Я не верил этой истории. Но так получалось, что и я не верил самому себе. Я не верил, что это был я, поэтому можно представить, что это был не я. Но тогда о ком я говорю? Я вряд ли мог кого-то поставить на свое место, потому что я никогда не знаю, что может происходить у других людей, я не могу быть похожим на них.
И тут я вспоминаю как в нашем городе, в нашем большом городе перекрывали дороги. Это часть моей истории, когда я был шокирован, точнее мой персонаж был шокирован. Мне приходилось спускаться к подземному транспорту, оставляя суету под небом. В жизни не видел в центре зала в метро столько людей стоящих в центре зала и ждущих поезд. Хотя видел – в бегущем по youtube.com ролику про китайское метро. Но одно дело, когда ты смотришь это на экране – тебе это смешно, да и китайцы воспринимают это нормально, но тогда мне даже не было смешно.
Я спешил. Зачем? Наверняка кто-то из этого тумана людей тоже был возмущен, так как тоже куда-то спешил. Но это не самое главное. А может и самое. Пока не знаю. Пока не помню.
Представьте, что тот о ком я буду рассказывать – это просто мой сон. Человек я достаточно суеверный, для такой вещи чтобы опасаться сна. Тем более, если там твориться что-то такое что я запомнил.
Это были тяжелые дни. Относительно. Ни так чтобы смертельно. Я временно переехал в квартиру к другу, где нужно было смотреть за котами, потому что друг находился в другом городе, или стране, или мире. У меня были проблемы с деньгами, но я продолжал работать. Я очень плохо спал. Я жил один. Уверен, кому-то это знакомо, кто-нибудь мне скажет – это все очень просто, и ты просто слабак среди сильных.
Но какая разница, среди сильных может быть очень много слабых, и также и наоборот. И может я на самом деле не слабый, откуда вы знаете?
Какая разница. Я всего лишь сижу в кофейне и пью кофе. Я пью его один, но почему-то я разговариваю. С самим собой. И он многое рассказывал мне. Похоже, он знал много всего, либо был просто пустой теоретик, но без доказательств можно верить и в одно и в другое.
Я чувствовал в себе что-то новое. Все, что было вокруг меня – это выглядело как-то обновлено. Мой разум расчистился от старой суеты и впустил в себя новую, но она была словно обновление самого себя. Нельзя поверить, что это выглядело совсем безболезненно.
Я говорю с ним. Он говорит мне:
«Посмотри вокруг. Это люди»
«Спасибо, что предупредил»
«Нет. Ты не понимаешь. Ты почему-то опасаешься их»
«Иногда, я просто не смею доверять»
«Они такие же, как ты. Это просто игроки. Подопытные куски мяса. Ты никогда не думал, что находиться за смертью?»
«Не знаю»
«Ты замечал, что ты живой?»
«Иногда»
«А представь себе – как ты умер. И вдруг, попадая в загробный мир, ты узнаешь, что кроме того мира в котором ты жил есть еще множество миров. И все они величественнее, все они важнее. А мы все – это лишь маловажная большая деревня. Тебе не приходило в голову, что если ты умрешь – ты станешь никому не нужным?»
…Если ты умрешь – ты станешь никому не нужным.
После этой фразы я поймал себя на том, что просто сижу и смотрю в темную кофейную гущу. Словно это она со мной разговаривала. Может кофейная гуща и вправду так умна. Кофейная гуща – как черная дыра в космосе. Никто не знает что за ней. Но мы так много говорим о том, чего мы не знаем.
Сухой, черный кофе.
Я смотрю вокруг. Здесь так много людей. И все они живые.
Может быть, он в чем-то прав.
Может быть, он прав во всем.
Я встаю из-за стола, хватаю кружку и залпом выпиваю теплый кофе. И после этого я возвращаюсь на занятия. Перед этим я подумал о кошках. О том, что они где-то есть, и тоже живые.
* * *
Кабинет был очень светлым, не только из-за светлых стен, но и кроме того здесь были огромные окна. Жалюзи полностью раскрыты и в окно пробивался солнечный свет. Наш педагог – Серж, ходил рассудительно, медленно, слегка опустив взгляд, и по памяти читал нам лекцию:
-…Понятие «тип» подразумевает форму, которая составляет основу ряда родственных объектов, являясь образцом для предметов определенного типа…
Мы молчали. А он даже общался с нами. Он задавал нам вопросы. К примеру: «Что такое зло?»
