Я вызываю капитана. Африка. 2
© Антон Санченко
© перевод Виктора Лукинова
Будущий товаровед Лариса, 20 лет, не замужем.
Какие мы нежные! Стоило только девушке попросить о пустяковой услуге, и исчез на неделю. Моряк, с печки бряк! Нет, недаром умные люди говорят, что все мужики козлы, а моряки – это вообще что-то фантастическое. Фантастические козлы! Муфлоны кергеленские! Ну, как же, готовятся парни лапшу на уши вешать девчонкам конкретно, во всех портах мира сразу. А проконтролируй потом, не завелась ли у него подружка в Акапулько и Лас-Пальмасе, а ты дура пятая. Как это он говорил? «Способность быстро ориентироваться в незнакомой гавани входит в число профессиональных качеств мореплавателя?»
Сориентировался в порту Херсон, нечего сказать. Нашел себе дурочку с видом на второй экипаж. И что обиднее всего, дурой этой оказалась именно она, Леся. Девятиэтажный дом на пять подъездов, из девок на выданье целый батальон сформировать можно. А привалило такое «счастье» - встречаться с курсантом Гоголем – почему-то именно ей. Бачили очі що купували – їжте хоч повилазьте!
Другим ребятам даже в Чернобаевку приходится девушек после танцев провожать, а этот дорогу перешел, в щёчку под парадным чмокнул, увидимся завтра, сладенькая. Счастья своего не ценит. Пропал на неделю. Глаза б мои его не видели!
Как мамиными пирожками половину своей роты кормить, так всё его устраивает. И пирожки удались и творог вкусный. Как дурочка ему нужна по кинотеатрам шляться, целоваться в последнем ряду во время сеанса, так всё его устраивает. Я на Челентано того уже смотреть без икоты не могу, а так же Адрианчика когда-то любила! Ну, как актёра, конечно. Нет, ну что, тяжело девушку хоть иногда в какую-нибудь кафешку пригласить, я про ресторан с музыкой и шампанским уже и не заикаюсь! Одни кино и парки! Хоть бы в магазин «Альбатрос» когда-нибудь провёл по своему удостоверению. Посмотреть хотя бы на шмотки.
На последнем свидании в парке Ленина проходили мимо лотка с мороженым, он спрашивает:
- Мороженого хочешь?
И рта не даёт открыть:
- Ну, не хочешь – как хочешь.
Дальше шли мимо киоска с пирожными.
- Пирожных-хочешь-Ну,-не-хочешь-как-хочешь.
И только возле автомата с газированной водою Лесе удалось кавалера опередить:
- ХОЧУ!!!
А Гоголь так важно достаёт из понтового кожаного портмоне с калькулятором медяк трёхкопеечный и:
- Чего верещишь, бери пей! С сиропом!
То есть мог бы вообще копеечной водой с пузырьками без сиропа отделаться? Это Лесе, выходит, ещё и повезло? Так выходит?
Говорила же мне мама, лучше последний учитель физкультуры, зато дома, чем капитан, но в рейсе.
Где ж этот Гоголь прячется? Сказал – выступать будет в самодеятельности, уже и первое действие отыграли, а его на сцене не видно. Нет, встретил у входа, в щёчку даже поцеловал, однако сразу перепоручил её какому-то Котляревскому, тот усадил её в самом последнем ряду, хотя места впереди ещё были. И этот, наверное, по кинотеатрам шастает с девчонками, в привычку уже вошло. Муфлоны, все они – стадо муфлонов!
Занавес открылся. На сцене сидел в позе лотоса небритый мелковатый курсант. Голый по пояс, с волосатой грудью, руками и даже плечами. В каких-то одолженных у ансамбля народных танцев закатанных выше колен шароварах и в чалме из вафельного полотенца. Факир типа. Йог.
Йог начал свои упражнения. Крякнул, завёл одну ногу за голову, а другой почесал себе нос. Что интересно, ноги у йога были совсем не волосатые, будто он их каждый день брил или делал депиляцию.
Пальцы на обритых ногах у йога были длинными и подвижными, это о таких говорят, что они ногами дули могут крутить. Пальцы вели себя почти независимо от хозяина, чуть не схватили того за нос, а потом им удалось изобразить воздушный поцелуй ногой.
- С мечтою о тебе! – прокомментировал ведущий. В зале захихикали.
