"Воспитанники «Алых парусов» и другие дети Алисы" Глава 7
***
- Я бегу, бегу.
- Нос не сбей.
- Виталик, я правда спешу.
- Ты пойми, Алиса, Аркадьев опоздания не поймет. Ты же в курсе какой он сноб. А мне с ним еще дела вести. И не раз.
- Да понимаю я.
Я засунула телефон в сумочку и прибавила шагу. За углом хрущевки стоял мальчик. Я пролетела мимо и остановилась, как вкопанная. Еще не осознав до конца причины, вернулась назад. Мальчишка стоял спокойно и смотрел пустым взглядом немного вбок.
- Мальчик ты чей? – спросила я. Но ответа не последовало. И не только ответа, но и вообще какой-либо реакции. Я коснулась его плеча. – Ты меня слышишь? – Мальчуган повернул немного голову и стал смотреть в землю. – Ты слышишь? – я присела на корточки. – Солнышко. – Приложила ладошку к его щеке.
- Прямо по улице и на право, а потом третий дом слева, второй подъезд. – забормотал мальчик.
- Тебя как зовут? – я взяла ребенка за руки.
- Андрей. И на четвертом этаже, квартира 26.
- Это твой адрес?
- Там живет этот пидарас – ему и передашь. А мне мозг не еби. – последние слова мальчик почти выкрикнул.
- Ты потерялся? Малыш, где ты живешь?
- Много детей. Дом большой. Много детей. И злые женщины. И каша. Они любую дрянь съедят. Все равно эти ублюдки ничего не соображают. Их хоть вообще не корми. А и подохнут, кому какая печаль.
- Ты из детского дома?
- Котенок у меня пропал. Лучше б утопила…
- Андрюша, пошли со мной, зайчик. Ты тут давно стоишь?
- До трех миллионов досчитал. Собака, ребенка чуть с ног не сбил. Пьянь, поганая.
Я достала телефон и вызвала такси.
- Виталик, мы пришли.
- Мы? – муж вышел в прихожую. – Это кто?
- Знакомься, это Андрей.
- И он теперь будет жить с нами. – полуутвердительно полувопросительно выдавил мужчина.
- Для начала нужно выяснить кто его потерял. Ты иди к Аркадьеву, а я в милицию позвоню.
- Ты знаешь что? – Я подняла на Виталия вопросительный взгляд. – Ясно. Упертая, как осёл. И непостижимая, как жизнь. Временами это пугает. – он вздохнул. – А Андрей не в курсе кто его потерял? – муж присел на корточки и хотел погладить мальчика по голове. Тот дернулся и заверещал.
Когда мне, наконец, удалось его успокоить, Виталик, похлопав меня по плечу, сказал: «Ну, ну» и пошел переодеваться.
Четыре дня я каждые два часа перезванивала в милицию, но все тщетно. В понедельник после обеда мы с Андреем пили чай. Раздался звонок в дверь. Я открыла. На пороге стояло два милиционера.
- Это Вы ребенка нашли?
- Да.
- Он аутист. Его потеряли во время прогулки нерадивые воспитатели. Мы за ним.
Из кухни раздался вопль. Я стремглав бросилась туда.
- Не буду. Не буду. Не буду. – повторял мальчик, а по его щечкам текли слезки.
- Андрюша, что случилось?
- Драть вас надо, как сидровых коз, чтоб супом не обливались. Топить, как котят, в унитазе при рождении. Сами не живут – маются и другим жизни не дают. Навыдумывали детские дома для выродков строить.
- Андрюша. – я прижала мальчишку к груди.
- Зараза. Ты еще кусаться? Ах, ты ****ь. Сука недорезанная.
Мужчины стояли и таращились на мальчугана.
- Он не хочет возвращаться. – я пожала плечами. – А можно мне туда съездить?
- Куда?
- В этот детский дом.
- Дело Ваше. Адрес дадим. А с ним что делать прикажете?
