Телефонный роман…
Я, Милка Струнцова, Людмила Ивановна, если хотите, так меня зовут на работе, женщина в какой-то мере взбалмошная. Авантюрная. От этого и попадаю в разные переплеты. Быстро зажигаюсь, вспыхиваю страстью и быстро разочаровываюсь. Умная; чего не отнимешь, того не отнимешь. Смазливая, говорят, на мордочку: русые волосы, скуластенькое лицо, зеленоватые с нахалинкой глаза. И рот сладостный такой, с короткой верхней губой, чуть припухшей, с чувственной нижней губой.
Не эталон красоты, писаной, неотразимой фифочкой и в молодости не была, а теперь чего уж выдумывать, но многим нравилась, а еще больше самой себе.
Это, правда, было в пору цветения, сейчас же речь веду о времени сворота с магистрали, время про которое говорят: укатали сивку крутые горки, или «приехали». Но главное, я считаю, что никогда руки опускать нельзя.
Оказавшись у разбитого корыта; годы к сорока подобрались, с мужем разошлась, сын вырос – времени, чтобы подумать и заняться личной жизнью, хоть захлебнись этим временем, предостаточно, но так уж вышло, что все, более-менее путевые мужики, оказались прибранными оборотистыми особами к рукам. А оставшиеся не у дел, которые шарохоются, болтаются, как что-то в проруби неприкаянными, которых, сама слышала от непривередливых женщин, что если отмыть, приодеть, «торпеду» или иное антиалкогольное средство вшить, можно приспособить. Глядишь, и сошли, сгодились бы для дела, кровь разогнать, только никакого резону, мне, одинокой женщине, тратить на них время, нет.
Без мужика, конечно, зрелой женщине тоскливо. Просто никуда! Настроение, болезни, даже раздражение не на ком сорвать. Урывками, то там жена у кого уедет в отпуск, то командированный на территории объявится, я заполняла свой досуг. Не без греха. Как говорится: не пойман, не вор. Конечно, это все было не то. Не то! Кроху отщипнешь от чужого пирога – ни радости, ни удовольствия для тела, травишь только себя и ничего более. Тело же, сбитое, ждущее, неуработанное, полное томления, как податливое тесто, готовое льнуть к рукам, только помни и оно отзовется, поднимется, из него ласковыми руками слепить все что угодно можно – требовало свое.
Одиночество тяготило. В последнее время наваждение прицепилось, страшно одной засыпать стало. Стала бояться темноты. И это я - женщина без предрассудков.
Как-то тут легла на спину, так сладко уснула. Почувствовала, как на живот кто-то теплый и мягкий улегся, тяжесть какая-то стала давить. И звук такой ласковый, как кошачье мурлыканье, и коготки кожу теребят. Блаженство по телу разлилось. Хорошо так стало. И тут, мысль, просквозила: какой кот, отродясь, в доме котов не водилось! Во сне ли, спросонья ли, рукой схватила и отбросила это нечто. Не поверите, услышала, как что-то, шмякнулось, об пол. Окончательно проснулась оттого, что оно навалилось на меня. Схватило за горло, душит. Затрепыхалась, рукой горло освободить стараюсь. Ничего не получается. Сложила щепоткой пальцы, понимаю, перекреститься нужно, молитву произнести надо, а оно не дает, схватило, за руку дергает.
После такого не только сон пропадет, и седые волосы на голове появятся, после этого ум за разум заскочит. Со светом спать стала. Предупреждение или знак, какой, это было.
А тут как-то в субботу звонок телефонный. Поднимаю трубку. Голос.
- Мне бы Веру…
- Была,- отвечаю.- Вся вышла…А я ее не заменю?
- У вас голос приятный! Судя по голосу, лет вам тридцать, глаза большие, может быть, голубые или зеленые, лицо круглое…И росточка вы небольшого…
- Это что в трубку видно?- переспрашиваю я, а самой удивительно: по голосу обрисовал, может, думаю, нравлюсь кому, рассмотрел на улице, в экстрасенса решил поиграть. Любопытно.- Ну-ка,- говорю первое пришедшее на ум,- дуньте в трубочку, может, и я чего учую, может, вы не только номером обознались, может, вы подшофе и говорить с вами – время терять…
- В трубочку я, конечно, могу дунуть,- говорит он,- только наше мужицкое естество проявить на расстоянии себя не может…Женщина же, так устроена, отдает, принимая, флюиды источает, а они, как нейтрино, для них преград нет…
- Ну, какой умный! А флюиды имеют запах,- разговор меня почему-то заинтриговал, прерывать его не хочется, хоть бы тот, на другом конце провода подольше не клал трубку и говорил, говорил. Приятно слушать, когда тебя разгадывают вслух. Общение.
