Лишь весной, когда уже знал о своём отъезде в Батуми, пересилил себя, снова пришел в ЛитО. Перед тем, как войти в клуб, обратил внимание на юношей и девушек, толпящихся перед зданием ДК, неожиданно встретился с малышкой в спортивной форме.
Непонятно почему, она обрадовалась мне, и пригласила, посмотреть забег, в котором будет участвовать, но я сослался на дела, да и никогда не считал себя фанатом спортивного бега, и понимал, что буду нелепо себя чувствовать среди чужих людей-болельщиков, где все друг друга знают, а я — не пришей кобыле хвост.
Хотя, гораздо позже, пожалел об этом. Была хорошая возможность познакомиться ближе. Она, явно, дала это понять. Но меня угнетала собственная нищета и неопределенность в будущем. Всё это, подсознательно, действовало на поведение. Но память о ней осталась. Она стала героиней моего фантастического рассказа, действие которого перенес в Челябинск.
Руководитель ЛитО делал разбор новой повести женщины, которая сидела рядом со мной и слушала с недовольным видом. Он, как главный аргумент в своей критике, сказал:
— В повести не выведена руководящая роль партии, и даже ничего о ней не сказано. Можно подумать, что горком нужен для того, чтобы герой пришел туда и переспал одну ночь.
Руководитель явно повторялся. Еще Сталин критиковал Фадеева за этот недостаток в романе «Молодая гвардия». И этот решил быть святее римского папы, продолжал дуть в ту же дуду. Более идиотской речи я никогда ещё не слышал. Почему в повести нужно обязательно выводить партию?
Женщина средних лет, гневно высказала в ответ, что о них думает, что они убивают творческую мысль, что они разгонят всех членов с таким отношением, и она не удивится, если и вот этот парень, она показала на меня, перестанет сюда ходить.
Она была права, это был мой последний приход в лито. Причина, конечно, была не в этом, не в отношении, а в понимании, что у меня ничего стоящего не написано, и, нечего соваться в калашный ряд, имея в руках одну копейку, то есть один рассказ. Не хотел уподобляться курице, снесшей одно яйцо, и целый день кудахтающей об этом. По сути, я лишь только начинал учиться писать.
Через несколько лет встретил в синем журнале «Урал» повесть с жеманным названием, что-то, вроде, «Иволга плачет в камышах», и подумал: возможно, повесть написана той женщиной, которая когда-то негодовала на консерватора-руководителя.
Витёк уговорил меня пойти с ним по магазинам и подыскать демисезонное пальто. Ходили долго — в магазинах стандартный ширпотреб для села и мужчин преклонного возраста. Проголодавшись, зашли в столовую, взяли по стакану красного вина к обеду. Наконец, в магазине «Синтетика» он купил пальто из синтетической ткани, и остался довольным.
Вместе зашли в поликлинику, где работала его сестра, красивая девушка с типично русским лицом. Вечером Витёк обмывал пальто. Я впервые согласился участвовать. Рядом сидела его сестра Валя.
Я опьянел, осмелел и стал намекать, что хочу познакомиться поближе. Расхвастался, что живу в Батуми, что мать получила квартиру и зовет меня. Валя слушала молча, и не реагировала на пьяные слова. Видимо, не впервой слушать пьяные признания.
В выходной день с Яшей пошли в весенний лес, пить березовый сок. Зашли далеко. Яша остановился возле молодой берёзы, и на высоте своего роста сделал надрез. Минут десять ждали, пока накапает по глотку нам. Сок разочаровал: обыкновенная вода без какого-либо вкуса и примесей. Долго бродили по лесу. Сильно проголодались, и пошли к нему домой, есть пельмени.
В другой день мы много ходили по центральной части города, говорили, мечтали о репликаторе, который необходим человечеству. И, нам бы, надо принять участие в его разработке. Предложили друг другу: Давай, если дойдем до конца этой улицы, то поступим в институт, бросим курить, все силы посвятим учебе и разработке репликатора. Хотя бы, двинуть на один процент эту идею в жизнь — и то будет великое достижение.
Но оба понимали, что не способны на такой подвиг и на подобные жертвы. Мы не дошли до конца улицы — свернули на боковую, и увидели хороший книжный магазин, был выбор, но не было денег. Не устоял лишь перед фантастикой — сборник рассказов.
Однажды, всех стропальщиков направили на крышу, открывать фрамуги, там впервые услышал это слово. С приходом весны становилось теплее, и цех нуждался в свежем воздухе. Мы поднялись под крышу, и быстро управились с работой.
После обеда почему-то неумолимо тянуло на сон. Я искал место, где бы можно прилечь, хотя бы, на десять минут. Но днем в цехе нет ни одного укромного местечка.
Я выходил из цеха на южную сторону, где пригревало весеннее солнце, и ложился у стены на уже прогретую битумную обмазку, чтобы влага не просачивалась в фундамент. Десяти минут дремы хватало, чтобы прийти в себя. Подобного сонливого состояния со мной никогда не было, словно заболел сонной болезнью на Урале. Может быть, сказывалась нехватка витаминов?
