В августе меня уже не надо было упрашивать на подписку. Я выписывал больше всех в бригаде, меня ставили в пример другим. Выписывал «Неделю» по десять копеек за номер, и сильно разочаровался. Раньше она была намного интересней, а сейчас очень скучная, как и все газеты. Лишь «Комсомолку» можно читать, да «Литературную газету». Выписывал журнал «Знание-сила». Детям – «Пионер», «Юный натуралист».
Заметил странную закономерность: выписанное, почему-то становится неинтересным, читать нечего. Журналы складывались в ШПР, лежали вместе с обувью. Потом, когда понял их ненужность, отнес в бригаду. Быстро разобрали.
Меня послали на квалификационные курсы, чтобы повысить разряд. Три месяца, два раза в неделю, ходил на седьмую вставку. Лекции общеобразовательные, о металлах, допусках и посадках, устройстве гидравлики. И ничего, чтобы касалось знаний о моих зубонарезных автоматах.
Так получилось, что Самсонов, который часто пропускал занятия, и кому мы вдалбливали прописные истины, сдал экзамены на четверку, а мы на тройку. Но, главное, я стал получать по четвертому разряду. Зарплата чуть выросла, но на семейном бюджете это не ощущалось. Всё так же не хватает денег на все нужды. Ограничиваю себя во всем.Виталик всё работал по второму разряду. Через три месяца и его послали на курсы, и он получил третий разряд. Иногда мы дружески разговаривали.
И с Володей Лысковым пошли такие дружеские разговоры, что пригласил его с женой на воскресенье к нам на обед. У него на удивление красивая жена. Пришли с грудным ребенком, мальчиком. Мы распили бутылку и хорошо посидели. Правда, я пил меньше, чем раньше, научился не допивать рюмку, ставил на стол.
Через неделю он в ответ пригласил меня с женой. Мы пришли с детьми, которых дома одних не оставишь. Их усадили на диван, на табуретку поставили две тарелки с куском вареной курицы, которую они не стали есть. Скромненько посидели, пока мы распили половину бутылки и разошлись.
Как-то он попросил меня поработать за него в субботу. Я согласился, хотя приятнее провести субботу вместе с семьей. Через неделю, когда у меня была рабочая суббота, я попросил его отработать долг, и услышал обескураживающий честный ответ:
— Мне это не выгодно.
То ли забыл, что я отработал за него субботу, то ли посчитал, что больше не придется просить меня об одолжении. А пока я смиренно сказал:
— Тогда хоть в понедельник отработай.
— Это можно.
С паршивой овцы хоть шерсти клок. Теперь я знаю, что ты за человек. Вот в таких мелочах и проявляется сущность. В разведку с такими не ходят, потому что могут предать, когда им выгодно. Вероятно, он уже знал, что больше не придется меня просить, поэтому и вел себя так.
Через какое-то время он ушел работать на станцию техобслуживания. Потом, через какое-то время ребята сказали, что он развелся с женой и уехал к своей возлюбленной. Еще в школе он влюбился в учительницу. Но, по какой-то причине у них ничего не получилось, он женился на сверстнице, родился сын.
Старая любовь не ржавеет, ещё сильнее воспылала. Еще через год он появился у нас на зуборезке и рассказал о своей жизни. Учительница его приняла. Пролетел медовый месяц. Он всё не устраивался на работу, целые дни валялся на постели. Возможно, это и послужило причиной для размолвки.
Оставил возлюбленную и вернулся к жене, которая приняла его, он же отец её ребенка. После этого внезапного появления,он больше у нас не показывался.
На второй ленинский субботник нас вывели на прибрежную зону водохранилища копать ямы под саженцы. Всем раздали по лопате. Опасался спасовать среди деревенских ребят, привычных к тяжелому труду. Быстро выкопал большую яму и принялся за вторую. И увидел, что многие ограничились одной ямой, бросили лопаты и закурили.
Госсман, увидев, что я принялся за третью яму, отнял лопату, сказав, что с нас хватит, мол, потом приедет экскаватор и выкопает нужное количество ям. Знакомая ситуация. Начальство не знает, чем занять дармовую силу, придумывает работу, которую потом делает машина за полчаса. Добро бы этой машины не было! Зато многие потом могли сказать, что приложили руку к посадке великолепной рощицы на берегу Волги.
Летом Вика выезжала в Батуми с детьми. Привезла комнатный лимон, который дала моя мать. Мы высадили его в пластмассовое ведро и поставили на окно, где много света. Но оно оказалось заражено черепашкой, которая высасывала соки, и лимон плохо рос. Мы протирали листья мыльной водой, на какое-то время они исчезали, потом снова плодились по всем листьям.
Почти никому не писал писем. Редко — Яше и Николаю, который стал плавать по Дунаю, то есть из-за границы начал привозить дефицитные вещи. Он в Измаиле сам построил себе дом, сделал паровое отопление. Я на такой подвиг оказался бы не способным. Прислал мне посылку с шариками жевательной резины и цветными фломастерами, которые увидел впервые. Понравились – тонко пишут. Девчонки быстро изрисовали и излохматили одну коробку фломастеров.
Вторую коробку отдал учительнице Влады, которой тоже понравились фломастеры, и спустя какое-то время, передала через Владу, мол, нет ли еще фломастеров, надо разрисовывать стенгазету. Интересно, для кого газета, если первоклашки еще не читают? Третий комплект отдал Толику, у которого жена хорошо рисует, нам нарисовала на ватман букет цветов, под ним я прикрепляю фамилию очередного именинника. Это я стал делать, после того как меня избрали председателем совета бригады.
