"Софин, чего встал, собакин сын?!", - резкий голос старшины вырвал Илью из забытья. Он прокрутил свои мысли, промелькнувшие за несколько секунд раздумья, непростительные для военного. Их уже третью неделю натаскивали для непонятной цели, выматывая до собачих кишок, так что приходя в барак, он падал на койку и сразу проваливался в отведенный для него сон. Сколько раз он проклинал тот день, когда пришел в военкомат и заключил контракт на военную службу сроком на пять лет. Тогда он и не подозревал, что подобный шаг обернется для него тяжелейшей из пыток. Все, кого он встречал, хвалили армию и хвастались своим заработками, нереальным для нормального рабочего человека. Илья так и думал, что будет нежиться в деньгах, заниматься фигней и выполнять тупые приказы начальства. Он и бровью бы не повел в сторону военкомата, узнай о том, чем он занимается сегодня. Подъем в пять утра, изнурительный бег, тренировки, как будто из них хотели сделать героев тяжелой и легкой атлетики, бокса и бега одновременно. Скромный, но питательный завтрак, стрельба из всех возможных видов оружия, настолько различных, что к пятому уже все путалось в голове и приходилось принимать брань и удары старшины. Огромные переходы, ориентировка на неизвестной местности, езда на самых различных средствах передвижения, от вертолета до одноколесного велосипеда. Бои друг с другом в виртуальной реальности, где после каждой неудачи твой мозг ощущает нереальное, но от того не становящееся менее страшным, чувство смерти. И ночью, вернувшись в казармы, у тебя больше не остается что ни на что, кроме как упасть на кровать и уснуть.
"Софин, чего встал, собакин сын?!", - прокричал старшина. Илья вздрогнул, открыл глаза, вздохнул и отирая пот со лба потрусил догонять товарищей. Зачем? Его мучил этот вопрос, зачем их так гоняют? Ведь даже самые слабые из новоприбывших стали сильнее любого из обычных людей. Он ощущал, что дело не обходится одними физическими упражнениями, чувствовал, что им что-то подмешивают и в еду, и в питье из гормонов, но что может сказать обычный солдат, даже если он контрактник? Он мог попробовать разорвать контракт, хотя на этой пустынной местности хозяином и владыкой был майор Грюмов, который был очень строг в отношении любых выходок своих подопечных, но что он будет делать без денег, первые из которых ему обещали выплатить только в конце этого года? У него была девушка, которая ушла от него, не выдержав того, что он идет в армию и которую он безумно любил, у него была мать, которая сидела и ухаживала за отцом-инвалидом, у него была сестра, которая подрабатывала официанткой в одном из кафе Москвы - все ждали его получки, чтобы как-то наладить существование. Он не мог бросить службу и поэтому со вздохом продолжил дальше трусить по пыльной дороге.
Но сегодня их не нагружали как обычно и Илья с удивлением радовался этому. Неужто приехало начальство, и их на несколько дней будут держать за людей? И хотя окрики старшины не слышались реже, чем обычно, он не так сильно изморился, как в любой день до этого.
После обеда был объявлен небольшой тихий час. Илья с блаженством прилег на койку, чтобы вздремнуть часок. Но тут его слуха достиг голос товарища по роте, Артема Шуйкина.
- Иль, пойдем в магаз сбегаем?
- Куда, куда?, - пробормотал Илья. Ему абсолютно не хотелось никуда мотаться, и он вжимался в постель, словно прося ее отградить его от назойливых слов.
- В магазин. Тут у нас на территории есть небольшая беляцкая лавочка, где можно по дешевке закупиться.
Илья прикинул свою наличность. Беляками по-простому называли жителей Подъземья, субземлян, как они себя самоназывали. Из-за их высветленного цвета кожи они и получили свое "заячье" название. В их лавках можно было по дешевке купить практически все, начиная продуктами и кончая разнообразными безделушками. Никто не знал, как, но их продукция сохранялась свежей и считалась самой качественной, что бы ни говорили цены. (Когда-то они сделали Бум во всем мире). Однако даже по их расценкам, у Ильи было мало денег.
- Тем, у меня и денег нет, - огорченно произнес он. Увидеть беляка ему очень хотелось. В Москве им не разрешали открывать свои лавки, поэтому он за свои двадцать лет так и не увидел не одного субземлянина.
- Не бери в голову, сегодня я угощаю, - рассмеялся Артем, - мне просто хочется в компании прогуляться. Не каждый день у нас выпадает свободное время.
