Кирпич
Спустя две недели АДС собрался у меня на работе. Я к тому времени успел ещё раз попробовать Датуру. И был жестоко разочарован.
Несмотря на такую же самую дозу, растение не дало абсолютно ничего, кроме кучи неприятных ощущений.
По иронии судьбы собрались на том самом отдаленном посту, где когда-то я первый раз принял Датуру. День был выходной, Геббельс ушел в отпуск. Никто и ничто не должен был помешать беседам Друзей Света.
Первым пришел Иван. Принес бутыль хорошего домашнего вина. Тут же принялись за дегустацию. К моменту прихода Олега уже больше пол бутыля было приговорено.
Олег вина пригубил совсем чуть-чуть. Зато сразу же предложил курнуть.
– Отличная штука, никакое вино-водка не сравнится, божественный экстаз, – принялся меня уговаривать Иван (Гарсон поддакивал).
Я был пьян – поэтому согласился.
Впрочем, всё к этому шло! С Датурой неудача, медитация в последнее время не очень. Духовности во мне не прибавилось, ни на йоту – это хуже всего. Это меня просто убивает. Такое ощущение, что еще глубже в грязь житейскую погрузился.
В самом деле, что я из себя тут строю аскета, чистюлю. Все это иллюзия и самообман. Ошо с Кришнамурти правы – надо жить естественно и спонтанно. Надо с благодарностью принимать все, что дает судьба.
В данный момент судьба дарит мне двух друзей – друзей света. А я тут, эгоист…
Покурили.
Трава немного раздирала горло и в тоже время была довольно приятна на вкус. Был в ней привкус чего-то такого, как благовоний каких.
Первые несколько минут ни происходило ничего. А потом, внезапно, я почувствовал острую ясность мысли.
Алкогольное опьянение сразу же отодвинулось на задний план. Мысли стали яркими, цветными и неуправляемыми. Неуправляемость мышления вызывало некоторую тревогу и беспокойство.
Резко обострились отдельные звуки. Где-то крикнула чайка (мне показалось, что возле самого уха); чайка издевательски засмеялась, точь-в-точь как человек. От этого смеха стало не по себе. Спина покрылась липким потом.
Я понял – основной внутренний дискомфорт вызывает тот факт, что я ни на чем не могу сосредоточиться. Мысли взбесились, несутся бурным горным потоком; и этот же поток уносит моё «Я». Каждое новое мгновение, каждую следующую секунду я не знаю, где окажусь. На этом ли свете, в этом ли уме, или уже нет.
Жить!
Я часто задышал.
Отвлечься, немедленно отвлечься от мыслей о том, что мысли неуправляемы, – внушал я себе.
Отвлечься!
Я прислушался к разговору своих друзей.
Иван жестоко стебёт Витамина – циник, урод, недоучившийся биоэнергетик, обиженный мамочкой (надо ему книжечку «богородичников» дать почитать про родовой поток, как раз его случай), невротик, параноик.
– Но этот парень начал видеть! – восклицает «второй» Иван.
– Видеть? – восторженно выдыхает Гарсон.
– Да, да, да видеть! – Иван взмахивает руками, словно дирижирует невидимым оркестром, – этот урод, этот почти что юрод, начал видеть, видеть! А, что твой братик на это бы сказал?! Вот оно что значит: Дух дышит, где хочет! Друзья, нам надо обязательно посетить Витамина. Витамин – это оригинал.
– О, это редкостный поддонок, – добавляет «первый» Иван.
…Редкостный поддонок… оригинал… Витамин…
Ярко вспомнилась сцена моего знакомства с Витамином. Как будто это было несколько часов назад!
