Здесь вам не равнина…( Высоцкий В.С.)
Как-то была у нас «пятёрка» на Кавказе. Команда собралась, так сказать, под тремя флагами: Политехи, ВМА, и ПКТ. Кто знает, тот расшифрует, а иным и не надо. Наших было трое: Лёша, Гриша и я. Руководителем был Лёшка; пожалуй, самый молодой из коллектива, неженатый ещё, годков 23-25 ему тогда было. А остальной народ степенный,женатый.
Подшучивали, бывало, над Алексеем из-за его повышенного интереса холостяка к женскому полу. При этом он был сущим ребёнком в вопросах семейной, совместной жизни. Аксакалы от тридцати до сорока, умудрённые опытом жизни в браке, частенько поучали неопытного собрата.
Разговоры в палатке были примерно следующего содержания:
- Что, лежите вместе, в одной постели, и ничего? –
- Ну, да, бывает… -
- И всю ночь? – пытает неуёмный.
- Хм…бывает и не одну… -
- Как-то не верится мне… – недоумевает молодой жеребец.
- Поживёшь – узнаешь!
Однако, как говорит известный телевизионный персонаж, не о том речь.
Перевалили мы через Главный Кавказский хребет, ГКХ, и спокойненько по грузинской стороне спустились мореной до высоты около 1800 м. Ах, да! В то время мы еще находились под пятой развитого социализма, и граница на Кавказе была только с Турцией да Ираном.
Южная сторона ГКХ менее снежная, трава растёт почти до двух с половиной тысяч. Солнышко светит, хорошо! Бежали вниз после тяжёлого подъема достаточно резво. На поляне Лекзыр-крест остановились на небольшой отдых. Собственно, Лекзыр-крест – это пересечение дорог, точнее, троп, «перекрёсток» своеобразный.
Затеяли мы организовать связь. Дело в том, что в те времена в горах обеспечить связь с кем-то было проблематично по нескольким причинам. Сама рация с комплектом батарей весила достаточно много. А если учесть, что, кроме нее, в рюкзаке ещё много чего помещается и нести приходится на своих плечах, то весомость проблемы очевидна. Название этой радиостанции «Карат». Знаток понимающе хмыкнет, незнающему коротко скажу. Помните первые мобильные телефоны размером с солдатский ботинок? Увеличьте в размере и весе вдвое – получите «Карат».
У Лёшки к рации свой интерес. Командиром спасотряда на северной стороне Кавказа его добрый приятель Игорь, а при нем несколько хорошеньких девочек. Ну как тут не перемолвиться с Игорем? А пару словечек интересной девочке сказать?!
Я отвечаю за связь, таскаю эту бандуру на плечах. Чтоб была слышимость, разматываем два мотка медного провода; один заносим повыше, другой – земля. Кричим в трубу : «Первый, первый, я – второй». Или как-то иначе, как принято было при таких переговорах. Если связи нет, то бежим,разворачиваем антенну под другим углом… Короче, фантастика. Я потом как-то видел группу москвичей с маленькими рациями, то ли на Тянь-Шане, то ли на Памире. У одного из них, по слухам, папа служил в КГБ, оттого и держали ребята в руках невиданные аппараты размером чуть больше пачки сигарет. Самое интересное, по ним можно переговариваться через перегиб скалы.
Дело в том, что звук в горах ведет себя непредсказуемо. Иногда отчетливо слышно друг друга на большом расстоянии, а порой случается, что и близко не услышать человека. А когда висишь на верёвках, вовремя поданная и услышанная команда очень важна.
Пока мы настраивали антенну, команда наша пошла наверх без нас. Ничего необычного в этом не было. Народ опытный, верёвки-крючья не нужны, топай себе пару часов вверх по тропе до места ночёвки. А наша троица осталась – догоним, мол.
Переговоры, однако, затянулись. Когда собрались, группы нашей мы не увидели. Вначале шли по тропе, потом кому-то, не помню точно, кому, пришла в голову мысль – а не срезать ли нам часть серпантина? Серпантин – это тропа, идущая вверх зигзагом, с постоянным небольшим углом подъема. Мы, три здоровых лося, решили этот угол увеличить и тем самым сократить путь. Правда, усилий для этого нужно поболе.
Сначала все шло отлично, потом склон стал круче…еще круче. Все-таки горцы и животные, прокладывающие тропы-серпантины, интуитивно выбирали оптимальный угол подъема. Мы задумались об этом, когда угол подъема превысил 40 градусов. Это уже серьезно. При соответствующей подготовке можно и отрицаловку пройти. А топая просто ногами, попробуй пройти вверх при 45 градусном склоне. Он будет тебе казаться вертикальным!
Самое печальное, что под ногами и пальцами (да-да, уже пальцами) не скала, а конгломерат песка, сухой глины и мелких камешков. Склон ещё круче, назад пути практически нет, спускаться почти всегда сложнее, чем лезть вверх! А мы таки уже поднимались лазанием. (Подъём лазанием – подъём на руках и ногах без применения спецсредств).
