«Новая газета».
«Как начиналась эта война..». www.novayagazeta.ru/data/2001/14/01.html
Подборка воспоминаний о начале чеченской войны в конце 1994 года.
Первая страница. Как в конце ноября 1994 года оппозиционные Дудаеву боевики под командованием Руслана Лабазанова захватили так называемый «президентский дворец» в Грозном.
Вспоминаю…
***
Десятое октября 1991 года. Москва. «Белый дом». Сессия ВС РСФСР.
Явление вице-президента Руцкого. Возмущение с трибуны по поводу безобразий в Чечне. Об угрозе национальной безопасности и целостности России. Не без оснований.
Верховный Совет формирует делегацию в Чечню для вразумления чеченцев. Руководитель – Темиров Умар Ереджибович – бывший второй секретарь Карачаево-Черкесского обкома КПСС. Состав группы (все – депутаты):
- Степанков Валентин – Генеральный Прокурор РСФСР;
- Аюшиев Болот – аграрий из Бурятии;
- Лисин Владимир. – бывший собственный корреспондент «Правды» по Горьковской области;
- Колодезников Валерий Николаевич – бывший «мэр» города Нерюнгри в Якутии;
- Нунуев Саид-Хамзат – бывший секретарь райкома КПСС из Чечено-Ингушской АССР;
- …и я.
Резко собираемся. В гостиницу за вещами. Мчимся во «Внуково».
В «VIP-углу», у «депутатского зала» наготове ТУ-134 «235-го» авиаотряда (Правительственная авиация – прим. авт.).
Крутой салон на 5-10 человек.
И обычный задний пассажирский. В нем 35 спецназовцев с генералом Комисаровым из ГУУР МВД. Для нашей охраны.
Нормальный ресторанный ужин.. С хорошим спиртным. С квалифицированным обслуживанием двумя спецстюардессами.
Обсуждаем поступающую по радио информацию.
Проблема – из-за автоматчиков на борту не рекомендуется садиться в гражданском аэропорту Грозного, уже находящемся вне «советской власти». Возможны конфликты.
После выпивки делается спокойнее.
Военный аэродром в Ханкале.
Уже темно. Военные встречают с полным обеспечением нашей безопасности. И… с накрытым столом. Уже более приземленная пьянка.
Ночевка в грязной и запущенной казарме. Но под охраной. Остатки гарнизона Ханкалы. Последние дни перед полным выходом всего советского (СССР еще de-jure существует – прим. авт.), в том числе и силовиков, из взбесившейся Чечни.
Обстановка гнетущая.
Утро. Поездки по учреждениям Грозного. Встречи с организациями и личностями. Уже ясно, что с Чечнёй, как с порядочным субъектом, покончено.
На площади между зданием Совмина ЧИАССР и зданием обкома КПСС (в будущем – «президентский дворец» Дудаева, в 1995-м взорван нашими – прим. авт.) – традиционный для Кавказа постоянный «митинг» с дремлющими аксакалами и временами танцующими ритуальные танцы джигитами.
В каком-то концертном зале встреча какими-то активистами.
Пламенные и сумасшедшие речи.
Смешение «партократии и демократии» с «российскими оккупантами» и «аллах акбаром».
Подходят люди и сообщают, что в следственном изоляторе «льется кровь».
О восстании в тюрьме мы знали еще в Москве.
Знали также, что сама охрана позволила зекам выйти из камер и спалить здание.
Они уже три дня свободно живут на территории тюремной зоны в служебных помещениях. Все вместе: «первоходки», малолетки, рецидивисты, женщины. А снаружи их продолжают держать под стражей остатки федеральных внутренних войск.
Четверо из нас едут с милиционерами в СИЗО. Генерал Аникиев, генпрокурор Степанков, Колодезников и я.
Площадка перед тюрьмой.
Родственники зеков, ожидающих их освобождения. Крики про аллаха, русских оккупантов и невинных заключенных.
Штаб тюрьмы. Руководство местного МВД, прокуратуры и ВВ. Степанков требует вывода женщин и малолеток. На случай силового штурма. Требует себе личные дела последних.
Писари срочно печатают постановления об освобождении почти всех из них. В связи с изменением меры пресечения. От имени самого генпрокурора.