ДК. Пьянка на втором этаже. Водка, лимонад «Буратино». И всюду запах блевотины, перегара и визг, визг… как в аду. И мне ужасно плохо. А потом я его увидел – длинная белая копна волос, зловещее лицо, рваные джинсы, кеды. Витамин истерично орет – сыграй «Русское поле экспериментов, сы-ы-ыгра-а-ай!!! И визг, блевотина, сердцебиение…
Сердце готово выскочить из груди. Ужасная слабость. Ощущение тревоги ушло, но стало очень плохо, физически. Изо рта разит перегаром и визг, невыносимый для ушей визг.
До меня доходит – это же визжат лебедки на портальных кранах. На той стороне пирса началась погрузка.
– Вадик, с тобой все в порядке? – спрашивает Иван. – Чего-то ты бледный.
– Ничего-ничего, – полушепчу я, – пригрузило немного. С непривычки. Я прилягу, вы общайтесь.
– Ты знаешь и меня пригрузило, – Иван трет лоб, – что-то экзотика сильная… Нет, это не трава, это гашиш!
– Центровая, – гордо говорит Гарсон, – эксклюзив.
– Да, только вот предупреждать надо. Мы ж ни такие прикуренные…
Падаю на топчан, словно в омут ныряю. Очнулся оттого, что меня трясут Гарсон с Иваном.
– Как самочувствие? – спрашивает Гарсон.
– Ничего, нормально.
– Отдыхай, братишка, мы пойдем, – говорит Иван. – Тебе спасибо и там, в столе, в ящичке, найдешь небольшой презент.
– Созвонимся, – говорю я и закрываю за ними дверь.
Да, как-то не очень получилась беседа у нашего АДС – думаю я..
Вроде бы лучше, но все равно слабость. Надо чуть еще отдохнуть.
Что это за гашиш был у Гарсона? Я пробовал коноплю, несколько раз, на тусовках – фигня фигнёй. Честное слово! Так что-то прошумело в голове. Один раз пробило на ностальгические воспоминания. И все. Но что бы так убить, как сейчас?! Какая все же материальная штука мысль, – подумал я и вновь провалился в небытие.
Пробудился в третьем часу ночи. Ожидал бодун или что-то в этом роде. Но нет. Состояние прекрасное, бодрое, необычное. Как тогда, после приема Датуры – да даже лучше!
Замечательно помедитировал, давно такой интенсивной энергии не чувствовал. По телу, особенно по правой стороне, приятными волнами шло тепло. И главное – проснулись творческие силы!
Пересмотрел старые записи. Кое-что поправил. Начал новую часть. Набросал описание своего первого приема дурмана.
Перед самой пересменой вспомнил (хорошо, что вспомнил) о презенте. В ящике, на самом дне, отыскал небольшой бумажный пакетик. Развернул. Так и думал, Гарсон оставил мне немного травы. А пахнет приятно, как ладаном. Пожалуй, как-нибудь курнем. Но только очень-очень аккуратно – затяжки три-четыре.
***
Витамина посетили в первых числах августа. Знойное лето сделало небольшую передышку. Почти сорокоградусная жара спала, прошли дожди – самое время ходить по гостям.
К Витамину пришли втроем – Я, Иван и Гарсон (все АДС). Открыли нам не сразу – несколько раз за дверью раздавался топот, приглушенные встревоженные голоса.
Иван пожал плечами:
– Чудит Витамин. Договаривались же.
Щелкнули замки, дверь медленно, как в голливудском фильме ужасов, поехала назад. Картина открылась следующая: по ту сторону двери на нас напряженно смотрела целая толпа незнакомого народа. Народ выглядел встревожено, если не сказать больше.
Неужели Витамин здесь больше не живет? – подумал я.
Раздался громкий, хорошо знакомый мне голос:
– Войдите, серые пятна!
Голос захохотал, ему вторил ехидный смешок.
Славно, все на месте! Голос принадлежит Кутерьме, а смешок Витамину. Только откуда у Витамина такая толпа.
– Друзья, нам можно войти? – очень вежливо спросил Иван. И сразу несколько человек выдохнули:
– Конечно.
А полноватая девушка с мутными глазами спросила:
– Вы же не из милиции?
