МИХАИЛ ЗАБЕЛИН - http://proza.ru/avtor/jilin - ПЕРВОЕ МЕСТО В КОНКУРСЕ «КОГДА В СЕМЬЕ РАЗВОД» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ
I
ЗИМА
Я сижу у окна в своей квартире и смотрю на детский сад напротив. Мороз пишет узоры на стекле, а я гляжу в их ледяную прорубь, чтобы лучше увидеть этих малышей, снующих по снегу в похожих куртках и капюшонах, как маленькие гномики. Кто визжит и кричит, кто влезает по лестнице, кто падает и тут же поднимается, как Ванька-встанька. Я стал их немного различать: этот – бука, он всегда один, эта девочка – красавица в модной шапочке, эти ребята – друзья, они всегда ходят и играют вместе.
Я не люблю зиму, не люблю лишний раз выходить на улицу. Я чувствую себя там, как случайный прохожий. Зима, то обдаст холодом, то залезет колючим снегом под шарф, то ударит в лицо, то растает, и слякотью, и грязью разъест ноги.
Но мне нравится через окно наблюдать за детьми в детском саду: вот сейчас плюхнутся в сугроб, и нет тогда предела детской радости, или упадут в подтаявший снег и побегут дальше. Сколько же в них энергии и жизни.
* * * * *
Все мы когда-нибудь вспоминаем детство и ту далекую зиму: как лепили снежных баб, играли в снежки, летали вниз на животе или на спине с ледяных горок и возводили с друзьями снежные крепости. Не оживить прошлое, но оно приятно и дорого.
Василий Михайлович любил возвращаться мыслью в те детские зимы: рядом с ним всегда бегала маленькая Наташа, его соседка по двору, и когда снежки приклеивались белыми пятнами к ее шубке, она оборачивалась и смотрела на него весело и укоризненно. Он бежал к ней, а она визжала от восторга и бросала ему в лицо пушистую охапку, и раскрасневшееся его лицо становилось белым, как у клоуна. Он останавливал ее, взяв за руки, смахивал снежную маску с лица и отряхивал с ее шубки припухший снег.
С Наташей они и росли, и учились вместе. Это было радостное время.
* * * * *
Через много лет, в старших классах, они часто вдвоем катались на лыжах: она бежала впереди, и ему не столько хотелось ее обогнать, как смотреть на нее. Случилось так, что она упала вдруг, уткнувшись лыжей в сугроб, он бережно ее поднял, выпростал лыжу и неожиданно для себя поцеловал в морозные губы. Она не оттолкнула, а прижалась к нему.
* * * * *
Я приоткрыл окно, чтобы морозный ветер прогнал жар, поднявшийся из груди, и согнал с лица, как назойливых мух, снежинки, налетевшие на меня глупыми, старыми мыслями.
Теперь я не люблю зиму.
II
ВЕСНА
Может быть, это странно и несуразно, но я не люблю весну за ее непредсказуемость и недолговечность. Еще возвышаются неуместными холмами сугробы вокруг дома, и тут же они чернеют и жухнут, и тают на глазах, и их остатки превращаются в непроходимые лужи.
Я гляжу, как дети в детском саду рвут с крылечка сосульки и перепрыгивают через весенние ручьи, обдавая водой воспитательниц.
* * * * *
С угла дома свисали, едва не касаясь земли, апрельские сосульки. Василий Михайлович гулял во дворе со своей маленькой дочкой, и она просила его:
- Папа, сорви мне сосульку.
- Какую тебе, Машенька, большую или маленькую?
- Папа, вот эту, самую большую.
Потом она брала ее своими вязаными варежками и говорила:
- Папа, сорви еще. Они так мне нравятся.
Будто это были гроздья винограда.
* * * * *
В город пришел май похожий на лето.
Вместе с Наташей они катили перед собой коляску со спящей дочкой. Ее звали Маша. Наташа смотрела на мужа влюблено и говорила:
- Я знаю, ты будешь любить ее так же, как меня. Я знаю, когда она подрастет, ты снова поведешь ее к этим цветущим яблоням и вишням, а потом, вместе с нами, она будет бегать по бульвару и вдыхать аромат сирени. Это будет счастье. Да как можно не радоваться этой весне? Ведь это наше все: Машино, твое и мое.