- Пусть еще у нас побудет. Потом видно будет.
- Дело Ваше.
***
Из детского дома я вернулась выжатая, как лимон.
- Как с креста сняли. – муж помог мне разуться.
- Как дети?
- Нянчился с ними. Андрей, вроде, с девчонками даже общается. Странно как-то. Но со мной то он вообще молчит.
- Это такой кошмар. – я направилась в ванную.
- Ты о мальчике?
- Нет. Я о его детском доме. Грязь. Стены полущились. Потолки пообваливались. На кухне вонь. Дети худые. Одеты, как в концлагере. Зато учителя, воспитатели розовощекие, животы свои безразмерные поглаживают. Такой ужас.
- Классика.
- А это еще хуже. – я вдруг расплакалась.
- Ну, ты чего?
- Давай его оставим. – пролепетала я сквозь слезы.
- Ты же беременна.
- И что? – я зарыдала еще сильней.
- Ну, так мы с ним вроде сегодня даже кубики вместе слаживали. – задумчиво произнес мужчина.
- Дааааа? – взглянула я на Виталика снизу вверх.
- Только это, наверное, очень не просто, когда в семье аутист.
- Он такой славный. И глаза у него такие добрые.
- Ладно, не реви.
- А нам разрешат его усыновить?
- Да куда они денутся. – муж подмигнул и погладил меня по спине.
Уже ближе к полуночи, уложив детей спать и вдоволь наобнимавшись, мы лежали в кровати.
- Тогда, наверное, нужно переезжать. – задумчиво и очень тихо проговорил мужчина.
- Куда? Кому?
- Нам. В квартиру побольше или в дом. Я думал вообще-то дом купить.
- Это же у черта на куличках где-нибудь.
- А где нам взять квартиру на шесть комнат? – Я пожала плечами. – Я еще все хорошо обмозгую, потом обсудим.
- А давай его выкупим. – сказала я, немного помолчав.
- Андрюшу?
- Нет, дом этот детский. Я бы его в порядок привела. Потому что… - я всхлипнула. – Ты бы видел этих детей.
- Твою ж мать. – как-то беззлобно выругался муж. – Я подумаю.
Но я-то знала, что означает это его «подумаю», сказанное таким тоном.
***
- Привет, Алиса. – лицо парня расплылось в очаровательной улыбке.
- Артем, свет очей моих. – я почти подбежала к другу и повисла у него на шее. – Давно тебя не видела.
- Все дела-заботы. – двусмысленно протянул Григорьев. Я пожала плечами. – Как оно ничего?
- Жизнь идет своим чередом. Как учеба?
- Вашими молитвами. – парень взял меня за руку. – Угости меня кофе с баранками. – Он кивнул в сторону небольшого кафе.
Артема я не видела действительно уже давно. Мы с мужем ездили в Лондон, потом в Амстердам. И до этого, и после… Я была занята какими-то мелкими, но важными делами. Григорьев грыз гранит науки в МГИМО, куда поступил два года назад. Честно говоря, я не ожидала, что у него получится, когда посоветовала именно это учебное заведение. Нет, я, конечно же, знала, что мальчик умный, но и институт не простой. Поэтому, когда у него таки получилось, радовалась гораздо больше, чем он сам. А ему, казалось, было все до фени. Виталик купил дом в Подмосковье. Небольшой, уютный домик. А ключи от квартиры мы решили на время отдать Артему, как подарок к окончанию школы. Мой супруг, правда, пошутил, что ему в свое время таких подарков не делали, но предложил мне это именно он. И, наверное, потому я еще больше переживала, когда в первый год обучения Григорьев пил, не просыхая, и таскал на квартиру сомнительных девчонок.
- О чем задумалась, красавица? – прервал мои воспоминания Артем.
- Серьезно, как учеба? – я задумчиво посмотрела в глаза парня.
- Ээээ. Ну, так… - мальчишка растерянно поморгал. – Я даже не знаю…
- Григорьев, ты остолоп. – я хлопнула ладошкой по столу.
