( эротическая фантазия на тему телевизионной рекламы)
Нет, зря мы всё время ругаем телевизионную рекламу! Бывают такие юмористические сюжеты, что куда там Петросяну с его неутомимой Степаненкой! Вот, например, реклама мужского возбудителя: на порог дома выходитвыплывает некая девка-пава. Красоты – оху…ослепительной, платье - в обтяжку, сиськи - вываливаются, ж*па – с арбуз, ляжки как свиные окорока. Короче, прелесть несравненная! Небесное создание! Услада жизни, если кому всё-таки достанется (что вряд ли)!
Недалеко от неё, раскрыв изумлённые едала, стоят трое. Они сначала сообразить хотели, но, увидев такую неземную красоту, сразу забыли, зачем они, где, почему и для чего скидывались. Но вроде бы опомнившись, начали ручонками своими бестолково махать. Дескать, эй, красавица, иди быстрее к нам, несравненным! Тебе тоже нальём в благодарность за кое-что!
Красавица на них, понятно, ноль внимания. Конечно! Зачем ей такие малосимпатичные! Она блюдёт себя в чистоте и святости, а не чтобы за стакан себя каждому давать!
Тут же, рядом с весёлыми алкоголиками – шикарное авто с головокружительной брутальности мачо. Чёрные очки, зубочистка в ослепительно белых зубах, двухдневная небритость, мощные плечи, башка размером с самовар, отсутствие всякого мыслительного процесса в суровом взгляде – всё при нём, этом оху…ослепительном красавце! Завидев нашу красотку, он дёрнулся, как застоявшийся жеребец, яростно расчесал свои помидоры, приводя их в боевое состояние, и, упершись глазами в почти невинную девушку, этак царственно-небрежно, не вынимая зубочистку изо рта, усмехнулся и таким же небрежно-царственным кивком головы показал на соседнее сиденье. Дескать, ладно уж, иди, садись. Прокачу с ветерком, свистом, бурей страстей, сладострастными стонами и криками: «Ещё! Ещё!» и «Глубже! Глубже!».
Но что такое? Наша красавица фыркает, презрительно улыбается и показывает ему – «от борта!». Вот тебе и красавец неотразимый! Вот это влетел вместе со своим поганым автомобилем, на котором он столько девок перекатал-перетоптал, сколько в никаких криминальных хрониках, эротических фантазиях и самых страшных снах никому никогда не приснится!
И тут из-за забора выезжает телега, на которой сидит дремучий, без слёз не взглянешь, старичок-сморчок в потёртом треухе и дырявом зипуне. Нет, это даже не известный натюрморт известного художника «Грачи улетели»! Это какой-то совершенно неизвестный художник, изобразитель крайней нищеты, омерзения и неприглядности!
Но наша созревшая девица оказывается совершенно другого мнения.
- Дед! – кричит она задорно, при это чуть было не выпрыгивая из своих замечательных сисек. - 0ткуда шкандыбаешь-то, пень трухлявый?
- Из лесу, - отвечает пень смиренно. - Лесорубы мы. Восьмого разряда. Лес рубим, чтобы щепки летели.
– А это чего у тебя на телеге-то? – не унимается красна девица. – Бревно, что ли, уворованное?
- Да какое же это бревно, красавица? – смущаясь и краснея, отвечает старикан. – Ты же уже вроде не пионерка. Должна соображать кой-чего в интимной анатомии.
Красавица прищуривается, присматривается - и вдруг восхищённо ахает! Поняла, кричит, дедуля! Не верю собственным глазам! Не зря, оказывается, ждала и верила, сердцу вопреки, что мы с тобой два берега у одной и той же реки! Не напрасно всех этих козлов отвергала! Вот и счастье моё долгожданное девственное, наконец, подвалило!
Поддёрнув юбчонку (мачо закрыл глаза и замычал от такой вызывающей картинки), она бежит к телеге и, усевшись рядом с обладателем поношенного треуха и дырявого зипуна, начинает ласково поглаживать искомое «бревно», произнося при этом разные удивительные по нежности и ласковости слова и целые выражения. Дедок воодушевляется, скидывает с головы свой доисторический малахай, расстёгивает зипун, достаёт из кармана здоровенный кнут, гикает, цыкает, гавкает и вытягивает этим самым кнутом свою лошадёнку. Та взбрыкивает, призывно ржёт и стремительно уносит телегу с её счастливыми и, наконец-то, нашедшими друг друга в перипетиях этой сложной жизни ездоками в многообещающую даль, где они, перед тем как приступить к работе над дедовым бревном, исполняют дуэтом песню: «Лесорубы – беспокойные сердца! Лесорубы всё доводят до конца!».!
Трое опять остолбеневших молодца мрачнеют и достают из сумки очередную бутылку. Мачо в бессильной ярости мычит, плюётся, выражается совершенно грязным матом и, наконец, в бессильной злобе впивается своими наблендамеченными зубами в руль своего шикарного драндулета. По экрану ползут крупные буквы на нашем языке: «Платинум» с «Виагрой» - это барахло. Главное в мужчине – могучее бревно!». Всё. Занавес. Счастливо оставаться и делать соответствующие выводы.