АВТОРЫ: ВИКТОР И ВИКТОРИЯ БОГДАНОВЫ.
Способна ли война искалечить юную душу, окрасить мир в сплошной черный свет? Общаясь с Григорием Артемовичем Хлюстовым, заслуженным пенсионером парка «Дендрарий» и института «Южгипрокоммунстрой», невольно приходишь к выводу: у войны есть детское лицо.
- Я родился в 1922 году, - вспоминает Григорий Артемович. – В 1941 году мне было 11 лет. Жили мы в селе Саблинское Александровского района Ставропольского края. Было в нашей большой семье Хлюстовых 9 детей. Мой старший брат, Николай Артемович, после техникума получил направление в военное училище. Отец ушел на фронт. В августе 1942 года пришли немцы. Жители попрятались в щели от бомб, которые рыли всем селом. Сначала появилась разведка на мотоциклах. Затем показались танки и самоходки с белыми крестами. Вражеские солдаты и офицеры заходили в дома. Было страшно…
Маленький Гриша не успел испугаться, когда увидел германский «панцер». Лязгая гусеницами, он двигался по сельской улице. На нем сидели солдаты в синевато-зеленой форме, в глубоких касках. Мама, Мария Степановна, с младшим братом Васей на руках, с сестрой Раисой и остальными детьми спряталась в окоп. Они заметили в кустах красноармейцев, что бросили шинельные скатки и винтовки. Когда Гриша соскользнул в окопчик, танк оказался у дома. Германские солдаты, что были на броне, выстроились перед ним. «Кто есть? Выходить!» - раздался голос по-русски. Из окопчика было видно, как один «сверхчеловек» вынул из голенища сапога гранату на длинной рукоятке. «Сейчас кинет», - сказала Мария Степановна. Прижимая к груди младшенького сына, она выбралась из щели. За ней последовали остальные дети. Немцы моментально окружили их. «Мы не ест вас убивайт», - начал говорить переводчик. Он объяснил, что Гитлер отдал германским войскам приказ: относиться гуманно к русскому населению. Один германец увидел спрятавшихся дезертиров Красной армии. Приказал им выйти. Один из бывших красноармейцев попытался бежать. Его ударили прикладом, заставили пойти на скотный двор. Там был расположен лагерь для военнопленных. Утром следующего дня этот боец вернулся. Под конвоем нашел брошенную им шинельную скатку. Винтовок в кустах уже не было. Оружие стащила детвора, чтобы стрелять по птицам.
- Как-то немецкая грузовая машина, перевозившая автомобильные камеры, застряла на подъеме, - смеется Григорий Артемович. – Мы изловчились, открыли задний борт. Шины как покатились… Что тут началось! Немцы из кабины выскочили, открыли стрельбу в воздух. Детвора утащила немало камер по домам. Иногда удавалось прихватить снаряд или мину. Немцы складывали их штабелями на земле. Выставляли часовых. Да куда там! Чуть немец повернется, мы снаряд – хвать! И бегом за село – порох из них о камень выколачивать. Иногда немцы нас ловили. Отнимали наши трофеи, давали пинка под зад. Но не более того…
Как-то в хату Хлюстовых вошел важный германский офицер. Усевшись в горнице, он вынул из кобуры пистолет и принялся его чистить. Гришка, в штанишках на подтяжке, подступил к офицеру, чтобы рассмотреть его оружие. «Ти есть комсомоль?» - усмехнулся тот. Вынул из ножен кинжал и приставил к горлу мальчонки. Принялся водить острием по юной шейке. Штанишки Гриши тут же намокли. На дощатом полу образовалась лужица. Немца это развеселило. Но тут появилась Мария Степановна. «В чем повинен мой сын?» - гневно обратилась она к захватчику. Германец в витых погонах потупился. Забормотал на ломаном русском: мол, ребенок мешал ему чистить оружие. Видя решимость матери, офицер замолчал. Взяв со столешницы огромную фуражку с орлом на тулье, встал и вышел вон.
- Среди немцев были хорошие люди, - рассказывает Григорий Артемович. – Помню, как румынские солдаты пытались увести наших свиней. Мама пожаловалась германским офицерам из проходящей колонны. Один из них вышел из машины и пошел вместе с ней во двор. Ударил по голове рукоятью пистолета румынского мародера. Свиньи остались наши. Шофер немецкой большегрузной машины вызвался подстричь нас, ребятишек, наголо от вшей. «Щип-щип? – шутил он во время стрижки. После того, как закончил, протянул матери машинку: «Бери, матка!» Он носил нам что-нибудь вкусненькое: консервы или суп. Это был здоровенный мужчина в хорошо сшитой форме, хорошо говоривший по-русски. По-моему, немецкий коммунист…
В феврале 1943 года у села Саблинское шли бои. Наступала советская армия. К дому Хлюстовых, громыхая гусеницами, подъехала германская танкетка. Из нее выскочил худенький солдат без мундира, с перевязанной окровавленной ключицей. «Гитлер капут!» - сказал он. Попросил у Марии Степановны кринку молока и тряпок для перевязки. Это был француз (скорее всего житель Эльзас Лотарингии), находящийся на службе в гитлеровской армии. Видя сожаление в глазах русской женщины, он заметно ободрился. «Русски солдат завтра будет здесь», - сказал француз на прощание. На следующий день в село вступила Красная армия. Молодых парней, что служили при немцах полицаями, тут же арестовали. Частью отконвоировали в фильтропункт СМЕРШ, что располагался в Александровке. Старосту Лисицина и наиболее активных поборников «нового порядка» вывели в поле. Там прогремели автоматные очереди. Но детвору мало интересовали такие подробности. Гришка с братьями обнаружил на заднем дворе легковую машину «опель», брошенную при отступлении. Не долго думая, мальчишки изрубили это чудо германской техники топорами. Из крыши лакированного авто сделали ванночку для купания малышей. Из колпачков для фар - чашки… Германские бочки из-под горючего превратились в емкости для дождевой воды. Кроме этого Гришка раздобыл немецкую противотанковую мину. Заложил ее под башню подбитого танка с крестом. Зажег бикфордов шнур. Раздался оглушительный взрыв- башня взметнулась в небеса…
Сочи, 2008.