Подумав, Илья принял предложение и открыл глаза. Оторвать тело от кровати было нелегким делом, но все же вскоре они вдвоем уже шагали по направлению к небольшому домику, где располагался магазинчик жителя Подъземья. Светило солнце, однако его лучи не обжигали, как во время тренировок, а ласково лелеяли кожу. Нежный ветерок обдувал людей и уносил остатки пота, оставляя после себя свежесть и бодрость. "Как хорошо на земле", - подумал Илья, - "зачем же я променял эту красоту на вонючие военные будни? Глупый я, очень глупый..." Однако потом он вспомнил про субземлян. Как они вообще живут, не видя солнца, не чувствуя дуновения ветра? В нем непонятно от чего проснулась жалость к этим людям, хоть он их и не видел. Но также он испытывал и уважение, ведь только сильный человек мог уйти вниз, от солнца, оставив свет, ветер и шелест трав. К себе они пускали только тех, кто получил лицензию, их подобие визы, на посещение страны субземлян, самоименуемой Северией. Себя они считали другим государством, несмотря на то, что их территория располагалась под территорией России. Все входы и выходы наверх строго и бдительно охранялись, поэтому мало кто из живущих НА земле мог похвастаться пребыванием ПОД нею.
В таких раздумьях Илья с Артемом дошел до магазинчика. Он стоял на самой окраине военного городка состоял из двух строений - побольше, вероятно жилое помещение для хозяина и склад, и поменьше, где собственно и находилась лавка. Сами здания были ярко красного кричащего цвета, с изящными полукруглыми желтыми окошками. Где-то в глубине раздавались голоса, вероятно покупатель спорил с продавцом. Однако что-то насторожило Артема - он потащил Илью прочь от магазина.
- Что случилось?, - возмутился он. Он явно не вставал для того, чтобы просто сходить туда-обратно.
- Тихо, заткнись, - произнес Артем.
И в ту же минуту дверь магазинчика распахнулась и оттуда на землю выпал его хозяин. Это был человек среднего роста, худой и с абсолютно белой кожей, отливающей синевой. Его длинные руки упирались в землю. Голова, на которой росли редкие русые волосы, поднялась вверх. Большие широкие глаза, казалось, недоумевали о происходящем. "Беляк!", - понял Илья. Позади из двери вышел майор и два солдата с автоматами.
- Леж-жать, сволочь белая! , - рявкнул майор.
- Я ъи такъ лэжу, сэр, - с акцентом произнес субземлянин.
- Молчать, сукино животное! Еще одно слово - и мы взглянем, как лежат у тебя кишки! , - майор прорычал негромко с угрозой еще какое-то ругательство.
- Вы не имеетэ пр;ва да нарушаетэ дипломатически догов;ра между наши стр;ны, - сказал беляк.
- Заткнись, скотина! Или я заткну тебя навсегда! , - прогремел рассверипевший майор и выхватил у ближайшего солдата автомат, - в могилу, отродье!
- Стойте! , - Илья вырвался у Артема из рук и побежал к ним, но было уже поздно.
Субземлянин еще что-то попытался сказать и майор выстрелил. Пуля попала прямо в голову, сразу отправив хозяина лавочки на тот свет. Илья оторопело уставился на мертвеца. Майор, с ухмылкой подошел и пнул тело, взглянув на обомлевшего Софина: "Вот так с ними, скотами, и надо".
И тут грянул взрыв. Илью ударной волной отбросило в через улицу, где стоял в тени Артем. Тот подбежал к нему и помог подняться. Все тело ныло и гудело от удара об землю. От того, что предстало пред его глазами, его сразу вырвало. Артем тоже еле держался. Участок перед магазином превратился в кровавую жижу. Оба солдата валялись на земле вдалеке с ранами и переломами. К ним со всех ног бежали санитары. Ни майора, ни тела субземлянина не было видно. По пути обратно Артем сиплым голосом произнес:
- Я читал, что они после смерти взрывают себя, если оказываются не на своей территории. Якобы даже их тела представляют глубокий интерес ученого мира и они так ограждают свою расу от лабораторных исследований над собой. Они даже к нашим врачам не ходят, все к себе. Но одно дело читать, а другое дело, - он сплюнул, - видеть своими глазами.
Около казармы их обоих снова вырвало. Спать уже не хотелось и Илья сидел на своей кровати, размышляя о случившемся. Увечий он не получил, так как к счастью стоял далеко и отделался ушибом об землю. "И то Слава Богу!", подумал он.
Через КПП проехала машина, устремившись к дому, где жил майор. Из окна было видно, как дверца машины открылась, из нее вышел военный и твердым шагом направился к двери. Выглянул заместитель командующего, довольно добродушный капитан, который сейчас возглавил военный городок. Они что-то горячо начали обсуждать с приехавшим военным, который судя по всему, был старше капитана по званию.