На мое замечание, про умного, собеседник не отреагировал, действительно умный, а про флюиды, про запахи выдал совсем заковыристо:
- Люблю, когда женщина баней пахнет…
- В каком смысле? Угаром, исхлестанными вениками, слитой водой со стиральным порошком? Вы мазохист, что ли? Извращенец?
Мне-то что, я его не вижу, могу говорить все, что на ум взбредет. Не понравится, так положит трубку, я-то его номер наверняка не наберу, это он, методом тыка, может снова на меня выйти. Но нет, не кладет трубку, слышно, как в нее дышит.
- Чего сопите, как паровоз? Провода на улице болтаются, как от ветра от вашего сапа… А вот если я вас обрисую?
- А сама думаю, э-ка хватила! Потом соображаю, да им, мужикам, лей бальзам в уши – все за правду сойдет. И тут опомнилась, чего это я перед ним соловьем разливаться должна? Мужик, он и есть мужик, как его ни ряди. Две ноги, на несгибаемой шее голова, руки с кулачищами. Ладно бы у мужика теплой жилеткой отдушина была бы, куда поплакаться можно, выговориться, теплом, откуда веяло б – так, где найдешь такого? А нас, мерзлячек, погреть нужно…
А этот сразу прицепился.
- Ну,- говорит,- слушаю…
- Нукать на лошадь нужно. А я – женщина,- отвечаю.- Чего это вас от самовлюбленности распирает?- зло отчего-то взяло.- Детям,- говорю,- своим носики утрите, сказочку на ночь расскажите, да жене лучше помогите картошку начистить…
- Так-так,- говорит,- комплекс одиночества! Серьезная болезнь. Да не злитесь вы на весь белый свет. Все хорошо будет…
Я машинально кладу трубку. Тут же спохватываюсь, мне хотелось бы продолжить разговор. Легко разговаривалось. С другим ,начинаешь говорить, и тяжесть чувствуется, подбираешь слова, вымучиваешь, а с этим не так. Но, как говорится, сама виновата…
Попеняла себе. А настроение улучшилось. Много ли нам, бабам, нужно: погладит кто, доброе, участливое слово скажет и вот она, радость. Солнышко обозначилось.
Закрутилась с домашними делами, завертелась, и из головы телефонный разговор выскочил.
Назавтра в это же время звонок. Снимаю трубку. Тот же голос снова Веру спрашивает. Вот прицепился. Свет клином на Вере сошелся. Нужна Вера, так и набирай ее номер.
- Уехала Вера, в Америку уехала…Вся уехала,- отвечаю.
- А, это вы! Здравствуйте, незнакомка. Зачем же вчера так некстати разговор прервали? Хотели меня обрисовать…Не передумали?
- Вы же не дули в трубку,- говорю,- а я только так могу угадывать: или глядя в глаза, или по дыханию…
- А в глаза, это как?
- А это, как в зеркало глядя…
-Я на себя, когда бреюсь, каждый раз гляжу…Мужик, как мужик, ни молодой ни старый, ни толстый ни худой…Дунуть? Извольте, дуну…
В телефонной трубке послышался шум. Эге,- думаю,- я тебя заинтересовала. Попал на крючок…Как же мне тебя в таком положении как можно дольше держать?
- Мятной пастой зубы чистите,- говорю я уверенно, так как другой пасты в городе месяца два уже как нет…
- Надо же,- удивились на другом конце провода.- Вот тебе и женщина…Эй вы, ясновидящая, как хоть вас зовут?
- Вообще-то не эй вы, а Людмила Ивановна…Эй вы – это там, наверху…И что у вас женщина вообще ничего не стоит?
- Хм, Людмила…Надо же…
- Что хмыкаете? Имя не нравится? Таким родители наградили… Не хуже чем Юлия или Анжелика…
- Что вы Людмила,- помялся,- Ивановна… Я почему-то сразу подумал, что у вас такое имя, вот у меня на листке записан ваш номер телефона и имя рядом – Люда! Не верите?
И он проговорил мой номер телефона.
- А номер кто вам дал?- спрашиваю.
- Так я вчера в баню звонил…
- Так вы еще и в баню ходите,- ерничаю я.- Лодырь, вы, значит! Вам лень чесаться, облегчения хотите, легкой жизни…
- В бане, в парикмахерской знакомая работает, ей звонил, попал к вам…А сегодня интуиция не подвела, метод тыка…
- Я ведь не стригу, массажем не занимаюсь…Понятно, почему звоните: спинку некому пошоркать…
- В некотором роде,- отвечает.- А вы Людмила Ивановна работаете или некоторым образом на пенсии?- прощупывает он ситуацию.
- Да вы что ж меня совсем в старухи записали? То определили возраст тридцать лет, то теперь, на попятную, боитесь женщин в соку, в полном расцвете сил?
