Дорожные работы

Опубликовано: журнал "Аврора", №4-2014


– Что за чёрт… Ну, и как это понимать? – Алексей выругался и так резко затормозил, что их с Викой едва не ударило головами о лобовое стекло.
Вика вскрикнула. Потирая ушибленное колено, она напустилась на мужа:
– Ты с ума сошел? Не дрова ведь везёшь…
И осеклась, уставившись на развилку, к которой они только что подъехали.
Дорога, ведущая к Белоострову, была перекрыта. За пластиковыми тумбами и знаком «кирпича» темнела траншея на месте разобранного асфальта. Чуть поодаль деловито ползали жуки-бульдозеры, суетились смуглые люди в жилетах дорожных рабочих, распоряжался русский бригадир. На обочине стояла патрульная машина. Толстый сотрудник ГИБДД курил в сторонке.
– Вот невезуха. Если бы не мент, я бы тумбу отодвинул и по обочине проехал. До дома – километра два… и такая подстава.
– Давай в объезд, – предложила Вика.
Дорога с указателем «Зеленогорск» уходила влево от огороженного участка. Они двинулись в потоке машин. Солнце, радовавшее с раннего утра, зашло за тучу. С горизонта медленно наползала свинцовая ширма.
– Погода портится. 
– Похоже, в Белоостров никому, кроме нас, не надо. Интересно, далеко ли придётся объезжать.
– А чёрт знает, – Алексей неодобрительно покосился на жену. – Ты когда ребёнку звонила?
– Пять минут назад. Сказала, что подъезжаем к Белоострову.
– Они же встречать поедут. Перезвони и скажи, чтобы сидели дома, потому что мы задерживаемся.
Вика набрала номер, послушала длинные гудки.
– Не снимает Вовка трубку. Наверное, заигрались, не слышат звонка.
Алексей увеличил скорость и пошёл по встречной полосе на обгон впереди идущих машин.
– Интересно, – сказал он через некоторое время, – почему навстречу никто не едет?
– Не знаю, – Вика пожала плечами. Погружённая в свои мысли, она продолжала автоматически набирать телефонный номер.
– Что-то долго едем, – сказал Алексей, – уже Репино, и никакого  объезда.
– Я думаю, зря ты поехал по этой дороге, – отозвалась Вика, слушая гудки, доносящиеся из трубки. – Надо было подойти к  полицейскому, показать удостоверение и попросить разрешения проехать по обочине. Уже в Белоострове бы были.
– Задним умом мы все сильны, – раздражённо отвечал Алексей. – Особенно ты.
– Ладно, не бурчи, лучше подумай, куда ехать.
– А что тут думать? Мы движемся вдоль железнодорожных путей, удаляясь от дома. Нужно перебраться на ту сторону железной дороги и ехать в обратном направлении. 
Левая полоса трассы, покрытая свежим асфальтом, была отгорожена пластиковыми тумбами. Справа бежали рельсы. Позади железнодорожного полотна сомкнули ряды корабельные сосны. 
– Да, только я не вижу переезда, а по ту сторону железки – дремучий лес и никакой дороги, – ехидно отозвалась Вика.
– Поедем назад, – решил Алексей и резко развернул машину. Сразу три клаксона возмущённо отозвались на его маневр, выдав нестройный аккорд – «малую секунду». Вика поморщилась и закрыла уши руками.
Они двигались против потока машин, пока через пару минут не упёрлись в ограждение и «кирпич».
– Обратную дорогу убрали, – Вика округлила глаза. – Как мы назад-то  попадём?
– Вот зараза! Мы по встречке едем, – отрывисто произнёс Алексей. – И хоть бы кто посигналил, или дальним светом мигнул! Попадём на видеокамеру – меня из полиции выгонят к такой-то матери.
– Они тебе сигналили, – напомнила Вика.
– Да, действительно… Ты ребёнку дозвонилась?
– Ты же видел, что нет, – Вика набрала номер снова. – Говорила я тебе: пусть бабушка дожидается нашего приезда. А ты: мама, езжай в гости, дети пару часов побудут и одни, Вовка взрослый… А теперь мы – чёрт знает где, а дети – без присмотра. И всё из-за тебя…
– Слушай, ты! Собиралась бы быстрее – мы бы давно уж приехали! – взорвался Алексей.
– Да, и раньше бы упёрлись в «кирпич»…
Так, переругиваясь и разряжая нарастающую тревогу, они удалялись от Белоострова. 