В первую смену меня, одного из бригады, отправили на погрузку каких-то деталей в кузов машины, вместе с двумя пожилыми рабочими. Во время погрузки я наверху, в кузове, они подают мне детали, и спорят друг с другом. Один говорит, кивая на меня:
— Сейчас все больные. Ты думаешь, он здоровый?
Я с досадой думаю, что я, действительно, нездоров. У меня больное ухо. Но я молчу, понимая, что они не со мной разговаривают. У них свои заботы. Меня лишь ухо беспокоит, временами выделяется гной. А у них болячек намного больше. Я молод, а они доживают свой век.
Вместе с братьями Шумаковыми жил Сергей, который до этого работал в секретном городе «Челябинск-40». Выгнали за какой-то проступок, о чем он жалел, так как работа там была легкой и денежной, а магазины обильны товарами, не чета здешним. Оттуда он привёз транзисторный приемник «Спорт» с коротковолновыми диапазонами. Купил за 75 рублей. Мы в хороших отношениях. Возможно, и подружились, если бы не ограниченное время.
Приближался май, и братья уговорили, отпраздновать вместе с ними у знакомой молодой женщины. Собрались по пять рублей, не так уж и много, не обременительно для меня. Поехали в Центральную часть города.
Людей собралось около 20-ти человек. Много пили, еды на такую ораву мало. После танцев местные парни начали выяснять отношения, драться с братьями. Я не вмешивался, потому что не знал, стоит ли это делать, они не просили у меня помощи. Наконец, буянов выставили за дверь, где они некоторое время шумели, стучали в дверь, потом ушли, а мы снова принялись танцевать.
Девушек, или молодых женщин, хватает на всех парней, но, странное дело, никто никому не отдает предпочтение. Пары не образуются, и я не решаюсь, определиться. Опьянение придает смелости, разговариваю с девушками, даже хулиганю с одной, длинноногой, прижимаюсь коленкой к её нежным ногам и внутренней стороне бедра. Она укоризненно смотрит на меня, но продолжает танцевать.
Не могу её понять. У неё вид и взгляд девственницы, но временами, на какое-то мгновение проглядывает озорное бл**ство. Не знал, как реагировать, и, стоило ли связываться? Начнешь ухаживать как за девушкой, а потом выяснится, что она давно потаскуха.
Начал танцевать с давнишней знакомой Ниной. Под вечер проводил её домой в соседний дом, договорились, что завтра в час дня приду за нею. Сказали друг другу комплименты и простились. Вернулся к гуляющим. Ничего не изменилось.
Зачем собрались, если никто ни с кем не паруется?
Время позднее. Оставили всех спать на полу. Девушки отдельно, в маленькой комнатушке на кровати приютились. Некоторое время шутим, перебрасываемся фразами, но быстро уснули.
Утром, с жадностью, поели горячего супа, собрали по три рубля и купили водки. Я отдал последние деньги. Понимаю, что теперь к Нине не пойду, чтобы не позориться. Едва на билет в автобус наскребу.
После полудня пошли провожать женщин. Мои сигареты давно кончились. Пришлось, попросить сигарету у молодой женщины, курившей «БТ» с фильтром. Она лицом красива, хорошо одета, похожа на дорогую проститутку.
Странно, что она делает в нашей, грошовой компании? Я дорогие сигареты не мыслил покупать, жалко отдавать 50 копеек за пачку слабых сигарет, не накуришься.
Братья уговорили, на майские дни поехать с ними в их деревню, за триста километров. Пообещали оплатить дорогу в один конец. Для меня, хоть какое-то развлечение. Согласился.
Автобус переполнен. Ехали стоя, чуть ли не восемь часов, по ухабистой, грунтовой дороге. Пейзаж однообразен — по равнине. Вдали, то ли рощи, то ли лес, много запретных зон, огороженных колючей проволокой.
К вечеру многие пассажиры вышли, и мы сели на потрепанные сидения, за это время сильно устали. Поужинали жареной картошкой и легли спать.
На следующий день купили бутылку вина, распили и вышли в центр поселка. Походили без цели и снова вернулись домой. Я так и не понял, зачем они пригласили меня с собой, надеялись на более веселое времяпрепровождение? Рядом с домом большой пруд, ни одного деревца и кустика, даже трава грязная, здесь водились ондатры, местные жители забивают их на шапки.
Утром выехали в обратный путь. Бестолковая поездка, но в памяти осталась. Получил представление об этом крае, где много запретных зон, обтянутых колючей проволокой и даже бетонным забором.
Районы города разбросаны друг от друга, нужно долго ехать на трамвае, самом дешевом виде транспорта, и не столь тесном, как автобусы, которые всегда переполнены. Город красив только в самом центре, и выше, на холме. А всё остальное похоже на большую деревню.
Увидел объявление, приглашающее вербоваться на Север. Зашел в контору, чтобы разузнать условия. Понимал, что даже с уральскими деньгами не выбраться из нужды. Кто-то предложил записаться на курсы футеровщиков, они хорошо зарабатывают. Нашли эту контору, но записывали на курсы с определенного числа.