Мне что, я его не вижу, издевки, мои, кажется, его не трогают, хоть в баню ходит, а кожа задубелая. Такого, словом не проймешь.
- Людмила Ивановна, так, где вы работаете? Кем?
- Во-первых, прежде чем отчитываться, я должна знать с кем говорю,- запальчиво замечаю я.- А то расскажу, а вы донос настрочите…
- Ой, извините,- говорит.- Меня зовут Борис Алексеевич. Обижаете, чего-чего, а доносчиком не был…И в школе не ябедничал…
- Слава Богу, с грамотным говорю…Пай мальчик. А то теперь многие на девяти классах спотыкаются, остальное образование по тюрьмам добирают, правда, это не мешает им новыми русскими стать…
- Это хорошо или плохо,- уточняет Борис Алексеевич,-новым русским быть?
- В смысле денег – хорошо,- отвечаю я,- а в смысле, что их отстреливают – плохо… Я не хочу, чтобы сын сиротой остался…
- А, у вас и сын есть, - сразу цепляется, за опрометчиво высказанное, упоминание, про сына, Борис Алексеевич.- Я о том, что женщина без детей вызывает настороженность своей расчетливостью…Ну, подтвердите, что хотя бы один раз в жизни человек, как в омут, бросается в ситуацию, чаще это с любовью связано, и результат – ребенок…Любимый или не любимый, это другой вопрос…Просто имея ребенка, женщина умнеет…
- А рождаемся мы, дурами? Это вы, переспав с бабой, делаете ее умнее? Ваш сперматозоид буровится до мозга и что-то там настраивает, так что ли? С ребенком и ум заталкивается в нас, серое вещество густеет…
Мне что, я его не вижу, и на фиг я перед ним расшаркиваться должна. Получи все, что думаю о мужиках. Если и не все они, то через одного – самцы одноклеточные с одним инстинктом и желанием проникнуть в женщину. Хорошо если попадется, в женщине женское естество разбудить может, а в основном, только травят, диверсанты, чертовы! И этот думает, что особенный какой…Хлыщ, наверное, плешь через всю голову…Это я про себя думаю, а вслух, словно бы размышляя, говорю.
- Конечно, голова у мужчины крупнее, но зато у нас грудь есть, а в груди душа, есть где ей поместиться… А у вас что, бицепс или как его зовут? Все железное, все холодное… И вообще мы все мяконькие, лапочки…Да и, следуя вашему размышлению, все женщины, а я читала, что сношений в среднем,- гну свою линию,- около шести тысяч, так это получается, что столько мозговых извилин нам добавляется, а вы, мужики, к старости маразматиками становитесь…А, не слышу комментариев?
-Да-а-а,- протянул на другом конце собеседник.- Вот и поумничай с этой женщиной…Под корень срубила…Что-то в этом есть! Женщина, и правда, моложе с годами становится, и сил больше сохраняет, и живет дольше…
В трубке установилась продолжительная тишина, ни сапов, ни вздохов. Мертвая тишина. Я уж и забеспокоилась, не случилось ли чего. Может, паралич мужика разбил, или ступор. Я слышала, что такое бывает от расстройства, человек как бы костенеет…
- Борис Алексеевич! Ау! Вы там живой?
Молчание затягивалось. Как-то, даже нехорошо стало. Думаю, угробила, мужика, своей умностью. Разговорилась. Жалко мне его стало. А еще больше себя, в кое-то время попался подходящий собеседник и на тебе, довыпендривалась… А у него мой телефон записан, начнут таскать в милицию… Разборки, нервотрепка…Может, стоит самой в милицию позвонить? Так не знаю номер…
Наконец в трубке послышалось шевеление, какие-то звуки. Сразу стало легче. Отлегло от сердца. И возникло какое-то чувство, как я всегда говорю, на три «со» - сопереживание, сострадание, сочувствие – интеллигентская тоска, преддверие поступка. Ну,- думаю,- хана тебе, баба.