– А что, похожи? – вопросом на вопрос ответил Гарсон.
– Особенно он похож, – сказал Иван указывая на меня.
– Да, я из милиции, отдел по борьбе с наркотиками, – тряхнув длинными волосами, я почесал бороду.
В глубине квартиры взвыл от хохота Кутерьма.
Народ рассыпался, уступая нам дорогу. Кажется, они так до конца и не поверили, что мы не из милиции.
Проходим в комнату. На диване сидит незнакомый мне мрачный высокий юноша немного мешковатого вида. Рядом с ним худенькая длинноволосая девушка, в огромных очках. Девушка кажется мне смутно знакомой. Сняв очки, она щурится, разглядывая нас.
Вспомнил, где ее видел – да здесь же, у Витамина! Они вместе учились на биоэнергетических курсах. Возможно и весь народ оттуда. Встреча выпускников, так сказать.
В комнате ощутимо пахнет коноплей. Теперь все ясно. Все эти люди обкуренные.
Размахивая руками и делая еще кучу ненужных движений, Витамин выкатывается нам навстречу, со стороны кухни. За ним, еще смеясь, идет Кутерьма.
Рассыпавшись в извинениях, Витамин несет чушь о каких-то личных сублимациях и экзистенциональном опыте постижения тонких энергетических субстанций. Ради чего здесь и собраны были эти люди. Которые сейчас уходят, уходят, уходят…
– Да, нам пора, – соглашается Кутерьма. Мешковатый высокий юноша и девушка в огромных очках тут же поднимаются с дивана.
– Мы на флэт к Графу – сообщает Кутерьма и кивает в сторону юноши. – Будет желание, подходи.
– Непременно, непременно так сказать, – отвечает Витамин.
Народ с шумом высыпает за дверь. Долго грохочет на лестнице, наконец, все стихает. Вздыхаем с облегчением.
Какое-то время непринужденно общаемся, что в компании с Витамином бывает нечасто. После ухода гостей Витамин становится задумчивым и тихим.
Да, гости действительно с его курсов по магии. За исключением, естественно, Кутерьмы и еще нескольких человек. Гости пришли внезапно. Оказывается, сегодня исполнилось полтора года с момента окончания курсов.
– Ну и как успехи, школу уже свою открыл? – спрашивает Иван.
Витамин весело машет рукой:
– Какая, блин, школа, какие успехи, о чем ты?!
Да, слава Богу, рокерское разгильдяйство победило искушение магией. Даже страшно представить, сколько бы здесь дров Витамин наломал.
В Витамине проснулся недобитый рокер. Он бросил всю свою биоэнергетику и устроился работать в котельную.
Витамин поет несколько новых песен, сочиненных в котельной – что-то о раненном звере, который тащил свое тело на гору, о юродивом, который все идёт, но никак никуда не придет.
Иван песни хвалит, говорит Витамину, что он слишком рано проснулся. Он стал видеть раньше, чем готов видеть. Ну, то есть, принять правильно увиденное (если я правильно понял Ивана).
Как ни странно, Витамин совсем не спорит. Он берет гитару, хочет ещё что-то спеть, но тут Гарсон предлагает покурить.
Гарсон не в восторге от песен Витамина. Насколько я слышал, Гарсон вообще рок не любит, он слушает джаз.
Покурили.
Уже зная силу гарсоновской травы, я предусмотрительно делаю три больших и одну маленькую затяжки. Остальное докуривают без меня.
Гарсон разливает зеленый чай. Иван предлагает почитать писания мира – пусть это будет доброй традицией АДС.
Гарсон читает Бхагавадгиту. Уже действует трава. Приятное опьянение совмещается с обостренным потоком мыслей. Перед глазами яркие картинки – битва на Курукшетре, боевые слоны и колесницы, пыль сражения и беседа Кришны с Арджуной…
Что-то происходит с Витамином. Он смотрит в одну точку на стене. На его лице улыбка пятилетнего ребенка; он явно не здесь.