Илья отвернулся от окна. Делать было нечего, и он достал перочинный нож и деревяшку и принялся вырезать смешную фигурку. Этому его научил отец, когда тот еще не был инвалидом. Они часто ходили вместе в лес по грибы или на охоту ездили и иногда после удачной охоты отец брал деревяшку, доставал нож и показывал сыну, как надо вырезать. Тогда у Ильи никак не получалось ничего стоящего сделать и он забросил это занятие надолго. Но недавно понял, что это искусство стало даваться ему легче, и свободное от сна и трудов время он проводил за вырезанием различных фигурок.
Неожиданным показался ему голос старшины, рявкнувшим у входа: "Подъем!" Фигурка была почти готова. На этот раз она оказалась очень реалистичной - большие глаза, длинные руки, крепкое невысокое тело, редкие прожилки волос на голове - фигурка из светлого дерева олицетворяла собой беляка. Илья даже залюбовался своей работой, но резкий окрик с
та ршины оторвал его от созерцания. Быстро довершив свое творения двумя уверенными штрихами, он, поколебавшись, проткнул шилом дырку в фигурке, и, протянув шнурок от запасных ботинок, повесил новоделанный амулет на шею, спрятав под рубашку. Ему пришлось поторопиться, чтобы вовремя встать в строй со своими товарищами на плацу.
- Стро-ойсь! Сми-ирно! , - отдал команду ротный, - По грузовикам, с автоматом, ра-азо-ойтись!
Все побежали, как на ученьях, по своим местам. Через минуту за нами вслед влез и старшина. Машина тронулась, разгоняясь на дороге и грузно подпрыгивая на ухабах, отдавай силу прыжка всему телу.
- Ну что, сынки, постреляем?, - усмехнулся невесело старшина.
Машина выехала на шоссе с армейской территории и помчалась вдаль, погромыхивая кузовом.
- Куда мы едем, товарищ старшина?, - спросил рядом сидящий Артем.
- На войну, сынок, на войну..., - печально взглянув нас, ответил тот.
Открыв глаза, Илья оглядел кузов. Большинство его товарищей спали, подрагивая телом в такт едущей машины. Кто-то с наслаждением затягивался самодельной папироской, выдувая облачка серого дыма. Некоторые просто сидели, уставившись в противоположную сторону в ожидании конца пути. Сам старшина сидел напротив Ильи, курил и глубоко вдыхал в себя папиросный дым. Новые складки на лбу не покидали его лицо. Было видно, что он с чем-то не согласен, но не в праве выступать против, и поэтому грустил; и от этой грусти он казался намного старше своих лет.
Сам Илья смог поспать часок в дороге. Теперь же, когда тело отдавало в мозг тряской, сложно было о чем-то думать, да и болели весь бок и плечо, на которые он грохнулся несколько часов назад. Илья высунул голову из кузова и вдохнул относительно свежего воздуха снаружи. "Определенно, у меня есть некоторые преимущества", - подумал он. Они оставляли позади небольшие деревеньки и села, где текла обычная неторопливая деревенская жизнь. В который раз Илья пожалел, что стал солдатом. Через полчаса они выехали на большое шоссе и понеслись еще быстрее. Тряска уменьшилась и он смог привести свои мысли в порядок. "Куда мы едем, зачем?", - думал он. Если они действительно едут на войну, а не на учения, то до ближайшей границы еще 15-20 часов такого ходу. Или теперь военных используют для обезвреживания террористов? Он перебирал возможные варианты...
Трасса оживилась. Однако интересно было то, что большинство из едущих машин были военными, как и их. Массивные Уралы и Камазы катили по дороге, грохоча колесами по асфальту, дымя и рыча на крохотные легковушки, словно теряющиеся между колесами военных грузовиков. Движение вскоре замедлилось и они встали на дороге. Недовольные владельцы крохотных автомашин натужно бибикали своими гудками, и над магистралью стоял разноцветный шум и звон.
- А ты какие недовольныя, смотри, - огрызнулся старшина и сплюнул наружу, - терпения не хватает у них, терпения.
Все из нашего взвода, от новичков до старожилов, помнили Луку Макарыча как своего старшину. Даже покойный майор всегда уважительно относился к Луке, словно сам был его воспитанником. Сам старшина редко рассказывал о себе, больше байки сказывать любил и всяко уходил от подобных тем. Знали только, что он в армии уже долгие годы и многие солдаты из-под его крыла выбились в офицеры. Относился он к каждому, как к сыну, не баловал, но и не журил зазря. Любил красиво и сильно выразиться на простом русском языке, но едва ли это и был единственный его недостаток. Многие новички ворчали и обижались на его ругань и пыл, однако все вскоре к нему привязывались, а некоторые считали его и за второго отца. Илья тоже привязался к Макарычу. На всей территории военного городка не было у него человека ближе, чем старшина. Даже Артем был для него только товарищем, которому он не мог пожаловаться или поделиться своими переживаниями, а Луку Макарыча он мог с готовностью назвать своим другом. И не важно, что на учениях он мог быть облит целым ушатом отборных русских слов или получить крепкую затрещину по стриженному затылку. После всегда можно было подойти к нему и получить утешение или услышать добрую шутку.