– Ну, где твои предки? – спросил Ваня.
– Не знаю, – Вовка растерянно пожал плечами. – Давно должны быть.
Через железнодорожный переезд, огороженный синим ремонтным забором, одна за другой перебирались машины, идущие в Белоостров.
– Я замёрз, – пожаловался Ваня.
Павлик, который, казалось, только ждал этой фразы, запрыгал на месте и затараторил:
– Замёрз! Замёрз!
– Подожди, не до тебя, – отмахнулся от брата Вовка. – Главное, я позвонить им не могу: телефон-то ведь дома забыл.
– Да уж, растяпа.
Внезапно Вовка остановился и хлопнул себя по лбу:
– Точно, растяпа! Я и дом не запер.
– Ничего страшного. У нас в садоводстве воров нет, – важно произнёс Ваня.
– Да? А кто тогда у председателя зимой дачу обнёс? А у нас много хороших вещей: газонокосилка, видик, велосипед. Папа мне голову оторвёт, если ограбят. Пошли обратно.
– У меня ноги натёрты, – пожаловался Ваня. – Хотел переобуться, но ты торопил, и я подумал: до станции дотерплю. А назад – на машине с твоими родителями.
– Ты же видишь – нету их! – воскликнул Вовка. – Пошли назад, может, они нас догонят.
Пухленький кудряш Ваня страдальчески посмотрел на друга. А Павлик, услышав «обратно» и «назад», захныкал и потянул Вовку за руку, бормоча:
– А где мама? Где папа?
– Ты же видишь, его теперь не увести, – Ваня явно обрадовался, что у него появился союзник. – Вовка, у меня идея. Сгоняй домой, а мы тут подождём. Ты же за полчаса обернёшься, а втроём мы только туда минут сорок будем плестись.
Вовка задумался. Павлику было пять лет, и он нуждался в догляде. Вовка не доверял братика попечению приятелей. Правда, не бывало ещё и такого, чтобы взрослые оставляли их с братом в садоводстве одних.
В свои двенадцать лет Вовка, понятное дело, мечтал побыть взрослым. И сейчас ему представлялась такая возможность.
– Ладно, – решился он, – я туда и обратно, мухой! А ты, Ванёк, от Павла ни на шаг, понял? Ну, я пошёл.
И Вовка сорвался с места, как заправский бегун на короткую дистанцию. Ему в спину донёсся крик Вани:
– Захвати мне куртку или свитер!
– Хорошо-о-о! – долетело с порывом предгрозового ветра.
Двое мальчишек остались стоять, держась за руки, у железнодорожного переезда.
Поток машин поредел, а потом и вовсе схлынул. Замигал красный стоп-сигнал, поднялись ограничительные барьеры, опустился шлагбаум.
– Видишь, – сказал Ваня, – сейчас поезд пойдёт. Давай вагоны считать.
– Давай! – радостно подхватил Павлик. – Один, два, три, сетыле…