Гарсон прерывает чтение. Иван проводит рукой перед лицом Витамина:
– Ау, очнись! Что ты там увидел? Там кирпичик на стене? Кирпичик? Что, еще один кирпичик? Кирпичик панк-рока, да?!
Витамин не реагирует никак.
– Там два кирпича и у них гнездо, – добавляет Гарсон, все смеются.
Обкуренный Иван начинает развивать тему кирпичиков дальше. И тут Витамин шевелится. Оглядывает нас всех взглядом, который я у него никогда не видел. Во взгляде какая-то почти вселенская скорбь и необычная глубина. Иван тут же умолкает.
– Да, я негодяй, – говорит Витамин как бы сам себе, – я поддонок, кирпич. Да, я кирпич, кирпич!
Витамин плачет. Мы молчим, словно пораженные громом.
«Язык мой, враг мой»
– Как ты думаешь, Витамин действительно видел Матерь Божью? – спрашиваю я входящего Ивана.
– А почему бы нет, – удивляется Иван. – Обратил внимание на его глаза? Глаза просветленного! Играть так невозможно… Да, я думаю Витамин видел. Возможно, это круто поменяет его жизнь.
– Витамин, кто такой Витамин? – в дверях появляется Петя эзотерик. Действие происходит у него дома.
Пока Иван ходил за вином, Петя эзотерик смотрел мои тонкие тела.
Кстати, а я в прошлой жизни был тибетским монахом. (Кем же ещё – все мы оттуда, с Гималаев!)
Так что этим меня Петя эзотерик не удивил, сейчас так все прорекают. Никто не хочет быть в прошлой жизни обычным рабочим человеком с забытой Богом деревни, каким-нибудь ассенизатором пьющим горькую.
Да, ещё я занимался мелкой торговлей.
Монах-торговец. Интересно. Кажется, Иван что-то подобное изрекал. В общем, все предсказуемо.
Пожалуй, вот что интересно – в прошлой жизни я в чем-то обидел (или обижал) женщин (или одну женщину – эзотерик видел нечетко). А в этой буду писать книжки.
А вот насчет самих тонких тел как-то не отложилось в голове. Помню только, что мои тонкие тела смотрятся гораздо лучше физического, прибитого алкоголем наркотой и богоискательством.
Вот ещё, про эфирное тело, мол, оно полностью повторяет физическое, точнее, наоборот… Ха, да я это и так из Розы Мира знаю…
В общем, чушь все, многословие. Опять жалею, что сюда пришел.
Кстати, как там все-таки Витамин?
Петя эзотерик нервно трет середину лба, (неужели он завидует Витамину?)
– Важно не само видение, – изрекает эзотерик, – важно, что внутри изменилось, важно выйти из обусловленности ума.
Ну вот, все чудо эзотерик испортил.
– Я думаю, что ваш друг, будучи в возбуждённом состояние ума, видел просто картинку ума, из книжки, которую он читает и которая его глубоко, кармически задела.
– Что за книжка? – спрашиваю я.
– Ты что, забыл, – отвечает Иван, – книжка. Точнее, даже две: «Богородичный Центр».
– Богородичный Центр? Ах, да, это где Береславский, – соглашаюсь я.
– Почему ты не можешь предположить, что Витамину, скажем, как грешнику, явилась именно Матерь Божья. Разве Она не в праве являться кому пожелает? – спрашивает Иван эзотерика Петю.
– Вправе, – невозмутимо говорит эзотерик, – но я не могу это обсуждать, я не вижу здесь смысл.
– То есть?
Эзотерик отхлебнул вина, изящным движением провел по стенке бокала.
– Меня не интересует, кто и что являлся вашему Витамину. Я вижу одно… И в тебе, Иван, и в Вадике проснулась христианская обусловленность. А это все тот же ум. Все тот же тупик.