По губам парня скользнула легкая улыбка.
- Мамочка, будьте ко мне снисходительнее.
- Куда уж больше. – я зло сверкнула глазами. – Выгонят же. Не восстановишься. А потом что?
Григорьев расхохотался и сквозь смех выдавил:
- Алиса, я хорошо учусь.
- Так какого ж ты? – пришла моя очередь растерянно хлопать ресницами.
- Ну, было дело: компашки-гуляшки, телочки-метелочки. Все, я завязал с этим. – Уточнил парень, насмеявшись вдоволь. – Просто сама подумай: квартира, бабло – я крутой. Ну, грех не воспользоваться.
- А теперь что?
- Ты душ тот холодный не забыла? А слезы свои в три ручья? Или, может быть, ты забыла, как кричала благим матом, что прое… - Артем оглянулся по сторонам. – Просру я свою жизнь. Я еще месяца три покутил, а потом как-то с бодуна вспомнил и… Так что я уже давно только пиво и то не часто. А бабы… - он почесал затылок. – бабы мне все равно какие-то шалавы попадаются.
- Это хорошо. – задумчиво протянула я.
- Сука ты, Алиса. – заржал Артем.
- Что?
- Ничего. Сама как?
Я не успела ответить – зазвонил мобильник.
- Да.
- Алиса, добрый день.
- Сашенька, что-то случилось?
- Не, Алиса Сергевна, просто голос Ваш замечательный услышать захотелось.
- Александр Сергеевич, надеюсь, что это комплимент.
- Это правда. Насчет голоса. А звоню я посоветоваться.
- Что-то не так?
- Алиса, твою мать, будь оптимистичнее. Нам сегодня деньги пришли на счет детского дома аутистов. Мы советовались-советовались… В общем, я считаю, что деньги стоит потратить на медоборудование, о котором мы с тобой уже не раз говорили, а педсостав в большинстве своем за обновление библиотечных фондов. Там на книги, конечно, меньше нужно и намного, но если на книги отдать, то на оборудование не хватит. И, честно сказать, я в тупичке-с.
- А с книгами так срочно?
- Вообще-то мы их уже несколько раз отлаживали.
- Я с мужем посоветуюсь. Потом перезвоню.
- Лады.
- Саш, ты как?
- В смысле?
- Я знаю, что последнее время у вас недофинансирование. И этот детский дом со своими скелетами в шкафу…
- Кстати, на счет скелетов. Тут у нас конфликт с воспитательницей произошел. Она, оказалось, мальчишку одного домой время от времени таскает, а когда я ей предложил его усыновить, наотрез отказалась. Аутисты они ведь, сама знаешь, чувствительны ко всему. И другие ее поведение чувствуют, а уж об этом мальчишке вообще молчу. Она ему этой своей «любовью» такую психологическую травму нанесет, если уже…
- Я поняла. Если тебе нужен совет, то я бы посоветовала сделать ей последнее предупреждение, а потом коль не подействует, уволить. Но тебе все равно видней. Ты же их лучше знаешь.
- Я б ее сейчас уволил. Не нравится она мне. Гонористая… И не только… Она к детям как-то странно относится. Как-то отстраненно. Без души. А этого словно котенка… Хотя нет… Котят всем сердцем обычно любят. Скорее, как игрушку. Скучно – взяла – поиграла – вернула.
- Сашенька, если хочешь, то я могу подъехать сегодня-завтра и поговорить с ней. А потом тебе свое мнение высказать. Если нет, то принимай решение сам – я тебе доверяю.
- Тогда я ее все же уволю. Месяцев восемь уже за ней наблюдаю.
- Пусть так. Саш, так все же?
- Не понял.
- Ты сам как?
- Алиса Сергевна, любовь жизни моей, все со мной в порядке.
- Девушку не нашел?
- Послал бы тебя… - в трубке раздались непонятные звуки.