- Ну, что ты нос повесил-то, сынок! , - часто он подбадривал, проходя мимо, - не горюй, не для этого живем. Взгляни на мир - все радуется, так и ты давай, не отставай.
Мы все гордились своим старшиной. Он был добрым, простым и по-отечески любил всех нас. В то же время по силе, уму и ловкости он обгонял нас, молодых. Выносливый, как бык, хитрый, как лис, он, казалось, в любой безвыходной ситуации мог найти решение. Неприхотлив в еде, он мог летом довольствоваться одними "дарами леса", как он называл то, что находил в лесу. Вот и сейчас, развязав свой походный мешок, он достал какие-то листики и очищенные коренья и принялся жевать.
Грузовик продвигался очень медленно по дороге, но через полчаса они достигли кордона. Старшина спрыгнул из кузова и пошел к двум солдатам, которые находились на наскоро сделанном пропускном пункте. Вокруг кипела толчея из гражданских машин. Они с гудением и руганью разворачивались на соседнюю, противоположную сторону дороги. В ту сторону, откуда они приехали, поехал мотоцикл с двумя военными, которые, подъезжая к легковым машинам, видимо говорили им загодя развернуться и не создавать затор. Старшина вернулся и быстро, и, крикнув водителю: "Поехали!", заскочил в кузов. Грузовик чихнул и, зарычав, помчался вдаль по почти пустой дороге.
Через двадцать минут они остановились на обочине шоссе около леса, как и многие другие грузовики.
- Вылезай, братва, - сказал старшина.
- Лука, что случилось?
- Товарищ старшина, где мы?
- Лука Макарыч, куда мы идем?
Вопросы сыпались на него со всех сторон.
- Тихо!, - рявкнул он, - если приехали, значит надо. Вы солдаты или кто?
Все притихли. Однако по пути в наскоро срубленный полубарак-полунавесполунавес все друг с другом перешептывались.
- Иль, - Артем поотстал и теперь шел рядом, - как ты думаешь, что случилось?
- А я откуда знаю, - раздраженно ответил Илья, - я только знаю, что ты мне поспать помешал.
- Ну извини, друг, что так...
- Да брось, это я от нервов... Не нравится мне все это.
- А кому нравится-то? На учения не тянет. И из чужих батальонов очень много людей.
- Меня знаешь, Тем, что смущает? , - Илья понизил голос до полушепота, - что майор вот так убил беляка, хоть и поплатился потом. Они ведь очень строго взыскивают за каждую смерть своего. Надо, чтобы что-то случилось, что у майора развязались руки.
- Да, ты прав.., - Артем погрузился в раздумья и буркнул что-то. До самого барака они не произнесли больше ни слова.
Ужин прошел в молчании. За длинным столом, за которым сидело порядка сотни солдат, раздавался лишь стук ложек о тарелки. После ужина всем раздали скальные мешки и через четверть часа весь лес вокруг пестрел от лежащих военных. Илья лег рядом со старшиной. Тот сидел на спальнике, покуривая папироску. Взглянув на Илью, он достал из нагрудного кармана еще одну и протянул ему.
- Я не курю, Лука Макарыч.
- Курни, Илюш, вскоре пригодится, - сказал старшина и сунул папироску ему в руку.
Он прикурил от Лукиной. Едкий дым ворвался к нему в легкие и осел на альвеолах столетней пылью. Илья закашлялся.
- Все впервой кашляють, - задумчиво произнес Лука, - эка, смотри какие звезды! А луны и нет. Нет добра небес на эту войну.
Звезды и впрямь были яркими. Небо словно было выткана из светящихся огоньков. Тут были и белые, и голубые, и желтые, и краснлвптые огоньки. На горизонте горела оранжевая звезда, маня своим светом.
- Какая война, товарищ старшина? , - Илья оторвался от созерцания небесных чертогов.
- Обыкновенная. Ты чего думал майор убил этого беляка-то? Да пришел приказ всех убрать, или живыми, или как хочут. Завтра первый бой. Ох и тяжело нам будет... Слуш-ка, - он взглянул Илье в глаза, - ты давай от меня не отходи, понял? Башку скручу, если пропадешь.
Илья кивнул. Папироса подошла к концу и он с облегчением затушил ее. В горле немного першило, но он решил не обращать на это внимания. Завернувшись в спальный мешок, он начал считать звезды. Вскоре они закружились хороводом у него перед глазами, переливаясь цветами радуги, и он уснул.