Потом йог закинул за спину вторую ногу, и ему как-то удалось постепенно ещё и развести их в стороны под острым углом, сложив руки на груди. Было удивительно, как в такой позе он до сих пор не брякнулся носом об сцену. Затем он одновременно выпростал вверх ноги и руки.
- Порыв к звёздам! – прокомментировал ведущий.
Потом йог выгнул ноги за спиною таким немыслимым способом, что две его розовых пятки оказались сверху над белою чалмой.
- Северный олень!- прокомментировал ведущий. Поза была настолько неимоверной и так напоминала кузнечика с «коленками назад», что зал взорвался. Однако йог был невозмутим. Он постепенно, нога за ногою, снова умостился в позу лотоса, повёл плечами, размял мышцы шеи.
- А сейчас аттракцион неслыханной выдержки! Нервных и беременных просим покинуть помещение!
Ведущий, под дробный барабанный бой, медленно накинул на факира белую простыню, накидка обвисла и под нею угадывалась круглая голова йога в чалме. На сцену стремительно выбежал уже знакомый Ларисе по первому отделению концерта джигит в кепке и с громадным кухонным ножом, заменявшим ему кинжал, барабаны умолкли, зал замер, и в мёртвой тишине выразительно послышался хруст, с которым тот «кинжал» насквозь пронзил голову неосмотрительного факира.
- Ах!... – синхронно со всем залом выдохнула Леся.
Ведущий стремительно сорвал покрывало с головы йога и Леся увидала … что йог держит в руках проткнутый ножом кочан капусты и, не удержавшись, с облегчением рассмеялась, как и её сосед по креслу Котляревский. Но настоящая истерика в зале началась тогда, когда йог поднялся на поклоны, а его «ноги» в закаченных шароварах остались на сцене во всё той же позе лотоса. Йог подал руку, помогая подняться своей «половинке», и тут Леся и поняла, какую важную роль играл в субботнем спектакле курсант Гоголь.
- И тут спрятаться от меня хотел, - хмыкнула она.
- Такие выкрутасы, и всё только из-за того, что девушка предложила подать какое-то там заявление в ЗАГС.
Наверное, последняя мысль неосмотрительно прозвучала вслух, и Лесе пришлось ещё и объяснять ошарашенному соседу Котляревскому (ну и Вам, уважаемый читатель):
- Да что тут такого? У нас все так делают. Подают заявление, получают приглашение в свадебный салон, а потом заявление забирают. В салон недавно туфельки итальянские завезли, а этот «йог» уже неделю от меня прячется…
Неужели она что-то неимоверное просила? Не к царице же за туфельками верхом на чёрте посылала, и вправду. Салон молодоженов совсем рядом – на площади Корабелов.
Преподавательница Кукина, о таком у женщин спрашивать не принято.
Ну, она сразу подозревала, что этот живчик из райкома – ещё тот конь в пальто, однако, выходит, недооценила товарища. Ну, то, что её мальчишки свадебные танцы индейцев перед этой малышкой с флейтой на сцене устроили – это как раз нормально. Странно было бы, если б не исполняли. Или вы ребят в таком возрасте не знаете? Павлины общипанные, каждый со своим хвостом. А этот уже вроде бы взрослый мужчина, в галстуке, а туда же, в гречку. Видели, видели, как он на нашу девулю облизывался.
Прелесть малышка. Эх, где мои семнадцать лет? Крохотное, но революционное. Моих оболтусов так быстро построила, это нужно ещё какой характер иметь. Или Кукина этого на собственном опыте не знает? А она их ещё и петь на три голоса вымуштровала. Слушала и прямо гордилась: неужели это мои лоботрясы так выводят? Глория-глория! А крошка с флейтой впереди на лихом коне. Достойный финал хорошего спектакля. (Когда это я последний раз в филармонии была? Наверное, тогда, когда Кукин за мною только ухаживал и не знал, куда бы ещё пригласить; в театре точно в прошлый его отпуск были, на «Левше», точно, а вот в филармонии…ну да ладно.