Из долины это выглядело так: слева на стене жучок Лёша, метрах в пяти от него жучок Гриша, а еще правее метрах в десяти жучок я. Между мной и Гришей весенний селевой поток образовал глубокую застывшую выемку, которая с каждым метром моего подъема вверх становилась шире и глубже.
Пот заливает глаза, руки и ноги подрагивают от напряжения. Если чуть раньше слегка посмеивались над собой, то теперь не до смеха – он отнимает силы. Вдобавок ко всему отстегнулась правая лямка рюкзака, повреждённая при переброске его через трещину. Отпустить в свободный полет – жаба душит, ведь все свое ношу с собой. А руку освободить, чтоб поправить рюкзак, уже невозможно; три точки опоры при неустойчивом равновесии очень ненадежны.
Над нами, уже совсем близко, площадка с нависающим травянистым склоном. А слева, над Лёшкой, небольшой кустик со свисающими ветками. Лёша делает усилие, подтягивает себя к веткам. Тихооонечко хватается за тоненький прутик, перебирает пальцами до следующего, более толстого сочленения, потом еще, все больше нагружая своим весом спасительный куст. Мы с Гришей, затаив дыхание, следим за слишком долгими, как нам кажется, манипуляциями Алексея. Наконец он подтягивается и забрасывает себя на площадку. У-уфф!
Гриша аккуратно сдвигается влево, дотягивается до Лёшиной руки – и тоже выходит наверх. У меня положение самое незавидное. Через глубокую выемку мне уже не перебраться. Держусь на одной ноге, вторая не может найти опору, пальцами нащупываю наиболее надежные зацепки. Глаза ест пот, руки-ноги дрожат. Когда говорят про предел человеческих возможностей, это как раз мой вариант. Сила уходит быстро крупными порциями, оставляя зияющую пустоту в животе. Мир сжимается до маленького, какого-то удивительно неправильной формы камушка перед глазами. Мелькает подлая мыслишка – стоит отпустить руки и все проблемы уйдут. Высота метров 200, внизу крупная каменная гряда, испугаться как следует не успеешь.
В этот момент перед глазами пролетела вся моя жизнь; споткнулся поток видений на мысли: «А как же жена и дочка маленькая без меня?». И тут же почувствовал спиной мощную поддержку! Как будто воздух мягко уплотнился и прижал меня к стене. Вмиг появилось ощущение уверенности в себе, прибыла сила в руках и ногах. Возникло чувство, что сзади ангел невидимыми крыльями удерживает меня, не позволяя оглянуться. Сейчас, по прошествии многих лет, эта картина, нет, это ощущение мощной невесомой и в то же время уверенной дружественной поддержки, всплывает так чётко, что помнится кристально ясно и умом и телом. Передать это состояние человеческий язык не в силах; то ли мягко-упругая вата, то ли сгусток доброжелательной энергии обволакивает сзади всё тело, не позволяя ему отклониться.
Сверху ребята кричат – Продержишься? –
-Продержусь, бросайте верёвку!!! –
Верёвка, как часто бывает в подобных случаях, запутывается, секунды бегут… но я теперь – стойкий оловянный солдатик! Наконец бухта распутана, я хватаюсь за конец верёвки и, упираясь ногами, с помощью друзей переваливаюсь через перегиб. Ффу-у!!!
«Мастера…!» - крепко и непечатно подвел итог Леша. И тут на нас вдруг напал смех. Смеялись долго, минуты три, от всей души, складываясь пополам и хватая ртом воздух. Так из нас выходило напряжение этой ситуации.
Постепенно успокоились, руки перестали дрожать.
- Своим не признаемся – решили мы.
- Просто заговорились, шли не спеша –
Стыдно признаться, что такие волки, как мы, вляпались в переделку, в какую и новичок не попадет.
Наверху, на уютном каменном плато, окружённом скалами от ветра, нас ждала вся команда орлов. Ужин к тому времени совсем остыл. На все вопросы мы отвечали, как договорились. Кое-кто не вполне поверил нашему объяснению, но до подробностей дело не дошло.
С той поры я твердо уверен, что есть у меня свой Ангел-Хранитель. Подтверждений этому у меня накопилось достаточно. Дорожные ситуации с автомобилем, которые, кроме как чудом, объяснить невозможно, другие случаи – все подтверждает, что какая-то добрая сила помогает в критических ситуациях.
Много времени прошло с тех пор. Лёша, царствие ему небесное, умер еще молодым, в начале перестройки. То ли работа в ГИПХе повлияла(государственный институт прикладной химии), то ли жизнь в новой стране оказалась неподъемной. Гриша уже сто раз, как в Америке, разговариваем периодически, при современных технологиях это просто. С остальными связь утрачена, доходили иногда слухи о ком либо: тот получил полковника, другой стал коммерсантом, этот науку двигает…
Сейчас, по истечении многих лет, горы снятся реже,но ощущения незабываемого душевного подъёма свежи, как будто всё происходило недавно. Надёжная связка, невыносимо тяжёлая сладость покорения вершины, воспоминания внизу, у костра о фиолетовом небе высоты и обжигающем ветре на пути вверх. Оглядываясь назад, не завидую себе, молодому, а радуюсь, что были в жизни яркие моменты, которые всегда со мной.