-…Каждое зло это вред, но не каждый вред это зло…
Выдержав выразительную паузу, он попросил нас привести пример.
- Как насчет докторов? – сказал кто-то в кабинете.
- И что же они делают?
- Они лечат людей, порой от смерти спасают. Но у них не всегда получается. Бывают ошибки и пациент умирает.
- Хорошо, хорошо, - также рассудительно ответил Серж. – Ну, точнее, ничего хорошего в этом нет…
Свет из окна бьет мне в глаза. Из-за солнца я не мог четко сосредоточиться. Множество фраз я пропускал мимо ушей, и лишь моментами улавливал их. Ловил в них суть.
-…Что было раньше? Идея или материя?
- Вначале был Бог.
- Появился Бог. А что до него? Что-то же было?
Что-то ж точно было, но мы-то, откуда знаем?
Была пустота…
Все строилось на философии. По крайней мере, здесь.
-…Истина – это знания, соответствующие действительности. Она бывает объективной и субъективной. Посмотрите в окно – вы видите солнце…
После этих слов, я почувствовал, что это солнце за окном сейчас спалит к чертовой матери. Прямо в этом кабинете.
-…Вы знаете – что оно круглое. Что оно ярко светит. И вы ничего не можете с этим поделать. Это не зависит не от вашей воли, ни от вашего сознания. Вы уже мыслите рационально, и это означает, что даже если вы придете домой, закроете все шторы в доме, создадите полную тьму, или предположим вы, уйдете куда-нибудь в подвал – вам же сложно будет представить, что солнце в мире вообще нет, или оно темное и квадратное…
- Я не соглашусь, - вырвалось у меня. – Находясь в отсутствии ежедневных объектов, я могу их представить как угодно. Это может быть дело моей фантазии.
- Предположим. Но ты, же все равно потом возвращаешься к солнцу. Ты снова понимаешь – что оно круглое, оно ярко светит. И это никак не изменить.
- И слава Богу! – воскликнула девица за первой партой.
- Но я могу представить, что его нет, - говорил я. – У каждого ведь свое мировоззрение. Кто-то находится дальше, кто-то ближе. Кто-то здесь, кто-то там. Мы же не может всегда говорить обо всем, что мы только знаем, что это есть…
- Ладно. Перерыв, - Серж выскочил из кабинета, за ним и все остальные, включая меня.
И я ушел с занятий.
Теперь я уже шел по работе. Я должен был отдать книгу кое-куда.
И все же лекции этого Сержа зависли у меня в мозгах.
О Боге он упомянул лишь раз, но он сделал это чересчур выразительно.
* * *
Я уже вытащил пакет с книгой из рюкзака и ходил по громадному залу, где рядами стояли столы, и за каждым сидела женщина и каждая держала книгу в руках. Я подходил к каждой. К каждому столу.
- Простите, вы не видели Бога?
- Нет.
Дальше.
- Вы не видели Бога?
- Нет.
Следующий стол.
- Нет.
- ВЫ…
- Нет.
- Видели…
- Нет.
- БОГА?
- НЕТ!
Бога здесь нет. Или точнее он есть. Но он так любит прятаться. Он вылетает в самый внезапный момент, оставляет тебе что-то значительное и снова исчезает. Как я хочу найти его! Как я…
…Иду оттуда вон по коридору. Мимо меня проходят инвалиды. Не знаю, зачем они идут к тем женщинам. Многие из инвалидов кажутся мне настоящими ходячими мертвецами. Я понимаю, это очень грубо, некрасиво так выражаться о них – но похоже, когда такие люди только появились на земле, видимо в этот момент, тот самый Бог, которого я так хотел найти, был очень зол на свое творение и решил прибегнуть к некому черному юмору, который в итоге сошелся к садизму. Но я не могу быть в этом полностью уверен. Есть же падшие ангелы – они и сами могли подкинуть такое дерьмо, а Бог может лишь помочь.
Я почти уверен, когда Бог пришел создавать Землю – он против своей воли притащил из своего Мира нечто очень плохое. А может, все дело в его характере.
Он такой же, как и мы – в этом не может быть сомнений.
Он такой же, как и мы – он лишь гораздо могущественнее.
Я спрошу его об этом, как только найду его.
А сейчас я вернулся обратно к своим друзьям. Снова мы стоим в курилке.
- Ну как? – поинтересовался Колин. – Нашел?
- Нет, - я закуриваю. - Это очень трудно.