Ну, не без элементов училищного капустника, с пародиями на преподавателей и командиров спектакль. Оно, конечно, смешно, если в тему и если с теми объектами пародий каждый день здороваешься, а вот девчонкам из педина может и непонятно было, почему все их кавалеры хохочут. Это ж надо, Кукина же, добрая душа, и этого проверяльщика из райкома тоже было пожалела. Скучает человек, каракули в блокнотике рисует. Это ж каждый день в каком-нибудь ВУЗе, наверное, сидеть приходится на концертах. А оно, выходит, не виньетки и чёртиков рисовало, а сразу докладную строчило, пулемётчик ты наш чапаевский. Чтобы время не тратить. И ничего же ни замполиту, ни комсоргу, ни ей не сказало, коварное. Поздравил с удачным спектаклем, аплодировал стоя. Замполит прямо расцвёл, доверчивый. Комсорг к себе в комитет угощать коньяком, насколько она разбирается в комсомольском Уставе, пригласил. И не отказалось же, пакостное. Пошло. С готовой докладной на Миколку Островского в папочке. Ну, нам внутрикомсомольских взаимоотношений так просто не понять, это не для средних мозгов. И вот, значит, наугощалось уже прямо до такой мерзости.
Кукина нашла маленькую флейтистку в дамской комнате случайно. Ну, если на всё училище один женский туалет, может и не очень случайно. Малышка была зарёвана, почти в истерике. Думала, кто-то из её парней обидел, или чужой какой курсант. С них станется. Да где там. Сюжет оказался куда более детективным. Собственноручно умыла малышку под краном, как могла успокоила. Рассказывай по порядку. Ох, не зря тот живчик из райкома Кукиной сразу не понравился, ещё трезвым.
Вообще Кукина уже долго общалась с моряками и всё могла понять, даже хмельные приставания к дамам в ресторане, или где ещё там придётся. Но если уж схлопотал пощёчину по физиономии, даже китобой, после девяти месяцев рейса, обычно понимает, что общаться с ним так плотно дама почему-то не желает, берёт под козырёк, говорит: «Пардон мадам!» - и идёт на швартовку к другой даме, или к этой же, но уже не сегодня. А это, извините за слово, пьяное чмо, извлекло вместо того из папочки свою закладную и начало качать права. Парни в джинсах с американским флагом на заднице по сцене бегали, видите ли.
К сожалению, и такой вариант ухаживания за дамами был Кукиной известен. Она и в училище перешла преподавать, потому что свои, флотские, никогда не допустят грязных намёков о жене моряка, как плели языками за спиною кумушки на бывшей кафедре. Ну, кумушки себе плели, а завкафедрой взялся проверять слухи на практике. Закончилось всё её зарубленным дисером, ну да это ерунда. Зато у неё такой Кукин есть! Такого чуда вам никакой ВАК не утвердит, дуры дипломированные.
- Понимаете, он ещё написал, что мы пели католический церковный гимн, а религия – опиум для народа. Потому что «Глория патри», оказывается, «Славься, Отче» по латыни. Говорит, почему не «Получили дьяволята комсомольскую путёвку»? А это же Бах! Иоганн Себастьян!
Вот тут Кукина впервые и подумала, что недооценила товарища. На её памяти это был первый комсомолец, понимавший мёртвый язык.
- Но это же абсурд! Это мировая классика! Мы же это в училище разучивали!
- Вот с этого места подробнее, - перебила малышку Кукина.
Всё было куда хуже, чем представлялось. Она до сих пор думала, что живчик прицепился к Ахматовой с Гумилёвым, и уже готовилась защищать малышку именно с этих позиций. Гумилёва недавно, впервые после казни в 1919 году, каким-то чудом переиздали грузины. Кукин привёз ей книжку из Поти, знает, таки, чем ей угодит, паладин зелёного храма. Раз издали – значит разрешено, завтра оприходовать книжку в училищной библиотеке и гуляй, Маруся. Можно, зя. К тому же, этот поэтический турнир – так вообще стихийно вышел. В сценарии этого не было. Похвалить ребят за изобретательность нужно, а не акцентировать внимание на недоразумении.
Но запрет Баха был настолько абсурдным, что Кукина ощутила знакомый холод под сердцем. Это чувство было знакомо каждому советскому человеку, срезавшему ночью колоски на колхозном, то есть собственном, поле, опаздывавшему на службу из-за аварии трамвая во времена борьбы «эффективного менеджера» Сталина за производственную дисциплину (что молодёжь, не знаете, что светило людям за 5минут опоздания? А спросите у симоненков-витренков. Лагерь. И не пионерский, сибирский), или потерявшему партбилет в плацкартном вагоне поезда Киев – Севастополь.