- Людмила Ивановна, вы еще слушаете, вы извините меня, ваше высказывание меня так поразило, ваша мысль, что я решил записать ее. Ради Бога простите меня,- бормотал в трубку Борис Алексеевич.- Я твердо решил, что нам необходимо встретиться, посмотреть глаза в глаза… Я просто сгораю от любопытства…Знаете что, давайте встретимся хотя бы…
- В Москве у Большого театра, а лучше у Главпочтамта, на худой конец, можно у памятника Пушкину…Эх, Борис Алексеевич, я ж не молоденькая девочка, чтобы бегать опрометчиво на свидание на скамейку в парк, неизвестно к кому, может, вы маньяк, я же только и знаю, что зовут вас Борис Алексеевич, может, это и не ваше имя. А мужчина, назначающий свидание, должен быть самостоятельным, обеспеченным, хотя бы на мороженое, свободным, что подразумевает наличие машины и квартиры,- гну свою линию. Ничего, милок, не в лоб, так окольно я все выпытаю.- Я должна знать ваши координаты, чтобы оставить записку в случае, если со мной что случится, куда милицию вызывать…Вот видите, какая я предусмотрительная…
Ну, думаю, что ты на это ответишь, как проглотишь мои умозаключения. Вот сейчас и выяснится наличие жены-мегеры, кучи детей, коммуналка, долги, стонота про болезни, что кроме той скамейки в парке, ему и пригласить больше некуда. Я вообще-то не переношу, когда мужики жаловаться начинают. Это уже и не мужик – «оно», что-то средне-неопределенное. Все они, мужики, горазды наобещать, а потом в кусты. Соловьем разливаться где-нибудь в овраге, где тебя не видно, мастера, а довести до дела…Но все же интересно, пригласит к себе или нет? Но думаю, дура, в чем же ты на свидание пойдешь, у тебя ж ничего стоящего нет… Лихорадочно начинаю считать, сколько нужно потратиться на прическу, маникюр, массаж, купить обнову, духи свои любимые и выясняется, что я не потяну свидание. Ну, просто не по-тя-ну!
И на фига нужно было всю эту канитель разводить, пудрить мозги мужику, самой заводиться…Для адреналина что ли? На кой это в моем возрасте, когда карман дырявый, еще нервный срыв заработаешь… Ну, а если приглашу к себе в однокомнатную хрушевку, с кухней в пять квадратов, продавленным диваном, хотя и застланным красивым пледом? У меня ж ни ковров, ни стенки, сервиз, и тот не комплект, пять рюмок, пять чашек… Все пять, пять… Хорошо еще сынулька учится, каникулы не скоро…
А все ж интересно, что за мужчина. И мой мозг начинает рисовать обворожительные картины. Полыхнули щеки, ощущение прикосновения мужских ладоней на коже, дыхание греет кожу за ушком, и томление в груди, и скатывающийся жар, словно обруч, сдавливает все ниже, ниже.
С трудом избавляюсь от наваждения. Вот тебе и Борис Алексеевич! Ввел женщину в грех! Как паук заплел в тенёта. Даже вспотела от напряжения. В трубке тишина. Соображает что-то. Затаился. А что, поставила его перед выбором, нечего волынку тянуть, сопли на кулак крутить, ходить вокруг да около. Думай, думай, милок.
Завожу себя, хотя прекрасно понимаю, что положит вот он сейчас трубку, и больше ничего о нем я не узнаю. Останется, купить очередную рамку, вставить в нее белый лист ватмана, написать снизу Борис Алексеевич и повесить на стену. Сколько же у меня таких портретов-невидимок по стенам развешано?
И на себя злюсь и на него. Молчание затягивается. Словно он там на другом конце провода решает теорему или задачу со многими неизвестными, хотя нас по сути двое. Он и я, не считая телефона. А может быть, только я, и только он. Все равно, чтобы ни случилось дальше, я своего достоинства не уронила, и женщин не опозорила, не кинулась сразу в объятья, выдержала паузу. Женщине нужно уметь держать паузу. Нас и ценят за паузу.
Но, думая про паузу, хорошо, что время течет медленно, саму червячок гложет. «Да что же молчишь, экий тугодум, решайся. Мужиков за порыв, за страсть, безрассудство ценят. Не будешь же,- думаю я,- подсчитывать, во что встреча обойдется. Тебе же, Борис Алексеевич, кроме галстука и менять в обличии ничего не нужно».
А саму зуд забирает, подтолкнуть собеседника хочется: рожай, наконец. Не мучай женщину.
Наконец в трубке снова послышались шорохи. Я замерла. Жду.
- Людмила Ивановна! Вы как всегда правы. (Отлегло от сердца) Я не изменил своего решения. ( Он, не изменил! Ха! Это я выдержала паузу. Заставила выдавить решение) Я приглашаю вас к себе. Записывайте мой телефон и адрес…Позвоните…(Еще чего не хватало.- Лихорадочно записываю номер телефона, адрес. И как я после этого буду выглядеть? За кого он меня принимает? Я ж не навязываюсь…Я самостоятельная женщина. Я не какая-то там дамочка по вызову… В чем же я пойду? Ну, право, нечего одеть. Может быть, то, красное платье, надеть, говорят, я в нем шикарно выгляжу?)…
-Боря, налей чайник! Давай, кофейку попьем…Знаешь, а ведь уже год, как по нашему телефону посторонних звонков нет…Даже удивительно, никто не ошибается…