- Что ты думаешь о Серже? Это ведь его слова надоумили тебя на эту сумасшедшую идею? Бог везде, но Бога нет.
- Эй, это моя последняя доставка. Я после этого не вернусь на работу, в офис, уже никогда. А то на что мне такой заказчик?
- А что если не найдешь?
- Не хочу об этом думать.
- Да уж, лучше подумай о том, что у нас в стране твориться! Ноел! Подключайся, давай! Поговорим о политике!
- Мне насрать на политику, - подал голос Ноел, сидящий в стороне – такой беззаботный и презрительный. – Я лишь за то чтобы между политикой и людьми был компромисс и понимание. Я потому ходил на марши несогласных, потому что ничего из этого не было. Была лишь только фальсификация. И это происходило очень долго, и потом и тем и другим стало наплевать. Даже остатки оппозиции стали выглядеть для меня глупым сборищем. Так с чего я начал? Мне насрать на политику.
Короткая пауза.
- Знаешь? – говорю я. – А он прав. Я не хочу говорить об этом.
- Да и не надо. Вот что! Встретимся все на другом конце города, к вечеру! Повеселимся от души!
- Я боюсь, я не смогу.
- Да ладно тебе! – все голосил возбужденно Колин. – Вдруг ты найдешь там Бога? Вдруг ты найдешь Бога в пути, в подземке?
И они оба тут же ушли. Словно испарились. Словно сквозь землю провалились.
И я так же ушел. Я поехал сразу на другой конец города. Это будет долго.
* * *
На самом деле, сначала я вернулся обратно в этот кабинет к Сержу. Я был уверен, что он может мне помочь. Он многое знает, а я тогда еще был так юн. Я столько всего не мог понять, что сейчас для меня просто вывернуло наизнанку мое сознание.
Кабинет на этот раз был очень темен, просто благодаря тому, что жалюзи были полностью закрыты. Стены казались темными и грязными. Лишь в последний момент я заметил Сержа, стоящего у доски с табличкой:
«Нельзя доверять всем
Не ты, ни я – никогда не будем полностью правы»
Я долго смотрел на него, стоящего с этой табличкой. Позже я молча ушел, иначе сделать было нельзя. В этот раз – нельзя было говорить, отвечать, знать.
Мне предстоял сложный путь.
* * *
Можно говорить о каком-то начале, а о начале естественно придется говорить.
Точнее, его придется выбрать. Мне всегда казалось, что так и происходило с мирозданием – какое-то начало есть, но его в итоге приходится выбирать, так как когда что-либо начинается, ты еще ни о каком начале не думаешь. Когда что-нибудь начинается, что-то очень важное, и что может идти до сих пор – твой разум работает как-то необычно. Ты словно переходишь через иллюзию, ты ничего не ждешь, и ты начинаешь более одушевляться только гораздо позже. Все начинает работать внутри тебя более рационально, и это идет все дальше и глубже постепенно.
У каждого начала бывают разными. У меня бывают два вида начал. Либо все началось с темноты, либо все началось тихо и мирно. Моя жизнь это как море, которое никогда не волнуется.
На это раз все было тихо и мирно.
Я находился тогда за городом, у своего отца и работал с текстами. Мой отец имел в своем доме двух кошек. Ему нравились кошки, это было забавно, потому что еще каких-то десять лет назад он отдавал предпочтение собакам. Я помню, у него была большая собака тогда, породы ее я не помню. Я лишь знаю, что она умерла, и, кажется, это была не естественная смерть. Кажется, это был своего рода печальный конец. В общем, моему отцу нравились животные – если говорить точно и без каких-либо отрицаний.
В этот же день, и в те же моменты, о которых я говорил – что я делал, мне позвонил мой друг. Он просил приехать в самом начале следующей недели в его квартиру и присмотреть за его двумя котами. Я потому и вписал небольшую предысторию, о том, что там, где я был сейчас – тоже были кошки.
История, где были задействованы мой Уфимский Друг и эти коты – была немного сложной, запутанной, потому что этот его звонок мне, это не было начало этой истории. Это было лишь введение в эту историю меня. Для меня – это начало. Но, это не столь важно. Я согласился, и он бы на моем месте сделал бы также. У отца я тогда провел последний день, рассказав ему всю эту историю. Он в ответ сказал:
- Да. Коты – это очень важно.