У переезда поток раздваивался. Одна половина машин двигалась дальше, по направлению к Зеленогорску, другая – сворачивала направо, в сторону железнодорожного переезда.
Алексей тоже повернул машину направо.
– Смотри, и тут две дороги! Одна вперёд, другая направо…
– Направо и ещё раз направо – это, получается, назад. Ты в пространстве ориентируешься? Нам ведь назад и нужно.
– Да, к тому же она вдоль рельс идёт…
Они поехали по асфальтированной дороге, неестественной среди высоченных сосен, пока, наконец, не добрались до развилки трёх дорог. И остановились в замешательстве. Поскольку ни Алексею, ни Вике ещё не приходилось видеть такую необычную развилку.
Правая дорога, резко виляя, уходила вниз, и там, где дорога делала поворот, загибаясь в неизвестность, асфальт заканчивался. Центральная дорога, не асфальтированная, выложенная ковриком из сосновых игл, вела в черноту глухого леса. Левая дорога, асфальтированная, поднималась в горку, и сосны здесь были реже.
Но самой примечательной деталью выступала гранитная плита, украсившая развилку. На белом фоне темнела выгравированная надпись. С расстояния двадцати метров невозможно было разобрать слова. 
– Что это такое? – тихо спросил Алексей.
– Не знаю… – испуганно отозвалась Вика. – Хочешь прочитать?
– Ох, надо бы… А то мало ли, что там написано, – Алексей вдруг развеселился. – Я думаю, так: направо пойдёшь – в ДТП попадёшь, налево пойдёшь – жену потеряешь! А прямо пойдёшь – сундук денег найдёшь…
– Не смешно. Пошли, посмотрим, что там.
Озираясь, они подошли к плите, и Вика медленно прочитала вслух: «Здесь трагически погибла Анечка Сапрыкина. 17.01.1989 – 20.10.2010». 
– Господи, кошмар, – Вика поёжилась. – То-то я почувствовала энергию смерти.
– Тоже мне, ясновидящая, – фыркнул Алексей. – Почувствовала она… Смотри, тут венок!
В траве, действительно, валялся пожухлый венок с траурной лентой. Вика с трудом разобрала стёртую позолоту на ленте: «Дорогой Анюте от безутешного Толи».
Завороженные отголосками чужой трагедии, они вернулись в машину.
– Что делать будем? – спросила Вика, продолжая автоматически набирать номер Вовки. У неё дрожали руки. – Может, с детьми что-то случилось?
– Не накручивай. Заигрались, звонка не слышат. Вовка – самостоятельный парень. А для нас с тобой главное – выбраться отсюда.
Алексей вынул из кармана дорогущий смартфон, включил навигатор, и горе–путешественники посмотрели на дисплей.
– Вот, эта стрелка – мы… стоим сейчас здесь… А выбираться надо сюда, на шоссе Е18. Оно ведёт в сторону Белоострова, на подъезде сливается с шоссе М10. Возьми, ты будешь следить за стрелкой и говорить, приближаемся мы к дороге или удаляемся от неё.
Вика неохотно взяла смартфон в руки – и экран тут же погас.
– Боже, что ты творишь? – возмутился Алексей. – Я же просил – следи за стрелкой
– Я не умею пользоваться сенсорным телефоном, – неприязненно отозвалась Вика. – Твой – ты и следи...
– Я же машину веду…
– Тогда давай я поведу машину, – предложила Вика. – А ты будешь ковыряться в своём распрекрасном смартфоне… Господи, ну почему  Вовка не берёт трубку?
Алексей не ответил. Угрюмо сопя, он настраивал навигатор. 
– Кому куда, а нам – налево, – наконец, пробормотал Алексей, словно сформулировал своё жизненное кредо, и направил машину по левой дороге.
Небо приобрело синюшный оттенок, но в лесу пока было безветренно.
Через некоторое время среди сосен проступил высокий бетонный забор. Он тянулся на километры вперёд.
– Наверное, какая-нибудь база отдыха, – предположила Вика. – Или санаторий, детский лагерь.
– Держи навигатор, – велел Алексей. – Наша «стрелка» приближается к шоссе Е18…
– Хорошая новость, – вздохнула Вика, принимая у мужа смартфон. И дисплей тотчас же погас.

