Река, заросшая камышами и жёлтыми кувшинками среди плакучих ив, качели у двух тополей, забор из шиповника, стрекотание кузнечиков в тиши пьянящей звёздной ночи и двое, смотрящих в разные стороны. Она – в небо, он – на неё, сводившую с ума, заставляющую дрожать, едва касаясь её льняных волос, пахнущих ночными фиалками, лишь приближаясь к алым губам, манящих зрелостью лесной земляники. Всё чисто, пленительно, сладко... и тишина так безмерно краси́ва...
Полный надежды на то, что она упадёт в его объятия, раздевшись донага, голосом и плотью дышал он всё чаще, покоряясь истеричной страсти к ней, наполняясь горячим желанием, как вином – бокал. Он задыхался, молил, стоял на коленях, целуя её руки и ноги...
– А завтра что? Забудешь?! – остановила она его дикое "хочу". А так – запомнишь. Даже напишешь позже стихи, похожие на лепестки озёрных лилий и букеты загадочных звёзд.
Он побежал к реке и упал в опрокинутое небо, разогнав притихшие звёзды, ревнуя их к ней. Она ушла, оставив его в одиночестве. Потом он написал стихи о жизни, как о глотке бездонной вечности хмельной, о мире, сотканном из двух противоречий и о любви единственной, которой он не жил, ей не был встречен. Писал, ловил прошедший миг, смотрел на звёзды, которые она любила.
Он небу говорил: – Тебя я помню. Помню!