В какие-то года даже сбрасывались по пять рублей на подарки. Чтобы не утруждать себя выбором подарков в наших магазинах, где трудно найти что-нибудь хорошее, я поручал кому-нибудь из бригады, и они покупали по своему вкусу. Но на другой год не стали собирать деньги, потому что получать подарки приятно, но жалко отдавать свои кровные пять рублей.
Ежемесячно мастер проводил бригадные собрания. Все привыкли, что я всегда выступаю с критикой, ругаю некоторых за то, что они вешают молочные пакеты после использования на рядом проплывающий конвейер, вместо того, чтобы отнести в мусорный ящик.
Не мог сидеть молча, когда видел всеобщую пассивность операторов. У меня словно шило в заднице, не терпится высказаться. От неумения публично выступать, говорил с напором, кратко и убедительно. Но на цеховых собраниях тушевался, хотя и было о чем сказать. Всё казалось, что забуду, о чем говорить, и опозорюсь.
В бригаде появилась чета молодоженов Бычковых. Лена ещё не успела сменить фамилию, приняли, как Юричеву. Он заурядный парень, худой, лицо испещрено мелкими, белыми точками, словно гнойничками. Неприятно смотреть. Замкнутый, сдержанный. Ну, это его дело. А от неё глаз не оторвать, до того красива лицом, словно у рафаэлевской мадонны.
Даже красивей. Аккуратная головка на длинной шее, как у Нефертити. Что она в нем нашла? Видно, в семье несладко пришлось, что вышла так, скоропостижно. У неё лишь единственный недостаток, который я рассмотрел много позже, через десять лет. Её тело нельзя назвать стройным. Ноги коротковаты. От ягодиц и выше тело идеально, но для соразмерности ногам не хватало 20 сантиметров длины.
Вполне возможно, что из-за этого недостатка у неё будут два выкидыша, хотя и лежала на сохранении. Но, все-таки, родит. Коля станет комсоргом, его наградят путевкой, и он с женой побывает в Югославии. Будет лечиться гормональными препаратами. Через 20 лет лицо, по-прежнему очень миловидное, покроет заметный пушок, словно у спелого персика.
Мне показали, где на главном конвейере можно взять тряпки, пропитанные специальным составом, которыми оттирали машины от грязи, и почти чистыми выбрасывали в контейнер, откуда мы их забирали охапками и протирали свои станки регулярно. Из десяти станков пять мои, и они у меня всегда были чистыми.
Когда было свободное время, я занимался чисткой станков, насыпал опилки, чтобы не ходить по масляному полу. Силкин ленился, станки не протирал, уклонялся убирать опилки. Не соблюдал очередность. Тогда я стал их насыпать на субботний день, когда ему невольно приходилось убирать, потому что оставлять на воскресный день нельзя.
Зима 1977 года выдалась необычайно суровой и снежной. Однажды насыпало столько снега, что утром автобусы не смогли проехать за кольцо у недостроенного заводоуправления. Пришлось всем выйти и пешком добираться до седьмой вставки,
а там уже по корпусу, вдоль главного конвейера добираться до своих раздевалок.
Под новый год три дня стояла температура -43, но я в отпуске, и все три дня не выходил из квартиры. Позже, те, которым так не повезло, рассказывали, что они передвигались по городу перебежками, от подъезда к подъезду, забегали в магазины погреться.
Зимой на работе в спецовке прохладно, в курилке жались к горячим бокам мойки,
грели руки о теплые стенки станков.
Однажды, работая во вторую смену, после ужина почувствовал сильный озноб, меня трясло. Надо было уйти домой, но я стеснялся, пришлось бы Ямпольцу дорабатывать за меня. Он видел моё состояние, но не подсказал, что нужно обратиться в медпункт и взять справку, с которой я бы мог назавтра пройти без очереди в больницу, где мне пришлось простоять в очереди шесть часов. Среди кашляющих и чихающих. Вот тогда-то я и получил осложнения, толчок всем моим болезням, от которых так и не смог вылечиться, а врачи не могли поставить точный диагноз.
У меня на кольце всего два маленьких ключа. Один от входной двери малосемейки, другой от шкафа раздевалки. Как и у всех, замок жигулевский, потайной. Навесные замки не разрешают вешать, поэтому смотрят сквозь пальцы на то, что мы воруем замки на главном конвейере, чтобы поставить себе на шкаф. В кармане брюк ключи почти не ощущаются, и это мне нравится, не люблю, когда на связке много ключей.
Но однажды эта незаметность сыграла со мной злую шутку. Выйдя из душевой в раздевалку, я расслабленно взмахнул рукой, ключи вырвались из пальцев и куда-то улетели. Я проследил траекторию полета и стал искать. Но сколько ни смотрел, ключей не нашел. Расширил поиски, чуть ли не ползал по полу в трусах и босоножках. Очки-то остались в закрытом шкафу.
Уже все разошлись по домам, в раздевалке лишь трое запоздавших с изумлением смотрят, как я что-то долго ищу и не могу найти. Сдвинул шкафы в одну сторону, надеясь, что ключи притаились где-то за ножкой, но они словно провалились в другое измерение. Какая-то мистика. На кафельном, чистом полу, ничего, кроме ножек шкафов.
Пришлось отогнуть дверцу шкафа, одеться и даже в очках не смог найти ключи.
Оставил шкаф незакрытым и ушел домой.
На следующий день ребята подсказали, что у наладчика соседней бригады есть запасной замок, который я и попросил у него. Дал без каких-либо условий. С тех пор я ключи не терял, хотя их и увеличилось на связке. Через несколько лет в автобусе зимой кто-то вытащил ключи из пальто. Пришлось покупать новый замок, чтобы не искушать воров
Продолжение следует: http://proza.ru/2012/05/26/1196