Когда ты действительно виновен, или невиновен, но понимаешь в чём тебя обвиняют, и обвинения эти логичны, приговор можно смягчить, обжаловать в высшей партийной инстанции, а то и вообще выкрутится. Ну, там, выговоры и строгачи не считаем. А вот когда абсурд с самого начала, и все вокруг понимают, что это глупость, отводят стыдливо глаза, подписывая какие-то бумажки на преумножение этого абсурда, и система, как танк «Товарищ Кафка», скрипя несмазанными шестернями, прёт вперёд, на тебя – будь уверен, перемелет, только косточки хрустнут. Системе только дай бумажку на вход – и всё, пропал. Загудело.
Наверное, Кукина думала про всё это очень выразительно, с соответствующими гримасами, не следя за выражением лица, потому что девчушка перестала рассказывать, как она завтра пойдёт в свой культпросвет и подтвердит, что Иоганн Себастьян Бах – великий композитор, разрешенный партией для пения на торжествах, и испуганно сказала:
- Боже, это ж я вас всех, выходит, подвела. И Николку, и Леонида Петровича? А ребятам могут и визы прихлопнуть?
- Ну, это уж дудки! – недостаточно весело, но заставила себя засмеяться Кукина.
- Кто же за них рыбу стране ловить будет? Без пяти минут дипломированные спецы. Распределение послезавтра.
- Вот что девочка, запомни себе. Ничего плохого ещё не случилось. Так, тёмная тучка на горизонте. Моряки о таком не грустят. Сиди тут, не высовывайся, раз уж у нас только дамские комнаты правом убежища обладают, а не университеты, как в Греции. Когда две дамы попали в неприятное положение, им самое время обратиться за помощью к рассудительному джентльмену.
- Вы это о ком?
- О замполите Леониде Петровиче, чтоб ты не сомневалась. Он добрый и умный дядька, своих не сдаёт. Ну, может внешность его на это не намекает, однако это именно так. Уже был случай переубедиться с моим длинным языком. Ну да ладно.
- Значит, сидишь тут. Никуда не высовываешься, даже в туалет. Мы уже на месте, хоть с этим повезло, - уже почти весело засмеялась Кукина.
- Я быстро.
И Кукина действительно быстро застучала каблучками по тёмным училищным переходам, пугая привидения отчисленных курсантов, и не обращая на них никакого внимания.
- Ну, вот как? – думала Кукина
- Как ОНИ так безошибочно делают стойку на настоящее?
И совсем не имеет значения, что именно настоящее.
Или это просто настоящие штаны, которые действительно нельзя разорвать двумя запряженными лошадьми, а не пародия на штаны от советской лёгкой промышленности, что трещат в матне, стоит привыкшим к просторной робе юношам переодеться в штатское после выпускного. Запретить вражеские штаны! Что характерно, никто даже не пытается просто научиться шить свои союзные штаны лучше.
Или это настоящие, а не выращенные в колбе поэты. Ведь устами поэта говорит Бог. А Богу на решения очередного съезда партии, скорее всего – плевать, не тот масштаб. Потому и наилучшим поэтом (посмертно) назначим того, который похвалялся своими ста томами партийных книжек, да написал пафосный стишок про молоткастый паспорт. Интересно, почему стихотворение, начинающееся со слов «Я волком бы выгрыз бюрократизм», стало любимым стихотворением советских бюрократов? А сколько ж у этого, хотя бы талантливого горлопана, уже совсем ни на что не способных последователей. По поэме к каждой комсомольской конференции строчат.
Или это настоящая экономическая теория, циклы Кондратьева, а не «пятилетний план – за три года». А генетика, кибернетика, языковедение. Прямо же целыми институтами выкашивали!
Нет никакой разницы, или это церковный гимн Иоганна Себастьяна Баха, или, прости Господи, настоящий рон-н-ролл, а не их мармеладные ВИА. ОНИ как-то именно на настоящее реагируют, как бык на красную тряпку, и ничего тут не поделаешь.
А теперь вот ОНО сделало стойку на настоящую девушку. Молодую, окрылённую, наивную. Чтоб растоптать ту девственность, затаскать по саунам в Гидропарке. Вот это уж дудки! Этого Кукина комсомольцу не позволит. Те, старшенькие, хотя бы искренне верят в свой маразм. А эти сделают осмысленно-тупое лицо на конференции по борьбе с «хэви металл», отаплодируют докладчику, а в гостинице переоденутся в те же «вражеские штаны» и будут слушать на своей гулянке ту же самую «запрещённую» музыку на магнитофоне.