Вывести их невозможно. Специалисты говорят, что они, под воздействием взрослых преступников, не выйдут.
***
Местные предлагаюте вызвать из зоны «под честное слово» зековского «авторитета» Лабазанова по кличке «Лобзик».
Руслан Лабазанов. 1963 года рождения. Высшее спортивно-педагогическое образование. Преподавал в Ростове восточные единоборства. Там же осужден на 10 лет по 103-й статье УК (Умышленное убийство без отягчающих обстоятельств – прим. авт.) По Закону направлен для отбытия наказания в места лишения свободы по месту проживания родственников – в Чечню. Добрался этапом до грозненского СИЗО где и застрял.
Среди зеков Лабазанов – лидер.
Конвой вводит Лабазанова. Без наручников. Он вышел из восставшей зоны сам, доверяя «ментам» ввиду исключительности случая.
Спортивный, симпатичный, умный. Хороший русский язык. Без акцента.
Суть сказанного: «Мы все посажены в эту тюрьму по законам СССР. СССР уже фактически нет. Требуем немедленного освобождения из советской тюрьмы с направлением в вооруженные силы генерала Дудаева!»
Такого ему даже близко не обещают. Он все прекрасно понимает.
Но провести в зону депутатов-парламентеров соглашается, равно, как и обеспечить их безопасность. Также не намерен отговаривать женщин и малолеток, если те все-таки захотят выйти на волю.
Отправляемся втроем: Аникиев, Колодезников и я.
Пролом в бетонном заборе. Деревянными козлы с колючей проволокой и «спиралями «бруно». Снаружи – автоматчики ВВ. Изнутри – зеки. Расстояние между ними не более трех метров.
Заграждения раздвигаются. Проходим внутрь. Задвигаются.
Жутковато.
Обгорелое здание главного корпуса.
Зеки на крыше. Зеки на крышах подсобных строений.
Под всеми навесами и прямо на улице – грязные матрасы. Они тут все вместе спят.
Во дворе люди всех возрастов и полов. В руках - железные пики из арматуры и электрические изоляторы. На головах – повязки, знак «газавата».
Нас окружают.
Переговоры, как старший, ведет генерал Аникиев. На нас депутатские значки. Но он сознательно представляет нас по званиям. В том числе и меня - майора милиции. Это рискованно, но доверительно.
Кольцо зеков не дальше метра от нас. Все с пиками. Все злые и остервенелые.
Что-то кричат по-чеченски с крыш сараев.
«Лобзик» что-то им отвечает.
Уговорить женщин и детей на выход не удается. Зековская дурь (а, может быть, и честь) накладывается на дурь (а, может быть, и честь) кавказскую.
Обещаем, что, стрелять по людям никто не будет.
Именно в это время слышатся крики. И автоматные очереди. Близко-близко.
Один из зеков, самый дурной, рвёт через забор в побег. По нему открывают огонь войсковые ребята. Пуля достает его уже метрах в ста от тюрьмы, за ручьем, в кустах. Там он и превращается в труп.
А вот мы еле успеваем под охраной Лабазанова уйти к пролому. Чтобы не оказаться в заложниках. Или не превратиться в трупы.
Ведь мы только что обещали, что стрелять не будут!
Военные за забором слышат наши переговоры. Они-то и рассказывают нам, как зеки несколько раз кричали своему лидеру, что нас пора «мочить». И даже не просто «мочить», а «как собак». На что «Лобзик» отвечал им, что обещал вывести нас из зоны живыми, и что пусть они, если хотят, мочат его самого.
Вот такой вот зек-убийца…
***
Уезжаем ни с чем.
Через пару дней охрана тюрьмы покидает место службы.
Зеки разбредаются по просторам Северного Кавказа. Ряды боевиков достойно пополняются.
***
Через месяц последние остатки наших уходят из Чечни.
***
«Полевой командир» Лабазанов встает в оппозицию Дудаеву. И тяготеет к федеральной власти.
Летом 1996 года в средствах массовой информации сообщается, что «полевой командир» Руслан Лабазанов убит чеченцами…
Ему было тридцать два года.
***
Не знаю, как мне характеризовать «Лобзика» и оценивать его действия.
Но я все еще жив…
2004 г.
© Юрий Лучинский