- Ты плачешь?
Звуки стали более внятные и переросли в смех.
- Эх, Алиса, ты неисправима. Есть у меня девушка. Не любовь, конечно, до гроба, но она мне нравится. Светой зовут. Как-нибудь познакомлю. – парень немного помолчал. – Знаешь, ведь что самое обидное: я тебя люблю и ты меня любишь. Только я тебя люблю… В общем ты знаешь… А ты меня, как мама. Эх, Алиса, Алиса. Все целую. Пока. Жду звонка по поводу денег.
- И я тебя целую. Пока. Отзвонюсь.
- А ты к мужу тоже, как к сыну относишься или хоть ему повезло? – спросил Артем, когда я положила телефон в сумочку.
- Я тебя не поняла.
- А что тут понимать? У тебя материнские чувства ко всем подряд. У каждого спросишь про здоровье и носик при этом вытрешь, не взирая на ответ. У каждого поинтересуешься о личной жизни, причем именно по-матерински. Над всеми трусишься. Не, ну деткам в детдомах явно повезло, а вот твоим друзьям… Кстати, Алиса, меня осенило… У тебя нет подруг. Только друзья-мужчины.
- Не люблю женщин.
- Что так?
- Склоки, сплетни, интриги, мода, каблуки, макияжи, шопинги, стервозность, желчность, зависть без причин – уволь, но это не для меня. Пару раз с мужем была на раутах, так чуть умом не тронулась. Последний раз года три назад оказалась минут на двадцать в компании мужчин. Они там машины обсуждали. Какая-то выставка в Москве проходила. Мне интересно стало. Я порасспрашивала. Так еще спустя минут пятнадцать у меня был достаточно интересный разговор с несколькими «леди» нашей столицы. Вежливые колкости, пошлости и гадости, а в конце всего, якобы случайно, мне на платье вылили бокал красного вина. И с милой улыбкой прощения попросили. Я мужу сказала, что больше никогда и ни за что. Не люблю баб. – хмуро закончила я.
- Ну и правильно. – улыбнулся парень.
- Ой, а который час?
- Три часа семнадцать минут. – взглянул Григорьев на часы.
- Так, побежали. У меня малышата были в музее. Я обещала встретить.
- Взрослые у тебя уже девчонки…
- Да. – я расплатилась. И уже направляясь к выходу, продолжила. – Лере с Кристей уже по десять. Скоро женихов водить начнут.
- Эти могут. Они у тебя красавицы. А Кристина еще и с таким характером, что… - Артем присвистнул.
- Вот-вот. Андрюше шесть. Не знаю то ли отдавать его в школу, то ли пусть еще дома с учителями занимается.
- Это его в специализированную нужно?
- По идее… А без идеи… Он у нас тоже с характером. – я заулыбалась.
- И Катюха уже банты, наверное, с головы срывает и каблуки требует?
- Нет. Пока нет. Она для своих двух лет слишком задумчивая и неподвижная. Вобщем сплошные уникумы.
- Так все в родителей. – Григорьев ткнул меня локтем в бок и рассмеялся.
***
Мы шли по парку в направлении квартиры. Артем пригласил нас всех вместе с гувернанткой к себе на чай. Кристина с Валерией восхищенно делились впечатлениями от увиденных картин и скульптур. Катюша шла впереди и махала, найденной где-то, веточкой. Андрюша шагал рядом с гувернанткой, держа ее за руку. Внезапно он остановился, как вкопанный, и сначала тихо невнятно, а потом все громче и громче с горестью в голосе стал повторять: «Мы все умрем, мы все умрем, мы все умрем». Я опешила.
- Андрюша, солнышко, что случилось? – присела я перед ним на корточки.
- Мы все умрем. – внятно и громко повторил он и посмотрел на меня, как всегда немного в бок и вверх, словно сквозь голову. После чего стал махать ручками, а из глаз покатились горошины слезинок.
- Почему мы умрем? – недоумевала я.
