5
— Слушай, мне не по себе.
— Успокойся. Мы же с тобой ничего такого не делаем. Просто стоим в стороне и наблюдаем.
— Вот именно: наблюдаем. Наблюдаем за противозаконным действием и ничего не делаем. А вдруг за нами следят?
— Да успокойся ты. Никого здесь нет.
— А если нас поймают?
— С какого перепуга нас будут ловить? Мы разве нарушаем закон? Делаем что-то незаконное? И потом, ты сам согласился пойти.
Близился вечер, но жара ещё не думала спадать. На горизонте от зноя дрожал воздух, а солнце было столь ярким, что слепило глаза. Мне хотелось пить, но, к сожалению, бутылку с водой мы с собой взять не удосужились.
Мы с Матвеем стояли в стороне и наблюдали, как Ваня обрывает листья с конопляных кустарников и складывает их в мешок. Время от времени он оглядывался, будто боялся быть замеченным. Но здесь всегда было тихо, и Ваню никто не мог увидеть. До того, как местные приедут окучивать картошку, было ещё далеко, а по другой причине появляться на поле у них не было.
Было в происходящем что-то смешное…
— Может, сказать ему, что от листьев кайф не словишь в отличие от семян? — спросил я моего нового друга, чтобы хоть как-то успокоить его и приободрить.
Матвей улыбнулся:
— Не стоит.
— Да, ты прав. Не то он реально подсядет на эту гадость и превратится в настоящего наркомана.
— А зачем он вообще это делает?
— Ну… — Я развёл руками. — Может, ему нравится сам процесс сушения, и он хочет казаться крутым. Я заметил, что Ванилину нравится раскладывать листья на газетке, и каждый день проверять, насколько они подсохли.
— Ванилину?
— Это я так его иногда называю. — И я поведал Матвею о том, почему я называю Ваню Ванилином. В ответ он хмыкнул, сказав, что с фантазией у меня порядок.
— Эй, может, поможете мне?! — крикнул нам Ваня из конопляных зарослей.
— Нет уж! — крикнул в ответ я. — Сам собирай эту гадость!
Ваня не ответил.
Закончил он своё занятие лишь через двадцать минут, и мы смогли отправиться обратно. Мешок с коноплёй мой друг уложил за пазуху и теперь казался толстяком. Или беременным. Это уж кому как кажется. Однако Ваню это нисколько не смущало.
***
Для начала мешок с травкой был спрятан под столбом у поворота, ведущего к дому Ванилина. От посторонних глаз его скрывала трава. Ваня сказал, что следует дождаться вечера, когда его родители лягут спать. А ложились они, как он утверждал, рано. Тогда он сможет пронести «урожай» на баню и разложить его на газете.
Так как я хотел пить, то после этого мы отправились к продуктовому магазину, чтобы купить лимонада. Но тут случилось кое-что интересное. Я этого никак не ожидал, и был удивлён, когда на подходе к дверям продуктового узрел выходящую на улицу ту самую бабу, которая заставила меня уступить ей место в автобусе. На ней была та же зелёная кофтёнка с юбкой, как и тогда, в салоне автобуса.
Я молниеносно отвернулся и тупо встал к ней спиной, надеясь, что она не узнает меня. Не думайте, что я испугался. Ни в коем разе. Мне просто было неприятно встречаться с ней взглядом. И я не желал, чтобы она меня узнала. Просто не желал. И знаете что? Она не заметила меня. Просто прошла мимо с пакетом в руке и отправилась прочь.
— Святош, ты чего? — поинтересовался Ванилин. Я глянул на него, потом на Матвея. Друзья смотрели на меня с непониманием.
Я поведал им, как эта мерзкая старуха публично принизила меня. Не забыл упомянуть и про веснушчатого, белобрысого паренька и его короткую реплику в адрес ведьмы. После чего товарищи захохотали.
Вдруг Ваня предложил:
— Чёрт возьми! Ну и сволочь! Надо ей отомстить!
— Глупость, — отмахнулся я.
— Нет, не глупость, мы должны отомстить ей! Вон она, ещё идёт по дороге, давайте проследим за ней.
— Зачем?!
— Не знаю. Может, потом мы навестим её, прихватив с собой подарки.
— Чего? Что за чушь?
— Пошли!
И мы двинулись вслед за старухой. Мне не нравилась эта затея. И Матвею, по-видимому, тоже, судя по его выражению лица. Однако Ваня, как и всегда, был решителен, и бросать его было не по-мужски.