Москва. Лето. Жара.
Прихожу на ежегодный книжный фестиваль в ЦДХ. Много знакомых лиц, симпатичных и не очень. Смотрю книги в перерывах между семинарами. В момент, когда пролистываю словарь разговорного французского, кто-то берет меня за локоть.
«Девушка, не подскажете, в каком тут зале читают поэзию Ахматовой?»
Оборачиваюсь. Какое одухотворенное и милое мужское лицо. Ну как тут не подсказать.
«Нам по пути», — улыбаюсь и идем слушать поэзию.
«Я Вениамин», — представляется мужчина.
Вениамин — интеллигент, сразу видно. В очках. Лет 35 на вид. Вполне себе умный и проницательный взгляд. Тонкие губы. Накрахмаленная белая рубашка c короткими рукавами. Вычищенные до блеска ботинки, аккуратные черные брюки... Прическа, как у Розенбаума, то что называется «кабриолет».
«Такой в постель точно сразу не потащит», — промелькнула мысль у меня в голове.
Наивная.
Москва. Лето. Жара. Вечер после книжного фестиваля. Я у Вениамина дома...
Поехала к нему в его небольшую квартирку на Юго-Западной, соблазнившись на то, что у него дома есть коллекция каких-то ценных раритетных книг. Ну да, зашла всего лишь посмотреть книги к приятному интеллигенту — что тут такого?
Говорит, что живет один. Типичная холостяцкая небольшая двушка с творческим беспорядком. В гостиной — большой стенд с книгами.
«Дорогая, я вышел сегодня из дому... — начал декламировать он, подливая мне коньяк в кофе.
Как выяснилось, помимо Ахматовой Бродский тоже один из его любимых поэтов. Дочитал стих до конца. «Пойдем».
«А... где, вы говорите, ваш раритет?», — только и успела брякнуть я и прикусила язычок.
Вениамин запрокинул голову назад и громко, и как-то совсем не-по-интеллигентски расхохотался — кажется, впервые за вечер — ранее только сдержанно улыбался.
«Вот я его тебе и покажу», — подмигнул, взял за руку и потащил в другую комнату. Спальню. Интеллигент. Черт. Попалась. Ну ладно — посмотрим...
Начинается вроде неплохо: осторожно целует, мягко и неторопливо раздевает, аккуратно вешает мою и свою одежду на спинку стула... Но это то самое затишье, которое обычно бывает перед бурей.
Он запускает руку мне в трусики, медленно поглаживает там и сладострастно шепчет: «Ты же хотела увидеть раритет, да-а?»
«Да...», — постанываю-подыгрываю я, примерно понимая, что он имеет в виду.
Но ведь ошибаюсь.
Р-раз- и Вениамин вдруг резко опрокидывает меня на спину на кровать, затем стаскивает с себя плавки и... поворачивается и пытается сесть мне на лицо...
Боже! На ягодицах у него действительно раритет — татуировки того самого, его любимого поэта, которого он несколько минут назад так увлеченно цитировал.
Шокированно смотрю на эти две его разукрашенные половинки — правую и левую: рисунки с ликом Иосифа Бродского тщательно нанесены на всю его задницу.
Я в ужасе отстраняюсь и пытаюсь переползти на другую сторону кровати — внезапный фейсситинг явно не входил в мои планы этого вечера. Даже если это фейсситинг с татуировками Бродского на мужских ягодицах интеллигента.
Вениамин удивленно смотрит, как я осторожно, по-черепашьи, отползаю от него подальше: «Тебе не понравилось?» — недоумевает.
«Я просто всегда, когда меня что-то сильно удивляет, пытаюсь куда-нибудь отползти, ой, отойти и подумать об этом... », — непосредственно признаюсь ему я и сама понимаю, что не очень-то и обманываю.
«Я дам тебе время подумать», — благородно разрешает Вениамин, пожимая плечами. Натягивает плавки и идет в ванную.
Тем временем мои мысли приобретают кардинально панический характер. «Если на ягодицах у него Бродский, то что же тогда на члене?!»
Мне становится дурно. Я стремительно одеваюсь, и выбегаю из его квартиры, громыхая каблуками по лестнице. Пусть этот раритет достанется его истинным ценителям.
---------------------
Опубликовано на RoyalCheese: