Теплый летний день в густонаселенном, буквально переполненном жителями городе, Торонто. Звуки проносящихся мимо машин доносились с дороги, нарушая тишину, царившую в небольшом домике на окраине. Юная девушка лет двадцати трех подошла к окну, в сотый раз уставшим взглядом окинула вид улицы. Несмотря на то, что люди сновали туда-сюда, словно муравьи, создавалось впечатление пустоты, одиночества. Ведь, как известно, нигде человек не может быть так одинок, как в гуще толпы, где до него никому нет совершенно никакого дела. Люди безразличны к чужим проблемам, поглощенные, убитые своей рутиной, они забывают просто о том, что нужно жить. Дарить тепло окружающим. Жить не только своими заботами и хлопотами, а быть социально-полезными, да и просто людьми. Хотя кто мы такие, чтобы осуждать других. Пожалуй, для начала стоит обратить внимание на себя, а уж затем указывать на недостатки общественности. Но вернемся в тот домик, где юная леди, наконец, плотно сомкнула шторы на окне, закрывая от себя эту реальность, от которой так хотелось скрыться. Хоть она и была так молода, кажется, все дороги должны быть открыты, но ошибки, ошибки прошлого, убили в ней, какую бы то ни было, веру в свои силы, в возможность нормальной полноценной жизни.
***
Еще ребенком Констанс лишилась своей семьи, которые погибли в авиакатастрофе, когда девочке было лишь пять лет. С тех пор она ненавидела самолеты, вертолеты и прочий «летучий» транспорт. При виде одного из перечисленных, девочку начинал бить озноб. Конечно, это можно было бы спихнуть на боязнь высоты и тому подобного, но наверняка некоторым известно это ощущение ненависти и неприязни к тому, что лишило тебя самого дорого, самого родного, что у тебя было. О катастрофе Констанс знает лишь по рассказам, которые уже давно переросли в легенды. Люди любят пофантазировать, особенно в тех случаях, когда лучше было бы просто промолчать. Девочка тогда чудом выжила, мать отправила ее в числе первых на землю с парашютом, в то время как сама, вместе с отцом, взорвалась вместе с экипажем и еще многими сотнями людей, которым «не повезло». Девочка часто задумывалась о том, что случилось бы, если бы мать ее не спасла. Тогда бы все просто закончилось, без каких-либо намеков на продолжение. Тогда бы все ошибки, которые она совершила после, не имели место быть. Тогда бы просто ничего не было. Но опять же один случай, один поступок дал ей возможность жить. Но почему? Почему только ей? Беспомощному ребенку, который остался таким одиноким, никому не нужным. За что? За что… Этим вопросом девушка задавалась каждый вечер, каждую ночь, когда вновь, обхватив свои колени, сидела на диване тупо глядя в одну точку. Апатия, жалость к самой себе смешивались тут же с ненавистью и отвращением к своей же персоне. Она часто винила себя в смерти близких, хотя по сути ее вины здесь и не было. Но разве можно это объяснить человеку, который убежден в обратном? Как же ей хотелось прекратить все это. Достаточно таблетки, удара ножом, да и вообще существует множество способов для суицида – и все закончится, весь этот кошмар. Но каждый раз перед глазами всплывало лицо матери, которая пожертвовала собой, ради нее. Ради нее! Нет ничего жертвенней и чище, чем любовь матери к своему дитя. Этот урок Констанс пришлось усвоить еще в таком юном возрасте. Благо, ее после этого приютил друг семьи – Джозеф. Он был хорошим мужчиной, довольно-таки привлекательным, дамы постоянно окружали его. А девочка чувствовала себя обузой, лишним грузом, который разрушает чужие жизни. В новой школе, в которую ее определили, Констанс была волчонком, который пугался окружающих, не подпускал к себе никого. Она любила замыкаться в себе, записывая что-то в тетрадку. Очень быстро лидеры класса сделали ее изгоем, несмотря на то, что девочка была практически отличницей. Поэтому, оканчивая учебное заведение, это зеленоглазое чудо вовсе не сожалело о потере каких-то друзей, знакомых, которых, впрочем, у нее так и не было. Найти контакт с окружающими ей всегда представлялось чем-то невозможным. Спустя какое-то время она начала всех воспринимать одинаково, казалось, все похожи друг на друга: черствые, холодные, безразличные – такими девушка представляла людей. Джозеф пытался сделать ее детство счастливым, но разве мог он заменить трудному подростку родителей. Он созерцал взросление девочки, то, какой она становилась. С каждым годом маленький волчонок все больше превращался в прекрасного лебедя. К семнадцати годам темноволосая, зеленоглазая красавица, но все с таким же трудным характером.