* * *
Следующий момент, который я хотел вспомнить, это то, как я еду в электричке. Но в электричке я был в данный момент, хотя в настоящем времени это была подземка. Момент в памяти, о том, как я ехал обратно в город, к этим самым котам, я, пожалуй, опущу. Я не видел ничего интересного в том, как сидя в электричке, я возвращался в город. Хотя в тот момент я видел за окном заборы и надписи, а сейчас, когда еду в подземке – я не вижу ничего.
Я решил достать из пакета книгу, которую я должен привезти и отдать Богу. Когда я достал ее я сразу понял что это не Библия. Я огляделся по сторонам, люди сидели, прямо уткнувшись взглядами, распахнутыми глазами друг в друга. Это очень странно, я никогда так прежде не делал, но я открыл на середине книги, на случайной странице.
«…»
* * *
С одной стороны, мне нравилось то, что я должен отлучиться от дома, где я в последнее время все время жил, потому как мне там уже наскучило. С другой стороны, я не представлял себя никак в образе хозяев котов, а также других домашних животных.
В доме я как-то поспешно собирал вещи, словно ко мне сейчас должны были вломиться какие-то агенты и связать меня по рукам и ногам и вместе со мной и еще тех, кто был в доме. Единственное что в этом доме затянулось – это то, как я вскипятил себе чайник и пил чай. Мой Уфимский Друг уже сказал мне про то, что в его квартире полно выпивки – я конечно не алкоголик, но не отказался бы провести вечера в компании с красным вином.
И вот я ушел. С центра города, где я жил, я отправился на северо-восток. Однако, там, на северо-востоке, как оказалось потом, продаются отличные сочные пирожки. Это меня обрадовало – потому что их можно было покупать на учебу, ведь на учебе нам выдавали только разное слипшееся дерьмо на тарелке.
Это был красивый район – на северо-востоке. Не только из-за того что день был светлый солнечный приятный, но вдоль несколько удаляющихся вверх и вниз дорог стояло множество крепких, машущих множеством зеленолиственных веток деревьев. В мою сторону, от подземки шла большая куча людей. Шли они очень резво, уверенно. Все вокруг меня, коротко говоря, выглядело очень жизнерадостно.
Раньше я очень любил районы, находящиеся на краю города. Раньше я отдавал предпочтение пейзажам спальных районов. Сейчас же я больше любил центральные районы города, но никто да и я сам не знает, что я полюблю потом.
И вот я захожу в квартиру, с мурлыканием двух котов и своей фразой: «здорово коты».
* * *
«..»
Перед тем как войти в вагон, радио начало вещать по несколько раз одну и ту же фразу, так громко, что уши резало:
- Уважаемые пассажиры! Поезда следует с ограниченными интервалами из-за непредвиденных обстоятельств! Будьте внимательны!
И так по несколько раз. Я был уверен, что поезда просто перестали выдерживать такой поток людей.
Вы скажите, что это смешно, а может, скажите, что это глупо – но именно эти строки, которые вы сейчас читали сверху, я читал только что, в этой книге. Как ни странно, это меня не удивило. Может, потому что когда я сижу в метро – меня мало что удивляет, а может я привык к тому, что часто бывает, что я беру читать такую книгу, где описываются события происходившие со мной недавно. Вы знаете, что я имею в виду – говорите о существовании чудотворных совпадений или еще о чем-то ином.
Люди выходили и входили в вагон. Но мне было еще далеко. И я обратил внимание лишь на то, что людей сейчас стало значительно меньше.
Но когда здесь открылись двери, я увидел, как на другом конце зала стояли два охранника, недвижимо. За ними я видел две окровавленные ноги, окровавленную руку, все остальное было прикрыто черной материей. С моего поля зрения это было видно очень хорошо. Я огляделся. На это никто, кроме меня не обратил внимания. Можно подумать, что все здесь трупы видят каждый день. Я был шокирован. Почувствовал себя отстраненным. Я старался взять себя в руки.
* * *
Так проходили дни.
Два кота.
Учеба, работа.
Красное вино и вкусные пирожки.
Каждое утро и вечер я сыпал котам корм и чистил их туалет. А они мяукали и мяукали – я не понимал, что это означало. Они мяукали и ночью, когда я спал на матрасе, который через три часа должен был раздуться. На вторую ночь один кот уже начал забираться на меня, и спал на мне. Может, так он выражал свое удовлетворение моим присмотром. Да я и вправду был внимателен. И все же спать там было возможно, а вставать на полчаса ранее, чтобы попасть вовремя на учебу – это было даже забавно. Хотя оттуда ехать на учебу это было целое приключение – все вагоны забиты народом до отказа. В первое утро, когда я ехал из этой квартиры, я сумел влезть только в третий поезд.
