Казнить нельзя помиловать

- По совокупности назначить ему наказание в виде… смертной казни через повешение. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

У Осуждённого опустились руки. Он до последнего верил, что ему дадут срок, пускай и большой, но он всё же останется в живых. Адвокат предупреждал его, что может быть смертная казнь, но был уверен, что её заменят пожизненным лишением свободы. Но этого не случилось. Можно было видеть, как потухли его глаза. Не каждый день узнаёшь, что через 10 дней тебя повесят.
- Приговор привести  в исполнение 10 августа сего года. Заседание окончено.
- Как?! Завтра?!

Эта часть приговора его совсем обескуражила. Он понадеялся уже, что ему осталось хотя бы ещё одну декаду прожить. Ан нет, вот оно как повернулось. Что ж, что ж…

- Послушай меня. До завтра ты будешь жить в особой камере. Приговорённых к смертной казни переводят на время до исполнения приговора в отдельную камеру, где они дожидаются своей участи. Там всё похоже на комфортабельный номер. Человек на время забывает, что он смертник. Хотя потом ему быстро нужно про это вспомнить, но он умирает с мыслью, что его потом отпоют – преступники ведь тоже люди, причём часто весьма религиозные, что для обычных людей странно вдвойне – и отдадут тело родным. Они, в принципе, сами могут заказать отпевание, если им так удобнее. В общем, ты последние сутки проживёшь иначе, чем другие. Я больше ничем не могу тебе помочь. Прости. Прощай.

- Спасибо, Пётр Игнатьевич, спасибо и на этом.

Интересно, а почему именно повешение? Сейчас, когда казнят уже давно расстрелом, решили вдруг использовать повешение. Может, чтобы осуждённый почувствовал приближение смерти? Почуял её вкус, запах, кожей перенял то свойство смерти, которое страшит всех – окончание жизни? Навсегда запомнить это чувство и тут же умереть – урок, который можно только усвоить, но не применить. Страшновато как – то, непривычно.  Ведь так хочется жить, жить!.. Жить любой ценой. Причём так, как тебе нравится, а не под диктатом каких – то стандартов, принципов или советов. Осознание того, что Осуждённый приговорён к высшей мере, придёт позже, когда он взойдёт на эшафот, а пока что за ним признали право на последнее желание. К удивлению палачей, которые завтра должны были его вешать, а сегодня готовить его к приговору, он пожелал проститься с матерью. Пожелание было передано. Судьи удивились.

- Как быть? Обычно прощание с родными входит в процедуру. Поэтому, я думаю, стоит предоставить ему право выбора снова.

- Согласен, Иван Александрович. Вы как всегда правы. Дадим ему прощание с матерью и новый выбор.


Его старушку – мать привезли быстро, за пару часов обернувшись в дороге. Она не могла поверить, что её сын, которому всего – то 24, осуждён на такую серьёзную кару. Их отвели в комнату для свиданий и дали час для прощания. Они говорили мало. Она плакала, обнимала его, целовала. Он грустно опускал голову, понимая, что ничем не может утешить её. А она всё рыдала, как будто его у неё уже забрали. Материнская любовь – самое сильное оружие, которое мы имеем. Она слепа, но в этом не только её слабость, но в какой – то мере и сила. Она всегда принимает ребёнка таким, какой он есть. И даже после смерти одного из участников такого диалога любовь остаётся. Она никуда не уходит. И в этом вечность. В этом заключено то, что мы так часто не ценим и понимаем либо тогда, когда уходим сами, либо тогда, когда наступает тягостный момент расставания с Родителями нашими.


Её отвезли домой, посоветовав за телом прислать кого – то из мужчин. Осуждённого же препроводили в камеру, где он должен был дожидаться завтрашнего приглашения на казнь. Когда его спросили про желание, он сказал:
- Я бы хотел, если это возможно, провести ночь с девушкой, которая добровольно захочет вступить со мной в близость.
- Что ж, это возможно, я думаю. Ждите. 


Время ожидания казалось ему вечностью. То, за что он отдал бы всего пару дней назад любые деньги, казалось теперь мелочами, которые ему уже и не нужны. Столько всего пронеслось перед глазами, что и не описать. Как он ходил в садик и рвал цветы с клумбы для красивой девчушки, как бегал с друзьями, играя в прятки. Почему – то лезли в разум именно воспоминания из детства, того детства, которое было для него таким счастливым и таким радостным. Он мог играть с друзьями, используя такие черты себя, которые  ему нравились, после чего его никто не ругал. Он мог спокойно делать то, чего ему больше всего хотелось, и никто ему ничего не говорил. Это было счастливое время, когда был жив его отец, так много ему давший и так многому научивший его. Время детских забав, которые ничего не стоили, время игр, в которых открывались его лучшие черты. Школьное время, когда он научился заводить друзей, научился не только внятно рассуждать, но и понимать окружающий мир очень тонко, не так, как другие. Время, когда он впервые, по – детски ещё, влюбился в одноклассницу. Она смущённо приняла из его рук цветок, сказав что – то вроде «Спасибо, но он завядший». Время, наступившее чуть позже, не было таким радужным. Ушёл из семьи отец, найдя для себя молодую девушку, первый опыт взрослой жизни оказался для подростка неудачным: он получил растяжение пениса и теперь не мог спокойно использовать его даже в уборной. Мать, переживая уход любимого, попыталась уйти из жизни, но сын вовремя вернулся домой. Старшая сестра погибла под колёсами машины пьяного лихача, девушка, с которой он успел начать встречаться, умерла от остановки сердца, вызванной сильным стрессом, который был порождён отчислением из ВУЗа. Когда в квартиру, где они с матерью проживали, забрались воры, он схватил нож и нанёс каждому из ворвавшихся по 59 ранений, после чего выпотрошил тела и расчленил их, вынеся в итоге останки на помойку. Его зафиксировали камера видеонаблюдения и два видеорегистратора проезжавших по двору автомобилей. После задержания он дал признательные показания, ожидал суда и вот, наконец, получил приговор. Вот только всё это отступило перед тем фактом, что казнь была назначена на 7:00 утра следующего дня. Он посмотрел на часы, которые показывали 19:31. Осталось 11 часов и 29 минут…