Может быть, Наташа наколдовала ту их весну и Машу в детской коляске. Она шагала под руку с ним в легком, коротком плаще, так похожим на ту маленькую шубку, в которую когда-то он бросался снежками. Наташа улыбалась, будто лучик солнца, упавший с голубого неба, опустился на ее губы. Он ее знал с детства, и теперь, уже не мог разглядеть, какая она. Просто самая красивая и единственная. В тот нескончаемый, цветущий, зеленый, пахнущий деревьями, день Василий Михайлович любил весну.
* * * * *
Я смотрю в окно. Не было этой весной ни цветущих яблонь, ни вишен. Их вырубили. Я смотрю на чужих детей, и становится горько и спокойно.
III
ЛЕТО
Я гляжу в окно на детский сад, и грустно от пустоты на детской площадке. Дети разъехались, кто на дачу, кто в детский лагерь, кто на море, кто за границу с родителями. Мне радостно за них и скучно без них.
Когда-то я любил лето.
* * * * *
Васины родители взяли с собой на море, в Феодосию, его и Наташу, с позволения ее родителей. В свои десять лет она худенькая и серьезная. Они сидят под навесом на пляже и играют в шахматы. А потом она хватает его за руку:
- Проиграл, идем купаться. Можно? – спрашивая родителей.
- Идите, только недалеко.
И они вместе окунаются в воду, обдавая брызгами отдыхающих.
Им уже двенадцать, и снова на море. Наташа совсем большая: в цветастом купальнике. Как и раньше, они плескаются и играют недалеко от берега, и ему хочется ее обнять.
- Ты что, с ума сошел? – кричит она, хмурится не более пяти минут и снова бросается в воду.
* * * * *
Через много лет они приехали на тот же пляж, на то же море. Теперь их было трое: он, Наташа и их десятилетняя Машенька. Наташа присматривает с берега, как он учит Машу плавать, а потом ныряет с разбега:
- Попались?
Девочка с визгом бежит на песок, а ее родители, забыв про купающихся рядом, танцуют по песчаному дну, обнимают и целуют друг друга во влажные губы.
Наташа резвилась в воде, как маленькая, а когда они рядом с Машей стояли на берегу, и море обливало пеной их ноги, казалось, что возвращается детство. Маша и худенькой своей фигурой, и строением ног напоминала ту девочку, с которой они купались когда-то на этом же месте, в тех же волнах. Они грелись, обнявшись, на берегу под раскаленным солнцем и солеными брызгами моря и были похожи на сестер: старшую и младшую.
- Васенька, Васенька, - махала рукой Наташа.
- Папа, папа, - кричала Машенька.
* * * * *
Я не доверяю лету. Оно кончается внезапно, недосказано, когда начинаешь думать, что оно бесконечно.
IV
ОСЕНЬ
Дождь хлестал водяными прутьями в окно. Я смотрел на промозглый, мокрый, голый детский сад: мои малыши попрятались в комнатах, и только грязные лужи корячились во дворе пузырями.
Я не люблю осень: своей бесконечной серостью и моросью она перехватывает тоской горло.
* * * * *
Измайловский парк лучился и краснел осенними листьями. Василий Михайлович брал за руку свою шестилетнюю Машеньку, а за другую руку ее держала Наташа. Пахло пряно и свежо. Наташа собирала огненный веер из опавших листьев, а Машенька, захлебываясь от смеха, швыряла в отца разноцветный кленовый ворох, и опять что-то из детства вспыхивало в памяти.
* * * * *
Я не люблю осень. Осенью мы расстались и с Наташей, и с Машенькой.
Прошло шесть лет с того багряного дня в лесу, все переменилось: и страна, и мы сами. Видимо, я не вписался в новую жизнь. Наташа была задумчивой постоянно. Маша пошла в шестой класс, и однажды я почувствовал, что стал ей чужим. Я терзал себя мыслью, что сам в этом виноват, что уже не могу ни обеспечить их достойно, ни сделать их счастливыми.
* * * * *
Еще через два года я провожал их в аэропорту. Наташа выходила замуж за француза и увозила с собой нашу дочь. В свои четырнадцать лет Маша была уже ростом со свою мать, такая же стройная и белокурая. Я все ждал, что она обнимет меня и поцелует на прощание, но она смотрела на меня не по-детски серьезно, и даже слезинки не выступило на глазах. Потом они повернулись и прошли за пограничный контроль, куда вход для меня был закрыт.
* * * * *
Все перемешалось в моей жизни, как наша память, как старые фотографии в альбомах, как крупинки первого снега, стучащие, словно прошлое, в закрытое окно. Ветер раздел деревья и бьет дождем и снегом в стекло. Я смотрю на детский сад за окном. Скоро зима. Скоро Новый год. Я не люблю зиму.