Одним вечером Джозеф вернулся с вечеринки в подвыпившем состоянии, а Констанс уже готовилась ко сну, переодевшись в прозрачную ночнушку, которую дядя Джоз, как она его называла, подарил на днях. Мужчина, видя полуобнаженную девушку, будто потерял голову, а точней алкоголь в нее ударил. Джозеф перестал контролировать себя, начал нести какой-то пьяный бред, стискивая прекрасную брюнетку в объятиях, начал покрывать ее тело поцелуями. Когда Констанс начала кричать, он закрыл ей рот рукой, предотвращая очередную волну громких криков. Мужчина бы изнасиловал ее, если бы под рукой у девушки не оказалось бритвы, обыкновенной бритвы. Отчаявшись, она полоснула лезвием по шее дяди так, что тот упал замертво. Шок, ужас от совершенного смешивались с отвращением, возникшим от поступка того, кто пытался заменить ей отца. Придя в себя, девушка дрожащими пальцами набрала «911». Пришлось придумать ложь, чтобы не оказаться в тюрьме на несколько десятков лет. Сейчас Констанс уже смутно помнила, что говорила полиции. Что-то про грабителей, самооборону, ни словом она не обмолвилась о том, что произошло на самом деле. Этот факт еще больше разучил девушку доверять людям, ведь, как получилось, даже самые близкие могут совершить то, о чем даже в кошмарах не приснится.
А спустя два года самостоятельной жизни, поступления в один из лучших университетов Канады, девушка вроде бы начинает новую жизнь. Постепенно налаживает контакт с окружающими, но по-прежнему остается для них темной лошадкой, так как о своем прошлом Констанс не любит распространяться. И тут в ее жизни появляется новый человек, молодой парень. Николас Коллинз. От этого имени на губах до сих пор остается сладкий привкус, а внутри какое-то покалывание, резко отдающееся болью в сердце. Они встретились, познакомились, он пригласил ее в кафе. Вроде самая банальная история. Несколько месяцев абсолютно новых ощущений. Как же ее к нему тянуло, как хотелось находиться с ним каждую минуту, разделять все его мысли, чувства, быть полезной…а главное, любимой. Любовь. Как сильно она боялась этого чувства, всегда. Пока оно ее не постигло, нагрянуло внезапно, без предупреждения, как обычно это все и бывает. С ним девушка была готова пойти на все, даже на то, что он предложил. Первый раз прошел странно, да, именно странно. Проснулась Констанс без каких-либо эмоций, опустошенной. Правда потом с каждым разом все становилось по-другому, ведь она его любила, любила всем сердцем. Ему повезло, как никому другому. Только с ним она могла быть собой: хрупкой, маленькой и беззащитной, пусть наивной, зато настоящей. А потом…все сломалось, весь хрупкий мирок разрушился, оставив только пустую черную дыру, которая разрывала насквозь. Внезапное сообщение врачей о том, что она ждет ребенка, словно снег на голову. А тут и еще тот факт, что Ник сбежал из города, бросил ее на произвол судьбы, одинокую, беспомощную, совершенно никому не нужную. Он играл, она поверила. До боли обычная история. Констанс сделала аборт, лишила жизни свое дитя. Почувствовала себя убийцей, уже в третий раз. А что ей оставалось? Неоконченное образование, никакой помощи, никого! Она одна…Всегда одна. Выдержать еще и ребенка, девушка бы просто не смогла. Это было выше, выше ее сил. Она ведь всего лишь человек. Окончить университет, Констанс так и не смогла. Нервные потрясения достигли своего пика. Нервный срыв, истерики, приступы безумия. Ее поместили в психиатрическую больницу, вырваться из которой ей удалось лишь спустя год. Вернуться в город, начать новую жизнь… - с этим убеждением она хотела теперь жить. А что вышло? Надежды разбились о жестокую реальность – обычное явление нашего мира. С неоконченным образованием ее отказывались принимать на работу, а некоторые просто не хотели иметь дела с «сумасшедшей». В двадцать лет она оказалась выброшенной за борт судьбы. Кто бы мог подумать. В этом возрасте люди лишь начинают жить, а для нее, казалось, все закончено.
В сентябре, в день ее двадцать первого дня рождения, произошел случай, избежать которого так хотелось. В город вернулся Николас Коллинз – известный журналист, добившийся всего того, что он хотел, пусть и в столь юном возрасте. От поклонниц нет отбоя, об этом говорят все газеты и журналы, где это самодовольное личико не устает светиться. Констанс хочет увидеть его, вопрос: для чего? Для того, чтобы вызвать в нем жалость? Этого она всегда терпеть не могла. Тогда зачем же?
Они встретились в казино, Ник был заядлым игроком в покер, об этом его пристрастии девушке было хорошо известно. Она знала о том, что парень обворовывал ее несколько раз, чтобы отыграться. Николас не узнал в прекрасной брюнетке свою бывшую знакомую, он начал с ней заигрывать. Когда они уединились, девушка сорвала с себя маску незнакомки, ошарашив парня. Он даже отказался ее слушать – просто прогнал прочь, наказав охране не подпускать ее к своему дому.