– То есть, ты хочешь сказать, у Витамина были банальные игры ума? – спросил я.
– Я хочу сказать, – Петя эзотерик сделал паузу и снисходительно улыбнулся, – Вадик, не обижай женщин и ещё, пиши книги. Хорошие книги…
***
Вновь в гостях у Витамина. Не видели его недели три. У Витамина незримые, но глобальные изменения. Даже воздух в его жилище, кажется, стал другой.
На этот раз мы вдвоем – я и Иван. Гарсон должен подойти позже. Звоним.
Дверь открывается и оттуда выпархивает крепкая, коротко-стриженая женщина, лет тридцати. На женщине мешковатая темно-синяя юбка до пят.
Мило улыбаясь, женщина простреливает нас беглым взглядом и скрывается на лестнице.
Появляется Витамин. Машет рукой – заходите.
Вид у него мечтательный, даже грустный. Совсем ни тот Витамин, которого мы все знаем!
– Ты в порядке, не помешали? – спрашивает Иван.
– Нет, нет, – Витамин трясет головой, будто стряхивает наваждение.
Заходим. И здесь изменения.
В коридоре, со стены, на нас смотрит маленький Кришна. Только не синий, «ортодоксальный», а белый, как все мы. Младенец мило улыбается и как будто благословляет своей маленькой пухлой ручкой.
Странный образ. Никогда не видел, что бы Кришна кого-то благословлял, как христианский святой.
– Это Богомладенец Иисус, – говорит мне Витамин, проследив за моим взглядом.
– А-а-а, – понимающе киваю головой.
– А эта женщина, что была у тебя, с Богородичного Центра? – спрашивает Иван.
– Да, – просто отвечает Витамин, – сестра Кристина, с Парковой 28… Ну, там находится церковь Божьей Матери.
– Витамин, – Иван делает дебильное выражение лица, – мы, конечно, рады, но ты уж слишком сильно в небо не беги. Всё постепенно, постепенно…. Сейчас Гарсон подъедет.
– Что ты, чувак, – восклицает Витамин, – подозреваете, что я стал фарисеем. В Богородичном Центре полная свобода. Так что пусть едет…
Вот и Гарсон. Удивленно смотрит на Богомладенца Иисуса.
– Откуда у тебя Кришна? Я такой образ нигде не видел.
– Это ни Кришна, – отвечает Витамин с улыбочкой, – это Богомладенец Иисус.
– Богомладенец Иисус?! А разве есть такой образ? Это из какой церкви?
– Из какой церкви? – Витамин внезапно становится хмурым, – какая разница из какой, разве это суть важно.
– Секрет фирмы, да? – допытывается Гарсон.
– На вопросы праздного ****ского духа не отвечаю, – вдруг выдает Витамин.
– Как, как ты сказал?! Какого духа?! – Гарсон хохочет.
– Витамин. Какая муха тебя укусила? – спрашивает Иван. Может, нам лучше уйти.
– Нет-нет, – с мукой в голосе восклицает Витамин, – это я так, сублимирую… Чай будете?
Сидим на кухне. Витамин заваривает чай.
– Очень хороший образ, – говорю я. – Богомладенец Иисус похож на Кришну. Да. Дай Бог, что бы этот образ сработал на соединение Запада и Востока, христианства и индуизма.
– Дай Бог, – подхватывает Иван. – Аминь!
Витамин резко разворачивается в нашу сторону.
– Я вас всех люблю, – говорит он, – простите.
Удивленно разглядываем Витамина.
– Да-да, конечно, мы, это, тоже, – бормочет Иван.
– Может, того, – подмигивает Гарсон.
– Да, конечно, – почти одновременно говорим мы с Иваном.
Курим.
Трава немного слабее, чем была до этого. Гарсон говорит – новый урожай. Иван предлагает читать вслух священные книги. Библию, Коран, Бхагавадгиту. По одной главе с каждой книги.
Однако ни Корана, ни Бхагавадгиты, ни, даже, Евангелия у Витамина не оказывается.