Когда Вовка добежал до садоводства и влетел в ворота, чёрные тучи уже  обволокли небо, ветер рвал с верёвок простыни. Во дворе паслась старая коза, пощипывая «анютины глазки», любовно взращенные бабушкой.
– А ну, кыш! – закричал Вовка и схватил валявшийся в траве деревянный меч, выструганный дедушкой. Он так лихо взмахнул мечом, что самурай бы позавидовал. Коза, испуганно мекнув, затрусила со двора.
Хозяин козы жил через три линии от них. Это был реликтовый дед, сам отдалённо похожий на козла. Он почти не покидал садоводство, разве что на пару суровых зимних месяцев. Уезжая, дед тащил козу с собой в город. 
Ворвавшись в комнату, Вовка схватил свой телефон. Пятнадцать пропущенных звонков, и все – от мамы! Он присвистнул. Что-то с предками явно приключилось по пути. И Ваня с братиком там, одни, на дороге…
Не успел Вовка набрать номер, как телефон завибрировал и выдал мелодию из фильма «Бой с тенью». Это была мама. 
– Мамуля, привет, вы где? Мы ходили вас встречать, а я телефон забыл…
– Сыночек, мы заблудились! – мама, всегда нервная, теперь прямо-таки орала сиреной. – Мы очень далеко! Не ходите нас встречать! Следи за Павликом! Сидите дома, сейчас ливень польёт…
– Мам, вы где? И как вы могли заблудиться? Дорога же прямая…
– Дорогу разобрали! 
– Да вы хотя бы где находитесь?
– Не знаем…
– Так вы спросите у людей!
– Нет людей… ждите… дома…
Связь пропала. Вовка пытался поочерёдно набрать то мамин, то папин номер, но холодный голос сообщал, что «абонент вне зоны действия сети».
Тут позвонил Ваня.
– Плохо слышно… у меня разряжается трубка… ждём тебя…, –донеслось до Вовкиного слуха, как из глубокого колодца. И всё стихло.
Первые капли дождя застучали по террасе. Ругаясь худшими папиными словами, Вовка схватил рюкзак и начал запихивать туда вещи: зонтик, куртки – для Павлика и для Ваньки, свои прошлогодние кроссовки – для Ванькиных стёртых ног, сок – для Павлика. Запер дом на амбарный замок. Вывел из ворот папин гоночный велосипед. Закрыл ворота, опустил увесистую щеколду, набрал код на замке. 
Выехал из садоводства.
А вокруг – ни души. На его линии точно никого нет. Только они с братом, да Ваня, которого на пару дней «подкинули» им соседи, уехавшие в город.
В садоводстве «Журавлином» застроено всего десять линий. Вовкина линия без номера. Она называется «задняя». Не случайно: лес так тесно подступил к их домику, что это и впрямь задворки, задняя часть поселения.
Недостроенные дома из свежего некрашеного дерева обступили их обжитой домик с синей крышей. Только в их дворе и чувствуется жизнь: палисадник, теплица, душ, обтянутый плёнкой.
А вот на соседней линии есть жизнь. Над двумя трубами виднеются струйки дыма. В одном из домов живёт Лёшка, Вовкин и  Ванин приятель. Они с бабушкой и братьями уедут в город не то сегодня, не то завтра.
Вовка нёсся к станции, гоночный велосипед подпрыгивал на ухабах.

– Интересно, этот забор когда-нибудь кончится? – поинтересовалась Вика. – И почему тут сигнал не ловится? Может, это какой-то секретный объект?
На лице Алексея отразилось недвусмысленное отношение к предположению Вики, но, по счастью, озвучить его он не успел.
Ливень пошёл без предупреждения, сплошной стеной. Потемнело так резко, как будто наверху нажали невидимый выключатель или опустили глухой занавес. Они ехали вдоль стены, и стрелка на карте то приближалась к шоссе Е18, то снова удалялась. 
Внезапно дорога свернула влево, и Вика, взглянув на монитор, радостно воскликнула:
– Ну, вот! Мы повернулись лицом к шоссе! Немного вперёд, и…
…И они упёрлись в огромные железные ворота. Вокруг ворот, вместо глухого забора, высились ряды чугунных прутьев. На асфальтированной площадке перед домом, украшенным готическими башенками, стояло три-четыре джипа.
А за прутьями, как в замедленной съёмке, в их сторону летела, оскалив морду, крупная псина, похожая на ротвейлера.
Алексей дал задний ход, и машина с визгом вылетела на дорогу. Разворачиваясь, они едва не угодили в кювет.
– Куда нам плыть? – страдальчески произнёс Алексей, глядя в пространство.
– На развилку, к месту Анечкиной гибели, – отозвалось  пространство Викиным голосом.
И они вернулись к развилке.