После этого девушка побрела прочь, чувствуя себя ненужной шавкой. Несколько дней взаперти, не решаясь выйти из дома. А чего она хотела добиться своим визитом? Чего? Если тогда он так легко ее бросил, так легко отказался, несмотря на то, что ради него она была готова на многое, если ни на все. О чем тут говорить. Ошибка. Ошибка, совершенная еще два года назад, когда она подпустила его к себе, когда открылась.
Через несколько дней затворничества девушка вышла в свет, а точней на прогулку. И тут, словно злой рок судьбы насмехался над ней, глазам представилась картина: Ник и его спутница, красивая девушка. С ней он обращался так, как ни с кем и никогда. Так нежно, с такой любовью, с таким трепетом. По щекам Констанс невольно потекли слезы, а в голове начал формироваться зловещий план. Все-таки годы в психиатрической лечебнице не прошли даром. Выследив незнакомку, ведомая жаждой мести, жгучей ревностью, Констанс пробралась к ней в дом. Накинулась на жертву с подушкой, душа ее до тех пор, пока побелевшая рука безжизненно не упала на пол. Безумные глаза девушки смотрели на полицейских, которые появились тут, как по волшебству. Несколько недель в камере для особо буйных, все тело Констанс было изуродовано, благодаря «чудесному» режиму, который служащие активно старались поддерживать. И, наконец, суд. Ее признали невменяемой и вновь отправили в психиатрическую больницу, из которой девушка сбежала через месяц. Скрываясь по многим городам, она остановилась на Торонто. Искать ее в этом людном городе – было равносильно поискам иголки в стоге сена. Небольшой домик на окраине, где она жила, как затворница, вдали от людей, вдали от всего.
***
Внезапный стук в дверь прервал размышления девушки о собственной биографии. Недоумевая о том, кто это может быть, Констанс слезла с диванчика, подходя к двери. Когда она ее открыла, немой вопль вырвался наружу. Перед ней стоял он, тот, кого она когда – то называла судьбой. Ник. Во всем своем великолепии. Жестокая ухмылка озарила его лицо, и он, подобно хозяину, вошел в дом, плотно закрывая за собой дверь, прокручивая ключ в замке и бросая его в карман. Девушка же стояла на месте, будто пригвожденная. Ее большие глаза смотрели на парня, она чувствовала, что вот он – ее палач. Знала, что парень в курсе того, что смерть его подруги – именно ее рук дело.
-Констанция…- ласково прошептал Ник, приближаясь к девушке.
Сцена напоминала встречу кролика и удава, где роль слабейшего досталась именно Констанс. Ноги ее будто приросли к полу, в горле пересохло. Ни одного слова не вырывалось из ее уст.
А Николас подошел вплотную к бывшей любовнице, нежно скользя рукой по ее щеке, спускаясь на горло.
-Как же долго я тебя искал… - тихим, почти интимным голосом проговорил он, касаясь губами ее уха.
-За свои дела нужно платить, дорогая…И ты это знаешь. – добавил парень, стискивая руку на тонком горле девушки, приближая пальцы к той самой точке, в которой обрывалась жизнь.
Констанс не могла сопротивляться. Не было сил. Она так устала от всего этого. Прежде всего, от жизни, которой даже собака не позавидует. Девушка смотрела в глаза своего палача, а он взглядом буравил ее.
-Прощай, Констанция. – Нежно прошептал юноша, целуя свою жертву, прижимаясь своими губами к ее губам с такой страстью, на которую способны лишь смертники, понимая, что это то последнее, что они могут сделать.
Его пальцы плотно сомкнулись на хрупкой шее девушки, лишая ее того последнего, что у нее было.
-Прости, мама… - были последние слова человека, который не нашел себя в жизни. Всегда жил с болью в сердце, которая разъедала, убивала. Последние слова несчастного человека, безжалостно выброшенного на берег вдали от жизни, вдали от человеческой жизни, безжалостной судьбой. Последние слова той, что оказалась лишь обузой для этого мира, лишь одной из многих, которых сочли слишком бесполезными для простой жизни, оставив для них только пустую возможность существования.
Гул машин становился все сильнее, на город уже спустились сумерки. В окно небольшого домика на окраине пригорода Торонто сквозь распахнутое окно вливались потоки свежего воздуха. Где-то в траве пели сверчки, чуть слышно щебетали птицы. Жизнь шла своим чередом. Все как обычно. Обычный вечер обычных людей. Многие спешат домой к своим семьям, другие только начинают строить свою жизнь. И никто, ни одна живая душа не вспомнит о девушке, чье тело лежит посреди пустого дома, погибшей со слезами на глазах за то, что подвела свою мать, которая так хотела дать ей жить.