Витамин читает нам отрывок из книги Береславского. Что-то про агаппы любви. О Высшей Любви сказано хорошо, нет слов. Ну, вот какое-то двойственное чувство у меня от всех его книг.
Великая Любовь, что подобно дождю падает на добрых и злых – это прекрасно! Но, скажите мне, причем тут проклятые попы из Московской Патриархии и нечестивые матери!
Попили чай. Ещё курнули. Второй раз «зацепило» хорошо.
Витамин опять меняется в лице. Причем, в худшую сторону. Лицо приобретает зловещий оттенок – как тогда, когда я его первый раз увидел на «крокодилах».
– Гарсон, чашечку чая! – громко говорит Витамин.
– Я не Гарсон, я Олег.
– Ха, не Гарсон, – хихикает Витамин, – Гарсон, Гарсон. И братец твой масон, а мама – ****ский дух.
Витамин истерично хохочет:
– В рифму, блин, в рифму.
– Ты, дурак Витамин, – на удивление спокойно отвечает Олег-Гарсон. – Полный дурак. И знаешь, почему? Потому что не управляешь своим злым языком. Витамин: язык твой, враг твой. Запомни. Язык твой, враг твой.
– Друзья, – примирительно говорит Иван, – пойдемте в комнату, какую-нибудь музыку медитативную послушаем.
Идем в комнату. Витамин остается на кухне.
– Ну, дурак, – бормочет Гарсон, сам роется в кассетах Витамина, ищет медитативную музыку.
И тут с кухни несется жуткий вопль. Топот. Витамин влетает в комнату. Глаза у него наполнены ужасом. Левой рукой он держит свой высунутый язык, правой машет так, словно отбивается от роя ядовитых невидимых насекомых.
– У-у-у-у! – воет Витамин.
Мы вскакиваем. Никто ничего не понимает. Витамин воет, от его воя становится жутко. Происходящее напоминает нереальную фантасмагорию, дьяволиаду.
– Братишка, что с тобой, ответь? – Иван растерянно бегает вокруг скачущего и отчаянно машущего рукой Витамина.
Гарсон приходит в себя первым:
– Это измена, – говорит он, – галлюцинация. Нужна холодная вода. Где тут ванна?
– Справа от кухни, – отвечаю я.
Гарсон бросается в ванну. Появляется с небольшим пластиковым ведром в руке.
- Держите его.
Мы с Иваном держим Витамина за плечи. Витамина мелко трясет. Гарсон льет ему воду на лицо, голову.
Витамин медленно приходит в себя. Смотрит на нас детскими удивленными глазами, словно впервые видит. Начинает с нами здороваться за руку.
– Что с тобой было? – допытываемся мы.
– Язык…
Едва Витамин произносит это слово, как все начинается по-новой: жуткий вопль, танцы с высунутым языком, круглые от ужаса глаза. (Позже Гарсон скажет, что Витамин был похож в этот момент на пляшущую индуистскую богиню Кали).
Тащим Витамина в ванну. Отливаем. Витамин приходит в себя. Опять со всеми здоровается. Проходит в комнату и даже садится на диван.
Про язык уже не спрашиваем. Витамин даже пытается шутить, хотя лицо у него белее мела. Вроде бы все нормально. Вдруг Витамин опять хватается за свой язык, вскакивает с дивана.
Всё повторяется. Мы опять тащим его в ванну.
Приступы с языком повторяются ещё несколько раз. Пока Витамин полностью не приходит в себя.
Придя в себя, он долго сидит на диване, молчит, потом начинает просить прощения у Олега-Гарсона. У всех нас.
– Язык мой, враг мой, – говорит Витамин. – Так и оказалось. Простите меня. Простите меня за всё. Мне больше нельзя курить. Это знак свыше. От Небесной Матери.
– Друзья, давайте как-нибудь посетим Богородичный Центр, – предлагает Иван.