Был вместе с Яшей на толкучке, просто ради интереса, ничего не купили. Посмотрели. Для меня — это экзотика, никогда не был на толкучке, и само слова впервые услышал. Яша повел в местный парк, раскинутый на большой территории. Но здесь нужно ходить не с другом, а с подругой, совершенно другое настроение будет. Почему-то и у Яши никого нет, несмотря на то, что он уже целый год на гражданке.
Мы с ним об этом не говорим. Вернее, он знает, что я хочу познакомиться с девушкой, но ничем помочь не может. На мой день рождения пригласил меня видимо, единственный в этом районе, ресторан «Буревестник». Впервые в ресторане. В зале много людей, но столик нашелся. Яша заказал графинчик водки и жареный картофель с мясом.
Всё удовольствие обошлось в десятку. Картофель подгорел, с чёрными подпалинами по краям — любая домохозяйка лучше пожарит. Посидели, поговорили по душам. Я был ему благодарен за приглашение, запомнилось на всю жизнь.
Мать всё звала домой, мол, соседи завидуют, что ей одной дали две комнаты. И, чтобы не потерять квартиру, я должен вернуться.
Ностальгически потянуло домой, хотя понимал, что ничего хорошего меня не ждет. Мать всё ещё не работала, и не собиралась искать работу, считала, что, если уволили незаконно, то должны восстановить и выплатить деньги за всё время вынужденного безделья.
Я не мог ей сказать, что нельзя жить на одну мою зарплату. Яйца курицу не учат, как жить. Она считала, что так можно жить, да и я уже почти смирился — в подсознании сидела память о неосуществленной материнской мечте, уйти в горы и жить там святой, на подножном корму. Так что моё положение не самое худшее, от голода не умираем.
Написал заявление на расчет: две недели на отработку. Мастеру не хотелось отпускать пятерых стропальщиков, подавших заявление почти одновременно, предлагал, учиться на оператора прокатного стана. Но дорога ложка к обеду, а не после, да и мне уже загорелось, уехать домой. С каждым днем всё нестерпимее. Верилось, что там, как-то, всё наладится. С долгами я уже расплатился, и здесь меня уже ничто не держало.
Перед отъездом с Яшей зашли в кафе, купили пиво и долго просидели, беседуя. Когда шли от ж/вокзала, к нам подошел мужчина средних лет и попросил подаяние. Я прошел, а Яша дал 15 копеек. Мы не успели сделать два шага, как другой мужчина упрекнул:
— Кому вы подаёте? Вот, рядом его двухэтажный дом. И чего там только нет? Он полковник и получает хорошую пенсию.
Нам нечего было сказать.
Расчетных денег дали самую малость, не разгуляешься. Шумаковы взяли у меня батумский адрес. Позже подумал: Так вот, зачем они со мной решили подружиться! Тогда же, я лишь недоумевал, что выбрали меня в свои друзья.
Из Челябинска решил заехать в Саратов, повидаться с Костей. О своем приезде не предупредил, решил сделать сюрприз, и наказал себя. Ехать далеко, в другой конец города, в общежитие химзавода, где работал Костя. Ждать пришлось очень долго, несколько часов.
Вахтерша жаловалась на Костю, что он хулиганит, выпивает.
После томительных часов ожидания пришел Костя, и я остался у него ночевать на свободной койке. На следующий день, по случаю моего приезда, Костя собрал своих друзей, подругу, и началось застолье, почти без еды. Я понадеялся, что хоть какая-то закуска будет, и я смогу утолить аппетит, но ребят прельщала лишь выпивка.
Без еды я быстро опьянел. Танцевал чарльстон с единственной девушкой. Костя не танцевал. Гости разошлись. На столе ни крошки, магазины закрыты.
Испытывая жуткий голод, лег спать, и на утро, первым делом, пошел в столовую и отвел душу. Днем с Костей подъехали к какому-то заводу. Из проходной вышла симпатичная девушка, с которой он меня и познакомил, это была Люся, его будущая жена.
Мы проводили её домой, и вместе со вчерашними его друзьями пошли в местный ресторан. Заказали самый дешевый салат из огурцов, и водки. Играл небольшой оркестрик.
Мы опьянели, и Костя пошел танцевать, выкидывая коленца. Я не танцевал, не мог танцевать — без партнерши вся прелесть танца пропадала. А Костя вошел в кураж. Когда музыка смолкла, он дал им рубль и заказал свою музыку.
Официанту сложились по пять рублей, и хватило расплатиться.
Думая, что у Кости должны быть деньги, всё-таки, он стабильно работал, я попросил у него в долг, но у него денег не было, одолжил у кого-то, и дал мне 20 рублей. Неужели все деньги пропивает? Продукты ему привозят из деревни. Много ли одному нужно?
На следующий день я уезжал. Костя пошел провожать с двумя подругами и с парнем, поэтому не могли поговорить по душам, или хотя бы, по интересам, как это было в юности.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2012/03/22/472