- Мои мальчишки, может, за эти проклятые штаны шесть месяцев в море на промысле горбатились. Как раз на одни джинсы зарплаты практиканта и хватает. Не в спецраспределителе по талончику отоваривались. Первые честно заработанные штаны у детей, как же в них на сцену не выскочить. Терпеть ненавижу райкомовских! – совсем неожиданно подумала Кукина увидев, наконец, замполита Нечитайло. Замполит как раз проверял в нижней дискотеке распечатанный репертуар и уже дошел до строки «автор-исполнитель Владимир Кузьмин»
Никогда ещё Кукина не чувствовала себя такой злой и коварной.
Курсант Арапчук, 15 лет, холостяк.
- Ви ол лив ин зэ йелов сабмарин, йелов сабмарин, йелов сабмарин!...
- Я-а-а вызываю капитана-Африка! Протяните мне руки! Я-а-А!...
- Йоу-йо, ю ин зэ йарми нау! Йоу-йо, ю ин зэ йарми… нау!
- Я посмотрел на циферблат – одиннадцать ноль семь! Тебе уж восемнадцать – мне только тридцать семь! Рок-н-ролл! Танцуют все вокруг!...
- Шоу маст го он!... О-о-о-о! Шоу маст го он!...
На перекур.
- Эй, лысый, закурить есть?
- Последняя, лысый.
- Оставь покурить, лысый.
- Уже оставляю, лысый.
- Ну, хоть пару затяжек.
- Смоук он зэ во-отер, файер ин зэ скай!... Ту-ту-там, ту-ту-тарам!...
- Я припёрся на этот концерт не для того чтобы скучать, пусть сыграет, кто должен играть и молчит, кто обязан молчать…
- Сто лет тому, когда ходил я в школу, о-о-о-о-о, ещё не продавали Песи-колу, о-о-о-о-о…
- Ой, мама ой! Ребята играют! Ой, ой – у сельсовета! Ой, их в клуб не пущают, ибо они изрядно лохматые…
- Энд зэ фивер… геттинг хайер! Диза-а-а-а-айер!
На перекур.
- Эй, лысый, закурить есть?
- Кого-кого ты лысым обозвал, молодой?
- Извините ребята. Темно ведь.
- Ну иди, дадим тебе в зубы, чтоб дым пошел.
- Спа… Упс.
- Ну какой ты неуклюжий, молодой. Сам на кулак наткнулся. Неужто и вправду так темно? Тебе с фильтром или без?
- Упс. Спасибо ребята, я уже накурился.
Классные сегодня скачки! Вот только с медленными танцами у курсанта Арапчука что-то не складывалось. Только подкатится какую-нибудь пригласить, как её уже кто-то из старшекурсников умыкнул. А то ещё есть такие, что торчат под стенами актового зала, пальцем печку ковыряют, подъедешь к такой на кривой козе, а она:
- Не танцую!
Чего ж тогда на танцы ходишь, интересная чудачка, как говорят у нас в Одессе? Арапчук только что получил отлуп от такой вот видной статной блондинки и, посопев, откатился на исходные позиции в другом углу тёмного зала, хаотично подсвечиваемого цветными отблесками светомузыки и прожекторами, словно уже началась Третья Мировая.
Always somewhere
Miss you where Ive been
Ill be back to love again –
Уверяли «Скорпы», что не всё ещё потеряно. Он ещё вернётся.
- Что, не танцует? – спросил у Арапчука старшекурсник Гоголь, который, наверное, видел обидную пантомиму с блондинкой.
- Эх, учишь вас молодых, учишь – одни двойки, - подключился старшекурсник Котляревский.
- Меняйтесь, ребята, форменками.
Арапчук не сразу понял, чего от него хотят, но ровно через 35 секунд уже одёргивал на себе малость великоватую фланку Гоголя. С четырьмя желтыми курсовками на рукаве! Он даже грудь выпятил, плечи расправил и вырос на полголовы. Ещё бы стриженные под машинку волосы отросли – и готовый выпускник!
- Орёл, - оценил Котляревский.
- А теперь возвращаешься к той блондинке, будто в первый раз, и приглашаешь её на тур вальса, или чего там у тебя выйдет. Зовут её Леся.
- Но она ж меня только что отшила! – не поверил Арапчук.