Девушка, привезённая ему, оказалась симпатичной. Ей было 22, она была студенткой медицинского института. Первым делом она осмотрела его орган, пострадавший ещё 10лет назад во время первой половой близости. Какой – то бальзам и чудесные руки девушки исправили то, что много независимых друг от друга специалистов назвали «деформацией, не подлежащей исправлению». Он стал таким тёплым, нежным, каким не был давно, с тех пор, когда о своих способностях ещё и не знал.

- Мне рассказали твою историю. Я согласилась, потому что увидела в тебе настоящего мужчину. Те парни, с которыми я знакома, ничего даже близкого к этому не делали. Мать для них – никто. Им важен только секс, выпивка, для некоторых ещё и наркотики. Вот скажи мне, почему ты не такой, а?

- Я – сказал он, улыбаясь, - всегда был будто не от мира сего, так уж получилось.


Она ничего не ответила, лишь поцеловала. Знаком показав, что надо лечь на живот, она начала делать ему массаж. До чего же он был прекрасен! Её нежные руки, скользившие по его спине, согревали тело, расслабляли скованные мышцы, грели измученную душу. Ему грезились какие – то страны, в которых только поля, в которые пасутся дивные звери типа единорогов, да леса, в которых живут кентавры, сатиры и нимфы. Перевернувшись, он почувствовал тоже самое, только с утроенной силой. Горячее тепло проникало во все его суставы, тепло растекалось по его телу, грусть пережитого уходила на второй план. Потом, вступив с ней в близость, он как будто окунулся в родник с холодной водой. Медленно погружаясь в негу, он двигался к небу, облакам, иным мирам…



Им была принесена еда. Свежий салат, горячее, десерт, безалкогольное вино. Аперитивом послужило безалкогольное же шампанское и закуска из чеснока и сыра, заправленная майонезом. После еды завязался разговор.

- Расскажи о себе. Мне очень интересно узнать о тебе больше.

- Что ж, буду рад. Родился я в обычном городке, в обычном родильном доме. Детство моё прошло в маленьком дворике этого же городка, я был счастлив, живя там. Наш дом имел номер 11 по проспекту Победителей, длинному такому проспекту. Во дворе была школа. Ещё были сараи, в которых можно было хранить всякие вещи. Там было чудно. Компактность, предельная чистота всего, что окружало нас, было важным. Сейчас я это понимаю. Позже мы переехали сюда. Тут кончилось моё детство и начался, как говорят, переходный возраст. В 14 лет я стал мужчиной, но, как ты успела заметить, неудачно. Тогда мы с мамой оббегали много клиник, но так ничего и не добились, к сожалению. Потом от меня ушёл отец. Мама…здорово переживала, а как же иначе, она ведь его любила. Я смог смириться с этим его решением достаточно быстро, за каких – нибудь пару недель я выбросил всё из головы. Вот только осадок, как говорится, остался. Но отца - то мне не хватало. Жутко не хватало. Собственно, как и любому парню, который лишился главного учителя. Потом я потерял старшую сестру, которая погибла в аварии. Она переходила дорогу и её сбил пьяный водитель, у которого прав уже год как не было. Она умерла мгновенно. А ещё через полгода к нам в квартиру залезли воры, я убил их, разорвал тела и выкинул на мусорку. Собственно, поэтому я здесь. Но ты про это, как я понял, в курсе?..
- Да, в курсе.


- Эх, Алина, как же ты красива! Ты такая умница.

- Ты явно льстишь мне. А девушка у тебя была?

Он отвёл глаза и замолк.

- Скажи мне, что тебя гложит?.. Она ушла?..

- В мир иной. Я любил лишь однажды, совсем недавно. Но её отчислили и она умерла, не вынесла стресса.

- Ужас какой!

Дальше он поведал иные моменты своей жизни, упомянув ещё о паре эпизодов, которые были важны, после чего они уснули. Перед тем, как уснуть, он посмотрел на часы. Было 22:30. 8 часов и 30 минут…
   

Было 6:50, когда его разбудили. Он протёр глаза. Пару секунд соображал, где находится. Встал, потянулся. Его вывели из камеры, медленно повели по коридору. Он ни о чём не думал, в его голове установился чистый покой, о котором он так давно мечтал. Мельком вспомнив вчерашний вечер, он улыбнулся.

Во внутреннем дворике всё было готово для процедуры повешения. Там было несколько человек, которые должны были привести приговор в исполнение. Секретарь суда, палач, врач да сам осуждённый – вот и весь коллектив. Ему вновь зачитали приговор, надели петлю на шею.
- Скажете что – нибудь?

- А что говорить? Всё сказано. Я прошу прощения у Бога за всё содеянное, как и обещал вчера отцу настоятелю. Больше говорить нечего. Делайте своё дело…

P. S. Приговор был пересмотрен, поскольку нашлись многочисленные огрехи в его деле. Выяснилось, что его действия вполне можно было подвести под статью, не имевшую в своём арсенале смертную казнь, а, следовательно, казнили его зря, преждевременно, поспешно…

P. S. II Алина, сделав тест, узнала, что ждёт ребёнка.