- Мы все умрем, мы умрем. – топал ногами мальчуган.
- Кто все?
- Все… - убежденно повторил малыш сквозь слезы.
- Андрюша. – я взяла сына за руки. – Послушай меня, мой зайчонок, никто не умрет. Я не позволю тебе умереть.
- Нет. Мы умрем. Все умрем. Ты не можешь. Мы не успеем и умрем. – мальчик снова, вырвав ручонки, стал махать ими над головой.
- От чего мы умрем?
- От жизни. Мы не сможем успеть.
- Что успеть?
- Увидеть.
- Что увидеть?
- Слишком много. Так много. Я посчитал. Мы все умрем.
Я растерянно посмотрела по сторонам.
- Что ты посчитал?
- Время. Мы не успеем. Мало жизни. Мы все умрем.
- Что мы не успеем?
- Увидеть.
- Андрюша, миленький. – я взяла ребенка ладонями за личико. – Что мы должны успеть увидеть?
- Эрмитаж.
Я обалдело смотрела в заплаканные глаза мальчишки.
- Эрмитаж. – тупо повторила я.
- Да. Не сможем успеть. Я посчитал. Не хватит времени в жизни. Ни у кого. Каждая картина по полминуты мало. Каждая картина по минуте минимум. В жизни нет столько минут. А есть, а пить, а спать. Не успеем. Все умрем. – обреченно закончил малыш.
- Солнышко, ты хочешь в Эрмитаж? – мальчишка отрицательно повел головой. – Тогда почему ты плачешь? Мы все умрем тогда, когда это случится – не раньше и не позже. Мы действительно все умрем, но Эрмитаж тут не при чем. Картины великих живописцев и скульптуры великих скульпторов находятся во многих музеях мира не для того, чтобы их обязательно каждый увидел все. У каждого человека свой вкус, а значит ты можешь наслаждаться только теми произведениями искусства, которые тебе по душе. И на них, возможно тоже не хватит жизни. Только это не плохо, а наоборот прекрасно. Мир столь чудесен и разнообразен, что…
- Мы все умрем и ничего не успеем.
- Мы успеем столько, сколько сможем. Остальное в другой раз. – я улыбнулась и погладила ребенка по голове.
- Он Вам разрешает трогать голову. – заметила гувернантка.
- Да, Лидочка, мне и Катюше – больше никому. Андрюша, мы можем идти жить или будем грустить о том, чего все равно не успеть? – я щелкнула его по носу. Мальчишка вздрогнул и едва заметно улыбнулся. Я вытерла сыну слезки и мы пошли дальше.
***
До угла нашего дома оставалось метров десять. Мы весело обсуждали сущность бытия, когда я краем глаза уловила странно-знакомые черты впереди через дорогу метрах в двадцати от нас. Повернув голову, я рванувшись с места побежала стремглав, немыслимо громко закричав:
- Кирилл.
Парень остановился. Снял с плечей рюкзак и широко улыбнулся.
- Кирилл. – завопила я снова, обвив его шею руками и закинув ноги ему на бедра.
- Тоже рад тебя видеть.
- Я так соскучилась.
- И я… не передать.
- Ты изменился.
- Подстригли.
- Да. Твои чудесные кудри обкромсали. И ты стал… шире, что ли.
- Ага. – парень рассмеялся.
- Как там оно ничего в рядах краснознаменной? – подлетел к нам Артем.
- Чая хочу не могу.
- Идем-идем. – я потянула Кирилла за руку через дорогу. – Ты совсем?
- Нет. – Томский снова расхохотался. – Так на несколько дней. В отпуск.
- Когда обратно? – счастливый Артем отнял у друга рюкзак.
- В понедельник с утра.
- А, то есть, есть время покутить.
- Есть.
- Вы к нам обязательно выберетесь. – толкнула я мальчишек в спины.
- А то. – Кирилл обнял меня за плечи и, прижав к себе, поцеловал в нос.