- Слушай, что тебе старшие говорят, - поддержал однокурсника Гоголь.
- Кругом марш!
Парни, похоже, решили подшутить над знакомой девушкой. А клоуном назначили Арапчука. Классные сегодня скачки! На ватных ногах, натыкаясь на танцующие пары, первокурсник Арапчук пересёк танцплощадку и пригласил блондинку Лесю во второй раз.
Леся лишь скользнула взглядом по его левой руке, и… согласилась! То есть в прошлый раз она даже не подымала глаз выше той чёртовой курсовки с одной сиротской «шпалой»! А он переживал!
- Богдан, то есть Олег, - представился «четвертокурсник» Арапчук. Первокурсником, он, скорее всего, сквозь палубу провалился бы после такой обмолвки, а сейчас лишь нагло захохотал, и Леся сразу решила, что это парень так «утончённо» шутит.
Магическая курсовка с четырьмя лычками делала своё дело. Леся уже не обращала внимание ни на то, что кавалер, как для неё, не вышел ростом, ни на его спотыкания на ровном месте (на ногу партнёрше, к счастью, ему так и не удалось наступить, ни разу). Клаус Майне из «Скорпов» продолжал выводить «я вернусь, чтобы любить тебя снова», а танцоры уже непринуждённо переговаривались. Сначала о чём-то незначительном, из какой он, такой бравый танцор, роты, потом про сексуальность лысых мужчин, потом ещё о чём-то.
Первокурсник Арапчук панически пытался сообразить, чей номер роты ему говорить, и как отвечать на вопрос, знает ли он курсанта Гоголя, который только что силком надел на него свою форменку. Наугад он один раз сказал правду, а в другой раз соврал. И, оказалось, что угадал. Леся повеселела, и даже не стала от него убегать далеко, когда музыка стихла.
Гоголя и Котляревского уже не было видно на прежнем месте возле выхода, замаскировались конкретно, розыгрыш ещё продолжался, и Богдан, то есть Олег, ощутил новый прилив уверенности, и пригласил блондинку Лесю на танец, едва зазвучали первые аккорды «Сусанны». Богдан-Олег с удивлением заметил, как у него прорезалась какая-то челентановская пластика и лошадиная – на 32 зуба – улыбка, словно какой-то внутренний Челентано чёртиком выскочил из курсантских глубин и принялся босыми ногами давить вкусное итальянское вино из гроздьев винограда прямо посреди танцевального зала.
Sette giorni a Portofino
Piu di un anno a St. Tropez
Poi m`hai detto “Cocorito
Non mi compri col pate`…”
E sei scappata a Malibu
con un grossista di bijoux –
Начала подпевать Леся. Да так, что от зубов отскакивало. Это не она подпевала, это Челентано вторил ей с задержкой на миг. Да и произношение нетрудно было сравнить с оригиналом. Вот тебе и на!
- Так ты итальянский знаешь?- искренне удивился Арапчук-Челентаненко.
- Как-то само собою вышло. Слушала-слушала и понемногу выучила, - пояснила Леся. И, чтобы он не сомневался, тут же выдала синхронный перевод.
Семь дней в Портофино
Больше месяца в Сан-Тропе
Потом сказала мне: « Меня
Не купишь за канапе»
И сбежала в Малибу
С богатым продавцом бижутерии
- Susanna Susanna Susanna Susanna mon amour! – подтвердил правдивость перевода Челентанчик.
- Теперь ты понимаешь, почему мне совершенно необходимы итальянские туфельки на каблучке-рюмочке? – сделала неожиданный вывод Леся, воспользовавшись какой-то разновидностью женской логики, которую, как известно, не изучают на парах по схемотехнике.
- В этом месяце их чудом завезли в салон для молодоженов, мне по знакомству придержали одну пару.
Она кратко излагала свой план по облапошиванию советской торговли под продолжающиеся жалобы Челентано на злую судьбу и неблагодарную Сусанну, а курсант Арапчук, покраснел до макушки и прикидывал, как ему сообщить Лесе, что он, если бы и хотел, не может, потому что как когда-то Паниковский, был человеком без паспорта. Не будут же держать ей те туфельки под прилавком ещё полгода. Разве что…
- Так ты уже на четвёртом курсе?- послышалось сзади.
- Совсем страх потеряли! Иди, выпишу тебе дембельский аккорд!
Продолжение следует.