Все это шло своим чередом. А дома каждый день меня ждали коты, и они чаще всего сидели где-нибудь рядом со мной, когда я был в доме. Когда я сидел на кухне, когда работал с текстами.
* * *
Уже прошла значительная часть времени, и то что я вспоминал, или точнее то что я читал в этой книге – это словно происходило со мной снова. Словно я должен был в этой истории что-то поменять, но я не хотел ничего менять. А может это касалось тех вещей, о которых я здесь не повествую, но они тоже происходили. Может я просто не понимал – но это сидение в бегущем вагоне подземки вместе со всеми этими людьми, это казалось мне не настоящим.
Уже.
Я никогда так не засиживался в пути, но моя работа всегда пользовалась случаем меня еще раз удивить.
Это длилось очень долго.
Все нереально.
Все предельно.
* * *
Возвращался я в этот дом под такие позитивные погоды и светлые небеса. Уже скоро Уфинский Друг должен был вернуться. Я просто не мог успеть перетащить свои вещи обратно, у меня было уже не то состояние к концам дня. Однако, позвонив ему, я узнал, что он не против этого. В ту пятницу я вернулся в этот дом, и они уже приехали. Уфимский Друг был очень радостен – он успел повидать всех своих родственников, сам выглядел отлично. Весь этот вечер мы провели в болтовне о разных вещах, включая и далекие дали.
* * *
И вот я наконец сошел с поезда. Чуть позже я расскажу, что было дальше в книге. Ведь я же это знаю.
Подо мною светлый вечер, почти такой же, положительный, как было на северо-западе. Я иду к белому бизнес-центру. Захожу туда, и вокруг меня огромная аудитория с белым кафелем. И на этом кафеле, вблизи от меня стояли Ноел и Колин. Ноел смотрел куда-то в сторону, а Колин мне улыбнулся. Я подошел к ним.
- Видал? Ты быстро добрался, - сказал Колин.
- А вы здесь какими судьбами?
- Понимаешь… Так получилось, что мы должны быть здесь.
- Зачем?
- Это мы нашли его, - Колин широко улыбался.
- В смысле…
- Тебя бы не заставили сюда ехать, если бы мы не привели его сюда.
- Так значит, вы знали.
- На тот момент может, еще нет.
- Что значит – может быть?
- Что ты так много вопросов задаешь? У него спросишь!
И в этот момент с проходной вышел наш педагог Серж. Он был в зеленой военной куртке и разговаривал по телефону. Он окинул нас троих взглядом, стремительно удаляясь из здания. Я смотрел на то, как он идет дальше по еще светлому асфальту. Я понял, что теперь он и сам знает больше.
Я оставил товарищей и поднялся наверх.
* * *
Может быть, мне стоит сейчас закончить с тем, что осталось в книге, которую я вот-вот должен был отдать.
После того как все это закончилось – я поехал обратно к отцу. Каждый день, что те дни, о которых говорю, что то, что сейчас – все время была эта приятная погода, и ветер сотрясал множество веток могучих деревьев. Листья покрывались светом, листья покрывались темнотой.
К середине пути электрички оказалось, что я умудрился сесть не на тот поезд. Доехав до самого конца, который я даже не знал, где находился – но выглядело там все достаточно прилично и людно, я позвонил отцу. Отец воспринял мою ошибку с пониманием, так как я сел на поезд с похожим названием конечной точки. И это лишь означало, что я был не так далеко. Он предложил мне какой-то запутанный путь, и в итоге я решил взять такси, надеясь, что я действительно не так далеко. По словам первого таксиста, так и оказалось. А второй таксист меня уже повез по дороге к месту, где я должен был быть сейчас. Тогда я уже согласился на сумму, которую они просили.
И так я смотрел на виды из окна – все мне казалось знакомым, но я был уверен, что прежде я видел это где-то совсем далеко отсюда. Но это не столь важно, наверное.
Я пытался поддерживать беседу с водителем – не хотелось казаться какой-то черной вороной. Да и в итоге, он все обо мне узнал, а ведь началось с разговора о погоде. Наверное, всегда так происходит.
Так я попал туда, где я должен быть. На следующий день мне казалось, что я видел этого таксиста из окна дома, где я потом уже был – но это, кажется уже какая-то паранойя.
К концу этой истории я уже понял, что со мной при возвращении может случиться все что угодно.