Дождь ослабел. Средняя дорогая, выложенная иголочками, размякла. Они ехали по жидкой грязи, периодически подпрыгивая на извилистых сосновых корнях.
– По-моему, эта дорога уж точно никуда не выведет, – наконец, произнёс Алексей убитым голосом.
– Да. И сундук денег не найдёшь…
Пространство сузилось. Из чёрного мешка над головами путешественников выскочила ослепительная молния. Грохот они услышали позже, а может, были так ошарашены, что не сразу распознали звук.
Вика взвизгнула, а Алексей, вместо того, чтобы выругаться, онемел.
В отдалении вспыхнуло: молния угодила в сосну.
– Этого ещё не хватало! Сволочи! Я в суд подам на эту дорожную контору… я…, – Алексей не подобрал слов и в ярости ударил по клаксону.
Протяжный, резкий звук, чужеродный лесному царству, произвёл некое беспокойство. Алексей и Вика услышали другой звук, вполне живой и конгруэнтный окружающей среде. А вслед за звуком из-за деревьев вылетел некрупный зверь размером с собаку. Оскалив жуткую морду, он припустил за машиной. И тут же из леса показалось ещё несколько тварей.
– Волки! – закричала Вика.
Алексей выжал газ и увеличил скорость, насколько это было возможно в условиях бездорожья. Они летели по дороге, подпрыгивая на корнях и ухабах, рискуя убить подвеску. Но расстояние между ними и тварями не увеличивалось.
Вика, вывернув шею, напряжённо следила за погоней.
– Это не волки, – пробормотала она. – Собаки, что ли?
– Кабаны, – отрывисто произнёс Алексей. – Молодые, поросята.
Один из преследователей догнал машину сбоку и прыгнул. Раздался глухой стук, и тёмный комок отлетел в сторону, ударившись о сосну. Последовало ещё два удара о капот. На машине останутся вмятины… наверняка…
Вика завизжала, и этот визг сопровождал её некоторое время, став инородным звуком, не связанным с ней, не осознаваемым, уже ненужным. Она заставила себя замолчать. Но звук не исчез. И Вика с удивлением поняла, что это Алексей, он кричит на такой высокой ноте, которую не в состоянии издать его голосовые связки. И ей стало так страшно, что страх вытеснил сам себя…

Машина стояла посреди просеки. Над ними тянулась высоковольтная линия электропередач. Отличное место в грозу: при всём желании, лучше не найти. Там, где визуально заканчивалась просека, полыхало зарево в полнеба.
Преследователей не было слышно.
Вика выбралась из машины. Алексей стоял неподалеку, подняв к небу бледное лицо и глядя на зарево. Вика не сразу поняла, что это – закат. Нереальный, вполне голливудский закат, самый красивый в её жизни.
– Как там дети? – спросила она саму себя. Но прозвучало только:
– А-а-а-м… д-д-де…
– Успокойся, – сказал Алексей, протягивая ей фляжку с водой. – Попей водички. Ну, хоть на закат полюбуемся.
– Чего?
– Застряли мы, вот чего…

Вовка дважды проехал мимо станции, выехал за железнодорожный переезд, покрутился на небольшой площади. Шоссе, ведущее в Санкт-Петербург, было выставлено барьером из ограничительных тумб, чернело рекой свежепроложенного асфальта. Колонна людей в зелёных жилетах издалека напоминала роту солдат, роющих окоп для предстоящей битвы. Машины редко проезжали через переезд, а пешеходов и вовсе не было.
– Где они, где? – бормотал Вовка, набирая Ванин номер. Связь была потеряна.
Пошёл проливной дождь. В небесах урчало, как в животе голодного монстра. Вовка медленно ехал по раскисшей дороге назад.
– Что я скажу родителям? 
Ему захотелось разреветься, благо сейчас никто этого не видел. И в то же время на задворках сознания крутилась будоражащая, коварная мысль о том, что сегодняшний день принёс с собой настоящие приключения, каких ещё не происходило в его жизни. И что дорожные работы, и поиски брата, и заброшенное садоводство, где им предстоит остаться на несколько недель среди бесконечного леса, как робинзонам на островке посреди океана – всё это романтично, уникально, и принадлежит только ему.
Вовка не замечал, что плачет; слёзы тут же смывал дождь.
Зазвонил телефон, он выхватил его из кармана и ответил на вызов.
– Привет! – послышался весёлый голос Вани. – Я зарядил трубу! Нас подвезла на машине одна тётенька. Мы с Павликом сейчас у неё в садоводстве! Пьём чай.
– Ванёк, вы где? – закричал Вовка. – Я сейчас за вами приеду!
– Я не знаю, где мы. Сейчас тебе объяснят…
И в трубке раздался незнакомый женский голос:
– Алло, вы слушаете? Ваши братья не смогли объяснить, как проехать к вашему садоводству. Скажите, пожалуйста, где вы находитесь? Я покормлю детей и отвезу их к вам.
– Здравствуйте, я… стою на дороге. Я сам приеду. Как называется ваше садоводство?
– «Орфей». Садоводство новое, мы только застраиваемся.
– А где это? Мы из садоводства «Журавлиное», и тоже строимся.
– А это сколько километров от станции?
– Понятия не имею. Десятая развилка!
– Нет, это у нас десятая развилка…
Где же они могут быть? На дороге, как назло, ни одного указателя…

