предателя. Никто не подумал, что принеся в жертву собственную гордость, последний хайя спас вверенную ему Рива’Нуанор – «Землю покоя» - и ее народ.
«…и сила его желания до сих пор хранит Рионор». – закончил Харис.
Лииной отвлекся от содержания, попытался найти год создания книги. Не нашел и решил, что она писалась до войны и… отложил. Он не брался за книгу еще несколько дней. О многом стоило подумать. Например, о захлестнувшем его ужасе, чьи отголоски, всплывая, заставляли замирать сердце и леденеть пальцы. Молодой король не понимал, почему его так проняла эта история, и почему он так старательно прячет книгу, чтоб не дай Богиня ее нашли.
Вот и сейчас услышав звук открывающейся двери, Лииной сунул книгу в меха.
Опасности не было, всего лишь слуга принесший ужин.
Рионорец не сводил с парня хмурого взгляда, пока тот накрывал на стол и, кажется, серьезно напугал. По-крайней мере через минуту после того как слуга исчез за дверью, в комнаты вошел один из охранников. Лииной ради интереса продемонстрировал ему тот же взгляд. Мужчина моргнул, выпрямился и, извинившись, что побеспокоил их величество, исчез.
Настроение поползло вверх.
- Строить вас тут надо, – негромко проворчал он себе под нос, - всех… Начиная с короля.
Есть не хотелось, и, игнорировав сервированный стол, Лииной отправился прямиком в постель.
***
Кесия ярким фонарем висел в чернильно-синем небе.
Попытки спрятаться от назойливого света оказались безрезультатны, и Лииной лежал с закрытыми глазами, ожидая, что перевесит совесть или лень.
Совесть победила, не позволив будить слуг из-за такой мелочи.
Ругая себя за непредусмотрительность, Лииной попытался задернуть тяжелые шторы. Упрямая ткань не желала поддаваться, к тому же оказалась пыльной. В неравной борьбе сон таял.
Лииной еще раз дернул штору и замер, чувствуя спиной тепло чужого, смертельно опасного присутствия. Леденящий ужас тонкой змейкой поднимался по позвоночнику. Руки убийцы взметнулись вверх, тонкая нить удавки перечеркнула мир, срезая на взлете крик о помощи.
«Невозможно кричать, значит надо шуметь» - единственная мысль рионорца превратилась в цель. За дверьми должна была быть стража. Он не верил, что это дело рук коршанцев, по-крайней мере надеялся, ведь ничего иного не оставалось. Угасающий мозг лихорадочно искал выход. Они были слишком далеко от чего-то, что могло бы упасть и наделать достаточно шуму, но должен был быть выход.
Горький запах пыли все еще стоял в гортани. Мысли как разбитый калейдоскоп рассыпались разноцветными осколками более не желая выстраиваться в четкий узор. Несчастная занавесь разрасталась, заслоняя собой небо. С досадой подумалось: «На чем крепят эту дрянь, что ее невозможно сдвинуть с места?»
Край гардины — тяжелый кованный цветок, — вырисовывался на светлой стене.
В сознании вспыхнула надежда.
Лииной перестал пытаться достать незнакомца и вцепился в штору, надеясь, что под двойным весом его и убийцы она не выдержит. Мир померк перед глазами, но чуть раньше он услышал скрежет металла о камень, и тяжелая гардина вскользь ударила его по спине.
Лииной уже не видел вбежавшей стражи и завязавшейся потасовки.
Темнота несла в себе умиротворение и покой, и лишь издалека, еле слышно, лился речитатив целительных заклинаний, что начитывал дежурный маг.