* * *
У меня есть мечты. Я подумал об этом, стоило было мне войти в лифт, после того как меня пропустила охрана. У меня есть мечты, и есть даже те, которые уже давно сбылись. Но ведь то, что уже сбылось, это может и происходить сейчас. Значит это уже не мечта, это обыденность. Например, я мог мечтать о том, чтобы я умел играть на гитаре. Но на гитаре играть я уже умею, зато после этого можно хотеть и чего-то еще.
Лифт едет вверх. Я слышу это, я чувствую движение. Такое ощущение, что я к Богу и вправду, прямо на небо еду. Это казалось мне странным, хотя, я ведь должен был хорошо подумать, что же я у него спрошу?
Я оказался из тех людей, которые не могут остановиться на достигнутом. Мне всегда нужно что-то большее, не смотря на то, что я уже сумел достичь. Таким образом, я делал ошибки. Несколько раз, а может даже и больше раз – в моей жизни все было прекрасно, но понимал я это слишком поздно.
Сейчас мне все время вспоминается история о том, как я признался в любви на работе одной сотруднице. Я сделал это слишком резко. Я мог вообще это не делать, наверное. Но, в те дни я чувствовал, что если я это не сделаю, я просто рассыплюсь. А, также, не смотря на то, что эти три слова были правдой. А ведь сейчас мне кажется, что все могло быть иначе, но я оказался слишком открытым и неинтересным. Я ее очень сильно смутил, и мне было очень неприятно из-за того что теперь она на меня смотрела как-то по-другому, отстраненно, печально.
Все могло быть иначе.
И ведь к этому моменту в моей жизни все было так хорошо!
Все могло быть иначе…
- Абсолютная истина, - вот я снова в кабинете Сержа и слушаю его. – Абсолютная истина практически не достижима. Это как горизонт – вы идете к нему, а он все отдаляется от вас.
Но сейчас Серж не может мне помочь. Даже не смотря на то, что он считает что может. В тот момент мне не мог помочь уже никто, потому что я тогда слишком твердо решил это сделать.
Какой же я болван – скажите вы, но это было то самое. Это была та самая абсолютная истина, которая как раз и не достижима. И словно кто-то заставил меня сказать ей эти три слова, какая-то высшая сила. Может сам Он – тот, к кому я сейчас поднимаюсь.
Я думаю, мы действительно могли быть вместе. Хотя, может я и ошибаюсь. Ведь все это чувство закручено огромной паутиной, ну может и не очень огромной. Как во французском классическом фильме «Дети Райка». Но в этот раз я не уловил даже себя.
Я смотрю наверх, лифт все едет и едет.
Я должен задать ему вопрос. Самое неприятное, это вновь оказаться болваном.
Мне осталась пустая оболочка.
* * *
И вот лифт, наконец, приехал. В первый момент нет ощущений, будто ты добрался до самого неба. Похоже, я и не узнаю это.
Открываю дверь и сажусь за широкий стол.
И напротив сидит Он. Такой Он спокойный, невозмутимый, так похож на меня и так хотелось мне быть таким же. Всегда спокойным, всегда невозмутимым.
Я сразу передаю ему пакет. Он берет пакет с книгой и кивает, слегка приподняв уголки рта. А после этого мы несколько секунд сидим и молчим. И мне это нравиться – сидеть, видеть его и молчать. Мне даже не хочется ничего спрашивать, мне хочется, чтобы это продлилось очень долго. В какой-то момент я увидел на его лице улыбку. И вот тут-то я и заговорил:
- Эта книга… сколько там еще написано? Ты все это знаешь? Там продолжение? Зачем тебе это?
Он не отвечал. Лишь продолжал улыбаться.
- А что насчет абсолютной истины? – не унимался я. - Я действительно мог не делать каких-то вещей, или это было необратимо?
- Ты, - заговорил Он, пряса книгу и указывая на меня пальцем. – Ты мне потом спасибо скажешь.
Он забрал книгу и ушел в дверь за собой. Все движения он проделывал очень неспешно, от чего все они казались мне такими четкими.
Я просидел в одиночестве несколько минут и потом также ушел. На этот раз лифт мне не показался таким долгим.
Я лишь подумал о том, что когда ты преодолеваешь большие расстояния – то они словно сужаются. Надеюсь, я никогда не побываю во всем мире.
Внизу до сих пор стояли мои друзья – Колин и Ноел. Похоже, они меня ждали.