Вика снова и снова давила на акселератор. Машина злобно ревела, а Алексей, навалившись всем своим весом, пытался вытолкнуть её из грязи.
– Тут сплошное болото! – кричал он. – Тут плыть надо, а не ехать!
Вика не слышала ничего, кроме рёва двигателя. Закатное небо выглядело неряшливо, краски зарева перемешались с чернильными пятнами  туч. Хорошо, что дождь прекратился. Хотя какая теперь разница. Они оба всё равно испачкались и вымокли. 
Наконец, Вика устала и вышла из машины. Алексей стоял, прислонившись к заднему бамперу. Над головой урчало, но теперь это было сытое урчание.
– Надеюсь, нас молнией не убьёт, – произнес Алексей апатично. 
И тут они услышали звук, напоминавший одновременно стон, и брожение ветра в останках расщепленного молнией дерева, и песню без слов, исполняемую акыном неведомого народа. Словно кто-то оплакивал свою утраченную любовь, умирающую неплодородную землю, павших воинов, нерождённых детей, поруганные могилы, сожжённых идолов. Эта песня была понятна носителям всех языков, и в то же время ни в одном языке не нашлось бы слов и символов, чтобы пересказать её содержание. И бесконечность Вселенной, и собственная конечность внезапно предстали  с ужасающей ясностью.
– Что это, ёж твою медь?? – испугался Алексей.
– Плачет… – неопределённо отозвалась Вика. И сама заплакала.

В то же самое время что-то уловил и Вовка. Гроза улеглась, и до слуха мальчика долетели звуки, похожие на голос траурной фисгармонии, идущие одновременно с небес и из недр земли.
– …Т-т-твою дивизию, – произнёс Вовка и замер.
Голос поменял тональность, и стало понятно, что поблизости кричит обыкновенная выпь.
– Ну, напугала, – с облегчением выдохнул Вовка и двинулся дальше.
Через десять минут ему удалось остановить машину, едущую в садоводство «Орфей». Там его встретила хозяйка и проводила в дом. На крытой террасе сидели Ванёк с Павликом и лакомились блинами с вареньем, запивая их чаем. И если блуждания в лесу, под зарево зарниц, под дождь и завывания выпи, показалось Вовке чем-то вроде тягостного сна, то сейчас он тоже увидел сон, но приятный и радужный, как в раннем детстве.

Алексей и Вика стояли и беспомощно озирались по сторонам.
– Люди, где же вы? Неужели все вымерли, ёлки-палки?
И тут на просеке появилась странная фигура. Это был старичок в ватнике. Он тащил сани на полозьях, легко скользившие по грязи. Подойдя к Алексею и Вике, он остановился, прищурился, и, что-то пробормотав на незнакомом языке, принялся копаться в своих санях. Наконец, он извлёк предмет, в котором Алексей и Вика узнали лебёдку.
Старичок опять быстро заговорил, показывая то на Алексея, то на машину, то на лебёдку.
– Гениально, – сказал Алексей. – Только за что бы её зацепить?
– За столб линии передач, – посоветовала Вика.
– Ох, не поубивало бы нас током!
– А что, есть выбор?
Выбора не было. После двадцати минут возни им удалось вытащить машину из ямы с водой и грязью.
– Скажи ему спасибо, – велела Вика, и сама радостно прокричала:
– Спасибо, дедушка! Спасибо большое!
– Спасибо, – произнёс и Алексей.
Старичок радостно закивал, спрятал своё добро в сани и поволок их по направлению к лесу.
– Слушай, давай его подвезём, – предложила Вика.
– Точно. А он нам дорогу подскажет.
Старичок тем временем затерялся на фоне лесного массива.
– Поехали за ним. Скорее!
Они въехали в лес. Но на дороге было пусто и темно. Пришлось включить дальний свет фар.
– Интересно, куда он исчез? – спросила Вика, ни к кому не обращаясь.
– Мне гораздо интереснее, где сейчас наши кабаны.
– А может, это был лесной дух… то есть, лесной царь?

На развилке белела знакомая гранитная плита.
– Лёшка, может, это наше надгробие? – мрачно пошутила Вика. Алексей отмахнулся. Он опять настраивал навигатор.
– Поедем по третьей дороге? А вдруг она нас выведет на шоссе Е18…
– Ты что, не видишь – эта дорога под землю уходит! И асфальта нет. Опять увязнем и будем сидеть, вызывая лесных духов…
– Ладно, тогда поехали к переезду. Там, где мы свернули направо, вместо того, чтобы ехать прямо.
Поблуждав ещё какое-то время, они вернулись в исходную точку, и двинулись вперёд, как показывала стрелка – по направлению к шоссе Е18.
– Смотри, сигнал ловится! – сказала вдруг Вика, посмотрев на свой мобильник. – Давай скорее Вовке позвоним. А то он, наверное, волнуется.
– Да, мамуля, – отозвался голос сына.
– Сынок, у вас всё хорошо? Вы дома?
– Дома, ждём вас.
Вовка, конечно, соврал: зачем маму пугать?
– А вы ещё далеко?
– Нет, уже подъезжаем, – соврала и Вика.

Они ехали, то приближаясь к шоссе, то удаляясь от него. Наконец, дорога вывела к населённому пункту.
– Деревня Кукино, – прочитала Вика на указателе.
– Выключи кондиционер, а то вся вонь в салон пойдёт, – сказал Алексей. – Ты хоть видишь, куда мы заехали?
С левой стороны тянулись скотные дворы, где лежали в стойлах коровы и свиньи, сновали доярки с вёдрами. Навстречу попадались самосвалы, груженные дровами, навозом, углём.
– Ну, не будь снобом, – подколола Вика. – Сам же любишь телятинку со свининкой! А главное, тут люди есть.

Женщина, которая спасла Ваню и Павлика, подобрав их на дороге, отвезла мальчишек домой. Вовка показывал дорогу к садоводству. Он чувствовал себя полководцем, который привёл своё войско назад, покорив новые земли.
По дороге дважды кричала выпь, и ей в унисон принимался плакать Павлик. Возможно, он просто устал и хотел спать. А может быть, чувствовал что-то, что способны улавливать только птицы, животные, насекомые и маленькие дети.
На подъезде к садоводству «Журавлиное» встречный ветер донёс ощутимый запах гари и клочья пепла. Над садоводством полыхало зарево. Сверкая и плюясь пиротехническими искрами, вверх взмыл высокий столп огня.
Трое мальчишек и женщина, выбравшись из машины, стояли и смотрели, как на соседней линии, словно факел, горит только что  отстроенный дом. Вокруг суетились люди. Их во всём садоводстве  набралось двенадцать человек. Люди пытались залить огонь автомобильными огнетушителями, но не могли даже близко подойти к пламени.
С визгом сирены на линию ворвалась пожарная машина.
Вовка, не веря своим глазам, смотрел, как пожарные выносят шланг, как качают воду помпой из соседского колодца, как струя воды ударяет в яркий сноп, убивая, сражая его наповал. Поливали горящий дом, пылающий сарай, изгородь, а также соседские дома, на которые перепрыгивали искры.
Вдалеке снова зарыдала выпь, но из-за шума огня, воды и криков людей на этот раз её уже никто не услышал.

Дорога, проходившая через деревню Кукино, оказалась извилистой, и чуть не увела Алексея и Вику от конечной цели. Поблуждав ещё час, они выбрались на шоссе А122, откуда съехали на Е18. Машину вела Вика. Алексей, держа смартфон, следил за стрелкой.
– Я убедился в бесполезности навигатора в России, – сказал он. – Навигатор ведь не показывает, где разобрали дорогу.
– Об этом вообще никто не предупреждает.
Наконец, доехали до шоссе М10. Оно бежало под ними, нижним ярусом, словно издеваясь. И вело прямо к Белоострову.
– Ну, когда же это кончится? – разозлился Алексей. – Уже поздний вечер, дети одни. У нас бензин заканчивается…
– Тогда давай заправимся. А потом вернёмся в Санкт-Петербург, и оттуда поедем в Белоостров через Песочный.
Они свернули к ближайшей заправке, наполнили топливный бак и двинулись дальше. Вплоть до нового ограждения и указателя, сообщившего о том, что в Санкт-Петербург можно попасть, только сделав приличный круг по области…
– Вот уж вправду, заколдованный круг, – вздохнула Вика. – Тебе похожие сны в детстве снились? Когда ходишь по кругу и не можешь свернуть на дорогу, ведущую домой.
– Нет, мне никогда всякая чушь не снилась. 
– Ой, куда мы едем! Это место мы уже проезжали, когда не попали в Белоостров в первый раз.
– Давай поедем туда, куда все.
Несмотря на поздний вечер субботы, поток машин был сплошным. Он тёк посреди грязной реки, ещё недавно бывшей трассой, а потом ушёл в противоположную сторону от железнодорожного полотна. Там они долго стояли в пробке среди сосен и увеселительных балаганчиков. Это была предпляжная зона отдыха. Потом медленно двинулись дальше, и ещё через час с лишним выбрались к развилке дорог «Зеленогорск – Белоостров».
Оттуда утром и началось их путешествие к центру Земли. То есть к месту, где они услышали голос Земли.
– Смотри, – сказала Вика, – дорогу открыли. Асфальт высох.
– Кто бы мог подумать, – ехидно отозвался Алексей. – Может, стоило день тут пересидеть? На обочинке.
– Какая теперь разница. Мы добрались домой, и кабаны нас не съели.
– Кабаны, кабаны… Тыща триста за бак бензина – вот такая разница…

Над садоводством висел густой запах гари, расползалась дымовая завеса.
– Что тут стряслось? – недоумённо спросил Алексей. Вовка выбежал их встречать, возился с замком. Он обнимал то мать, то отца, и глаза его блестели по-новому.
– А что тут случилось? – расспрашивали родители.
– Пожар был на соседней линии.
Ванёк и Павлик уже спали.
– Мама, Ванька я уложил в дедушкиной комнате, – сказал Вовка. – Наверное, дедушка бы не обиделся.
И Вика кивнула, про себя подумав, что это первое лето, когда с ними нет дедушки…
У Вовки была своя комната. Павлик спал в детской кроватке в комнате родителей.
– Мам, – произнес Вовка, когда Вика пришла поцеловать его перед сном, – сегодня сгорел дом моего друга Лёши. Ты представляешь?
– Лёши с соседней линии, который живёт с братьями и бабушкой? Почему же ты сразу не сказал?
И тут Вика увидела, что у сына дрожат губы. Она обняла мальчика за плечи, погладила по голове.
– Сынок… они в доме были?
– Я не знаю, мам… Они хотели уехать в город сегодня или завтра. Может, уехали, а может…
Выпь – истеричная птица, но она редко плачет попусту. 
– Я не разузнал, – сказал Вовка, прижимаясь к ней, как маленький. – Не смог… Мам, ты завтра спросишь?
– Конечно, спрошу. А пока будем надеяться, что с твоим другом и его семьёй всё в порядке. И мы все поможем им построить новый дом.
– Хорошо, мама.
Она вышла на крыльцо, когда все уже спали. Запах гари ещё был ощутим, но дымовая завеса развеялась. Вика смотрела туда, где за чужими заборами находилось пепелище, и думала о том, что завтра пойдёт к председателю выяснять обстоятельства пожара. И о том, что никогда больше не будет топить печку на ночь. И, конечно, оставлять детей без присмотра.
Дорожные работы, бегство от кабанов, голос Земли, звучавший посреди просеки, старик, спасший их и сгинувший бесследно, пожар в садоводстве… События сливались в сплошной ком, и трудно было поверить, что они, самые обычные люди, столько всего пережили за день.
Боже, думала Вика, где мы построили дом и хотим построить новую жизнь. Это место какое-то заклятое…